Непонятные чувства.

Такая тишина сейчас стоит в маленьком ветхом домике. Если прислушаться, можно услышать лишь, как тихо гудит компьютер в сонном режиме. Мелкий паучок плетет коварную ловушку где-то в углу, около зашторенного синей тюлью окна. В это самое окно приветственно машет веткой молодое деревце, которое согнулось под всей тяжестью бытия. Бедное дерево. Светловолосый парень сморщился – будто бы сожрал лимон, - и приоткрыл глаза. Лучи солнца, будто издеваясь, сразу направились на лицо мальчишки и упорно не давали ему поспать еще немного. Поборов природную лень и золотистые лучики, Масаоми приподнялся на руках и осмотрел обитель, принявшую его в свои сонные объятия. Обитель была ничем иным, как маленьким домиком его одноклассника и лучшего друга по совместительству – Рюугамине Микадо. Сам хозяин нашелся рядом. Он облокотился спиной о стенку, подогнув под себя ногу и мирно сопел в две дырочки. Радовало его выражение лица. Нахмуренные брови на, казалось, детском лице выглядели забавно, и даже мило. Отросшая челка, так и неподстриженная (Кида говорил, что Рюугамине с ней выглядит по-мужицки), прядями свисла на сморщенный лоб. - «Сама серьезность»,- усмехнулся парень и сразу скорчил мученическую физиономию. Ужасно болела голова, ломило кости и перед глазами танцевали самбу красные зайчики в зеленый стрингах. Помотав головой, Масаоми получил обратный эффект от желаемого – к зайчиком присоединились розовые слоны в пачках. - Нет, ну точно крыша поехала, - просипел бедняга, хватаясь за голову. Слегка проморгался, потер глаза, помассировал виски – танцы зверья уходить не хотели. Только еще в голове прибавился звон будильника, который нарастал с каждой секундой. Только через несколько минут он понял, что звонило отнюдь не в голове, а в телефоне его друга. Да и не звон будильника это был – обычный стандартный писк при принятии сообщения. Телефоны такие телефоны. Кида сначала тупо уставился на это «произведение искусства», а потом до него дошло, что хозяин этой самой штуковины может проснуться. А впрочем, он не зря волновался. Сбоку раздался шорох, стук ладоней о деревянный пол и тяжелый вздох. Микадо всегда просыпался нехотя, как сурок или ленивый кот, который обожрался сметаны и спал по двенадцать – пятнадцать часов в сутки. - Кида, ты проснулся? – утомленно, будто и не спавши совсем спросил Микадо. На ответ ему промычали что-то вроде между «Угу» и «Нихуя». Что именно, Рюугамине в подробности не вдавался. – Голова болит? Давай таблетку дам? В следующем ответе он явно услышал, а точнее увидел утвердительный кивок. Масаоми голову не поднимал – ему было просто стыдно за его поведение. Он вспомнил все, что было утром. Хотя, ломка началась еще прошлой ночью, но он ее мужественно выдержал, дождался утра, и, едва умывшись, побежал к знакомому дилеру, который продавал «колеса» за полцены. Помнил обшарпанный переулок, запах пыли и краски в подъезде, сизый дым и тяжелую атмосферу в самой квартире. Комнаток там было немного, в принципе, для конспирации в самый раз. На кухне и в зале было что-то вроде приема гостей и раздача платных «подарков», запакованных в маленькие полиэтиленовые мешочки. Ванная считалась комнатой вдохновения. Туда ходили те, кто употреблял что посерьезнее, а потом ловил курочек, жирафиков и тумбочек с крылышками. Ну, тумбочки польщены. На кухне слышались какие-то щелчки, топот, стук и звук льющейся воды. Через пару секунд перед низко опущенными глазами замаячила беленькая таблеточка и прозрачный стакан кипяченой воды. Кивнув в благодарность, Масаоми закинул таблетку в рот и запил, но взгляд поднять все-таки побоялся. Несмотря на доброту и некую мягкотелость одноклассника, он знал, что у Микадо много вопросов и отвечать на них ему придется честно, чего не хотелось вообще. Да и попался он, как маленький мальчишка, который лез к высокой полке за сладким и нечаянно свалил мамину любимую вазу. Хотя и такие грешки за ним водились определенно. - Эмм, Кида, ты не хочешь ничего мне сказать?- в голосе друга слышались нотки заинтересованности и некой боязни. Такое случается, когда любопытство зашкаливает, но совесть не тетка – об стену не убьется. Киде пришлось приподнять голову, и его глаза сразу натолкнулись на встревоженный взгляд лучшего друга. Его глаза затягивали – свет падал так, что, казалось, будто они светятся изнутри каким-то небывалым светом. -«Никогда не замечал за ним этого»,- пронеслось в его блондинистой голове, но вслух он озвучил совсем другое, - Ну, это будет слишком долго и утомительно. Тебе будет неинтересно. Он лукавил, и это выглядело, как минимум – глупо. Слегка истеричный смешок разорвал тишину на тряпочные кусочки недосказанности. Даже было такое ощущение, будто невидимая черная завеса разорвалась путем разрезания ее тупым ножом. Уж слишком таинственная была занавеса, и слишком плохим был ножик. - Хм… - блондин сидел с напряженной спиной, боясь шевельнуться. Такое ощущение, что он ждал смертного приговора и уже начал придумывать свое последнее желание. Например, написать на китайской стене отнюдь нецензурное слово, или угнать машину из огромного салона в центре Токио. Странные желания заполняли и без того опухший мозг, - Ну что же. Если тебе сложно, можешь не говорить. Я понимаю. Обломался Масаоми с машиной. Эх, а какое желание было-то. Впрочем, ничерта Микадо не понимал. Но лезть с расспросами к еще не оклемавшемуся другу было, мягко говоря, несуразно. А Рюугамине был гуманным мальчиком – он в чужие дела без спроса не лез, кроватку заправлял, учебники у него с обложками были. Да и старших он уважал, хотя Кида туда не в коем случае не вписывался, упорно пытался делать математику и работал в определенными перерывами на работе. Галстук отглаживал толстым томом английского сленга, пиджак школьный ежедневно встряхивал. Прямо, как офисный стиляга. (Кстати, хорошая песня. Советую послушать. Исполняет В. Стрыкало) - Погоди,- парень пытался подобрать слова, которые упорно пролетали мимо его несвязанных мыслей, - Ты не хочешь ничего знать? - Хочу,- согласился Микадо, усаживаясь рядом с растерявшимся другом в позу «как бы лотоса». Взял пустой стакан, покатал по полу, постучал по краю, - Но ты же не хочешь говорить. Пытать я тебя не буду. К сожалению, таких приспособлений у меня нет. Да я и не горю желанием иметь их при себе,- облегченный выдох со стороны, - Так и не говори. В чем проблема? Знаете, бывает такое ощущение, когда ты напортачил глупость, про которую даже говорить стыдно, не то что ее еще и обсуждать. А тебя просекли, помогли, да еще и «палить» так скажем, не хотят. А совесть - дармоед этакая, - он кусачая скотина, которая засядет где-нибудь в подреберье и жахает зарядами. Это, вроде бы, виной называется. А между тем «мороз крепчал». Окей, не так. А между тем наступал вечер. Ветка дерева казалось не рукой, а какой-то жирной кляксой, распластанной на окне. Но небо было красивым, прям глаз не оторвать. Само оно розовое, с фиолетовыми подтеками и синими штрихами облачков. Ветер гонял по дороге оторванные листочки, пахло сладко-терпким ароматом неузнанных цветов. - «Красота!»- восхитился бы художник. - «А вот в наше время-я…кхе..»,- пробурчала бы бабушка-комсомолка в цветастом платке. - «Ну пиздец вообще»,- заторможено соображал Масаоми. Микадо что-то творил на кухне, напевая старую попсовую песенку фальшивым голосом. Но, творил он нечто вкусное, судя по запаху. Кида же так и расположился на футоне друга. В мозгах скреблись мысли, в душе кошки, а в углу мыши. Хотелось рассказать. Хотелось, возможно, избавиться от этого груза. И, как бы это эгоистично не звучало, хотелось простой помощи. - Эй, кулинар, - Рюугамине обернулся, - Я расскажу. Всю правду. Мне нужна твоя помощь. Мышь перестала устраивать ночные вылазки. Кажется, она попалась на установленную мышеловку за шкафом.