Hanghae

— Не подходи — убьет, — насмешливо сказал Вернону Киаран. Мальчику понадобилось некоторое время, чтобы запомнить всех членов ганзы Черного Солнца и даже немного изучить их. Например, вот Киаран. Он был младшим братом Йорвета, любил жареные каштаны и терпеть не мог ранние подъемы. Про последнее Вернон скорее просто догадался, чем ему кто-то сказал, потому что иного объяснения тому, что с утра характер Кира оставлял желать лучшего, не было. — Да тут куда не ходи — везде убьет, — ворчливо отозвался мальчик, вызывая у эльфа короткий, но совершенно беззлобный смешок. Однако, ничего смешного в этом всем сам Вернон совершенно точно не видел. Он был типичным городским ребенком, который хоть и голодал, но привык ночевать в относительном тепле городского дома. И лес с его звуками, уханьем, скрипами и шорохами — действительно его пугал. — Не лезь Йорвету под руку. Он и правда не в духе, — они уже четыре дня нарезали круги по этому горному пролеску, силясь соотнести старые карты и действительность, которая как обычно не радовала. Почему-то никто из заказчиков не соизволил сообщить Йорвету одной ма-а-аленькой детальки — местность после пары магических катастроф существенно изменилась и все указанные на карте ориентиры уже давно перестали существовать. За эти четыре дня Вернон узнал очень много новых идиом на Старой Речи, выучил потрясающее: «ебаный ты ж хуй», а так же уяснил одно — Йорвет морально отвратительно переносил голод, срываясь на членах своего отряда. Хотя казалось бы, бери да жри, никто тарелку у него не отнимал, однако ж от переизбытка бешенства есть у эльфа получалось очень плохо. И выходил, как сказала Миранн, какой-то замкнутый круг. У которого, по едкому замечанию Горт, а было потрясающее название: «Йорвет бесоебится». — А что мы ищем вообще? — Вероятно, — хмыкнул Киаран, выбивая трубку на землю, — хоть что-то. Нам дали очень старую карту, которая, как ты мог понять из воплей, не совпадает с тем, что есть в реальности. А Йорвет плохо переносит, когда всё идёт не по плану. Так что… Не испытывай судьбу и его терпение, мой тебе совет. — Ну и пожалуйста, ну и не очень-то хотелось, — буркнул Вернон, отходя от Киарана, отправляясь в сотый раз исследовать небольшую полянку, с которой его очень настоятельно просила никуда не уходить Миранн. Полянка была вся изучена до дыр и не представляла собой ничего интересного. Вернону хотелось какой-нибудь деятельности. Взрослые очень часто недооценивали маленьких детей, их внимательность и наблюдательность, а зря… Весь жизненный опыт мальчика говорил ему о том, что он был бы очень полезным членом отряда. В конце-концов, он на улицах Вызимы всегда замечал, где появилась новая закладка с фисштехом. — Ну и сами ищите, — мальчик подобрал с земли палку и отправился в сотый раз с ее помощью изучать уже изученное. Ноги сами повели его на край полянки. Вернон полагал, что данное Миранн обещание никуда не уходить он не нарушал, так как оставался в зоне видимости, просто несколько сливался с густыми растительными зарослями. Удар палки по стволу дерева вызвал странный, глухой металлический звук, словно бы кастрюля упала на каменный пол. Вернон замер, а потом отмерев повторил попытку — звук остался тем же самым. Мальчик утер рукавом нос, обернулся и внимательно уставился на отряд. Ветер слабо доносил до него громкое недовольство Йорвета и отвлекать его было несколько боязно, однако же, деревья не должны звучать как кастрюля. А значит, возможно, это и был тот самый потерянный ориентир, который так силился найти эльф. Чувство гордости на несколько мгновений затопило мальчика с головой. — ВЕТТЕ-РИ! — голос у Вернона был звонкий и громкий, а наблюдать за тем, как нервно вздрогнул от него эльф было даже забавно. — ТУТ ДЕРЕВО КАК КАСТРЮЛЯ! Вообще, лицо приближающегося к нему Йорвет — не предвещало ничего хорошего, скорее только плохое. «Взрослые», — хмыкнул Вернон, невольно снова объединяя людей и эльфов. — Ч.т.о.? — эльф обладал потрясающим умением произносить каждую букву по отдельности, шипя при этом как самая настоящая змея (Вернон видел одну такую, Лиф показала и строго настрого запретила к ней подходить). Вместо ответа на вопрос, мальчик просто снова ударил веткой по дереву. Звук остался точно таким же, а вот лицо Йорвета неожиданно прояснилось, разгладилось и просветлело. И от этого Вернону захотелось раздуться от гордости еще больше. Он все-таки был не бесполезен и его не выкинут в первой же попавшейся деревне. Сам Йорвет или его сестры ничего не говорили об этом, но в отряде шептались, когда думали, что Вернон спал и не слышал их слова (очень зря они так думали). — Ну, надо же… — эльф провел ладонью по стволу дерева и на нем один за другим стали вспыхивать странные рунические символы, вроде тех, что Вернон видел на эльфских зажимах для волос. — Они и правда тут разбились. Просто потрясающе… Молодец, удачливый, — йорветова ладонь растрепала волосы мальчика в легком прикосновение, от которого тот зажмурился, словно был котенком. Похвала и прикосновение были очень приятны. Кроме матери Вернона никто не касался с добром — чаще били на улице или кидали чем-нибудь вслед, когда в составе шайки удавалось что-то стащить с прилавка. Добыча, конечно, всегда была скудной и куцей. В Старой Вызиме все голодали, абсолютно все. — Это оно? — отряд медленно стекался к найденному указателю, на котором руны разгорались все сильнее и сильнее. — Да, это часть остова корабля. — Из металла? — Миранн осторожно коснулась рукой рун и тут же её отдернула. — Почему я не помню ничего? — Не знаю, — пожал плечами Йорвет. — Я хорошо помню такие столбы на кораблях. И если этот активировался, то значит остальные тоже рабочие. Вот откуда это: «сомн призрачных огней». — Я вижу дальше еще есть, — Киаран махнул рукой куда-то вглубь леса, который совершенно точно не казался Вернону хоть сколько-нибудь гостеприимным. — Пойдет только половина отряда. Киаран, ты остаешься здесь за главного. Миранн, Яцек, Фальстав, Радэк и Эйлин, вы со мной. — И я, — Вернон ткнул Йорвета палкой в колено. — Ты? — Я — нашел, а значит имею право пойти с тобой. — Нет, не имеешь, — эльф устало помассировал переносицу. — Тебе там нечего делать. — Ты, конечно, можешь меня оставить здесь. Но я всё равно пойду следом. Это ведь будет намного хуже, не так ли? — Что мне мешает тебя связать? — У тебя нет надо мной власти, — просто ответил Вернон и обезаружиюще улыбнулся. Не многие смогли сдержать смешки и ухмылки. У мальчишки действительно неплохо получалось вертеть Йорветом. Не так часто, как хотелось бы ребенку, но всё же. — Держись в центре, — в том, что брат сдастся, Миранн не сомневалась. Киаран только недовольно покачал головой, как бы говоря, что с этим решением старшего он не согласен. Но в открытую спорить не стал.

**

Светящиеся штуковины привели их в огромную пещеру. Самым удивительным в ней было то, что запах не был затхлым, скорее наоборот свежим, словно бы только что прошел дождь. Что в прицнипе было невозможно. Насколько Вернон знал, в пещерах не бывает дождей. — Это остов, да? — Да… — голос Йорвета звучал потрясенно и немного потерянно. — Это так странно… Забавно понимать, что aen Seidhe действительно сюда приплыли, а мы… Мы просто упали… — Нас приняли за падающую звезду, не так ли? — Вернон ничего не понимал из того, о чем говорили между собой эльфы, как и люди, которые были в отряде. Но единственное, что понял мальчик точно — все ушастые говорили с огромной грустью. И называли пещеру — остовом. — Остовом — чего? — случайно проговорил вслух Вернон. Эйлин, которая шла впереди, остановилась и обернулась к нему. Выражение её лица в полумгле сложно было угадать наверняка. — Это остов одного из наших кораблей, — в отличие от Вернона, Эйлин смогла разглядеть крайнюю степень неверия на детском лице. — Ну, возможно, однажды тебе кто-нибудь расскажет про корабли и всё остальное. — Краткая история aen Seidhe? — насмешливо отозвалась Миранн. — Надо же с чего-то начинать. — Действительно… — Забавно понимать, что он стал частью ландшафта, — голос Йорвета звучал издалека. — Это так… невероятно. Мы ведь только читали, что наши корабли были живыми. Я этого практически не помню. — Мы все практически ничего не помним, — Эйлин оглядывалась по сторонам. — Мать говорила что наш корабль был последним… — Дальше, осторожнее двигаемся. Здесь провал и очень ненадежно выглядит пол. Вернону вообще казалось, что нельзя называть полом эти несчастные несколько десятков сантиметров у стены. Однако, наблюдая за эльфами, он не мог не признать, что было в этим россказнях об эльфской грации и ловкости — очень много правды. Они двигались быстро, аккуратно, помогая другим. Иногда Вернону даже казалось, что они просто исчезали из одного места и появлялись в другом, в едва заметных бледно-зеленых всполохах света. И пока они перебирались вдоль стены, через провал, всё это время мальчик цепко держался за руку Йорвета, стараясь не отпускать её. Чем глубже они проходили, тем хуже горели факелы и тем темнее становилось. Эльфы хорошо видели в темноте, так что имело смысл держаться именно к ним ближе. Наверное, поэтому Вернон отреагировал на эту тонкую, болезненно белую вспышку, чем-то больше похожую на молнию, дергая Йорвета к себе и машинально делая шаг вперед, словно бы он действительно мог что-то сделать. Вспышка была очень яркой, болезенно яркой — Йорвет на несколько мгновений потерял возможность видеть. Он скорее больше чувствовал, чем видел. С трудом проморгавшись, эльф понял, что вместо детской ладони его пальцы крепко сжимает грубая мужская рука. — ЕБАНЫЙ ТЫ Ж ХУЙ ЙО-О-ОР-Р-РЕ, — вместо ребенка рядом с ним стоял взрослый мужик, одетый в синий акетон. Единственное, что было в нем знакомым — это глаза, глаза Вернона Роше. Йорвет судорожно пытался сделать вдох, — НАПОМНИ МНЕ ЧТОБЫ Я ТЕБЯ К КРОВАТИ ПРИВЯЗЫВАЛ И ВЫТРАХИВАЛ ТВОИ ТУПЫЕ ИДИОТСКИЕ ИДЕИ ИЗ ТВОЕЙ УЕБИЩНОЙ ОСТРОУХОЙ БАШ… — мужчина заозирался, нервно оглядываясь, то и дело переводя взгляд с Йорвета — на его опешивших спутников. — Мне ж пять лет тут… — чужая рука коснулась эльфской щеки, оглаживая скулу, бережно касаясь большим пальцем правого глаза, словно бы это была величайшая ценность, — Йорре… — эльф ничего не мог сказать в ответ. Он просто стоял и смотрел, судорожно пытаясь понять, что случилось. То, что перед ним был взрослый Вернон Роше — это было совершенно точно. На лице человека лежала печать сильной усталости: под глазами залегли глубокие тени, лоб расчертили морщины, а на висках серебрилась седина, хотя этот Роше не казался еще слишком старым, уж больно ясными были его глаза. — Йорре, во имя Единой, твоюжмать… — мужчина придвинулся ближе, прижимая свой лоб — к эльфскому так, чтобы носы касались друг друга. И только сейчас Йорвет понял, что у взрослого Роше сломан нос, рассечена щека и что он очень тяжело дышит, словно у него сломаны ребра. — Mo ghaol, mo chridhe, mo dit’ef, — взрослый Роше пах войной и смертью, скорбью и болью, страшными потерями, — Ta mo chroi istigh ionat… Na toir air ais mi, mas e do thoil e. Na fàg mi, — Йорвет больше чувствовал, чем слышал, что говорит ему человек. Предназначение никогда не было гарантией того, что двое, связанные им, станут любовниками, но, кажется, в их случае все оказалось именно так. — Не оставляй меня… Не бросай меня, не надо. Это твоя самая идиотская идея, Йорре, она не приведет ни к чему хорошему. Не надо, пожалуйста, я прошу тебя, не делай этого… — Что… — Просто не делай этого. Из всех твоих идиотских идей — эта окажется самой худшей, не смей… Слышишь, не смей… — новая вспышка была еще ярче, чем предыдущая. И сопровождалась она громких шипением. Йорвет с трудом проморгался снова. К его ноге жался ребенок, которого просто-напросто трясло от ужаса. Мальчик тяжело и рвано дышал, утыкаясь лбом в колено эльфа и, кажется, даже плакал. — Отходим, — вот и все что смог выдохнуть эльф, осторожно подхватывая мальчика на руки, отходя к провалу. Отряд потрясенно молчал, ничего не понимая. — Что за… — выразила общее недоумение Эйлин. Она выглядела бледной, взъерошенной. — Артефакт неисправен, — Йорвет все еще держал Вернона на руках, а тот крепко цеплялся за него обеими руками. — К такому подходить опасно… Проще обвалить остов корабля и скрыть все под обломками. — Хер с ним с артефактом, что ЭТО было?! — Это возможно… Сердце корабля, оно… — эльф не знал, как это можно объяснить остальным. Даже у него, несмотря на то, что он был сыном Знающей и имел доступ ко всей библиотеке, не было нужных слов, чтобы объяснить это все просто и понятно. — Это… короткое путешествие во времени. Это возможно, потому что корабли пересекали время и пространство, а это не так просто. И… вот… — Там… там был ходячий труп, — неожиданно начал тараторить Вернон. Голос его звучал очень глухо и надрывно. — Очень страшный, беловолосый, желтоглазый, весь… прозрачный какой-то… Там… все горело, там… там ты был! — неожиданно детская ладонь ударила Йорвета по спине. — Ты… Ты… — мальчишка не смог договорить — сдавленные рыдания прорвались наружу. Было слишком очевидно, что Вернон испуган и больше ничего не скажет. Остов корабля они действительно обвалили — потратив практически все бомбы, что у них были в запасе. Уничтожить артефакт, не имея возможности к нему подойти, не получилось бы. А так, Йорвет полагал, он останется запечатанным. — Как он? — эльф взволнованно смотрел на Лиф. Та выглядела сумрачно, когда вышла из своей палатки. В ответ на его вопрос эльфка лишь вздохнула, убирая длинные пряди волос за ухо. Жесты ее рук были неторопливыми. Она старательно подбирала слова, стараясь «говорить» так чтобы брату не было обидно. — Большое потрясение?.. Знать бы, что он увидел там, — в ответ на это Лиф только сердито ткнула брата пальцем в грудь и отрицательно помотала головой. — Хорошо, хорошо, я не буду пытаться с ним говорить на эту тему, как скажешь, сестренка… — эльфка вздохнула и вернулась обратно в палатку. Видимо, она собиралась просидеть над ребенком всю ночь. У Вернона поднялся жар, очевидно, что от переживаний, так что о нем действительно нужно было позаботиться. Йорвет не успел многого разглядеть. Сейчас он пытался судорожно вспомнить хотя бы одно государство, в котором могли носить синий акетон, и не мог. «Не оставлять — где? — эльф задумчиво смотрел на костер. — Не бросать?.. Но где?» — все вопросы, которые роились у него в голове, были без ответа. Тот, взрослый, Роше не сказал ничего конкретного. — Видимо, действительно не стоит оставлять его в первой попавшейся деревне. Возможно, он прибился к каким-то наемникам?.. Но мои идеи… И… Сердце мое?.. Моё дыхание?.. - на последней фразе Йорвет смутился, неожиданно даже для самого себя, — моя любовь?.. Единая, такой мой Путь? — эльф бы мог попытаться отмахнуться от этих слов, но эмоции, которые их окружили, — они были такими яркими, такими насыщенными, такими плотными, такими живыми, что это было бы очень сложно их игнорировать. — Всё непросто».