murder song

— Триш Уна, я считаю до одного, и ты выходишь, чтобы сдаться! У тебя есть шанс объясниться перед Боссом и избежать наказания! В противном случае — живой ты отсюда больше не выйдешь! — кричит Гвидо, надрывая глотку, перекрывая грохот вдали из другой части особняка. Из коридора с разрушенными баррикадами он переходит в зал, где уже давно разрушена вся мебель, перевернуты столы и подраны обои, он быстро осматривается вокруг, примечая укрытия и осторожно перемещается к колонне. — Я не шучу, лучше тебе показаться раньше, чем до тебя доберется кто-то другой, — произносит Миста, перебираясь к другому укрытию, а затем замирая, вслушиваясь в давящую тишину зала. — А ты сам-то в это веришь? — спустя некоторое время раздается знакомый голос. — Веришь, что Босс меня «помилует»? Мисту передергивает от того, с каким пренебрежением Триш проговаривает последнюю фразу, но, пересилив себя, делает выстрел, запуская двух пистолсов на разведку, и произносит: «Пять». Однако не пришло и пары секунд, как юноша оборачивается на грохот в метре от себя, но тут же понимает, что это была лишь уловка. — Она наверху! — доклад пистолс. Гвидо, уже не так обращая внимание на укрытия, помчал к лестнице, сворачивая на одну из ее разветвлений, но вскоре замирая на месте, уподобившись неподвижно стоявшей перед ним фигуре. — Триш… — Четыре. Зная твою тетрафобию, немного помогла с отсчетом. — Брось, Триш, ты же не умеешь обращаться с огнестрелом, — Миста невесело усмехается, поднимая руку с револьвером и следя взглядом за руками девушки на корпусе автомата. — Издалека — да, а попасть с двух метров уж как-нибудь попаду. — Триш, опусти оружие, — настойчиво требует Гвидо, будучи вынужденным по-прежнему держать Триш на прицеле. По ее губам скользит только горькая улыбка. — Думаешь, я прошла через все это, чтобы сейчас, как послушная собачка, сложить перед тобой оружие? — У тебя еще есть шанс передумать… — Миста старается звучать все также твердо, но давая девушке понять, что у нее якобы еще есть выход. -…и сдаться Джорно? — перебивая, договаривает Триш, а затем усмехается. — Да? Хочешь сказать, что если я сейчас сдамся, то мы просто пойдем к нему, выпьем вина и вместе дружно посмеемся над этим, и забудем? По-твоему, он по старой дружбе просто возьмет и закроет глаза на все это? На то, что через несколько часов от его особняка должно было бы остаться пустое место? На то, что его не должно было бы остаться в живых? Триш горько усмехается и одной рукой все же отпускает автомат, чтобы со следующими словами ткнуть себя в грудь. — И самое главное: что это все было организовано с моих подачек. Джорно ведь сказал тебе? Сказал тебе, верно? — делая несколько медленных шагов вперед, она понижает голос: — Я собиралась его убить. Занять его сраное место, которое он выбил у моего отца, и из-за которого, кстати, погибла половина твоих друзей. Гвидо хочется стереть эти слова из своей памяти, образ Триш перед ним сейчас, весь этот чертов день. Он хочет, чтобы этого никогда не происходило, чтобы это оказалось просто дерьмовым ночным кошмаром. — Ты перестал считать, — она улыбается, пока автомат уже упирается ему в торс, а дуло револьвера соответствующе упирается девушке под ребро. Миста уже давно должен был вогнать в Триш пару пуль на убой, в любой другой ситуации даже не стал бы и позволять себе такого близкого контакта с чужим оружием, но вместо этого он смотрит девушке в лицо, на то, как она улыбается и говорит это таким привычно ласковым голосом, будто просто напомнила, что Гвидо забыл что-то купить или перепутал в магазине оттенки ее помады. — Три. В конце у тебя не будет обратного пути, — напоминает он. — Если ты не передумаешь, мне приказано тебя убить. — Кто бы сомневался, — иронично усмехается Триш, рассматривая лицо Гвидо. Ее ладонь касается чужой щеки, и при других обстоятельствах Миста бы в шутку сказал, что у Триш проявляются те же способности, что и у ее отца, ибо он совсем теряет счет времени. — Не думал, кстати, переметнуться к нам? — Я не собираюсь предавать Босса, — рычит Миста. — Господи, до чего ж ты послушная ручная шавка, — Триш смеется, но затем тянется к его лицу, утягивая в поцелуй. Рука скользит по его спине, затем плавно исчезает, и другой рукой девушка вновь касается щеки Мисты, но даже отдавшись поцелую он улавливает то движение, крепко перехватывая девичью кисть. Стилет со звоном падает на пол, а Триш едва усмехается, обнимая парня. Отстранившись от его лица, она смеется, пока нервы не сдают окончательно, и Уна срывается на плач, с остервенением отбрасывая и автомат. — Я все равно не могу это сделать. Она шепчет. Гвидо видит, как слезы появляются в ее глазах, затем скользят вниз по лицу. Видит, что она сдалась. Он чувствует, как тонкие пальцы сжимают ткань свитера. Чувствует, как ее ноги подкашиваются, так что прижимает к себе сильнее. Где-то вновь слышен звон разбитого стекла, скорее всего оконного. — Досчитай, — Триш смотрит ему в глаза. — Я не хочу видеть Джорно. Я не хочу знать, что произошло с моим отцом. Миста на секунду задумывается: смогут ли они сбежать? Есть ли у них шанс? Но тут же отметает эту идею. Нет. Невозможно. — Два, — он делает шаг назад от мнимой пропасти, чтобы еще на два приблизиться к неизбежному. — Я не хочу, — Уна сильнее цепляется за него руками, всхлипывая и едва выдавливая из себя слова из-за образовавшегося в горле кома. Она еще раз прогоняет в голове собственные слова: «…я прошла через все это, чтобы сейчас, как послушная собачка, сложить перед тобой оружие?» Из них двоих послушной шавкой оказалась именно она. — Не хочу другой смерти, — Триш поднимает руки и обхватывает лицо Гвидо обеими ладонями. Они вновь смотрят друг на друга, будто совершенно не понимая, что делать. Оба в глубине души чертовски напуганы. Триш больше не играет в бравую воительницу и не борется за свою жизнь. Миста не может сделать то, что должен, но и не может найти другого выхода — а очень хочется. Они продолжают так стоять несколько минут, хотя обоим кажется, что счет идет на часы. В конце концов, Гвидо находит в себе силы и перехватывает револьвер. Он хочет закрыть глаза, но Триш ласково гладит его по щекам и просит смотреть на нее, после чего вновь крепко обнимает. Один. Последние отзвуки выстрелов затихают, и он чувствует, как подкашиваются ее ноги, но в этот раз не в силах ее удержать, так что падает на колени сам. Триш еще держится за него руками, он еще чувствует ее хватку. Видит, как она снова улыбается. Видит, как шевелит губами, что-то проговаривая, но до него долетает лишь последнее: — Прости. Я опять прыгнула выше головы. Прости. Миста чувствует, что теряет последние крупицы самообладания также, как Уна теряет силы за него держаться. Он кричит, отбрасывая револьвер к чертям собачьим и вновь сжимая ее в объятьях так, будто пытался защитить от всего мира, но девичьи руки постепенно соскальзывают с его спины, и Гвидо жмурится изо всех сил, надеясь проснуться от этого кошмара. Но он не просыпается. Триш все еще в его руках, и уже не держится за него, а пол все еще мокрый от ее крови, что пропитала уже всю его одежду.