Запретная участь

      Женская грудь незаметно вздымается, веки подрагивают, стоит ветру коснуться матовой кожи. Она размыкает губы, проговаривая неразборчивые слова, понятные только ей. Капля пота стекает по виску. Вики горит, бьётся в невзрачной агонии, чувствуя сквозь сон стойкую боль в горле. Связки напрягаются, наровясь выпустить истошный крик наружу. Но Уокер лишь трясётся, будто по грудь находится в ледяной воде.       Непризнанная последний раз дёргает головой, прежде чем задыхаясь, словно ей перекрыли воздух, проснуться ото сна. Помещение плывёт перед глазами, серые глаза смотрят на мир через неровную линзу. Губы медленно трескаются от непрерывных вдохов. Девушка осматривает комнату, пытаясь понять, где очнулась после страшного сновидения, вызывающего учащённый пульс и мурашки.       Всё померкло: тёмные тона, высокий потолок, большая кровать, застеленная мягким постельным бельём и огромное, такое же готическое зеркало. Она видит своё отражение — глаза с красными белками, израненные плечи и растрепанные волосы, падающие на грудь. Полное олицетворение душевного состояния явилось истомленной непризнанной. Вики, расколотая на несколько немаленьких кусочков в зеркале, судорожно задерживает дыхание, чувствуя знакомую энергию за дверью.       Десятки тяжёлых шагов проносятся мимо комнаты, будто продавливая землю под ногами. Небольшой треск дров в камине отвлекает от страха. Огонь был не просто оранжевым, с отливом красных языков пламени. Он казался бурым, точно кровь в венах. От него не исходили искры, наоборот, огоньки падали сверху, напоминая хлопья снега. Вики вглядывается в жар, исходящий от маленького костра, замечая странные символы.       Уокер хватается за голову, чувствуя как виски режут ножом. На открытые раны льётся кислота, вызывая головокружение и нестерпимую боль. Она сжимается калачиком, прикладывая голову к коленкам, сжимая губы, дабы не выпустить крик от терзаний, вызванных странными иероглифами. Что-то полупрозрачное и светлое мелькает в темноте прикрытых век, моментально снимая невыносимые ощущения.       Непризнанная оттягивает руку от лица, замечая, как поменялась атмосфера происходящего. Огонь потух, словно его залили водой, окна закрыли толстыми занавесками, люстра свисала на одной толстой цепи, а дверь открылась, пропуская северный ветер.       Вики спрыгивает с кровати, опасаясь каждого звука, поджимая крылья, готовясь отразить резкую атаку. Зрачки расширяются, когда она видит знакомый коридор, пробуждающий в ней дрожь. Сомнений не осталось, зато появились опасения и небольшие панические атаки, накатывающие, точно волны Атлантического океана. Она самовольно заходит в эту чёрную воду по щиколотку, готовясь нырнуть с головой.       Что-то невидимое тянет её, будто куклу на ниточках. Медленной походкой непризнанная движется по замку, напоминая заблудшее приведение, оно проклято застрять в коридорах и подвалах, как в лабиринте.       Громкий мужской голос пробирает страхом до костей. Вики замирает, понимая, что подошла слишком близко к правде, которая отравляет жизнь на небесах с самого рождения. Девушка слышит грубый тон так, словно он звучит в голове.       — Ты меня разочаровал, Винчесто. Такого глупого и жалкого предательства меньше всего я ждал от тебя. — Вики выглядывает из-за железной двери, замечая группу демонов во главе Дьявола. Они стоят перед ним, смотря на то, как слуги медленно связывают Адмирона. Сатана обходит мужчину, опуская руку на плечо. Крылья собравшихся наводят девушку на не глупую мысль: адский альянс, кой распался после битвы за Эдем, вновь явился в свет.       — Оставь это, Самаэль. Я непричастен к твоим козням.       — Тебе не давали слово, трус! — Дьявол оборачивается к подчиненному, глаза загораются бордовыми оттенками, отражая кровь и души жертв его грозной кары. — С меня хватит болтовни.       Один из демонов подходит к Винчесто, подставляя под горло меч с особой гравировкой на рукояти. От него отражается небольшой блик, бегая по потолку. Сатана проходит в центр, разворачиваясь лицом к связанному демону, сидящему на коленях перед Владыкой тьмы. Он даёт неожиданный знак, который заставляет Уокер прокричать на весь замок, срывая голос. Девушка тут же накрывает губы своими дрожащими и холодными пальцами. Они трясутся не от страха раскрытия личности. Серые глаза видят как железо загорается, точно машина на жутком задании. Пламя касается мужской кожи. Всё происходит быстро, словно шея состоит из воздуха. Тошнота подступает к горлу.       Голова падает к ногам Дьявола. Мужской душераздирающий крик отдаётся от стен, пролезая в маленькие щели. Пропитывая ад новой погибшей душой.       Вики чувствует, как неостановимо катятся по лицу слезы, стекая на ладони. Она сгибается, отворачиваясь назад, пытаясь скрыть чёрствую боль. Уокер практически не была с ним знакома, но в душе билось, как сердце, тёплое и приятное чувство. Адмирон застыл в памяти, будто знаменательная дата. Кашель дерёт глотку, заставляя схватиться за горло. Только так к ней поступал воздух.       Плачь длится недолго, Уокер замечает, насколько стало тихо и бесшумно в огромной комнате. Она оборачивается, видя сплошную пустоту и неясный свет, освежающий заброшенное помещение.       Вики жмется к стене, стирая горячие капли, подавляя истерику. Напрасно думает, что успокоиться. Ведь покой придет лишь в тот день, когда непризнанная освободиться ото всех цепей. Горячее дыхание касается шеи, нашептывая латинские буквы, мороча голову, затягивая Уокер в серый туман, он добирается до лёгких. Рука сжимается на горле, пока девушку начинает трясти.       Она, вздрагивая всем телом, открывает мокрые глаза, заикаясь от увиденного сновидения, кой казалось жестокой реальностью. Взор тут же находит подругу, её тёплые руки, удерживающие плечи.       — Вики?       Уокер не отвечает, мгновенно кидаясь в крепкие объятия, повисая на подруге, будто мешок с камнями. Пальцы судорожно бегают по спине, в то время как девушка сквозь сжатые зубы пускает горькую, раскалённую слезу.       — Всё было так правдоподобно.       — Тише, Вики. Это всего лишь сон. Слышишь?       Непризнанная плачет навзрыд, не в силах унять страх и дрожь в туловище. Перед глазами появляется кровавая сцена: голова Винчесто, будто ненужная вещь падает к ногам Владыки тьмы. Кровь стекает по одежде демона, пламя затухает медленно, обнажая бордовую жидкость на железе. Вики скручивается от рвотного рефлекса. Ей становится настолько плохо, что приходится молиться на хорошее самочувствие.       — Тут что-то не так, Мими. Это видение. Они убьют его, понимаешь? Я… — Демоница отстраняется от соседки, чтобы заглянуть в опухшие глаза. Взгляд метается от зрачка к зрачку, словно ищя в них нужную информацию. — Сатана казнил Адмирона Винчесто.       Непризнанная опускает взор на трясущиеся пальцы. Она видит иллюзию. Свежая, густая кровь стекает по ладони, капая на белую простынь. Пальца покрыты порезами, будто девушка взбиралась на гору голыми руками. Паника неуклонно накрывает Уокер, изнемогая вновь и вновь.       — Этого не может быть. — Мими шепчет тихо, практически незаметно, будто боится собственных слов, будто за сказанное её подведут к висельнице, затягивая на мягкой шее жёсткие верёвки. — Отец.       — Мими? — Непризнанная не отрывает глаз от подруги, боясь увидеть в ней то, что откроет правду. Это был не сон.       — Отец навещал меня в школе, безостановочно твердя, что-то о моей безопасности. Думаешь, его слова связаны с твоим сном? — Демоница притупляет взгляд, обдумывая услышанное. Она неспеша загорается, давая преимущество дикой ярости. — Нет! Бред, они не могли убить его. Винчесто всегда был рядом с Сатаной. За что им убивать сторонников?!       — Сны не снятся на небесах, есть только сновидения. — Молодой голос срывается на мимолётный сип.       — Прекрати нагнетать обстановку.       — Мими, альянс снова восстанет против небес и всего живого.       — Замолчи, Уокер!       — Мы должны быть готовы ко всему, разве ты не понимаешь? — Вики переходит на громкий шёпот, пытаясь вразумить подругу. — Я видела то, что не должна была видеть. Они в любой момент могу ударить по нам, склоняя к своим ногам. Я прикладываю огромные усилия, чтоб убедить себя в том, что это ложь. Надежда приходит с уверенностью, которой у меня нет. Одумайся Мими, хотя бы ты.       Демоница замирает, медленно оживая, будто камень в руках искусного мастера. Уокер накрывает руку девушки своей ладонью, аккуратно считывая эмоции. Страх, сплошь и поперёк опасения за жизнь отца, будущее и школа, которая стала родным домом. Она слышит громкий плач, эхом звучащий в черепе.       Мими выдергивает руку, отрицательно качая головой. Огоньки потухли, заменяя их слезами, стекающими по щекам.       — Не хватало непризнанных слушать. — Разворачиваясь к выходу, вытирая воду, льющуюся из очей, устало проговаривая каждое слово, произносит демоница.       Словно молоток её слова разрушают внутренний мир Уокер. Она чувствует подступающие слезы, но терпит. Терпит острую боль, недоверие, страх, плотно приевшийся к душе. Девушка потянула в обители зла, затягивающую жертву, как скорпион с острым ядовитым жалом.       Мими затронула незажившую язву. Её переполняют эмоции, противоречивые чувства, пересекающиеся с жутким сном. Уокер уверена: грядёт что-то тёмное, захватывающее всё живое, погружающее во мрак своих владений. Грядёт судный день, который разобьёт ангелов об острия десятков копьев.

«Что было однажды, будет дважды».

      — Не знаю, что у вас произошло, но просто дай ей остыть. — Ангел поправляет черные густые волосы, медленно подходя к заплаканной девушке. Его одежда как всегда сияет от белизны, голос спокоен, а на лице блестит светлая неизменная улыбка. От него веет корицей и зелёным чаем. Запах пропитывает душную атмосферу уютом и лёгкостью, помогая прийти в себя. — Ты в порядке?       — Если я совру, то ты узнаешь, верно?       — Всё точно.       — Тогда я тактично промолчу.       Они сидят в недолговременной тишине. Вики не сможет описать своё состояние, потому что даже не знает, какой адский бес управляет ей, меняя всю жизнь, дважды скидывая с небес. Слабая личность непризнанной борется с могущественной Девой, посеянной в нутро руками Шепфы. Вики вздыхает, надеясь не услышать отголоски пророчества в голове, однако всё рушится, когда первое слово громким гласом проносится у барабанных перепонок. Её душит бездействие, секреты. Поэтому Уокер трепетно опускает голову на плечо ангела, унимая плескающие чувства.       — Зачем ты пришел?       Сэми не медлит, на выдохе выговаривая неприятную фразу. Отвратную не только содержанием, о котором остаётся лишь догадываться, но и действующим лицом сея события.       — Серафим Ребекка и Кроули объявили всешкольный сбор. Говорят, небеса терпят волнения, вызванные демонами. — Его брови медленно опускаются, давая волю щемящим эмоциям. Сердце делает медленный кульбит. Кажется, ещё чуть-чуть, и оно перестанет биться. — Я видел видение о том, как они проникают через врата Эдема. В школе опасно находится. Кто бы ни отрицал, я чувствую: нас всех ждёт пророческое ниспровержение, Вики.

***

«И падём мы, словно падшие ангелы, склоняя головы грешные пред всемогущим Дьволом, проливая кровь свою грязную, питая всемирное чистилище. Не будет покоя, свободы, личного блага. Мы станет слугами убийц, спасаясь от нескончаемых мук. Так поднебесная станет пристанищем корысти и мнительности. Так низринется Эдем».

      Черные крылья прижимаются к плечам, пытаясь скрыть непризнанную. Будто под гипнозом поток учеников направляется к главному холлу. С разных сторон слышатся гулкие разговоры.       — Кажется, кто-то пытался проникнуть в Эдем.       — Ангелы провоцируют демонов.       — Слышал, там будет Серафим Ребекка.       Несвязные диалоги путают мысли. Уокер остаётся ускорить шаг, не думая о сплетнях, забивающих голову. Рука предательски чешутся, будто на ладони лежит уголь, прожигающий нежную кожу.       Ребекка.       Она засела в голове, наложилась печатью на шею, кровоточащую от ран. Вики испытывала горькую ненависть по отношению к высокомерному ангелу. Нет, она самый настоящий, истинный Дьявол, калечащий непризнанную. Хочется исчезнуть из высшего мира, освобождая себя от оков, будто птицу в чугунной клетке. Но стоит прикоснуться к металлу, прутья накапливаются, достигая высоких, горячих температур. Кожа соприкасается с запертой клеткой, оставляя незаметный ожог, выделяющийся средь мягких рук.       Вот, что чувствовала непризнанная, питаясь изнеможением и острыми ножами. Ведь как только хочется закричать, лезвия режут тонкую оболочку гортани, наполняя рот кровью.       Когда Уокер уснёт, она увидит мать. Когда будет страдать, вспомнит её холодный, безразличный взор, морозящий, словно снежный буран. Когда Вики уверует в любовь, серафим разрушит сладкую химеру, скидывая дочь в ад, указывая на тлеющие пороки. Ребекка собственноручно погубит непризнанную, когда та сдаться. Когда мир уйдёт из-под ног, забирая её в тёмное царство, возникающее в отражение серебряных глаз.       Вики подходит к толпе учеников и поднимает уставшие глаза, пряча страшное видение за маской равнодушия. Тусклый свет сочится сквозь широкие стекла, открывая взору учеников пасмурную погоду, кой несвойственна небесам. Пасмурные тучи охватывают чистое небо, закрывают собой солнце, охлаждая слабый ветер. Девушка чувствует тайную смуту в груди, ощущая, с какой силой бьётся сердце, только взгляд невольно находит серафима с золотыми крыльями, прямой, стальной осанкой и строгим, надменным взором.       — Тишина! — Серафиму Кроули приходится повысить голос, дабы заглушить говор учеников.       — Ты опять одна. — Ветром проносится у уха непризнанной.       Слова, прозвучавшие из уст демона, порождают небольшую дрожь. Кто бы мог сомневаться в том, что тон, испугавший хрупкую девушку, принадлежит Люциферу? Только не Уокер, мигом развернувшаяся к сыну Сатаны, пронзая острым взглядом, точно длинная игла.       — Не мешай слушать речь.       — Я по делу.       — Я тоже. Мне нужно знать, что скажет… — Вики делает небольшую паузу, читая негласную, внезапно возникшую мысль. Она не может назвать серафима матерью. Связки сужаются, только губы соприкасаются, чтобы выдать первую букву тёплого слова, которое больше не имело какой-либо любви и смысла. — Кроули.       — Многие взволнованы ситуацией, произошедшей на днях. Ад препятствует личному расследованию, поэтому всё что мы знаем — нападение на Херувима, защищавшего ворота Эдема, было чётко распланировано. Это не только жестокое кровопролитие, но и вызов, брошенный Священной стороне. Школа ангелов и демонов является переменной точкой в происходящем. Поэтому из лучших побуждений, мы отправляем учеников домой.       Холл накрывают недовольные крики так же быстро, как Вики успевает провалиться под землю.       — Это начало конца, Люцифер.       Непризнанная не слышит, как демоны рвут глотки, выкрикивая вопросы. Она не хочет и не может вразумить себя, погружаясь в недавнее прошлое, не останавливая великое падение.       — «Кто-то пытался проникнуть в Эдем. Убили Херувима, забрав с собой огненный меч. Я уверен, что это дело рук Самаэля. Ты понимаешь, какая опасность тебе грозит?»       Уокер понимала лишь то, что пророчество сбывается, мир падает к ногам Дьявола. Что обратного пути нет и никогда не было. Сердце болезненно сжимается, стаскивая с мягких губ тихий вопль. Ей некуда идти, у непризнанной нет сил. Она стала мёртвым и оторванным от дерева листком, летающим по ветру в поисках тихого пристанища. Есть единственное место, где Вики может позволить себе прочувствовать покой. Он не здесь.       Глаза начинают бегать по помещению, надеясь увидеть родные крылья, глубокие, будто океаны глаза, в которых хочется утонуть. Она прерывисто вздыхает, опуская плечи. Нет. Его здесь нет и не было. Геральд словно растворился вместе с тишиной. Превратился в морскую пену океана.       — Все непризнанные будут под охраной высших ангелов. К ним приставят стражу. С сегодняшнего дня объявлен ужесточенный режим. — Ребекка выходит вперед, перекрикивая гул учеников. Она не срывает голос, у неё не дрожат плечи. Наоборот, ангел гордо расправляет крылья, поднимая подбородок, привлекая внимание каждого учащегося. Молчание режет слух, после чего женщина спокойно продолжает. — Никто не будет выходить за пределы школы. За неподчинение правилам, вы будете поставлены на учёт администрации. Запомните, никаких поблажек. Если вы сильны, то сможете взять на себя ответственность за необдуманные действия.       — Сначала разберись с делами в совете, непризнанная!       Ангел не реагирует на беспредельный выкрик. Небольшая усмешка появляется на женском лице, вгоняя всех присутствующих в замешательство. Вики всматривается в серо-голубые радужки, веря, что она заглянет в глаза, задержится на испуганном лице.       — Прошу.       Однако мольбам Уокер не суждено сбыться, как и померкшим желаниям.       — У вас есть три часа на сборы.       Ученики начинают расходиться, двигаясь в сторону серафима. Громкие разговоры не смолкают и сейчас. Вики рвётся сквозь толпу, толкая демонов и ангелов, пытаясь дотянуться до Ребекки хотя бы пальцем.       — Дайте пройти.       Приходится прикладывать огромные усилия, пробиваясь к ангелу. Непризнанная сжимает кулаки, скрывая дрожь в пальцах. Она видит спину, крылья, но не лицо матери. Горло жжёт, оттуда вылетает громкий крик. Эхо доходит до женщины, заставляя медленно повернуться.       — Серафим Ребекка!       Чёткие шаги бьют по ушам, выбивая последнюю храбрость из девушки. Она с вызовом смотрит на ангела, поглощает собственные силы, вкладывая их в железную сдержанность.       — Виктория, иди в комнату. — Спокойным голосом выдаёт женщина. Вики улавливает железные нотки, ядовитые буквы в голосе ангела.       — Нам нужно поговорить о пророчестве.       Ребекка резко хватает за хрупкое запястье, касаясь открытого плеча дочери. Только их кожа соприкасается, голову пронзает прозрачный нож. Он доходит до черепа, заставляя закрыть глаза. Вихрь воздуха проходит сквозь одежду и нутро Уокер. Она чувствует женскую руку, удерживающую её, словно тряпичную куклу. Резкий толчок, Вики падает на колени, теряя землю под ногами. Кожа на коленках сдирается, они совсем не скоро заживут.       Не давая перевести дух, Ребекка поднимает Уокер, продолжая путь. Запястье ноет от малозаметной боли. С губ срываются тихие просьбы и вопросы, которым ангел не внимает, пока ноги не касаются мокрой травы в лабиринте Адама и Евы. В памяти всплывает прошлое, которое девушка прожила, точно кошмар, ломающий все представления о сущем мире.       — Нет!       — Прекрати немедленно.       Руку не удаётся вытащить, мать оказывается сильнее испуганной дочери, вырывающейся из крепкой хватки. Они подходят к разрушенной беседке, охваченной густым туманом. Клубки дыма окутывают их тела, очищая воздух ровной линией. Мрачная дорожка ведет Ребекку к каменному сооружению, тут же стирая весь мир на глазах непризнанной. Серо-белая пелена заменила воздух, скрыла темные тени ветвей, избавила девушку от шепота ветра, тревожащего мысли.       — Почему мы здесь? Ты знаешь это место?!       — Лучше кого-либо, дорогая. — Не скрывая отвечает Серафим. Её размытые взгляд проходится по непризнанной, замирая на миниатюрном горящем кулоне. Вики забыла про свою энергию, питая кристалл своим страхом. — Всё-таки встала на сторону демонов. Сдаёшь позиции?       Дыхание Вики выходит тяжёлым. Воздух будто не набирается в лёгкие, улетучиваясь за беседку. Вдохи становятся протяжными и упоительными. Девушка чувствует подходящий к сердцу страх. В голове проносятся школьные уроки, на которых она училась контролировать себя и свои силы. Уокер ставит энергетический барьер, избегая кислородного голодания.       — Что ты хочешь этим сказать? Ты в сговоре с Сатаной? — Взгляд Ребекки меняется, переворачивая органы в животе.       — Не неси ерунду, Вики. — Двигаясь к дочери, будто готовясь напасть, звучит женский голос. — Ты мне отвратительна! Не подходи! — Язык заплетается, а глаза расширяются. Вики осматривается по сторонам, ищя выход, пока ангел надвигается на девушку.       Крики звучат в собственной голове, но не в пространстве. Голос срывается, медленно затухая на фоне безумной тишины.       — Нет! Не трогай меня!       Ребекка касается висков дочери, слегка надавливая на голову. Мысли теряются одна за другой, мир плывёт перед глазами вместе с ангелом. Ноги становятся ватными, а тихий голос звучит отдалённой, практически не слышно. Уокер постепенно теряет сознание, из последних сил отбиваясь от рук Серафима. Темнота оборачивает мир в чёрную плёнку, успыляя непризнанную, точно ночью, когда прозвучали латинские фразы, затерявшиеся в памяти.       — Прости, Виктория.