***
Каспбрак дошел пешком от своего дома до дома Стэна и Билла примерно за час, полностью околев и не чувствуя пальцев на ногах. Он немного повеселел, глядя на суетящихся вокруг людей, которые в спешке искали тушку индейки, ветчину или праздничные пироги, и мысленно поблагодарил ребят за приглашение, потому что максимум, что Эдди получал на День Благодарения, это открытку от матери и ужин из ресторана. Он всегда отказывался от встреч с Беверли или другими знакомыми, потому что это праздник был семейным, а Эдди не хотел никому мешать и чувствовать весь вечер сочувствующие взгляды на себе. В этом же году он бы точно не отвертелся, а потому даже не предпринял попыток отказаться. Мужчина пришел раньше на целых полтора часа, и хотя он предупредил Билла об этом, ещё несколько минут он терся на пороге, ощущая эту долбанную неловкость. Наверняка ребята ещё не готовы к приёму гостей, может, Стэн громко ругается, бегая по дому в трусах и причитая на Эдди, а может, у них ещё не разморозилась индейка, и они ее даже не поставили в духовку. Но ему стало настолько холодно, что на возможно голый зад Уриса стало плевать, и Каспбрак нажал на звонок. Конечно, Стэнли был одет, и ничего в нем не выдавало какую-либо торопливость. В нос сразу ударил аромат жареного мяса, как только дверь открылась, что свидетельствовало о полном контроле на кухне. Темно-синяя водолазка с высоким воротом выгодно подчеркивала довольно хорошо развитую мускулатуру друга, а за ухом торчало что-то белое, в чем Эдди через мгновение признал обыкновенную сигарету. От этой вещи — оставшейся неизменной с подросткового возраста — Каспбрак завис. — Я, э, не знал, что ты куришь, — выпалил он, стягивая куртку. — Да? Стоит спросить, что ты вообще знаешь о нас, Эдди, — ответил ему Стэн, закрывая за ним дверь. — Я курю со школы и не прекращал. — Этот факт я помню, — пропустив его колкость мимо ушей, произнес Каспбрак и прошел вглубь квартиры. — Это вредная привычка. — Сделаю вид, что ты первый, кто сказал об этом, — Стэнли пошел за ним, но сразу же проследовал на кухню, где что-то громко упало на пол. — Ты не ушибся? Вопрос с резко изменившейся интонацией был адресован явно не Эдди, а находившемуся на маленькой кухонке Биллу, чьи возгласы слышал Каспбрак. Переменчивое настроение Стэна было немного непонятным, потому что на самом деле Эдди помнил Стэнли Уриса именно таким — чуть грубоватым, холодным и острым на язык, и чтобы заставить его отпускать какие-то абсолютные шуточки в стиле Ричи, которыми они оба частенько закидывали общий чат, раньше надо было постараться. То, что он занимался откровенным сводничеством, тоже было не в духе того Стэна, которого помнил Каспбрак, ведь у него была точно такая же причина злиться на Эдди, как Беверли злилась на Ричи долгие годы. Но рядом с Биллом он всегда становился кротким и мягким, даже в плохом расположении духа пытаясь совладать с эмоциями ради Денбро и быть ему поддержкой всегда. Эдди показалось, что сейчас Стэнли был не в духе, однако у Билла на кухне что-то не получилось, и вот уже вместо обозленного Стэна слышится уставший, но заботливый Стэнни. — Э-эд, — к Каспбраку навстречу вышел Билл, на ходу вытирая руки о брюки, и пожал его ледяную ладонь. — Не слушай его, к нам задерживается курьер. Чаю? Кажется, ты з-замерз, — Денбро как-то по-матерински оглядел Эдди и остановил взгляд на красном носу. — Если это не отвлечет вас от дел, — мужчина пожал плечами. — Я могу помочь? — У нас почти все готово, остались мелочи. Но ты можешь подключить колонки, Ричи прислал свой плей-лист, обязал послушать его. После этих слов Эдди оживился. Тозиер, конечно, скидывал ему некоторые треки, и они были довольно интересными, но, если честно, все до единой композиции уже были заслушаны до дыр. Всего две или три песни, которыми поделился Ричи, но каждая из них нашла свое укромное местно в сердце Каспбрака. — Он звонил тебе? Мы не смогли с ним связаться сегодня, — спросил Стэн, заходя в столовую и ставя на стол стопку белых тарелок. — Э, да, — немного растерявшись, ответил Эдди. — Он сказал, что перезвонит, как освободится. — Хорошо, — скорее самому себе, чем остальным, шепнул Стэнли, придирчиво осматривая сервировку. — Может, добавить больше свечей? Или поставить цветы. Мне не нравится пустота, — он принялся переставлять предметы на столе, но от этого почти ничего не менялось. — Ты поставишь в центр семикилограммовую индейку, Стэн, и у тебя не встанет даже парочка закусок, которых, м-между прочим, у нас не меньше четырех, — Билли, казалось, повторил то, что уже говорил не один раз за сегодняшний вечер, и подошел к своему парню, приобнимая его за плечи. — Все замечательно. Будут выпендриваться, выгоним. Эдди усмехнулся и присел на корточки напротив ноутбука. Да, единственная кандидатура на выпендрежника была примерно в восьмистах милях отсюда, потому что никто из остальных ребят точно бы не стал ничего говорить хотя бы потому, что Стэн загонялся без причины. — Мы собираемся здесь, чтобы хорошо провести время с друзьями, а не любоваться твоими салфетками с вышивкой или ругать тебя за пятна на стаканах, — произнес Эдди, повысив голос. — Все будет прекрасно, тем более как только остальные учуют твою индейку, им станет плевать на убранство. — Хочешь сказать, я зря утюжил салфетки? — недовольно, но не зло переспросил Урис с другого конца комнаты, и Каспбрак закатил глаза. — Что за слово такое — утюжил? — Эдди оперся на колено и повернулся к друзьям. — Гладишь ты кота, Каспбрак, а вещи утюжишь. — Миссис Харрис по домоводству бы тобой гордилась, жаль, что у тебя член, а не вагина. Был бы любимой ученицей. Эдди сам рассмеялся на свою шутку, почувствовав в ней явное присутствие Ричи, и вслед за ним захохотал Билл. Стэн с каменным лицом вышел из столовой, хотя было очевидно, что реплика его тоже позабавила. — Он будет строить тебе козни еще с десяток лет, — громко прошептал Денбро и, скривив губы, провел большим пальцем по шее. — Но ты был хорош. Как у тебя дела? — неожиданно спросил он и приблизился. — В общем и целом неплохо, — сказал Эдди, возвращаясь к ноутбуку. — Работаю. Выбираю яркие вещи в квартиру, уже предвкушаю хаос перед Рождеством. Ничего нового. — Ричи не доставляет хлопот? — делая вид, что разглядывает шторы, задал вопрос Билл, и Каспбрак поднял на него тяжелый взгляд. — Что, нельзя поинтересоваться? — Единственная проблема от Ричи — его отсутствие. Как тебе живется без Стэна, когда он в отъезде? — осознав, что скрывать бессмысленно, тихо проговорил Эдди. — Мне уже давно не было так тоскливо. Денбро молча похлопал друга по плечу, вероятно не ожидавший подобной откровенности, и сочувственно улыбнулся. Каспбрак понимал, что это — всего лишь выражение поддержки, но, конечно, легче ему от этого не становилось. Тозиер должен был вернуться через два или три дня, и они наверняка пройдут незаметно, но все внутри Эдди накалялось с каждым часом в желании увидеть Ричи. Он не знал, что они будут делать дальше, но теперь в нем была почти что уверенность, что Ричи тоже начал чувствовать что-то теплое к Эдди. Его сюрприз с планетарием и некоторые фразы выдавали его с головой. [этого больше не повторится] Любой психолог скажет, что на самом деле в этом сообщении скрывалось намного больше, чем пустое обещание, которое точно нельзя будет выполнить за всю жизнь. Но Эдди видел в нем волнение Ричи — он не хочет доставлять дискомфорт никому из них. Больше нет. — Бев упоминала, что поговорила с ним? — Билл продолжал держать ладонь между лопаток Каспбрака, и это действие успокаивало. — Я не знаю подробностей, но вроде как да. Надеюсь, они оставят свое поведение и начнут общаться нормально. Я не хочу выбирать между ними. Денбро снова промолчал, и с ним тишина тоже была уютной. Возможно, не совсем такой, как с Беверли, но с учетом того, что с Биллом Эдди не общался довольно долго, это было приятной новостью. — Я хотел бы попросить у тебя парочку фотографий, — он наконец нашел нужную папку на рабочем столе и, увидев в названии имя Ричи, внезапно вспомнил свое недавнее желание. — Каких-нибудь летних, ярких. Хочу повесить в квартире. — В основном я работаю в черно-белом фильтре, но что-то, безусловно, смогу найти, — Билл нахмурился. — Тебе срочно? — Нет. Просто решил разбавить блеклый интерьер. И чем я только думал, когда подтверждал проект?Wham — Careless Whisper
Комната наполнилась знакомым Эдди звучанием саксофона, как только он нажал на кнопку воспроизведения. Старая песня, еще из юности его матери, всегда навевала некую грусть, и то, что она была в тозиеровском плей-листе, делало ее еще более печальной. Эдди заслушался, внезапно перенося текст на свою судьбу и постепенно уносясь в свои далекие шестнадцать. Какими бы они были, если бы остались вместе? Не как пара, но как друзья и родственные души. Были бы они счастливы? Были бы они довольны сложившимся положением? Смогли бы они пойти на уступки? — Эта песня играла на нашем выпускном, — еле слышно произнес Билл, но для Эдди это прозвучало оглушительно громко. Их выпускном.Я больше никогда не буду танцевать, От чувства вины ноги не попадают в ритм
Каспбрак буквально видел перед глазами картину — одинокий Ричи стоит, оперевшись на стену и смотрит на танцующих в центре спортивного зала ребят. Под потолком разноцветные растяжки, пол усыпан кудрявыми конфетти, и где-то там, в толпе, веселятся его друзья. Стэн и Билл — влюбленные и счастливые — держатся за руки, Бен и Беверли целуются за трибуной, и им плевать на остальных. Эта песня, драматичная и прекрасная, становится символом поступка, который Ричи совершил пару лет назад.Мне следовало быть осторожнее, А не обманывать друга И не терять шанс, который был мне дан
Возможно, именно тогда Ричи окончательно понял, что произошло. Что теперь вместо того, чтобы так же проводить время со своей родственной душой, он будет страдать. Видеть любую мелочь, напоминающую Эдди, и думать, что все могло сложиться совершенно по-другому. Что Эдди тоже был одинок где-то далеко, а может, ему было хорошо без Ричи там, где он находился. В компании свободы и новых друзей, об отсутствии коих он, конечно, не мог знать.Нам могло бы быть так хорошо вместе, Вместе мы могли бы жить этим танцем вечно
Эдди прикрыл глаза, не в силах совладать с эмоциями. У него не было выпускного, потому что ему даже не с кем было пойти туда. Никто не хотел общаться с мелким, болезненным мальчишкой с тараканами в голове. Не то чтобы Каспбрак сильно переживал, но все же вечер, о котором он немного, но мечтал в Дерри, обернулся для него очередным испытанием — одинокий и потерянный он заперся в своей комнате и пролежал всю ночь, глядя в окно. Он обещал себе не плакать с дня рождения Ричи и стойко сдержал обещание, хотя на утро ужасно болели глаза и раскалывалась голова, будто бы он отчаянно ревел часов десять кряду.Что за страшную ошибку я совершил, Что тебе пришлось оставить меня одного?
Как могла одна-единственная чертова песня напомнить все то, что Эдди усердно прятал в себе годами? Он и не подозревал, что что-то в его жизни еще способно настолько сильно ударить его по голове — кроме кирпича, безусловно, — чтобы переосмыслить несколько лет своего существования за долбанные три минуты. Он больше не хотел видеть Ричи таким брошенным, пусть это и было всего лишь собственным воображением Эдди. Они были такими глупыми, что обрекли сами себя на нелепые страдания. — Я знаю, что он пытался это скрыть, но он плакал, слушая ее. Стэн, сложив руки на груди, стоял рядом и хмуро смотрел в одну точку перед собой. Его лицо было абсолютно нечитаемо, но, подумалось Каспбраку, он в одном шаге от того, чтобы поведать Эдди еще чего-нибудь, хотя это было необязательно — он не хотел чувствовать себя еще хуже, чем ощущал сейчас. — Вам обоим пришлось нелегко, но, пожалуйста, не делайте так больше, — серьезно добавил он и нахмурился еще сильнее. — Вам суждено быть вместе, и если вы не трахнетесь до Рождества, я вас прокляну. — Стэн! — Билл вскочил, хватая Стэнли за руку, но Эдди был рад резкому перепаду, потому что он разрушил висящее в комнате отчаяние и тоску музыки. — Учту твои пожелания, когда буду заносить секс с Ричи в список обязательных дел, — все же огрызнулся Каспбрак. — Умеешь же ты испортить момент, Стэниэл. Лицо Стэна исказилось, мужчина приоткрыл рот и ткнул пальцем сначала в Эдди, а затем в Билла. — Ты слышал? — обратился он к Денбро, но потом перевел взор на Эдди. — Не будь таким же мерзким, как Балабол, я ненавижу это прозвище. — А, да? Как скажешь, Стэниэл, — Каспбрак на корточках спрятался за диваном от Стэнли, бросившего в друга подушкой. — Боюсь, что это в список обязательств внести не удастся, все места заняты. — Вычеркни что-то ненужное, Спагетти. — Боги, и кто мерзкий из нас двоих? — воскликнул Эдди, вскакивая с колен. — Это глупое прозвище, только Ричи может меня так называть. — Да ну? — сквозь зубы спросил Урис. — В-вы двое невыносимы.***
Глинтвейн на полусладком красном вине, пряный аромат которого парил абсолютно во всех комнатах, пунш и белое сухое, которые Эдди намешал в себе, быстро превратили его подавленное настроение в еще более серое и угрюмое. Ему бы давно следовало пойти домой, но ребята то и дело одергивали его историями из жизни и тостами, да и делать в День Благодарения в пустой квартире было нечего. Он бы слушал еще более грустную музыку и совсем потерялся бы в себе, наверняка откупорил бы еще бутылочку вина, о чем определенно пожалел бы на следующее утро. Но и находиться среди веселья и беззаботности ему тоже не хотелось, потому что в голове все еще играла песня «Беспечный шепот»*, рисуя в мыслях новые, все более печальные картинки времяпровождения Ричи в старшей школе — без прежней компании и до бесконечности утопающего в собственной вине. Плей-лист, играющий уже, кажется, на втором повторе, напоминал, что Ричи все еще не позвонил. Было уже около восьми, и обычно в это время он еще был занят, однако сегодня его рабочий день начался, очевидно, с раннего утра, и было удивительно, что он все еще не освободился. Тяжелые мысли плотной вереницей вились в хмельной голове, вызывая легкое недомогание, поэтому Эдди встал с дивана и, пошатываясь, вышел на маленький балкончик. Даже здесь музыку было слышно очень сильно, Каспбрак надеялся, что они никому не мешали своим шумом, хотя сегодня не шумел только ленивый. Морозный воздух ударил в лицо, легкие наполнились свежим, колким кислородом, немного притупляя неприятные ощущения в желудке. Эдди не сразу почувствовал вибрацию телефона бедром, но потом, все же заметив звонок, еще теплыми пальцами вытянул смартфон из кармана. На экране высветилось имя Ричи, и когда Каспбрак нажал на кнопку приема, дверь на балкон скрипнула, оповещая, что кто-то пришел очень невовремя. — Я обещал позвонить, когда освобожусь, — раздался голос в телефонной трубке и прямо за спиной.Jonathan Roy — Keeping me alive (acoustic)
Эдди обернулся. Перед ним стоял Ричи — в похожей, как забрал Каспбрак, толстовке, с привычно растрепанными кудрями, уставший. Но он улыбался, разведя руки в стороны и сделав шаг по направлению к Эдди, словно бы приглашая его в объятия. Каспбрак, будто зачарованный, не отрываясь, посмотрел в темные тозиеровские глаза и оттолкнулся от кованных перил, преодолевая крошечное расстояние между ними и тут же растворяясь в сладком запахе Ричи. В том, который выветрился из желтой толстовки, но здесь был сочным и возбуждающим. Эдди обнял Ричи за талию, уткнулся носом в грудь и крепко зажмурился, чувствуя, как Тозиер прижал его к себе сильнее. Теплое дыхание терялось в волосах на макушке, от этого по рукам и ногам прошли мелкие спазмы. Холод теперь не ощущался, потому что Ричи — куда больше по размеру, чем Эдди, — был горячим и мягким. И когда Эдди немного отстранился, чтобы посмотреть ему в лицо, Тозиер упрямо притянул его обратно, зарываясь носом в волосы около уха. — Хорошая песня, давай потанцуем, — прошептал он и сделал маленький шажок в сторону, начиная раскачиваться. Жаркий — в противовес температуре на улице — шепот растекся по шее, вызывая в теле Эдди мгновенный отклик. Под ребрами собрался пульсирующий сгусток, с каждой секундой он опускался ниже и ниже, пока, наконец, не достиг низа живота и не распространился на пах и внутреннюю поверхность бедра. — Слушай, Эдс, — опять зашептал Ричи. — В этой чертовой песне нет ни единой правдивой строчки, кроме этой.Ты сказал мне, что я был неправ — Страсть сделала тебя беспощадной.
И Эдди прислушался. Он слышал ее не меньше сотни раз в обоих вариантах — акустическая, которая играла сейчас, нравилась ему больше, и Ричи знал об этом, вероятно именно поэтому она была здесь. Этот хитрый обманщик знал, что приедет, и подговорил ребят подыграть ему. Поставить его плей-лист, который смог довести Эдди до ручки, и сделать скуку по Ричи еще более невыносимой.Я никогда не стану тем, кем ты хотел
— Не верь ему, — вновь раздался шепот. — Я стану лучшим. Сердце глухо стучало о грудную клетку, словно пытаясь выбраться на свободу, и от этого Каспбрак слышал лишь басы песни и рваное дыхание на ухо. По диагонали от собственного сердцебиения явственно ощущалось чужое, такое яркое, живое, кажущееся самым прекрасным звуком на планете. Эдди прильнул теснее, стараясь почувствовать больше, и Ричи последовал за ним, наклоняясь ниже и вдыхая запах Каспбрака глубже.Внушил мне, что я без тебя не справлюсь
— Пожалуй, это правда, — Тозиер еле слышно рассмеялся, и теперь Эдди ощущал его ближе — уже на щеке и виске. — Так и есть, я не справился. С самого начала ты говорил правду, а я просто не хотел видеть в тебе то, что в шестнадцать меня пугало. — Тшш, Рич, не порть момент, — прохрипел Каспбрак в узкое пространство между телами, и воздух наполнился пряным запахом пунша. — Прошлое осталось в прошлом. — Обещаешь? — не отстраняясь ни на миг, спросил Ричи, даже забывая двигаться в такт музыке. — Обещаю, — тихонько произнес Эдди.Ломаешь меня, встряхиваешь меня, Превращаешь меня в того, кем я никогда не хотел быть
— Если бы я был тем, кем ты хотел, мы бы уже давно были счастливы. — Я счастлив, Ричи, — Эдди остановился окончательно и все-таки смог поднять взгляд на Ричи, ловя его тоскливый взор. — Значит, так было нужно когда-то. Но теперь мы другие. И я рад видеть тебя сейчас, как никто не рад в этой чертовой квартире, — он махнул рукой на балконную дверь. — Я скучал по тебе, веришь? — Верю, — усмехнувшись, Тозиер прислонился лбом ко лбу Эдди и закрыл веки. — Верю, Эдс, потому что чувствую то же самое.Ты думал, что я не изменюсь
— Но ты изменился, — прошептал Каспбрак. — Изменился и запал на меня.Но ты в меня влюбился
Хватило малейшего движения головой, чтобы распахнутые губы встретились. Холодные и горячие, чуть шершавые и мягкие — они были противоположностями, но как только чужой расслабленный язык скользнул в рот, Эдди окончательно забылся. Прикосновение было нежным, но таким пылким, что у него подкосились колени. Тепло внизу живота превратилось в самый настоящий жар, потому что поцелуй был в сто крат лучше, чем Эдди себе представлял. Будто бы алкоголь снова проявил свою силу, кружа голову и заводя каждую клеточку, как часовой механизм. За считанные секунды все внутри Эдди накалилось, остались лишь ощущения в верхней части тела — когда Ричи успел прижать его к стене и жадно исследовать шею, осталось для Каспбрака загадкой, и узнавать ее ответ прямо сейчас было неразумно. Острые зубы прикусили напряженную мышцу, что заставило Эдди неконтролируемо застонать. Каждая новая волна трепета надвигалась все ощутимей, руки тряслись от холода и возбуждения, и Эдди двинул головой в попытке вернуть тозиеровские губы на свои и получить еще порцию приторного поцелуя. Они сомкнулись в битве — страстной и долгой, Эдди уже пробирался пальцами под чужую толстовку, нащупывая хлястики джинсов. Притянуть и не отпускать. Ответного стона от Ричи не пришлось ждать долго: как только Эдди показал свой напор, а его очевидно ледяные подушечки скользнули по разгоряченному торсу, Тозиер замычал прямо в поцелуй. Каспбрак не хотел упускать и мгновения, но кислород — необходимый и дефицитный в это ситуации — заканчивался в легких. Эдди первым разорвал поцелуй, ненасытно хватая ртом воздух, но когда его взгляд сначала наткнулся на черные глаза Ричи, будто бы подернутые поволокой, а затем спустился на блестящие, мокрые губы, все в нем заволновалось по-новой. Вожделение с новой силой ударило под дых так, что вокруг заплясали красные и желтые круги, а потому Эдди привстал на носочки и вновь ворвался в зной чужого рта. Ричи тихо заскулил, слабо отвечая на поцелуй, и отстранился. — Мы здесь слишком долго. Ты можешь заболеть. — А ты нет? — спросил Эдди, вытирая зудящие губы краешком рукава. — Я не работаю без перерыва, Эдс, пойдем, — Ричи открыл дверь на балкон и втянул Каспбрака в удушающее, ароматное тепло квартиры. Все люди, находящиеся там, смотрели на них двоих с недоверием и улыбкой, но Эдди было так хорошо сейчас, что он повел Тозиера за собой дальше по коридору. Мимо Стэна и Беверли, мимо кухни и ванной комнаты, в гостевую спальню. Им стоит обсудить многое.