***
Тем временем Георг добрался до Дублина. Он путешествовал уже несколько дней. Был только один способ спасти Билла, и Том с Георгом должны были попытаться. Конечно, нелегко было пойти в дом сэра Каулитца и попросить о помощи, но он должен был попробовать. Возможно, что-то в этом человеке всё ещё теплилось по отношению к родному сыну. Георг вылез из кареты и, перекрестившись, поскольку ему требовалась вся дополнительная помощь, постучал в дверь. Дворецкий открыл её, и после того, как ему предложили выпить, его провели в кабинет, где обычно работал отец Билла. Сэр Каулитц был в шёлковом халате, изучал что-то и выглядел очень холодно и безучастно, как и рассказывал Билл, но Георг все же не терял надежды. — Добрый вечер, сэр Каулитц. — Здравствуйте, мистер Листинг. Я слышал о вас, кажется, вы уважаемый член лондонского общества. Но я не понимаю цели этого визита. Почему вы уехали так далеко от дома, чтобы посетить меня? — Я не знаю, с чего начать, сэр. Пожалуйста, простите меня за то, что я пришёл сюда, чтобы напомнить вам о ком-то, кого вы, возможно, не захотите помнить. Но я бы не приехал, если бы не крайняя необходимость. Доктор закрыл свои книги и впервые взглянул на Георга. — С Уильямом всё в порядке? — Это всё, что он сказал, но при упоминании этого имени его передёрнуло. Он не мог поверить, что после стольких лет его сердце всё ещё волнуется за Билла. — Боюсь, что нет, сэр. Билл в тюрьме. Я его адвокат. — Что он сделал? — Ничего, за что стоило подвергать его тюремному заключению, сэр. Он в отношениях с моим самым близким другом, Томасом Леверсоном. — Художником? — Именно. Они были… Арестованы из-за их отношений, — продолжал Георг, прекрасно понимая, что сэр Каулитц смотрит на него исподлобья. — Они пытались сохранить это в тайне, но… Леди Каулитц сдала их в полицию в надежде, что Билл свалит всю вину на Томаса. Даже Том просил его спасти себя, но он был неприступен. — Тогда я ничего не могу сделать. Уильям решил бросить вызов своей матери и мне, и он делал это в течение многих лет. Пришло время понести наказание. — Билл будет приговорён к каторжным работам. Вы врач, сэр, и знаете, что даже здоровый и хорошо сложенный человек вашего происхождения не выдержал бы этого. Если вы не поможете своему сыну, он умрёт в тюрьме. Мужчина выглядел обеспокоенным. Он никогда не думал, что потеряет Билла. Даже в теперешнем состоянии он всегда искал известия о сыне и день и ночь надеялся, что Билл вернётся. На мгновение Георг начал надеяться, что его визит не был напрасным. — Что вы хотите, чтобы я сделал? — Сэр Каулитц вздохнул. Он не мог допустить, чтобы Билла осудили. Не тогда, когда всё, чего он хотел, это обнять его и приветствовать дома. Теперь он знал, что должен гордиться своим сыном. Билл столкнулся лицом к лицу со всем этим консервативным обществом, частью которого, как вынужден был признать сэр Каулитц, он был сам, ради своей любви. Георг раздумывал, будет ли его отношение таким же, даже если Том поедет с ними. Билл никогда не оставит Тома.***
Георг вернулся в Лондон за пару дней до суда. С тех пор Билл и Том ничего о нём не слышали. Они решили, что их друг не нашёл способа помочь им, и теперь ждали своей участи — вместе, как всегда. — Том… — Прошептал Билл своему возлюбленному, когда они проснулись вместе на твёрдой доске, которая должна была стать их постелью. — Да, малыш? — Ты будешь сильным ради меня? Ты вернёшься ко мне, когда все закончится? — Даже с израненным телом и измученным сердцем я буду искать тебя по всему миру. Они целовались и целовались, слёзы текли из их глаз. Скоро их разлучат. Им даже не разрешат писать друг другу. Билл и Том все ещё целовались, когда вошёл охранник. — Мистер Каулитц, нам нужно, чтобы вы немедленно отправились с нами. Мистер Леверсон, и вы тоже. Билл и Том молча последовали за охранниками к выходу из тюрьмы. — Похоже, кто-то внёс за вас залог. Вы будете наслаждаться несколькими днями свободы до суда. Я бы пожелал вам удачи, но, боюсь, у вас слишком мало шансов. Том взял Билла за руку, и они вышли вместе. Была весна, и природа цвела. Том срезал дикий цветок, чтобы подарить его своему любимому. — Он белый, Том! Это же белая лилия! Это она! Теперь, может быть, с нами случится что-нибудь хорошее! Том жалел, что не может думать так же. — Давай вернёмся домой, кроха. Я хочу насладиться нашим домом в наши последние дни. Билл ничего не ответил. Он хотел в последний раз увидеть их дом. Он любил это место, здесь он снова научился любить рядом со своим Томом. Но как только они открыли входную дверь, то наткнулись на двух вооружённых незнакомцев. Один из них схватил Билла и приставил к нему пистолет. — Иди за мной, или я убью его. Том последовал за ними. Он понятия не имел, кто это мог быть. Возможно, кто-то из его озлобленных бывших поклонников. Но зачем им понадобилось их похищать? — Чего вы хотите от нас? — Просто пойдём с нами, и никто не пострадает. Билл и Том не протестовали, когда их втолкнули в карету. Поскольку они совершенно не знали, куда направляются, они прижались друг к другу и продолжали терпеливо ждать, но Билл дрожал как осиновый лист. — Успокойся, малыш. Нам ведь всё равно нечего терять, не так ли? — А если они что-то сделают тебе, Томи? — Не волнуйся. Всё будет хорошо. Давай, поспи немного. Ты голоден? — Немного… Но я бы не стал просить у них еды. — Они все равно не заставят нас голодать. Не волнуйся. И действительно, незнакомцы были очень добры к Биллу и Тому. Они только сделали несколько небольших остановок для еды, и, казалось, были в огромной спешке. Поэтому, когда через пару дней они добрались до места назначения, изнурённый Билл спал на руках у Тома, и старшему мужчине пришлось выносить его из кареты. Том увидел огромную виллу с прекрасными садами и человека, выходящего из ворот, которого он не узнал. Сэр Каулитц попытался сохранить самообладание, когда увидел своего сына, спящего в объятиях Тома. Больше всего на свете ему хотелось обнять сына. Каким же глупым эгоистом он был… Что бы он делал без этого мальчика? — Добро пожаловать, мистер Леверсон. — Здравствуйте, сэр… Могу я спросить, с кем я разговариваю? — Я сэр Гордон Каулитц. Том чуть не уронил Билла в шоке. Это было последнее, что он ожидал услышать. Что он должен был сказать этому человеку? — Не знаю, что и сказать, сэр… — У нас есть время поговорить. Впрочем, позже. А теперь вам обоим нужно отдохнуть. Помоги отнести Уильяма в его комнату. Том молча последовал за ним. Он не мог понять, как этот человек смог принять их здесь. Он определённо знал об их отношениях. Старая комната Билла выглядела точно так же, как и тогда, когда шестнадцатилетний мальчик покинул дом. Том осторожно позволил стройному телу коснуться матраса, а Билл свернулся калачиком и снова заснул. Том сел рядом и погладил его по голове. Он был бы рад лечь рядом с ним, но боялся, что сэр Каулитц будет против. — Пойдёмте, мистер Леверсон. Мне очень трудно разрешить вам ночевать вместе с Уильямом в моём доме. Вы останетесь в комнате для гостей. — Благодарю вас, сэр Каулитц, но я не понимаю… Почему вы помогаете и мне тоже? — Я уже подвёл своего сына однажды. Я заставил его бежать, позволил ему жить в позоре и нищете. Когда Георг Листинг приехал и сказал мне, что Уильям умрёт в тюрьме, я не мог снова его подвести. На этот раз я приму его выбор. Возможно, я никогда не смогу поддерживать его, но он навсегда останется моим сыном. Как вы думаете, он простит меня? — О да, сэр… Билл всегда любил вас всем сердцем. Георг был здесь? — Иначе он не смог бы спасти вас. Здесь вы будете в безопасности. Они никогда не заподозрят меня, а даже если и заподозрят, вы поедете в Германию, к бабушке Уильяма. Том потерял дар речи. Доброта, которую этот человек проявлял к нему, и тот факт, что Георг пересёк Королевство, чтобы помочь ему, были слишком ошеломляющими. Он поцеловал правую руку сэра Каулитца и заплакал, а затем они оба услышали скрип кровати Билла и повернулись посмотреть на ангельски красивого юношу, который просыпался. — Я лучше оставлю вас наедине, — прошептал Том и исчез за дверью. У Билла закружилась голова, но как только он огляделся и увидел свою бывшую комнату, ему показалось, что он сходит с ума. — Доброе утро, Уильям, — Билл услышал тёплый, любящий голос своего отца. Странно… Он никогда не думал, что у его отца есть тёплые чувства. — Папа? Что за…? Где я нахожусь? — Дома, Уильям. Разве ты не помнишь свою комнату? — Я помню… Но как? — Я должен был спасти тебя. Те люди, которые притворялись, что похитили тебя, работали на меня. Билл начал всё понимать. Вот почему они были добры к нему. Но Том? Где же Том? Неужели отец что-то сделал с ним? — Чт… А где Том? — В комнате для гостей. Ему тоже нужен отдых, и он хотел, чтобы мы поговорили. — Ты любишь меня, отец? — Спросил Билл так просто и в то же время со всей болью в глазах. Он мог начать говорить о чём угодно в мире, но он хотел знать это и хотел знать прямо сейчас. — Конечно, я люблю тебя. Я никогда больше не предам тебя, — ответил сэр Каулитц и крепко обхватил Билла за плечи. Как же ему не хватало этого мальчика! — Ты вырос такой красивый. — Я скучал по тебе, папа. Я думал, что мне здесь больше никогда не будут рады. — Теперь ты будешь жить здесь. И Том тоже. — Но ты никогда не одобришь этого… — Иногда нам всем приходится что-то менять в себе. — А как же мама? — Она никогда не хотела, чтобы тебя осудили. Она только хотела, чтобы ты порвал с Томом. Но теперь она поможет тебе, как и я. Я сказал ей, что ты можешь умереть или подвергнуться пыткам в тюрьме, и она пообещала принять Тома. — Отец… Когда всё это улетучится, я хочу возобновить свои занятия. Я хочу, чтобы ты гордился мной. — Я горжусь тобой, — сэр Каулитц успокоил юношу, и Билл заплакал у него на руках. После всех этих лет теперь у него было всё.