Непонятные чувства.

Прошу простить, что очень долго. Фикбук отказывался работать. Сервер не отвечал, но к моему удивлению сегодня заработал. Очень рада и продолжаю выкладывать фанфик. «Из головы все не выходили мысли об этом незнакомце, который имел наглость несколько раз прислать сообщения с неизвестного номера. Откуда он вообще взялся и чего хочет? Вот самые важные вопросы. Но на них нет и миллиардной части от ответа. Главное то, что до сих пор меня никто не знает, как лидера Долларов. Ну, кроме Масаоми. Но он не в счет. С ним надо говорить отдельно…» Микадо остановился и светофора. Его слегка мутный от недосыпания взгляд блуждал по другую сторону улицы, пока не заметил знакомую светлую макушку. Едва загорелся зеленый цвет, как Микадо опрометью метнулся в сторону ничего не подозревающего ученика. - Эй, эй, Кида – кун, подожди! – блондин обернулся и чуть не столкнулся лбом с Рюугамине, благо тот успел вовремя затормозить. - О, кого я вижу! Уважаемый Микадо-сан вы куда-то торопились? – либо вчера произошло что-то хорошее, либо просто у Масаоми было приподнятое настроение – брюнет не понял, однако уважительная приставка слегка его взбесила. - Принеприятнейший Масаоми-сан, я торопился в школу, ибо Ваше ленивое благородие не соизволило мне созвониться и встретиться у парка, - зло пробурчал Микадо, на что Кида иронично приподнял бровь и как- то по- доброму ухмыльнулся. - Наше благородие проспало и даже не позавтракало, и поэтому Вы должны накормить господина, как наказание за непростительное отношение к Его величеству! – торжественно произнес хитрый ученик, сверкнув глазами. - Да сейчас, размечтался. Этот разговор проходил аж до самого класса Микадо. Дальше Кида ушел со словами, типа: «Не забудь про обед, ты платишь!» А должник сел за парту, достал учебники и начал на черновике вырисовывать непонятные загагулины. «Масаоми теперь здесь, непонятный придурок -супер -мен пешком ходит по улицам Токио, скоро экзамены и на работу еще идти. Ну что за невезуха?» Учебный день прошел относительно спокойно, не считая чуть подпаленный кабинет химии, полностью разлаженную гитару из класса музыки и два «слегка» поломанных стула. Ну, нечаянно кто- то из учеников толкнул стол, отчего сернистая кислота на пол вылилась. Ну захотелось послушать всем классом современный настоящий рок. Ну упали два мальчика со стульев, когда пытались прилепить шторы к этим замысловатым петелькам. Кто придумал эти ужасные петельки?! Они – сущее зло. Со вздохом облегчения вышел Рюугамине из класса математики. Домой. Наконец-то. И есть хочется. Но дома шаром покати, а последние карманные деньги он вложил на обед с Кидой. *Несколько часов назад. Столовая.* - Микааадо-кун, - нараспев произнес блондин, таща его за собой в столовую, - Ты мне должен обед. - Почему я?- возмутился Микадо, внутренне поражаясь силе, с которой Кида его тянул. - Наверное, потому что у меня нету денег сейчас, - Кида слегка нервно улыбнулся и потащил дальше уже не слишком сильно сопротивляющегося друга. Темноволосый чуть смутился от его слов. - «У него редко когда были проблемы с деньгами. Что-то случилось? У меня нехорошее предчувствие.» *Настоящее время* - Что-то точно не так. Масаоми-кун ведет себя совсем иначе. Этому должно быть должное объяснение, и я все разузнаю, - мальчик давно уже зашел домой, переоделся и направлялся на работу, не обращая внимания на протяжно требующий еду желудок. Из-за такого наглого игнорирования вышеупомянутый орган возмутился, и весь оставшийся день мучил своего хозяина. Однако Микадо было не привыкать к таким жестоким позывам, и он мужски терпел подобные пытки. - Рюугамине-сан, Рюугамине-сан. Как идет работа? – из подсобки вышел морщинистый старичок с тростью в руках. Ему было где-то за шестьдесят, он всегда облачался в темный плащ и носил смешную шапочку, которая упрямо не хотела держаться на его лысине. Первое, что подумал Микадо, устраиваясь на работу – «Старичок такой же дряхлый, как старый радиоприемник конца 80-х, который до сих пор валяется дома в кладовке». Но какого было его удивление, когда тот резво носился по всему магазину, рассказывая про книги, учебники и энциклопедии. Такой энтузиазм невольно заставлял уважать старого человека. И все бы ничего, если старик каждый раз не говорил мальчику о своих наипрекраснейших ложках. Коллекционирование ложек – это конечно странное занятие, но коллекционирование дорогих ложек, которым было по сто, двести и даже триста лет – это было нечто. Хотя, у каждого в голове свои тараканы. - Все хорошо. Работа идет как надо, по графику, - он против силы улыбнулся, ожидая очередной рассказ про давно наскучившие ему за последнее время предметы домашнего обихода, - Только надо сделать заказ у склада. Я написал, что надо взять. - Отлично, молодой человек, отлично. Я сам позвоню им. Можете идти домой, я вас отпускаю. Всего хорошего, - старичок взял какой-то листочек, что-то прокряхтел и удалился. Микадо пожал плечами, скинул с себя форму, взял сумку и отправился прямиком домой. С пустующим холодильником и отключенным интернетом. И всю дорогу его не отпускало плохое чувство, будто что-то должно случиться. - «Ненавижу это место. Как же здесь все пропахло похотью, кровью и жадностью. Для чего я в это ввязался?!» - он, правда, не понимал, для чего это ему нужно. Просто надо, просто хочется, просто есть такое желание. И от него не спрячешься. Хотя в глубине души он знал – это паршивое дело. И сейчас, идя к своей цели, он пытался спрятаться от удушающих запахов. Похоть воняла отвратительно. Потом и душевной грязью, такой неосязаемой и в то же время тяжелой, словно чугунной, обволакивающей каждую клеточку твоего тела. И не стряхнешь, не отчистишь, не соскребешь жесткой мочалкой. Кровь имела запах металла. Она везде имеет такой запах. Течет она из разбитой коленки или у только что лишенной девственности девушки. Хранясь во врачебных холодильниках, сдаваемая людьми или в протухлом теле, полном наркотиков, алкоголя и никотина. Она всегда одинакова. От жадности веяло холодом и жаром одновременно. Это как озноб при простуде. Сначала тебе холодно, будто под кожу вливают вязкую ледяную жидкость, а потом жарко, потому что она начинает воспламеняться и гореть, прожигая насквозь и выливаясь наружу. Он все это чувствовал. Очень много раз, и обещал себе больше сюда не приходить. Однако в голове стоял туман, затмевая все мысли, и ноги сами вели в этот гадюшник. При людях сильный, у него на самом деле был слабый, ему одному противный характер, который совсем не хотел меняться в нужную сторону. Это бесило и раздражало и так пошатанные нервы. Открыть старую железную дверь с выцветшей красной краской. Пройти по коридору, прикрывая нос от затхлого запаха. Кивнуть неприветливым искривленным лицам. - О, ты опять пришел? Я ждал тебя, - отвратный ехидный голос, раздающийся справа. Проникает в душу, не смотря на это, понимать, что он прав. - Я принес деньги. Давай дозу. И яркие блондинистые волосы всего лишь на секунду сверкнули, освещаемые лучом солнца…