*6 месяцев спустя*
«Мой дорогой друг Георг,
Я так скучаю по тебе, но надеюсь, что ты примешь приглашение присоединиться к нам летом. Детям понравится сад, и мы сможем провести время вместе.
Ты не поверишь, как изменился Билл. В кои-то веки он счастлив и спокоен, и, видя его, я тоже чувствую себя хорошо. Он весь день проводит в библиотеке с отцом. Старик так радуется моему крохе. Билл начал писать стихи, у него также есть пьеса, которая вот-вот будет поставлена в Дублине. Люди, кажется, совсем забыли о скандале. Они любят Билла, и он расцветает, как самая прекрасная роза. Мы вместе ходим в сад, он пишет свои стихи, а я рисую. У меня здесь есть несколько хороших клиентов. Сэр Каулитц заставил всех думать, что я иностранный родственник, и в обвинениях против меня и Билла нет ни капли правды. Мы не любим прятаться, но на самом деле не было другого способа жить нормальной жизнью.
Сэр Каулитц, кажется, принял нас. У нас раздельные спальни, но я всегда прокрадываюсь к Биллу. Как-то вечером его отец поймал меня перед комнатой Билла, и я попытался придумать отговорку, но он рассмеялся и втолкнул меня внутрь. Я рассказал об этом Биллу, и он выглядел таким счастливым. Теперь они понимают его, и он знает это.
Я получил картины на прошлой неделе. Спасибо, что доставил их. У меня в комнате ангел, а у Билла — Ариадна. Леди Каулитц заплакала, когда узнала, что женщина, которая так хорошо заботилась о её сыне, умерла. Она так хотела бы встретиться с ней. Я тоже скучаю по ней, Георг. Но если правда то, что говорят, что только одна большая любовь пересекает нашу жизнь, то для меня эта любовь — Билл. Её картина всегда смотрит на нас, и я знаю, что она счастлива.
Надеюсь, у тебя всё хорошо. На прошлой неделе я получил твоё письмо об Энн. Билл был так тронут, что ты снова станешь отцом. Надеюсь, на этот раз это будет девочка. Твои сыновья — замечательные дети, но Энн всегда хотела девочку. Я знаю, что она никогда не любила меня, но я благодарен ей за то, что она заботилась обо мне, когда я потерял жену. Иногда я думаю о том, чтобы завести детей. Конечно, мы с Биллом не можем усыновить ребёнка, но леди Каулитц решила усыновить кого-нибудь. Мы станем старшими братьями, и я уже в предвкушении. Она не так добра ко мне, я знаю, ей трудно принять меня, но она старается ради Билла.
Мне пора сейчас. Сэр Каулитц хочет, чтобы я присоединился к нему в его охотничьем домике. Мы обнаружили, что разделяем страсть к рыбалке. Билл не любит рыбалку и присоединяется к нам только для того, чтобы подшутить над нами, читая свою книгу.
Пожалуйста, скажи мне, что ты приедешь летом! Я с нетерпением жду ответного письма.
Твой друг Том Леверсон».
Том закончил писать письмо, запечатал его и собрался отправиться на почту. Увидев его, дворецкий едва удержался от смеха. Том так и не привык жить как богатый человек.
— Я отнесу его на почту, сэр, — сказал он со своим забавным немецким акцентом. Ещё мальчишкой он последовал за матерью Билла из Германии в дом её мужа и после долгих лет службы стал их дворецким, и вся семья доверяла ему и уважала.
— Спасибо, Густав… Я никогда к этому не привыкну.
— Не беспокойтесь, мистер Леверсон. К красивой жизни легко привыкнуть.
— Пожалуйста, зови меня Том…
— Вы так похожи на Билла… Он всегда хотел, чтобы я называл его по имени, с тех пор как он был маленьким мальчиком.
— Ты рос с ним вместе?
— Ну, у него были няня и леди Каулитц, но я тоже составлял ему компанию, когда он подрос. Его мать обычно была против того, чтобы он общался с прислугой, но она доверяла мне, а Биллу было с кем попрактиковаться в немецком.
— Почему бы тебе не пойти с нами?
— Боюсь, что это невозможно.
— Ты пойдёшь с нами! Я поговорю с мамой! — На верхней площадке лестницы появился радостный Билл и снова исчез, чтобы поговорить с леди Каулитц.
Густав выглядел счастливым и почти тронутым. Он знал, что леди Каулитц с радостью даст ему выходной. Она была очень добра к прислуге.
— Он всегда был таким. Я скучал по нему, пока он был в отъезде. Когда он жил с тем… ну…
— С его бывшим любовником, я знаю… — Том вывел Густава из затруднительного положения, когда тот заговорил о других отношениях Билла.
— Тогда я ему всё время писал. Но потом они разошлись, и я уже не знал, где его искать. Когда он переехал к вам, он снова написал мне.
— Он упоминал о тебе раньше, но никогда не говорил мне, что вы были так близки.
— Знаю… Он думал, что вы будете ревновать и подумаете, что между нами было что-то большее. Вы же помните, как плохо он к себе относился последнее время. Теперь он чувствует себя намного лучше.
— Да… Он этого заслуживает. Я пойду помогать сэру Каулитцу с приготовлениями. Мы будем ждать вас с Биллом.
Вскоре четверо мужчин уже направлялись к охотничьему домику на очаровательном побережье Северной Ирландии. На лице сэра Каулитца появилась умиротворённая улыбка, когда он увидел трёх молодых людей, сидевших с ним в карете. Ему казалось, что он едет в путешествие с тремя сыновьями вместо одного. Билл смотрел в окно. Зелёный пейзаж был так прекрасен. Это заставило его сердце сжаться.
Том улыбнулся, когда любимый человек потянулся к нему и поцеловал в губы, но мягко оттолкнул его. Он полагал, что сэру Каулитцу это не понравится, но отец Билла только рассмеялся. Том держал своего возлюбленного в объятиях.
— Спи, малыш, у нас впереди долгий путь.
Молодой человек улыбнулся, как ребёнок, и положил голову Тому на колени, свернувшись калачиком.
— Разбуди меня, когда приедем, — пробормотал он сонным голосом.
— Обязательно, кроха.
Сэр Каулитц этого не показывал, но теперь он понимал, что эти мальчики любят друг друга. И он был благодарен Тому за то, что тот так сильно любил его сына.
***
Несколько часов спустя Билла разбудил Том, который решил его пощекотать.
— Хихихи, стой! — Молодой человек не мог удержаться от смеха и быстро вышел из кареты. Отец и Густав уже собирались ловить рыбу, а Билл, как всегда, взял свою книгу и сел под яблоней, чтобы продолжить чтение. Том взглянул на книгу, но не понял в ней ни слова и начал приставать к Биллу.
— Это древнегреческий, любовь моя.
— Хм, вы такой умный, мистер Каулитц… Как вы можете терпеть отношения с таким безропотным и необразованным художником?
— Он хорошо умеет заниматься любовью.
— Хороший ответ… Сегодня вечером?
— Как всегда.
Том поцеловал его в щёку и пошёл на берег, где сэр Каулитц пытался найти лучшее место для рыбной ловли.
— Я никогда не думал, что поеду на рыбалку со своим так называемым зятем, мистер Леверсон, но мужчина никогда не должен говорить «никогда».
— Ну, а я никогда не думал, что мне здесь будут рады, — ответил Том с невозмутимым лицом, но он был очень тронут. — Я люблю его.
— Я знаю. Он тоже тебя любит. А теперь он начинает строить карьеру… Я так горжусь своим сыном. А где он, кстати?
— Читает свою книгу под яблоней, как всегда.
— Он никогда не любил рыбалку. Он рыбачил только для того, чтобы составить мне компанию. Мой бедный сын… Я не был хорошим отцом, Томас.
— Вы хороший отец, сэр Каулитц. Никто другой не примет нас так, как вы. Билл теперь счастлив.
— Вы двое тут говорите обо мне? — Билл появился позади них, держа в руках книгу и жуя яблоко.
— Конечно, сынок, мы говорим всякие гадости за твоей спиной.
— А где Густав?
— В сторожке, готовит странную рыболовную систему, которую он хочет мне показать. Надеюсь, мы поймаем что-нибудь на ужин.
Билл улыбнулся. Он был очень рад, что у Густава появилась возможность расслабиться и насладиться поездкой. Работа у него была не слишком тяжёлая, но всё же каждый заслуживал отдых, а Билл так скучал по своему другу детства.
— Ну, если бы мы ели только тогда, когда вы, ребята, поймали что-нибудь, мы бы умерли с голоду… В местной таверне подают замечательную рыбу.
— Почему бы тебе не вернуться к своей книге? — Спросил сэр Каулитц, делая вид, что сердится.
— О, я так и сделаю… И обязательно съем несколько яблок, боюсь, рыбы в меню нет…
Сэр Каулитц игриво шлёпнул сына. Как же он был глуп! Почему он никогда не обращался с сыном как со своим ребёнком? Биллу это нравилось гораздо больше.
***
Рыбалка прошла довольно успешно, и вечером Густав помог Биллу приготовить рыбу, а затем они все собрались вокруг маленького камина. Билл подал еду сначала отцу, а потом всем остальным и себе самому. Они спокойно поужинали, измученные поездкой, но очень довольные, каждый по собственной причине. Сэр Каулитц вскоре попросил прощения и отправился спать.
— Пожалуй, я тоже пойду спать, — сказал Густав, желая оставить Билла наедине с Томом.
— Спокойной ночи, Густав. Спасибо, что поехал с нами.
— Спокойной ночи, Билл. Ты всегда был таким добрым.
Билл и Том остались одни перед маленьким камином. Том подбросил ещё дров, а потом приобнял Билла и уселся с ним перед камином.
— Как я скучаю по нашему маленькому дому, Томи… Я счастлив здесь, мне нравится, как мои родители, кажется, сожалеют о содеянном, но иногда мне хочется, чтобы мы могли вернуться.
— Ну, я скучаю по Георгу… Но на самом деле я не скучаю по нашему старому дому. У меня с собой самый бесценный его элемент.
— Её портрет?
— Ты, дурачок.
Билл усмехнулся. Он покраснел. Том снова и снова целовал его нежную шею.
— Том… Как ты думаешь, она рада за нас?
— М-м-м, ну конечно. Ну же, любимый. Мне кажется, ты обещал кое-что на сегодня.
— Ну, я не совсем уверен, что я в настроении, дорогое чудовище.
Том улыбнулся, услышав своё прозвище. Билл назвал его так всего через несколько дней после их знакомства, и это был просто идеальный способ подразнить его.
— Веди себя прилично, прелесть, ведь чудовище не всегда будет добрым.
— Хммм… Дай-ка подумать… Нет!
— Чудовище приближается! — Том гонялся за Биллом по гостиной, пока не схватил его и не понёс в спальню. — Будь послушным, — сказал он, целуя его по пути к кровати. — Веди себя прилично, малыш.
Билл взял одеяло и спрятался под ним, как будто это могло остановить Тома.
— М-м-м, наш крохотный Билл исчез, интересно, где он может быть.
Молодой человек слегка встряхнул одеяло и увидел, что Том приземлился над ним и обнял его. Большие руки обхватили красивое лицо Билла, они встретились взглядами, две пары губ соединились вместе.
— Где бы я был без тебя, кроха?
— В Лондоне, жил бы нормальной жизнью.
— Нормальной… Я даже не был жив. Ты дал мне жизнь. Ты отдал мне всё, — прошептал Том, поглаживая Билла по щеке тыльной стороной ладони.
— Ты заслуживаешь ещё большего. Ты — моё всё, Том.
— И ты тоже. Только мой, — Том продолжал целовать Билла, как голодный зверь. Каждое прикосновение заставляло его ещё больше желать следующего, каждый поцелуй делал его ещё более ненасытным. Но Билл тоже вцепился в него, чуть не вонзив ногти Тому в спину.
— Я принадлежу тебе, Томи.
— Мой кроха.
— Моё чудовище.
— Мой ангел.
— Моя любовь.
Том задул свечу, и они отдались друг другу, благословлённые своей сладкой любовью.
Между тем в Дублине, говорят, женщина на картине в комнате Билла изогнула губы в улыбке.
