Hanghae

Новиград, 1245 год

Гвиндолин раздраженно пыталась собрать волосы хоть в какое-то подобие прически — у нее не получалось. «Надо сходить к цирюльнику и срочно!» — пряди светлых волос лезли прямо в глаза, и это было опасно. Особенно при её деятельности. Путь долго мотал Гвин по королевствам Севера. Где-то она задерживалась надолго, например, в Цидарисе, а что-то осталось в ее памяти серым пятном вонючей грязи, как Аэдирн. Эльфке нравилось путешествовать, нравилось изучать открывающийся ей мир. Только не стоило ожидать, что Путь всегда будет легким и солнечным, наполненным только приятными событиями. Беды посыпались на Гвиндолин, как только она попала на территорию Редании. Сначала у нее украли те немногие вещи, что она взяла с собой из Гвиндейта, потом на одной из ночевок какая-то хероебина, что выбралась из воды, сожрала лошадь. И до Новиграда Гвиндолин дошла пешком, где влипла по самые свои острые ушки. Новиград, конечно, был вольным городом, но только до определенного предела. Собственно, привольно тут жилось в основном тем, у кого были деньги, а вот у кого не было… — Чтоб тебя бесы драли, — Гвиндолин раздраженно мотнула головой и волосы растрепались еще сильнее, окончательно делая её похожей на пугало. — Ка-а-ар-р-р-р! — птичий крик в небольшой комнате звучал особенно громко. Белый ворон сидел на подоконнике и, наклонив голову вбок, внимательно наблюдал за эльфкой. — Сам такой, Кербин, — фыркнула Гвин, переставая мучить волосы. — Побреюсь налысо, и всё тут. Не зубы — отрастут обратно. — Ка-а-ар! — ехидно поддел ворон, правда, тут же стукнув клювом по тарелке, намекая о том, что неплохо было бы поесть чего-нибудь. Гвиндолин подсыпала в тарелку немного семян, вызывая недовольное карканье ворона. — Уж извини, что-то более серьезное будет только вечером. Если меня сейчас, конечно, не пошлют на хер из-за опоздания. Гвин попала в Новиград — без всего. Да так бы, наверное, и подохла где-нибудь, если бы не услышала, как кто-то из нищих рассказывает о Вилле-старшем. Меценатом тот, судя по разговорам не был, но… к нему можно было бы наняться на службу. Кто б сказал ей, что все это кончится подземной гладиаторской ареной, так наверное бы Гвин предпочла помереть от голода или еще чего-то такого. Да только кто ж знал-то? Лавка, в которую ее отправил по причине смазливой рожицы и общей бабской сущности Вилле-старший, открылась совершенно недавно — и многие хотели бы первым встретиться с ее владельцем, да, так сказать, навести нужные мосточки. Сам Вилле-старший уже давно не выходил на дела, доверяя решение таких вопросов своим доверенным лицам. Это можно было бы счесть глупостью, да вот только рука у Вилле-старшего была железная — даже малейший проступок карался жестоко. Всё, что Гвиндолин знала о торговец — тот был родом из Назаира, делал детские игрушки и был удивительно угрюмым и нелюдимым человеком. «Что же, — думала эльфка, спеша к открытию лавки по сонным утренним новиградским улицам, — надеюсь, что это не займет много времени». Дверь в лавку была приоткрыта, поэтому Гвин вошла спокойно. Просто так входную дверь никто не стал бы оставлять открытой. Помещение, в которое она вошла, было довольно просторным и светлым. И абсолютно не обжитым: полки еще были полупустые, а свежеокрашенный пол не был истоптан посетителями. — Я не ожидал так рано никого, — эльфка нервно обернулась, совершенно не понимая, как у нее за спиной оказался этот мужчина. Он был… довольно красивым, с правильными чертами лица. Еще большее благородство его внешности придавали тонкие седые пряди — очень заметные на фоне черноты волос. — Чем могу быть полезен вам? Что-то внутри Гвиндолин вопило о неправильности происходящего. Из-за этого ощущения эльфка сделала несколько нервных шагов назад, продолжая пристально разглядывать хозяина лавки. Его возраст, который обычно хорошо читался на людских лицах, ускользал от нее, а эмоции проходили мимо — смазанные, почти незаметные. Люди не были такими, они ощущались не так — уж сколько Гвин пожила с ними. Лишь пару раз она ощущала что-то такое в Вызиме, а потом и на большаке. И всегда ответом на это ощущение было одно слово. — …вампир, — эльфка испуганно прижала ладонь к своему рту, отчаянно жалея о своей несдержанности. Лицо мужчины не дрогнуло в ответ на это слово. Он лишь наклонил голову и тонко улыбнулся. И сейчас Гвин в его улыбке видела действительно что-то хищное. — С чего вы взяли? — голос его звучал спокойно и ровно, однако, нервные и мелкие движения пальцев уже выдавали намерения. «Ненавижу, ненавижу, ненавижу всё это» — после нескольких лет на арене Гвиндолин уже не особенно боялась смерти. И все-таки быть сожранной вампиром казалось ей недостойным делом. У Утерянных была большая библиотека, в которой она проводила очень много времени, читая разные книги. Были среди них и книги о монстрах, что появились после Сопряжения сфер. О вампирах, о настоящих вампирах, там было написано очень мало — их расы почти не контактировали, считая друг друга неинтересными. Едва хозяин лавки метнулся к Гвиндолин, ветер расшиб оконные ставни, сдувая его, тесня к стенке, не давая двигаться, вышибая дыхание. Ветер бесновался, разносил все вокруг, стремясь оградить ту, что знала его Песни и Сказки. — Утихомирь! Я не… — ветер стих, но его злое присутствие всё равно ощущалось. Он был больше похож на сторожевого пса, что цепко следит за чужаком, находящимся рядом с хозяином. — Утерянная, — хозяин лавки выглядел удивленным. — Я думал, вы… вымерли, если так, конечно, можно сказать о вашей расе. Vanwa… Lirilla Sule? — Что?.. — Как же…Oran na L’ndail? — de Oran Goath, — автоматически поправила мужчину Гвиндолин, отходя от него еще на несколько шагов. Почему-то все всегда путали родовое имя с названием одной из Песен. — Детлафф. Можешь называть меня Детлафф, — хозяин лавки поднял руки вверх, как бы говоря, что ничего дурного он всё-таки не замышляет. — Гвин, — коротко и сухо представилась эльфка, осторожно переступая через игрушки, которые уронил ветер. — Хорошо, Гвин. Зачем ты здесь? — Адам Вилле хочет предложить сотрудничество. — А… Ублюдок-старший. Наслышан, — это движение, которым мужчина поднял с пола игрушку, было очень сложно разглядеть — настолько оно вышло размытым. Человек или seidhe наверное бы просто его не заметили и подивились бы тому, что у хозяина лавки в руках оказалась игрушка. — И на каких условиях? — Тридцать пять процентов, — Гвиндолин не понимала того, что происходило сейчас. Ей недоступны были эмоции существа, что стояло сейчас перед ней, а потому она совершенно не могла предсказать его действия. — В месяц или в день? — и все же кусочек одной эмоции эльфка смогла уловить. Это было недовольство. Оно не было направленным и ярким, скорее фоновым. Такое обычно излучали люди, когда ничего не могли изменить. — В месяц, — честно ответила Гвин. Вилле не был особенно жадным. Суровым и иногда справедливым — вполне. Единственным с кем он был всегда жестким и временами откровенно жестоким — это собственный сын. Киприан получал от отца всегда. И нельзя было сказать, что это не было заслужено. — Вот как… Хорошо, — этих слов эльфка не ожидала, — меня это устраивает. Будем считать, что это мои извинения за то, что я напугал тебя. Смертные расы не замечают обычно моей сущности. — Утерянные… — Вы живете долго, я не спорю. Но всё же вы умираете — это ваша плата за слияние с Миром и возможность в нем перерождаться. Но вы — смертны. Что выдало, Гвин? — Не скажу, — эльфка ответила резче, чем хотела. И тут же внутренне обмерла. Однако Детлафф лишь покачал головой. — Я здесь ненадолго. Но уже вижу, что сотрудничество с Адам Вилле будет интересным. Гвиндолин молчала, не зная, что делать. Кто бы ей сказал, что она столкнется с тем, что считала сказкой и мифом. А вот, погляди-ка, стоит миф рядом да практически зубы скалит свои острые. — Хорошо, — вампир сделал неопределенный жест рукой. — Я слышал, что у вас это считается показателем доброй воли и хорошего расположения. Меня зовут Детлафф ван дер Эретайн, дома Тринадцатой луны. Могу ли я узнать твоё полное имя? Эльфка практически перестала дышать. Логика этого существа была ей непонятна. Проще было бы ее убить, а не пытаться наладить с ней контакт. Ведь нет свидетеля — нет проблем. Сказать собственное полное имя она тоже могла и это не было проблемой. И всё же вопрос: «Почему?» не давал покоя. Обычно ответ на него приносили чужие эмоции, но сейчас — их практически не было. А те что были казались смазанными и непонятными. — Гвиндолин «Разрушительница» Фиак из рода Черного Солнца… — собственный голос показался Гвин незнакомым. Последнее письмо от брата было о том, что они тоже вышли на Путь и он получил Имя. Больше она не смела им писать и не позволяла ветру разносить вести о себе. Вот еще не хватало им узнать, чем она тут занималась. С брата бы сталось придти и выручить её… но только это был ее Путь. — Я только читал о вас. — Я — тоже, — и нервное напряжение неожиданно прорвалось смехом. Вампир выглядел сначала обескураженным, смущенным и задетым, однако, потом он словно что-то понял и тоже рассмеялся. У него был спокойный смех, располагающий к себе и это немного успокоило Гвиндолин, но не настолько, чтобы она совсем расслабилась. — Чудны деяния мира, — Детлафф оглядывался по сторонам. Он очевидно не знал за что взяться, чтобы привести свою лавку в порядок. — Я помогу… — чувство вины слегка укололо Гвин. Ей почему-то стало неловко от того, что она навела здесь такой беспорядок. «Ну, мне и исправлять», — эльфка глубоко вздохнула и легко хлопнула в ладоши, ничего не произнося, просто про себя воспроизводя нужную Песню. Все раскиданное и разбросанное поднялось в воздух и вернулось на свои места. Вампир выглядел ошеломленным и смотрел на всё происходящее с неподдельным детским любопытством. — Это… по-другому ощущается, — наконец-то заговорил мужчина. — Я знаю, как чувствуется человеческая магия, да и эльфы-маги встречались мне достаточно часто, но это… Вы так связаны с этим Миром сейчас? — Да… — А в родном мире было точно так же? — Я… не помню, — все они имели очень смазанные воспоминания о своей родине. Наверное, лучше всех в их семье, после матери, конечно, помнил родину Йорвет. Остальные же — только обрывки какие-то. Брат говорил, что их последнее лето длилось почти шесть лет. Однако, Гвин этого не помнила — только долгую зиму, что продолжалась три года. Было очень холодно и ей тогда казалось, что все они умрут. — Совсем ничего? — в голосе вампира явственно прозвучало сожаление. — Обрывки. Переход в этот Мир… не был простым. — О, да… — Детлафф чуть сжал пальцами переносицу. — У нас тоже. Мы потеряли некоторые возможности. Например, некромантия, — заметив недоверие на лице эльфки мужчина только вздохнул. — То что здесь называют сейчас некромантией — не имеет ничего общего с тем, что мы называем некромантией. Это все равно что утверждать будто груши и персики — одно и то же. Я не спорю — это фрукты, но это все что их объединяет… Впрочем, отложим это всё в сторону. Когда мне стоит навестить Вилле-старшего? — Сегодня вечером. У него премьера на гладиаторской арене, — на этих словах у Гвиндолин заныли виски. Она не любила выходить в круг, ей не нравилось убивать и все же иногда Адам выставлял её, когда получал в свое распоряжение что-то невероятно интересное. И как всегда опасное. Эльфка машинально прижала руку к правому боку. В прошлый раз леший чуть не убил ее, она выжила каким-то неизвестным ей чудом. — Кровь, — Детлафф досадливо поморщился и Гвин с трудом уловила бледный оттенок брезгливости. С каждой секундой этот странный вампир, который делал игрушки для детей и прикидывался гостем из Назаира, нравился ей всё больше и больше. Он не фонил эмоциями, он был так же чужд людям как и она сама. — Нечеловеческая. — Какая разница чья? Людям отчего-то она очень нравится, что невольно приходится задуматься о том кто в этом мире настоящее чудовище. — Они боятся того, чего не понимают… — отчасти Гвиндолин понимала вампира. Людям, уж сколько она повидала их, всегда проще было сделать чудовищем кого-то другого, а не себя. Её тоже считали чудовищем, особенно те, кто видел, на что способны Песни Ветра, и боялись. А еще больше боялись Вилле-старшего, наверняка со словами: «Вы только посмотрите, какую тварь приручил Адам Вилле!». И первое время это действительно задевало Гвин. Она силилась как-то показать, что в ней есть не только эта непонятная людям сила, но и знакомые для них качества: доброта, сострадание, любовь. Вот только им всем проще было видеть монстра, который способен убивать одним движением бровей. — Мне обязательно присутствовать на этом… зверстве? — Приходите, морально с балкона поддержите меня. — О… — вампир нахмурился. — Я думал вы просто… посланец. — Я… много чем занимаюсь, но начинала когда-то с арены. И… все еще иногда выступаю на ней. — О… Это называется выступлением? — Да, — улыбка у Гвин вышла кривой и косой, а саму эльфку захлестнули воспоминания, не самые приятные и счастливые, о том, как ее ломали на арене. Бои с людьми были не самым страшным и тяжелым испытанием. Их нельзя было сравнить с мантикорой или тем же лешим. Иногда Гвиндолин казалось, что однажды Вилле-старший притащит что-то такое, с чем она не сможет справиться. Найдет какую-нибудь тварь, которая оборвет Путь Гвиндолин. — Ну, что же… Сочту за честь. Как мне найти эту арену? Я действительно в Новиграде недавно, а когда тут был в последний раз, настолько большого города еще не было. — Я вам… расскажу.