***
— Цзюн Тао! — Госпожа? — Проследи, чтобы ко мне никто не входил ближайший час. — Как прикажите. Вэйян остановилась посередине комнаты, воссоздавая в голове все детали той ночи. Ориентируясь на зрительную память, девушка прошла вглубь комнаты, по пути обратному тому, который выбрал Седьмой принц. Несколько минут она вглядывалась в дрожащие тени на стене от бумажной лампы, пока взгляд не зацепился за едва заметное пятно на уровне её ладони — краска в этом месте несколько облупилась. Вэйян чуть надавила на дыру, и стена поддалась с тихим шорохом, открывая вид на знакомые бронзовые подсвечники и барельеф дракона напротив массивного письменного стола. Вэйян поднесла ладонь к губам, сдерживая радостный крик. Всю неделю она ломала голову над тем, как обмануть императорскую стражу, а решение было совсем рядом, буквально в десяти шагах от того места, где Тоба Юй впервые озвучил ей её статус. Его кабинет был пропитан ожиданием — слишком живой для обычной комнаты, он пристально смотрел на неё бликами огня на острие лезвий и зеркалящих друг друга поверхностях. Он предоставлял ей возможность доказать, что у неё была серьёзная причина потревожить его покой. Это ощущалось, как если бы Седьмой принц отделил часть своей души, превратив в камень и дерево. Если в его душе вообще осталось ещё что-то, что могло окаменеть. Вэйян скользнула взглядом по горе свитков на столе. Даже оставленные незаконченными дипломатические послания и проекты военных систем лежали так, словно эта небрежность была особым видом порядка. Это выверенность, как натянутая струна, вибрировала в воздухе, нечеловечески идеальная и пугающе пустая. Он ведь рос вот так всю жизнь, в окружении постоянных требований и обязанностей, в статусе, который давал окружающим людям полное право забыть о том, что он человек. Который заставил его отказаться от матери. Вэйян в очередной раз нащупала острый скол медальона под шёлковой тканью платья. Наверное, она никогда не сможет быть достаточно благодарной своей семье за тот дом, который у неё был и, который, как она думала, был правилом, а не исключением. Её растили в сказке, и сейчас это единственная опора перед реальностью и сила, как ни парадоксально. Поэтому она здесь. Девушка вырвала себя из воспоминаний, концентрируясь на самых неприметных местах кабинета, где могли быть тайники, потому что казалось, что время опережает даже песок в настольных часах. Она осмотрела стол и оружейный стенд, балдахин кровати и рядом стоящие сундуки, но всё было напрасно. Он бы спрятал её в то место, где никто не будет искать, но настолько близко к себе, насколько возможно. Вэйян нервничала всё сильнее, последние силы холодного рассудка уходили на то, чтобы запомнить расположение вещей и оставить их «нетронутыми», не сдвинуть даже на миллиметр, но в душе она почему-то была уверена, что Седьмой принц почувствует её присутствие, ведь он всегда обладал какой-то сверхчувствительностью, когда речь шла о вторжение в его границы. То, к чему бы никогда не прикоснулись без надобности. Вэйян ещё раз окинула взглядом пространство, напряжённо прислушиваясь к любым шорохам снаружи. Каждый предмет в комнате был слишком практичным, чтобы служить тайником, не считая вот этой коллекции ваз. Зачем аристократу столько ваз, так контрастирующих с общей обстановкой покоев? Девушка приблизилась к нишам. Обычные пустоты, служившие вместилищем для изысканного фарфора со сложной росписью. Только одна ваза, в самом углу была непохожа на остальные. Маленький изумрудный сосуд с широким горлом; такие вазы обычно не выбираются послами в качестве подарков и не создаются руками дворцовых мастеров, разве что она могла быть одним из трофеев. О котором никто не знает. Вэйян аккуратно просунула руку в нишу, отодвигая сосуд, и нащупала на стене узкую щель, а чуть ниже — железную выемку для ключа. Последний час, проведённый здесь мог быть потрачен зря, если бы двенадцать лет назад маленькая Синъер не сбежала из своей комнаты, когда старшая служанка ушла приготовить чай, если бы она не познакомилась с мальчиком — сиротой, который жил у одной местной прачки, и он не научил бы её одному простому трюку. Вэйян прошлась кончиками пальцев по огранке драгоценных камней в волосах и вытащила самую тонкую шпильку. Вставить под углом в пятнадцать градусов, подцепить, дважды провернуть против часовой стрелки и вывернуть влево. Громкий щелчок ощущался внутри, как будто в клетке были её лёгкие. Принцесса извлекла из тайника небольшую стопку бумаг и пролистала, пробежавшись глазами по записям. Нужный ей, нескладный затёртый листочек она несколько раз откладывала в сторону. То, к чему никогда бы не прикоснулись без надобности. Вэйян перестала анализировать написанные витиеватым языком военные термины и взяла его в руки. На пожелтевшей от времени бумаге была изображена пятиконечная звезда со знаками природных стихий у каждого узла. Теория У-син. Вода, земля, металл, огонь и дерево — первоэлементы, связанные с пятью Цзао-органами человека — один из её первых уроков от бабушки. Согласно этой философии, между элементами существует четыре типа отношений — порождение, угнетение, нападение и оскорбление, однако на листе значилось только три: все, кроме последнего. Девушка повертела листок перед глазами, но других записей на нём не было. Тем не менее, Вэйян почему-то была уверена, что это то, что нужно. Позади неё негромко треснул фитиль свечи, и решение пришло. Вэйян поднесла листочек к бумажной лампе и повернула так, чтобы свет проходил через него насквозь. На поверхности пергамента проявился второй рисунок. Аналогичная, но четырёхконечная звезда, расположенная под углом, а рядом с ней были другие геометрические фигуры, так похожие на схематичное изображение разных типов построений войска. Противоположные фигуры дублировали друг друга, и каждая была составлена так, чтобы из неё легко вырисовывалась другая при таком же масштабе. Порождение. Вэйян склонила голову набок, продолжая размышлять. В Хуй Тай было слишком много помещений под оружейные и продовольственные хранилища, из-за чего многим солдатам приходилось спать на улице. Ещё тогда ей это показалось странным — выходит, там были замаскированные чёрные ходы, ведущие к устью реки и к лесному складу, на которым они с Тоба Юем прятались от армии Лю Сун. Вероятно, такая стратегия позволяла менять тактику в кратчайшие сроки, решая врага ориентиров. Угнетение. Разрываясь на множество непредсказуемых расщеплённых фронтов, воины приходили в смятение и тратили силы. Они не знали, откуда ждать атаку, и поэтому их всегда заставали врасплох, создавая подвижное кольцо. Нападение. Для победы оставалось только одно. В центре звезды чёрной стрелой обозначался иероглиф металла, связанный по теории У-син с лёгкими. Нападающие отряды были вооружены ядовитыми стрелами, которые рандомно пускались в воздух и провоцировали токсичный дождь, из — за которого шансов выжить не оставалось даже у тех, кто смог выбраться из западни, чтобы спастись и предупредить остальных. Смерть. Схема четырёх элементов. Она нашла её. Тени ламп опасно покачнулись, предупреждая о вторжении. Вэйян заметила скользнувшую вдоль стены тень и спрятала лист в рукав, хаотично планируя, куда можно было бы спрятаться, но к счастью, знакомая подвеска на рукояти меча в который раз трансформировала ужас в облегчение. — Цзюн Тао! Где… — Он уже здесь, госпожа. Стражница кивнула, куда-то в сторону, и за её спиной так же бесшумно появилась другая фигура в чёрном облачении, открывающим только глаза. — Вэйян! У тебя получилось? Миндэ подошёл к ней, убирая меч-дао за спину. — Ты не ранена? Нам удалось отвлечь стражу, но это ненадолго. — Со мной всё хорошо, не волнуйся. Вот. Вэйян осторожно развернула схему, поднося её к свету. — Это и вправду она. Тёмные глаза сияли неподдельным восхищением, когда Миндэ почти благоговейно осматривал документ. — Это подделка. Юноша оттянул кусок ткани у горла и выудил оттуда другой лист, на котором виднелся набросок. Полностью копирующий оригинальный рисунок, но не имеющий полиптиха. — Один из наших шпионов присутствовал на заседании генералов и смог скопировать этот лист, но он так и остался для нас загадкой. — Сколько у нас времени? — Они будут здесь в течение получаса. Я должен успеть перепрятать схему до этого. Вэйян кивнула, направляясь к тайнику. — Цзюн Тао, проследи за чёрным ходом. — Да, госпожа. Принцесса ловко припрятала листок среди других бумаг и уже собиралась закрыть сейф, когда за её спиной послушался глухой удар. Девушка обернулась, и сотни маленьких уколов истинного животного страха сковали её тело. Миндэ лежал без сознания посреди комнаты, а рядом с ним стоял генерал Цзянь. — Приветствую принцессу Нань-Ань, — генерал поднял брови, придавая своим словам вопросительный тон. — Кто бы мог подумать, что организованный Вами блестящий приём обернётся таким конфузом. — Что Вы с ним сделали? Вэйян дёрнулась в сторону брата, но посол угрожающе поднял руку вверх. — С ним всё будет в порядке, а вот что делать с Вами, решит… — Дорогу императору! — Госпожа! Со стороны её покоев показалась взволнованная Цзюн Тао, но Вэйян знаком приказала ей оставаться в тени, когда высокие двери распахнулись, впуская внутрь снежный вихрь и Тоба Тао в сопровождении свиты ближайших министров. — Ваше Императорское Величество… — начал монгол. — Что здесь происходит? — орлиные глаза яростно бегали по комнате, наконец, остановившись на Вэйян. — Мне очень жаль сообщать это Вам, но я только что предотвратил акт преступления. На днях мне стало известно, что один из моих воинов постоянно встречается со служанкой принцессы Нань-Ань. А сегодня он проник сюда. К счастью, я пошёл за ним, и ворвался сюда как раз вовремя, когда принцесса передавала ему схему четырёх элементов в обмен на копию. Со смуглого лица императора сошли все краски. — Как Вы можете доказать, что это правда? Вэйян почувствовала во рту привкус крови — так сильно она закусила губу. Этот мерзавец поменял карты так, чтобы подставить её и ни слова не сказать о своём отряде, ожидающим приказа нападения на стражу у покоев Седьмого принца. Но сказать правду сейчас означало бы подставить Миндэ. Девушка опустила глаза в пол, молясь о том, чтобы император не заставил стражников пытать его. — Проверьте то место, где лежит схема. Там подделка. Если бы каганат был заинтересован в этом, разве я послал бы слугу предупредить Вас? Тоба Тао кивнул министру Ли, и тот прошёл к тайнику. Через несколько минут поддельная схема была передана императору. — Мы, жужжане, свято чтим обеты, данные дружественному нам государству. Вот почему я здесь, — заключил Цзюнь, протягивая министру оригинальную схему. — Такая позиция делает Вам честь, — сдержанно кивнул император. — Где сейчас принц Юань Лэ? — В своих покоях. Его старая рана дала о себе знать. Позвольте мне навестить его. Вечером наш совет решит, что делать с предателем. Генерал Цзянь поклонился императору и, взяв обмякшее тело Миндэ с помощью двух стражников, покинул кабинет. Гнев императора ощущался концентрированной селитрой, разлитой в воздухе. Вэйян казалось, что одно её слово, и огонь проглотит весь дворец. — Какую же дочь Вы воспитали, министр Ли… Ли Сяожань упал на колени. Он выглядел бледнее, чем снежный покров, падающий с крыш, и Вэйян едва сдержалась, чтобы не броситься к нему. Даже в самые страшные моменты своей жизни главный министр Ли всегда оставался холоднокровным перед членами императорской семьи. — Ваше Величество, я недостоин даже самого страшного наказания, ибо я вырастил в своём доме змею, которая посмела покуситься на Вас. — Только за твои заслуги перед государством я позволю ей одной нести ответственность за это, — прогремел Тоба Тао, сверля его взглядом. — Но впредь вся твоя семья будет наказана. Все они умрут самой страшной смертью. Стража! Реальность казалась загустевшим кислым соусом — все события, диалоги, а главное — их понимание — доходили до её сознания настолько медленно, что мозг просто отказывался принимать то, что это действительно происходит. Это просто ночной кошмар, потому что так не бывает. Не с ней. Вэйян почти не почувствовала, как заскорузлые пальцы сомкнулись на её предплечьях, а в лицо ударил морозный воздух. И то, как заиндевевший каменный пол темницы поцарапал ей колени. Весь её организм замер, сжался до предела, словно вот сейчас грянет гром, мир вокруг рассыплется, а рядом опять будет Цзюн Тао, разлитая чашка чая, кроваво-красный балдахин… Но время шло, смена стражи менялась, маленький огрызок свечи на грубо сколоченном деревянном столе давно погас. Холод свирепо поднимался от земли, сжирая остатки внутреннего тепла — подожди пару дней, и это за тебя сделает секира палача. Вэйян свернулась калачиком на жёсткой соломе, пытаясь заснуть, ведь сон — самое лучшее средство забвения. К счастью, медальон всё ещё был с ней. Императрица Лян хранила её даже сейчас. А теперь задай себе вопрос, что ты знаешь обо мне, чтобы понимать? Она и вправду ничего не знала. Только то, что, пытаясь спасти Великий Вэй, своего мужа и самого императора, она оказалась той, кого нарядили в белое в этом же самом Вэе. Как если бы она совершила обряд и отвлекла внимание смерти на себя. По крайней мере, Миндэ будет жить. Лишь бы ему хватило мудрости промолчать. Прости меня, бабушка. Ты дала мне самое ценное, что у тебя было, но я никогда не смогу стать императрицей. Всё, на что я могу рассчитывать — скорое освобождение… Возможно, это именно то, чего ты хотела. Для всех нас. Робкий лунный луч проник сквозь оконную решётку и упал на стол, к остаткам свечи. Засыпая, Вэйян поймала себя на мысли, что её сны были вещими. Чёрно облако закрыло Луну, и луч исчез. Но в её голове, как самая странная на свете колыбельная, всё ещё блуждал образ сильных рук, удерживающих её в шаге от пропасти.***
Объявления о казни наследной принцессы, как солнечные пятна, мелькали перед его глазами. Возможно, это следствие бессонной ночи, проведённой в дороге, или одного из последних приступов, но, впрочем, сейчас это волновало его меньше всего. Тоба Юй вошёл в главный зал с настолько отстранённым видом, насколько позволяли напряжённые до предела сухожилия запястий. Сейчас они напоминали последние мгновения туч перед грозой. — Я надеюсь, ты пришёл поговорить о браке. Тоба Тао поднял на сына тяжёлый взгляд. Он выглядел вполне миролюбиво, но Седьмой принц слишком хорошо знал, от кого он унаследовал мастерское владение эмоциями. — Я опасаюсь, что мы с Вами говорим о разных браках, отец, — ответил Тоба Юй, поднимаясь с колен. — Ты и вправду считаешь, что я буду говорить об этой женщине, как о твоей жене? — Насколько мне известно, расследование по этому делу не было проведено в должной мере. А Вы никогда не доверяли каганату. Кроме того, так называемый шпион так и не был публично казнён. Разве это не вызывает вопросов? — Я бы и не поверил, — рявкнул Тоба Тао, поднимаясь с трона. — Но у генерала Цзянь были неопровержимые доказательства. Что же касается суда — я не собираюсь вмешиваться в дела каганата. Не теперь. Он ударил кулаком по столу, отчего свитки взлетели в воздух и с тихим шуршанием упали обратно. — И ты не посмеешь защищать Ли Вэйян в таких обстоятельствах. Тоба Юй медленно втянул носом воздух. — Я здесь не для того, чтобы защищать Вэйян. Я хочу предостеречь Вас от ошибки. — Что ты имеешь в виду? — Тоба Тао прищурился, пытаясь найти подвох. — Вы не можете казнить Ли Вэйян, потому что она беременна.