Коронованный труп

Дворец прекрасен. Королева прекрасна. Бледная, мёртвая, очищенная от жизни — под стать миру, что расстелился полотном под ногами её. Впервые она подходит землями, которыми (не)правит. Выпавшие волосы её — белые реки пластика, что придавали миру границы. Лысый череп — то, что некогда было металлической твердыней его. Смрад её — воздух, что давал ему дышать. Плоть её — мясо, что он ел. Засохшая кровь её — сахар, что затуманивала ему разум. Нет лучшей чести для правителя, чем слиться после смерти с землёй, которой он управлял. Королева пережила мир ненадолго. Быть может, дух её до сих пор руководит тем, что от него осталось. Белым листом, на котором может расцвести всё, что угодно. И тогда королева расцветёт снова, встанет с пыльного трона, и вновь вспомнит о мире лишь тогда, когда его очистят вновь. Какая глупая мысль, право слово. Королева — хорошая, а вот мир — не очень. Он не собирается перерождаться, он не хочет проходить один и тот же путь, не хочет тонуть в пластике, падать на металл, задыхаться в дыме и есть горькое мясо в прикуску с пьянящим сахаром. Мир устал от существования, и королева уснула вместе с ним. Уснула — чтобы больше никогда не проснутся. Иначе у неё не выпадали бы волосы, не засыхала бы кровь, а тело исцелило бы все раны, которыми её милосердно одарил тот, кто должен был править вместе с ней. Мир уснул. И королева не обязана быть с теми, кто пошёл против её воли и воли её мира. Она не обязана оставаться с торговцами, неудачниками, и всеми остальными. Да и они отныне не обязаны поклонятся ей. Обычный торговец может прийти сюда, когда захочет, и сделать с королевой всё то, за что повели бы на эшафот. Но он не станет. Она же не виновата, что мир не исчез, а всего лишь заснул. Но как знать. Может быть, если бы тьма накрыла и королеву, и земли, и торговцев, и всех-всех-всех… то так для мира было бы лучше.