Хлопни в (мои) ладоши

Инко приехала спустя два часа, в пути переваривая услышанные предложения. Голос Мидории дрожал, и это дало ещё больше тем для размышлений. «Что произошло? Кто виноват? Не пострадал ли Изуку?», - и всё в таком роде. Зайдя в квартиру, женщина увидела своего сына, что сидел возле входной двери, опустив голову на колени. Изредка слышались всхлипы вместе с тихими словами собственной поддержки «всё хорошо», «ты справишься». — Изуку?.. – Инко опустилась на колени, чтобы сравняться со своим сыном, и нежно провела рукой по его волосам. Этого хватило, чтобы зеленоглазка обратил на неё внимание. Разбухшие глаза, от слёз, были красными из-за лопнувших капилляров. Перед глазами плыло, солёная жидкость создавала своеобразную пелену, что размывала локации. Но несмотря на это, омега различил самый родной силуэт среди всех вещей, и с облегчением выдавил из себя тихое, еле слышимое слово: — Мама! – и бросился в её тёплые, материнские объятия. — Изуку, что произошло? – негромко проговаривает женщина, замечая, что парень дрожит. — Ты пострадал? — Шинсо ушёл от меня, – крепче обнимая, отвечает Мидория. Слабый запах исходящий от Инко успокаивал и не давал негативным эмоциям снова выбраться на волю. Омегу начало клонить в сон, но он ещё не всё сказал матери. Изуку должен закончить свой рассказ. Должен сказать, что он беременен. Должен сказать, что теперь он отвечает не только за себя, а ещё и за ребёнка. Должен, но не может. — Пусть уходит, он не понимает какое счастье упустил, – женщина помогает Мидории встать с пола, отводя того в ванную комнату и предлагая умыться. — Ты достоин большого, – омега садится на кровать в то время, как Инко ищет аптечку. Рана на руке парня глубокая, так что, скорее всего, останется шрам, как напоминание о разрыве с Хитоши. — Ауч! – сдавленно шипит Изуку, стоит Мидории вытащить осколок из руки. — Потерпи немного, малыш, – из раны начинает обильно течь кровь. Но вены, вроде, не задеты и женщина облегчённо выдыхает. Смочив ватку в лекарственной жидкости, Инко прикладывает её к порезу, ожидая, когда кровь остановится. — Голова не кружится? – парень утвердительно кивает головой, всё ещё находясь в некой прострации. Мидория клеит пластырь на рану сына и предлагает ему лечь, чтобы ненароком тот не упал в обморок. — Ушёл от меня, – будто в бреду повторяет фразу Изуку, как только его голова дотрагивается до подушки. Из глаз снова полились слёзы, а тело инстинктивно приняло позу эмбриона. Так омега себя чувствует, хоть немного, но в безопасности. — Ушёл. — У тебя ещё вся жизнь впереди, – произносит Инко, накрывая сына мягким, большим пледом. Её руки опускаются на мягкие щёчки сына, что были тёплыми от прилива крови к ним. — Ты сможешь встретить кого-то более достойного. Ложись спать. — Ты останешься со мной? – омега берёт свою мать за руку, боясь, что та в любой момент может исчезнуть. Так же, как сегодня это сделал Хитоши. — Конечно, Изуку. Не переживай и засыпай, – Мидория целует парня в лоб, приглаживая его небольшие, зеленые кудри на голове. Переутомление даёт о себе знать и омега засыпает, изредка ворочаясь в кровати. Ночь далась Изуку очень трудно. Не считая кошмаров, что на протяжении всей ночи мучали омегу, из-за чего он просыпался в холодном поту; Мидория тихо повторял одно имя. Имя человека, что бросил его и ребёнка на произвол судьбы. Хитоши Шинсо двадцатисемилетний альфа, что работает редактором в небольшой компании. Фиолетовые волосы и вечно измученный вид. Шинсо раньше страдал бессонницей, но в последние месяцы она его не беспокоила, из-за чего стал выглядеть совершенно иначе. Вечные мешки под его глазами исчезли и теперь альфа пользовался популярностью у омег. С Изуку они познакомились совершенно случайно. В поезде, Хитоши заснул на его плече из-за сверхурочной работы. На часах было восемь вечера, небо в это время окрашивалось в различные тона голубого цвета. Солнце, что только зашло за горизонт оставляло, небольшую красную полосу, как напоминание о себе. Мидории было неудобно будить альфу, да он и понимал, что человек переутомился на работе, так что они в таком положении доехали до конечной. Потом, конечно же, им пришлось снова садиться на транспорт, ведь свои станции они проехали. И разговорившись по пути, Изуку с Шинсо, в конце их небольшого приключения, обменялись номерами телефонов. — Изуку, выпей это, – Инко протягивает стакан с неизвестной, омеге, жидкостью. Утренняя тошнота никуда не делась, так что в без девяти шесть у Мидории состоялась очередная встреча со своим белым другом. Возможно, звуки доносящиеся из незакрытой двери разбудили женщину, но парень по-другому не смог. — Что это? – поинтересовался Изуку, выплюнув проточную воду, которой споласкивал рот. — Вода с лимонным соком, – немного пригубив содержимое, омега и впрямь ощутил кисловатый вкус лимона, и поэтому без промедлений выпил всё. На кончике языка, Мидория почувствовал небольшую сладость. Омега не удержалась и добавила ложку сахара, зная, как неравнодушен её мальчик к сладкому. — Мне это часто помогало, пока я была беременна тобой, – с улыбкой произнесла Мидория, забирая из рук сына стакан. — Откуда..?! — Я нашла тесты на беременность, – не сдержав свои эмоции женщина начала плакать от радости, а чтобы Изуку ничего не заподозрил – она обняла его. — Я так счастлива. Подумать только, ты станешь мамой, а я бабушкой! Сколько недель? — Примерно семнадцать дней. Хотя, нет. Сегодня уже восемнадцать. — Изуку, ты ведь оставишь его, так ведь? – с надеждой в голосе, интересуется мать, понимая, в какой ситуации сейчас находится её сын. — Я не знаю, – Инко положив свои руки на плечи сыну, смотрела на того, с лицом полной серьёзности. — Я понимаю, ребёнок не виноват, но… я не знаю, что мне делать! Я боюсь делать аборт. Шинсо бросил меня и малыша на произвол судьбы. Я же один не справлюсь! Да, у меня есть ты, мама, и я очень тебе благодарен за всю поддержку, но боюсь, что этого не хватит, – яро жестикулируя, на одном дыхании, говорит омега. — Изуку, сделай глубокий вдох, и после, такой же глубокий выдох. А теперь, спокойно и трезво скажи - что ты собираешься делать с ребёнком? — Я хочу его оставить, – немного погодя, ответил парень. — Ты сделал правильный выбор, – омегу снова обняли, и тот не мог ни согласиться, что это ему нравится. Чувствовать тепло человека и вдыхать его природный запах – одно из любимых занятий Изуку. — Пойду приготовлю завтрак, – Мидория скрылась на кухне, когда же парень снова лёг на кровать, чувствуя небольшую слабость во всем теле. Сейчас его организм привыкает к изменениям. Привыкает к тому, что теперь в нём находится ещё одна жизнь, которую придется наполнять своей энергией ежесекундно. — Мам, там суп оставался, – из спальни говорит Изуку, надеясь, что женщина его услышала. — Я его доем, ладно? — Ну уж нет, – возмутилась Инко, — я приготовлю тебе что-нибудь получше. — Хочешь сказать, что я плохо готовлю? – омега обиделся. Он ведь так вчера старался, готовил с такой большой любовью, а его мама всего одним предложением всё это уничтожила. — Я имела ввиду, что приготовлю сытный и полезный завтрак для вас двоих. Этот суп не годится для этого. — Ладно, – Изуку, пересилив небольшой недуг – идёт на кухню и садится за стол, наблюдая за родительницей. — Тебе сегодня нужно на работу? – интересуется Мидория, разыскивая по навесным шкафам нужную посуду. — Нужно, – взяв банан, проговорил омега. Ему тоже не нравится это, но парень надеется, что на работе он хоть чуть-чуть, но отвлечется ото всех своих проблем. — Может, сегодня возьмёшь отгул, – Инко сейчас готовит омурайсу. В глубокой сковороде омега разогрела ложку сливочного масла и принялась обжаривать лук и немного чили до мягкости. Она добавила грудки и обжаривала, при этом, помешивая до исчезновения розового цвета. Далее Мидория добавила шиитаке и готовила ещё минуту. — Я пойду, – Изуку выбросил шкурку от банана, снова присаживаясь на стул. Блюдо ещё не готово, а пахнет уже божественно. — Ничего плохого со мной не произойдет. Инко добавила рис и перемешивая, готовила около минуты, после добавляя кетчуп. Когда рис с курицей приготовился, женщина пересыпала его на две тарелки и взялась за приготовление омлета. Омега взбила яйца и обжарила их на оставшемся масле. Остался последний пункт. Мидория уложила поверх риса приготовленный омлет и поставила тарелку на стол, вручив палочки сыну. — Спасибо, – съев половину своей порции, Изуку побежал в туалет высвобождать свой желудок. Малыш ещё такой маленький, а уже проделывает небольшие шалости – мешая его маме нормально поесть. По возвращению на кухню его ждал стакан с водой. — Выпей, тебе полегчает. — Мне уже не нравится быть беременным, – произносит Мидория, начав жадно пить из стакана. Инко от такого неожиданного заявления сына лишь рассмеялась, добавляя, что это всего лишь начало. — Мидория-кун, вы сегодня какой-то бледный. Не заболели? – интересуется круглолицая коллега бета - Урарака Очако. — Может, домой пойдёте? Отлежитесь денёк-другой. — Нет, спасибо. Всё хорошо, – вымученно улыбается Изуку, поправляя небольшой хвостик девочке. Та с важным видом смотрела в книгу не понимая ни слово, но ей уверенности не занимать. — Чи, можешь идти к остальным деткам. — Уверены? – бета немного прищурила свои глаза, пытаясь вычислить ложь в словах омеги. Она подошла на шаг ближе и заглянула в лицо Мидории. — На меня это не действует, – парень знает приёмы Урараки и от того, что она использует их на нём – очень его смешит. Чаще всего, Очако применяла эту тактику на детях, что скрывали от неё правду. И малыши, не выдерживая давления от воспитательницы – выдавали все свои секреты за два счёта. — Ну и ладно! – отступая, говорит Очако. — Детки, через двадцать минут мы идём на прогулку, поэтому у вас есть время собраться. Если кому-то понадобится помощь – обращайтесь ко мне или к Мидории-сану. Все поняли? — Да! – радостно ответили ребята. — Мидо-сан! Мидория-сан, помогите мне, пожалуйста, – к Изуку подходит самый младший из всей группы – Тадаши. Он не мог завязать шнурки на своих кроссовках и поэтому обратился к старшему за помощью. — Конечно, – омега присаживается на колени. — Так ты уже начал завязывать. Что-то не получилось? – с улыбкой интересуется Изуку, замечая, как мальчик, надув свои губки, утвердительно кивает головой. Мидория умилился этому действию ребёнка. Через каких-то восемь месяцев на свет появится его собственный малыш. — Смотри, Тадаши. Делаем петельку, а потом ещё одну и… вуаля! Мы завязали шнурки. Попробуешь сам? — Да, – мальчик пыхтит и кряхтит, но у него всё же выходит с четвертого раза завязать свой второй кроссовок. — Умничка, Тадаши! Иди к остальным, скоро будем выходить, – омега берёт свою кофту, ведь сейчас середина августа и на улице начинает холодать, и идёт к выходу из группы, попутно смотря, кто ещё не собрался. Мидория рад, что сегодня пошёл на работу. В таком темпе и продолжались остальные два месяца. Утренняя тошнота стала мучать больше обычного и уставал Изуку быстрее. Будто, силы стали выкачивать в два раза быстрее. Врач говорил, что это нормально, но омеге казалось, что он что-то ему не договаривал. И на сегодняшнем приёме он, наконец, понял, что именно. — Повторите, пожалуйста, – просит Мидория шёпотом. — У вас двойня. Поздравляю! – доктор, как обычно без эмоционален, но сегодня омеге довелось увидеть небольшую ухмылку доктора, пока тот смотрел в экран. — Ещё на пятой-шестой неделе, я заметил что-то необычное и теперь понятно, что это было, а вернее кто. — Двойня. Ух-ты, это так…необычно! – Изуку не может перестать улыбаться, поглаживая свой, немного увеличившийся, животик, где находятся два малыша. Мидория знает точно – он сделает всё что угодно, чтобы эти двое были счастливы.