Sushi set

Двери лифта медленно открываются, впуская Чонгука в плен четырёх стен. Он нервно мнёт руками упаковку суши сета, которую должен доставить последнему на сегодня клиенту, и мельком оглядывает большое зеркало, подмечая свой усталый вид. И не то чтобы Чонгук всегда так нервничал, да и своей работой он вполне доволен. Единственная проблема заключается в том, что у парня клаустрофобия, которую он с большим успехом обходит стороной, в большинстве случаев, поднимаясь на пятые этажи на собственных ногах, но вот если клиент, как и в данном случае, по каким-то причинам обустроился на девятнадцатом, делать нечего, приходится терпеть. Он отвлекает себя мыслями о том, что в состоянии спуститься с девятнадцатого этажа и на своих двоих. Что, возможно, если будет перепрыгивать через ступени, справится даже быстрее лифта. И ещё вспоминает, что на часах уже десять вечера, а он с обеда ничего не ел и мечтает о том, как по приходу домой запихает в свой рот всего того, что только найдёт. Благодаря этим размышлениям Чонгук даже не замечает, как лифт стремительно поднимается вверх. Двери открываются, освобождая его из водоворота собственных мыслей и электронный голос оповещает о том, что он прибыл на девятнадцатый этаж. Чонгук сверяется с номером квартиры, мысленно отмечая, что никогда бы не заселился в апартаменты с номером шестьдесят девять и тут же стучит в дверь. Чонгук, если честно, не особо общительный человек, поэтому предпочитает, когда люди оплачивают заказ заранее по интернету, чтобы не задерживаться у кого-то дома слишком долго и не ждать пока этот кто-то оплатит принесённый Чонгуком набор суши или роллов, но, кажется, этот клиент руководствовался справочником всё то, что Чон Чонгук так сильно ненавидит, когда составлял этот заказ. Чонгуку не впервой, главное тут — это отдать заказ, забрать деньги и со спокойной душой портить себе колени, спускаясь пешком с девятнадцатого этажа. А потом уже спокойно расслабиться в тёплой в ванне с душистой пеной, посмотреть какую-нибудь комедию, вдоволь насытившись американским юмором и заваренным раменом, а после может и передёрнуть на какое-нибудь видео, предназначенное для «взрослых». Он даже на мгновение расслабляется, предвкушая приятный вечер, и нетерпеливо всматривается в глазок, думая о том, что, возможно, какая-нибудь старушка сейчас смотрит на него с обратной стороны двери, позабыв, что заказывала себе ужин. Хотя где это виданно, чтоб старушки ели суши? — думает Чонгук, усмехаясь своим же мыслям, и тяжело вздыхает, вновь принимаясь стучаться. В этот раз хозяин квартиры не заставляет себя долго ждать, и Чонгук вслушивается в размеренные шаги, торопливо переминаясь с ноги на ногу и выпрямляя спину. Дверной замок звонко щёлкает, и ручка незамедлительно скользит вниз, заставляя парня мысленно прыгать от нетерпения. Чонгук уже готовится сказать своё фирменное «Добрый вечер, это доставка суши» и нацепляет обворожительную улыбку. Но дверь наконец-то движется, распахиваясь у его носа, и перед Чонгуком появляется, по всей видимости, хозяин квартиры. Нацепленная раннее улыбка, стремительно ползёт вниз, и курьер так и замирает на месте, забывая даже дышать. — Здравствуйте, — раздается низким и бархатным голосом прямо перед его глазами, в которых, к слову, пару секунд вместо обладателя этого низкого голоса и дверной рамы стоял черный экран без каких-либо признаков жизни. И, честное слово, парень за это безумно благодарен. Сердце, которое до этого билось немного сильнее положенного от страха закрытого пространства, просто остановилось и, кажется, отказывалось даже пытаться вновь начать биться с того момента, как Чонгук увидел то… то, что увидел. Когда зрение приходит в норму, Чонгук со странным ощущением в груди осознает, что абсолютно не ошибся. Что то, что в первое мгновение показалось обычной галлюцинацией, ошибкой зрения ну или, в крайнем случае, чонгуковой усталостью — вовсе таковым не являлось. По коже почему-то побежали мурашки и пришлось даже немного собраться, чтобы не уронить на парня напротив весь заказанный им суши сет на двоих. Чонгук чувствует всем телом прилив жара. Нет, даже не жара, а адского пламя, которое только что разгорелось прямо под его ногами и только растёт с каждой секундой. Чувствует, как хочет не показать вида, что смущён чужим телом и чувствует, как паралич завладевает всем его телом, не позволяя даже сдвинуть глаза с чужой обнаженной груди. — Эй, всё в порядке? — удивленно интересуется парень напротив. Он вовсе не выглядит как маньяк или извращенец, кажется абсолютно нормальным в меру подкаченным и ухаживающим за собой мужчиной. Абсолютно голым мужчиной. И абсолютно толерантного ко всему, чему бы то ни было Чонгука, это вовсе не должно было бы потрясти и тем более ввести в такой долгий ступор. Но, черт возьми, что-то пошло не по плану. — Я могу одеться, если ты хочешь, — на полном серьёзе выдает обнаженный мужчина, кажется, уже собираясь развернуться и накинуть на себя халат, который, наверное, висит на крючке прямо в прихожей именно для таких случаев. Он выглядит так же обеспокоенно, будто совсем не хотел приносить столько неудобств бедному курьеру, застывшему в двери, как каменная статуя. Обнаженный брюнет решает, что эту ситуацию спасет только уместная шутка. Он надеется разрядить обстановку, одеться, и, возможно, пригласить парня поужинать с ним, чтобы загладить принесенные неудобства. Так или иначе, сет на двоих ему одному никак не съесть, а компания ему совсем не помешает. А Чонгуку в этот момент очень стыдно. Ему ведь совсем не помешал бы сделать свою работу чей-то идеальный обнаженный торс и равномерно распределившийся по телу бронзовый загар, который, вероятно, получен путем загара голышом. И Чонгук бы мог не обратить на все это притягивающее глаз зрелище, мог бы даже не скользнуть глазами вниз, чтобы убедиться, что ему не показалось, что и достоинство у этого парня, простите за тавтологию, достойное. Он мог бы, если бы прямо сейчас, замерев, не сверлил бы взглядом чужую мощную грудь. К счастью или к сожалению, это точка невозврата, а значит, Чонгуку точно ещё не раз приснится это зрелищное событие. — Ну или… ты можешь раздеться тоже? — всё-таки выдаёт хозяин квартиры, надеясь разрядить жуткую атмосферу своей нелепой шуткой, но заметив всю ту же немую реакцию и даже мимолетный испуг, принимается махать руками, — Боже, прости, это всего лишь шутка, — торопливо говорит он, а Чонгук даже не слышит все эти ненужные слова. Он смотрит на тонкие линии нескольких татуировок в районе предплечья, прямо у острых медовых ключиц, и голодно сглатывает. Вовсе не из-за того, что не успел перекусить. — Вот и всё, — поднимая руки в сдающимся жесте говорит парень, явно взволнованный замершим курьером, и ясно давая понять, что собирается накинуть халат, который сию минуту оказывается в своих руках. — Меня зовут Тэхён, и мне правда очень жаль, — чуть тише добавляет он, немного краснея. Стоит ли говорить, что Чонгук раннее никогда не встречал нудистов? Он, между прочим, парень начитанный и образованный, (опустим тот факт, что он работает курьером), поэтому о подобной группе людей, конечно, наслышан. Он невольно представляет, как Тэхён выходит в таком виде на улицу, тянется к пачке молока, затариваясь в местном супермаркете или же едет в вагоне метро, сосредоточено читая книгу, — и ему неожиданно становится дурно. Конечно же, нудисты не щеголяют так в общественных местах, и Чонгук прекрасно об этом знает, но дурно ему становится только больше, когда он скользит взглядом по обнажённым бедрам и останавливается на бордовом шёлковом халате. — Нет! — резко вскрикивает Чонгук, пугая этим уже собиравшегося накинуть ткань Тэхёна, и даже делает короткий шаг вперёд, буквально, выхватывая халат из рук незнакомца и прижимая к груди вместе с сетом суши. — Я… Простите, я просто… — он тщательно подбирает слова, коря себя за глупый ступор и, старается не опускать взгляд немного ниже, сосредотачиваясь на чужих тёмно-карих глазах, в которых мелькают сотни эмоций, — я просто растерялся, вам не стоит утруждаться… И то ли дело в том, что Чонгук действительно не хочет напрягать человека и создавать неудобства также, как и секундой ранее этого не хотел его новый знакомый Тэхён, то ли в том, что Чонгук эгоцентрично не хочет лишать свои глаза эстетического наслаждения от вида отточенного тела парня и его определенно привлекательного лица. — Уверен? — недоверчиво оглядывает его Тэхён, все ещё крепко сжимая в руках длинный бордовый халат, как бы понимая, что обоим будет лучше, если он его наденет, и глубоко в этом ошибается. В эту же секунду грудь Чонгука прошибает сильное чувство нужды, словно он не выживет, если это тело скроется из его поля зрения. — Выглядишь так себе. Хозяин квартиры в последний раз пробегается взглядом по Чонгуку, самостоятельно решая, что всё-таки наденет халат. Он тут же поворачивается к уже оправившемуся от шока парню спиной, накидывая одежду, и, подвязав его, довольно расслабленно разворачивается в обратном направлении. — Так-то лучше, — кажется, атмосфера перевернулась с ног на голову. Чонгук выглядит куда более спокойным и уверенным в себе, даже слегка расстроенным, но Тэхён определенно рад, что надел халат, и Чонгук мысленно с ним соглашается. Так действительно легче. За эти пару минут Чонгук уже забыл о всех планах на вечер, о жутком голоде, о лифте и о том, что он, к слову всё ещё на работе, тоже. Он даже не замечает, как в один миг из его рук исчезает принесённый им суши сет, а Тэхён протягивает ему пару сложенных вдвое купюр. — Сдачу оставь себе, стесняшка, — говорит он с лёгкой улыбкой, обнажая ровные белоснежные зубы. Часть его груди всё ещё проглядывается сквозь разрез халата, и Чонгук, мысленно хлопая себя по лбу, не может отвести от неё пристального взгляда. Его мысли летят со скоростью света, когда он представляет, что оказывается за дверью с деньгами в руках, и чувствует себя откровенно расстроенным. Ему не хочется уходить вот так. — Чек не нужен, — добавляет Тэхён, не совсем понимая в чём дело, и поднимая брови. Может, он сделал что-то не так? Или Чонгук просто забыл, что это не его квартира, и ему нужно убираться отсюда домой? Секунды торопливо бегут, пока курьер раздумывает над своими желаниями и их осуществлением, а Тэхён колеблется между тем, пригласить ли этого странного парня на импровизированный ужин, или же остаться сегодня с самим собой. Ответ изначально был очевиден. Очарование Чонгука взяло верх над Тэхёном, как только тот появился на пороге его недавно приобретенной квартиры в новостройке. Он молчит ещё пару секунд, не в состоянии отвести взгляда от парня напротив, сам не понимая по какой такой причине. А ведь он даже не знает его имени. И почему-то в голове появляются странные желания на его счет. — У меня есть огромный суши сет, и я один, — он направляет неуверенный взгляд в сторону кухни-гостинной, оглядывая новую мебель и полупустые полки. Везде играет лишь приглушённый жёлтый свет, а большая часть интерьера выполнена в мраморе, явно не выглядя дешёвой. Впрочем, Тэхён мог себе это позволить, — не хочешь присоединиться? Это вроде как извинения за принесённый дискомфорт… Тэхён выглядит крайне неуверенно, словно боится получить отказ, даже не зная, что с первых же слов, Чонгук уже мысленно дал согласие на всё, что бы Тэхён не предложил. Ему было просто невозможно отказать. Пышные, немного подкрученные пряди волос спадали на его лицо, придавая взгляду ещё больше загадочности. А чего только стоило Чонгуку взглянуть на широкую жилистую шею, все тело непроизвольно бросило в дрожь, не говоря уже о том, чтобы любоваться персиковыми губами мужчины. Чонгук кратко кивает, получая в ответ несдержанную и облегчённую улыбку. В интернете говорят, чтобы соблазнить человека нужно думать о его сексуальности, удерживая зрительный контакт. И хотя, Чонгук сделал это абсолютно неосознанно, без какой-либо задней мысли, кажется, это сработало… — Проходи, чувствуй себя как дома, — любезно говорит Тэхён, устремляясь вглубь квартиры и кивая в сторону стола. Кажется, он довольно ловко умеет выходить из смущающих ситуаций. Впрочем, с его-то жизненной позицией это неудивительно. Чонгук даже невольно задумывается о том, играет ли это какую-то роль в постели? Ведь если человек настолько раскрепощён в повседневной жизни, что способен встретить незнакомца в чем мать родила, то при интимной близости, он, наверняка, полностью открыт и уверен. Чонгуку почему-то хочется это проверить… — Красиво, — комментирует курьер, закрыв за собой входную дверь и прохаживая вдоль уютной гостиной Он не спеша оглядывая дорогой интерьер, задерживаясь глазами на разных местах почти что каждую секунду. Здесь, по разным углам расположились, привлекающие взгляд растения. Маленькие и большие, одни с интересными завитыми листьями, другие с яркими цветами, а есть даже выше самого Чонгука, как пальма, стоящая в углу в большом кварцевом горшке. Он думает, что в такой просторной квартире жить одному как-то странно. Хотя, наверное, Тэхёну, как человеку близкому к… духовности, нужно немереное пространство. — Красное или белое? — доносится низкий голос за спиной, и слышится звон бокалов, которые Тэхён вызволяет из верхних ящиков, опуская на барную стойку. Чонгук оборачивается, секунду переваривая слова. Интересно, вино это намёк или обычный жест гостеприимства, — думает парень, отодвигая высокий стул и усаживаясь за мраморную столешницу. — Красное, — погодя, отвечает он, всё ещё изучая глазами элементы квартиры. К его удивлению, здесь нет статуэток «Будды» или каких-то непонятных амулетов, сведетельствующих о сектанстве, и это отчего-то приносит облегчение, позволяя Чонгуку расслабиться. В глаза бросается находящиеся за спиной панорамное окно с видом на точно такую же многоэтажку напротив, ещё раз подтверждая теорию Чонгука, что в мире Тэхёна не существует слово комплексы. Чонгуку отчего-то становится очень жарко. Он убирает спадающие пряди со лба, а затем стягивает с себя бомбер, оставаясь лишь в белой футболке и джинсах. — Я смотрю, ты входишь в кураж, — Тэхён с улыбкой на лице оглядывает уже лежащую на полу часть чонгуковой одежды и ненароком задерживает взгляд на лице самого парня, отмечая, что ему бы ужасно пошло́ тоже оказаться здесь в халате. Хозяин квартиры не спеша обходит барную стойку, оказываясь на одной стороне с Чонгуком и подаёт ему уже наполненный алкоголем бокал — За знакомство?.. — приподняв брови в вопросительном тоне спрашивает Тэхён, улыбаясь как-то нежно и с долей извинения за случившееся в голосе. В ответ он тут же получает кроличью улыбку от Чонгука. Если честно, Тэхёну не верится, что они знакомы от силы пятнадцать минут. Ощущение, будто знают друг друга не первый год, будто не раз сидели вот так на его кухне и пили вино, закусывая суши сетом. — Ого, — удивляется Тэхён, когда понимает, что витая в своих мыслях и размышляя о том, как комфортно и спокойно с им вместе, он не заметил, как этот самый Чонгук за секунду осушил весь бокал и теперь немного морщится от терпкости во рту. — быстро ты! — Это для храбрости, — оправдывается Чонгук, немного махая перед собой руками, словно это поможет ему избавится от жжения алкоголя во рту. Он совсем не хочет, чтобы у Тэхёна сложилось впечатление, что он и в помине не слышал слова этикет. И Тэхён, как ни странно, понимает это. — И что же такое храброе ты собрался делать? — он вскидывает брови, находя затуманенный взгляд Чонгука и делает небольшой глоток, как истинный ценитель. У Чонгука в животе завязывается тугой узел возбуждения, и он бы рад дать этому логичное объяснение, но не может, потому что Тэхён делает шаг вперёд, ожидая ответа и прожигает своим сводящим с ума взглядом. На его губах ещё остался блеск вина, который так хочется облизать и убедиться, что терпкий вкус тоже остался на его коже. Либо сейчас, либо никогда, говорит себе Чонгук. — Я просто хотел сказать, что у тебя прекрасное тело… — томным шёпотом говорит он, ставя опустошённый бокал на край стойки и мимолётно облизывая губы. Он чувствует, как спиртное ударяет в голову, заливая щёки возбуждённым румянцем, и слегка прикрывает веки, сузив взгляд до хитрого и немного вульгарного. Грудная клетка Тэхёна, открывающаяся благодаря халату, начинает вздыматься немного чаще, и он повторяет жест Чонгука, осушая стакан одним движением и не сводя с него нечитаемого взгляда. — Ты голоден? — игнорируя комплимент, как-то томно интересуется Тэхён, чувствуя жар внизу живота и радуясь тому, что всё-таки надел этот чёртов халат. Было бы неловко светить полу-вставшим членом перед незваным гостем. Суши, оставленные где-то на столе не до конца распакованными, даже не посещают грязные мысли Чонгука, когда он слегка поддаётся вперёд, опуская взгляд на манящие губы. — Чертовски, — отвечает он, горячо выдыхая и мысленно надеясь оставить отпечаток горячего воздуха на смуглой коже Тэхёна. Кажется, они оба понимают, к чему всё ведёт, и, как ни странно, ничуть не удивляются. — Секунду, — говорит Тэхён, на мгновение прерывая их пламенную атмосферу и подхватывая пустые бокалы. Он обходит столешницу, вновь наполняя их красным вином и собирается с мыслями, надеясь, что новая порция алкоголя станет финальной точкой. Той самой точкой невозврата. Словно по щелчку бокалы оказываются в их руках, и Чонгук мимолётно залипает на тонкие изящные пальцы, которыми Тэхён удерживает напиток, прикусывая губу. — На брудершафт? — лукаво сверкая искорками в глазах, предлагает Тэхён, уже подаваясь немного ближе и протягивая свой бокал, чтобы переплести их руки. Чонгук, разумеется, соглашается, и полыхает каждой клеточкой тела, когда их лица оказываются непозволительно близко, вновь заставляя опустить взгляд на блестящие губы. Он делает короткий глоток, боясь не устоять против жаркой волны, исходящей от взгляда Тэхёна, который снова следует его примеру, проглатывая обжигающую жидкость, и отстраняется, лишь для того, чтобы вновь осушить бокал. — Снова набираешься храбрости? — ухмыляется Тэхён, и у Чонгука проскальзывает навязчивое желание укусить его сахарную улыбку. Атмосфера стремительно набирает обороты. — Верно, — он улыбается в ответ, сохраняя невозмутимый вид и беспечно скользит кончиком пальца по ровным краям бокала, соблазнительно склоняя голову направо. — Для чего на этот раз? — интересуется Тэхён, прослеживая его движение и поднимая глаза. Кажется, он оставляет решающий ход за Чонгуком. — Это секрет, — на последнем дыхании чуть ли не шепотом выдает Чонгук, перед тем, как податься вперёд. Сердце замирает, не успевая качать кровь для нормальной циркуляции, в придаток Чонгук затаил дыхание, предоставляя мозгу нехватку кислорода. Наверное, всё это и стало причиной его головокружения. Хотя такая близость с Тэхеном, кажется, даёт куда более сильный эффект. — Секрет? — также тихо переспрашивает Тэхён. Он собственнически укладывает руку на чонгукову талию, заставляя парня подняться с места, и притягивает его ещё ближе, практически вплотную. Чонгук утвердительно кивает. Его руки скользят по мощной шее, по выпирающим на ней венкам, и он ловит тяжелое дыхание Тэхёна, шаря глазами по бронзовой коже. Хватка на талии становится лишь сильнее, сокращая расстояние между телами до минимума. И Чонгук соврёт, если скажет, что не чувствует напряжённых мышц бедер и характерных пульсаций в области паха. И также соврёт, если скажет, что у него нет таких же. Он невесомо касается скулы мужчины, будто боясь, не зная, что предпочитает Тэхён. Нравится ли ему та нежность, которую дарит Чонгук или ему это не интересно также, как взрослому человеку детские игрушки. Ритмично вздымающаяся грудь отвечает сама за себя, и Чонгук видит в этом зелёный свет. Он немного приподнимается на носочках, ловя губами чужие губы и с усилием прижимаясь, чтобы у того точно не получилось отстраниться. — Сладко, — мычит Тэхён, на секунду ухмыляясь, и его низкий голос отдаёт волной возбуждение по чонгуковому телу. Он зарывается пальцами в волосы брюнета, немного грубо натягивая пряди, и Тэхён загорается от такого контраста, вмиг возвращаясь к поцелую. — Такой чувствительный, — выдыхает он прямо в губы, ощущая как Чонгук льнёт к нему всем телом, вздрагивая от напора. Движения становятся всё увереннее, и Тэхён крепче стискивает чужую талию, приплетая к их мокрому поцелую свой горячий язык. Что-что, а им он владеет на все сто процентов, и Чонгук, который убеждается в этом с первых секунд, не успевает подавить короткий стон от удовольствия, сильнее притягивая парня к себе. Они буквально дышат друг другом, пока ладони Тэхёна плавно соскальзывают на тазовые косточки, которые тот легонько сжимает, заставляя Чонгука вздрогнуть и покрыться колючими мурашками. Одной рукой он ведёт вверх, нарочно оглаживая грудную клетку и задевая вставшие от возбуждения соски, а после поглаживает напряженную мышцу на шее, второй ладонью сжимая подкаченные ягодицы. — Иди ко мне, — шепчет Тэхён, отстраняясь на долгие пару секунд и отходя ближе к краю стола, чтобы после ловко усадить Чонгука на его поверхность и без стеснения втиснуться между разведённых коленей. Возбуждение уже порядком завладевает остатками разума, и Чонгук вновь впивается в чужие губы требовательным поцелуем, тут же подключая язык и жадно пропитываясь приятным запахом мужского тела. Он чувствует, как Тэхён скользит по его ягодицам, на секунду сжимая пальцы, а после пробирается под футболку, заставляя мышцы живота мимолётно сократиться, а Чонгука несдержанно застонать. — Ты весь горишь, — вновь подаёт голос Тэхён, оглаживая кубики пресса ладонями и поднимаясь к набухшим соскам, чтобы тут же сжать один из них в пальцах и удоволетворенно усмехнутся на ответную реакцию. Чонгук ёрзает, не в силах справиться с бушующими эмоциями, и следуя действиям Тэхёна, запускает шаловливые пальчики под кромку халата, тут же упираясь ладонями в крепкую грудь. Тэхён нетерпеливо задирает его футболку, полностью оголяя живот, а волосы слегка оттягивает назад, заставляя парня откинуть голову и открыть обзор на привлекающую внимание шею. — Ты не против меток? — между прочим интересуется Тэхён, принимаясь мазать губами по выступающим венкам, и оглаживать стиснувшие его за поясницей бедра. Чонгук несвязно мычит, надеясь, что его речь примут за положительный ответ, и принимается отчаянно скулить, когда Тэхён впивается влажными губами в чувствительную кожу его шеи, принимаясь торопливо засасывать. Руки сами скользят всё дальше, и Чонгук изучает ими чужие предплечья, очерчивает татуировки, оглаживает бицепсы и вновь возвращается к груди, торопливо дыша. Сил сдерживаться остаётся всё меньше, и Тэхён оставляющий уже пятый засос, отстраняется, чтобы секундно полюбоваться своей работой и поставить небольшую метку в виде укуса. Словно завершающий штрих. Кожа под его губами приятно жжётся, и Чонгук еле терпит тесноту в штанах, пытаясь толкнуться вперёд, чтобы получить хоть какое-то трение. — Пообещай не сдерживаться, — томно шепчет Тэхён. Его глаза крайне серьезные и выражение лица такое, будто он только что был назначен в президенты, — сладкий, я серьезно, сегодня делай всё, что вздумается, — будто бы просит Тэхён, и Чонгук, поняв о чём идёт речь начинает активно кивать головой. Напряжение во всем теле никак не даёт забыть о себе, и Чонгук сильнее прижимает Тэхёна к себе, благодаря окольцовывающим бедра ногам. — С радостью, — в самые губы выдыхает Чонгук, в надежде вновь получить желанный поцелуй, но вместо этого получает лишь короткий чмок, а затем его подхватывают под попу, поднимая в воздух, крепко удерживая за талию лишь одной рукой, а второй зачем-то прихватив с собой суши сет, — Тэхён несёт его ещё в неизученную часть квартиры, которая, теперь кажется Чонгуку ещё просторнее. Безумное возбуждения действует на Чонгука практически как наркотик. Он готов поклясться, что не чувствует тех частей тела, к которым не прикасается Тэхён и наоборот с теми, к которым прикасается. Что перед глазами картинка плывет, словно в комнате беспросветный дым. И ещё готов поклясться, что он давно никого так сильно не хотел. Чонгук чувствует себя ужасно тормознутым. Его мягко опускают на матрас в комнате, что гораздо темнее всех остальных. В ней царит та самая интимная атмосфера, в которой сейчас витает Чонгук. Тэхён кладет суши сет на пол рядом с чонгуковой головой и только в этот момент до Чонгука медленно, но ясно доходит, что у Тэхёна нет кровати, а лишь матрас, лежащий на полу в середине комнаты с такими же панорамными окнами, но на этот раз, выходящими на густой лес. Будь Чонгук трезвый он бы сто процентов не обратил на это внимания, вопрос даже в том оказался ли бы он вообще в этой комнате с нависающим над ним мужчиной, но пьяный Чонгук — болтливый Чонгук. — Нудисты не спят на кроватях? — задаёт несуразный вопрос он, ловя на себе удивленный взгляд, мол тебя серьезно это сейчас интересует, но Чонгук не уступает продолжая сверлить серьезным взглядом и игнорируя звон в ушах и ноющий узел внизу живота. Тэхён лишь хмурит брови, усмехаясь. Он подхватывает пальцами светлую футболку и, не без помощи Чонгука, за секунду стаскивает её с тела парня. — Нет, — наконец-то отвечает он, и Чонгук облегчённо выдыхает. Он бы не вынес в таком мутном состоянии узнать о ещё одной странности Тэхёна, — это новая квартира… Я заказывал кровать, ещё не успели её привезти, — объясняет он, вновь оставляя короткий поцелуй на приоткрытых губах Чонгука, и подтягивает его немного вверх, обшаривая глазами обнаженный торс и предвкушая то, как полакомится этим телом. — Думаю, нужно ввести определённые правила для этой квартиры, — говорит Тэхён, принимаясь оставлять влажные поцелуи на грудной клетке и медленно спускаясь к кромке выцветших джинс. — Для тебя будет только одно, — добавляет он, дразня Чонгука широкими мазками своего горячего языка. Кажется, Тэхён и сам не понимает, что за бред сейчас несёт, но ему сегодня простительно, Чонгук лишает его ума. — Ты должен всегда находиться здесь без одежды, — горячо выдыхая на влажное от поцелуев солнечное сплетение, заканчивает Тэхён. Он не знает, какое влияние оказывают эти слова на дрогнувшего Чонгука, который нетерпеливо закусывает нижнюю губу, наблюдая за языком Тэхёна, очерчивающим покрасневшие соски. Чувствительная зона даёт о себе знать, и Чонгук выгибается сдавленно застонав, как только Тэхён последовательно засасывает набухшие бусины сосков и принимается дразнить короткими мазками вокруг ореол. Он успевает подумать о том, были ли слова Тэхёна намёком на следующий раз, или, быть может, даже намёком на отношения, а после облегченно выдыхает дрожащим воздухом, когда Тэхён расстёгивает натянутую ширинку, освобождая чужое возбуждение из тесного плена. — А спать без кровати, кстати, отличная идея, — добавляет он, обжигая кожу внизу живота горячим дыханием, от чего изнутри Чонгука, кажется, бабочки щекочут своими крылышками. Он ухватывается пальцами за темные прядки на затылке Тэхёна, выцеловывающего каждый сантиметр его кожи, плавно поднимая вверх. Чонгук со сто процентной уверенностью готов сказать, что он на грани. Его член больше ничего не сдавливает, и он чувствует какое-то своего рода облегчение, когда поднимаясь вверх Тэхён касается его своим достоинством. И их разделяет лишь шелковая ткань халата. — Нет, — недовольно мычит Чонгук, пробегаясь пальцами по торсу парня и наконец-то добравшись до пояса, и без труда расправляется с ним, вызывая у Тэхёна тихий и низкий стон, — я не люблю спать почти что на полу… Чонгук тут же чувствует как его со всей силы вдавливают в недо-кровать, и не удерживается от восхищенного выдоха. — Со мной тебе обязательно понравится, — обещает Тэхён. Он резко отстраняется от Чонгука, правой рукой доставая из сета маленькую суши и помещает её в ямку между ключиц. На лице Чонгука читаются все виды удивления. Тэхён скользит губами по низу его живота, заставляя все мышцы натянуться струночкой, и Чонгук чуть ли не пищит от накрывающих его ощущений. — Что ты творишь? — выстанывает Чонгук, сжимая белую простынь в ладонях. В ответ Тэхён ведёт языком вверх, и вновь мокро целует, поднимаясь выше к пупку, и весь Чонгук становится одной сплошной эрогенной зоной. Губы Тэхёна идут ещё выше, и, кажется, Чонгук забывает, как дышать. С каждым новым прикосновением по позвоночнику до самого копчика бежит разряд тока, от которого Чонгук громко вздыхает каждый раз, когда Тэхён вновь и вновь оставляет мокрые следы поцелуев на его животе. — Я делаю всё, что мне хочется, — запоздало отвечает Тэхён. Он ловит тяжёлый взгляд задыхающегося Чонгука и, сладко облизнувшись, приступает к шее. Он оставляет мокрые следы по всей её площади, в награждение получая жалобное пищание дергающегося Чонгука, и в конце концов широко раскрыв рот, словно на десерт, съедает суши, что все это время лежала в середине, не забывая прикоснуться уже ноющими губами к коже по две стороны от нее. И это окончательно сносит крышу. — Меня триггерит, — уверенно заявляет Чонгук, наконец выпуская из вспотевших ладоней помятую простынь. У него все ещё немного дрожат руки, напоминая о том взрыве ощущений, которые он только что испытал и в голове не остаётся ни одной нормальной мысли, кроме той, что, если бы Тэхён не прекратил, то наверное он кончил бы только от таких ласк. — Я заметил, — Тэхён жалко оглядывает его, расплоставшееся по матрасу тело, давая пару секунд отдохнуть и отдышаться, набраться сил на вторую и самую сладкую часть, пока сам стаскивает его джинсы вместе с боксерами и ощущает, как собственное возбуждение нахально поднимает шёлковую ткань халата вверх над собой. Пора бы и от него тоже избавиться проносится в его голове, и уже через секунду халат летит на пол вслед за чонгуковой одеждой. — Принимай, — с уверенностью в своих действиях Тэхён пихает Чонгуку, который кстати все ещё обездвиженно лежит на матрасе, отдыхая, небольшую суши в рот. Руководствовался он сразу двумя вещами. Первая, суши, которую он только что съел была действительно вкусная, а вторая, он вспомнил, что Чонгук упоминал о своем зверином голоде. И может быть это и не очень вписывалось в концепт их занятий, Чонгук был более чем доволен, тут же распахнув голодные глаза и старательно прожевывая поданную Тэхёном еду. И, быть может, это покажется чем-то несуразным, но Чонгука до чёртиков возбуждают эти невинные действия, а Тэхён лишь любуется его набитым ртом, явно представляя за щекой что-то другое… — Люблю совмещать приятное с полезным, — оповещает брюнет, вновь опускаясь грудью на Чонгука, облизывающего губы, и сладко подмигивает, клюнув покрасневшую щеку. Несмотря на внешнюю прохладу, внутри обоих разрастается пожар, едва сдерживаемый рассудком, и Тэхён вновь скользит ладонью по чужому телу, пробираясь немного ниже и проскальзывая пальцами к кольцу чонгуковых мышц. За окном уже практически стемнело, и Чонгуку на секунду становится жутко от мысли, что домой ему придётся плестись уже ночью. Хотя он очень надеется, что до дома сегодня не дойдёт, потому что Тэхён, кажется, не намерен его отпускать. — Посмотрим, насколько ты узкий, — шепчет брюнет, дразня Чонгука мимолетными прикосновениями. Он не собирается растягивать его без смазки, лишь наблюдает за ответной реакцией, ощущая мурашки на чужой коже и не сдерживает довольной улыбки. — Я часто… расстягиваюсь сам, — сквозь сбитое дыхание, выдаёт Чонгук. Он не знает, почему озвучивать это так неловко, но жар сам приливает к лицу, пока Тэхён, не прекращающий оставлять сладкие поцелуи на его лице, игриво ухмыляется. Ему нравится мысль о том, что Чонгук играется с собой, и фантазии об этом разогревают почти что болезненное возбуждение, заставляя Тэхёна мягко вилнуть бедрами и заставить Чонгука издать тихий скулеж, полный отчаянной мольбы. — Я бы посмотрел на это как-нибудь в другой раз, — горячо шепчет Тэхён, прикусывая его мочку уха и вновь оставляя влажный поцелуй, — но сегодня я справлюсь сам, — усмехаясь, добавляет он, слегка раздвигая дрожащие колени и открывая для себя ещё больший обзор. Он хищно облизывается, вызывая у наблюдающего за каждым действием Чонгука нервные выдохи, и заставляет согнуть колени по разные стороны от его головы одним коротким напором. — Я всё ещё чертовски голоден, — заключает хозяин квартиры, нащупывая пальцами разбросанные по обе стороны руки Чонгука, и крепко сплетает их со своими, а затем первый раз, на пробу касается языком сжимающегося сфинктера и тут же чувствует отдачу в виде крепчающей хватки на его ладонях. За этим следуют ещё пару слабых мазков, словно вместо Чонгука под ним лежит холодненькое, только что вытащенное из холодильника мороженое. И если бы Тэхён не был так увлечен своим вкусным занятием, он бы точно побеспокоился о своих возможных переломах пальцев от того, насколько сильно в них вцепился парень. Тэхёну определенно сносит крышу. За время переезда у него не было времени даже на обычную дрочку, не говоря уже о настоящем качественном сексе, поэтому сейчас он, будто бы срываясь с цепи ритмично скользит языком по сжимающейся дырочке то вниз то вверх, не позволяя себе отстраниться не на секунду. Чонгуку сносит крышу не меньше. Он отбрасывается на постель и его влажные прядки волос тут же рассыпаются по подушке, оголяя покрывшийся испариной лоб. От поступающего наслаждения, что разливается теплом по низу живота хочется закатить глаза, но у Чонгука даже не хватает сил на то, чтобы открыть их и взглянуть на всю эту картину, расположившуюся между его ног, несмотря на то, как ему сильно хочется увидеть. В отличие же от Чонгука, Тэхён не сводит с него глаз. Он редко моргает, ещё тщательнее вылизывая узкий вход и любуется раскрывшимся перед его глазами пейзажу. Пресс Чонгука ритмично напрягается, выдавая его желание подать бедрами вперёд и возможно коснуться самого себя, даря ещё больше наслаждения, но с Тэхёном он сам не свой. Сильнее сжимает их руки, не намереваясь разрывать контакт и смыкает губы, чтобы не застонать в голос. — Кричи, зайчик, — низким голосом и не скрывая усмешки выдает Тэхён и, только этого Чонгуку не хватало. Он еле держится, чтобы в предоргазменных судорогах не свести колени вместе и кое-как останавливает себя, когда Тэхён неожиданно расслабляет руки, разрывая контакт, который так боялся потерять Чонгук и сам сводит его колени друг к другу, надавливая на ноги и заставляя Чонгука прижать их к животу. — Ты такой симпатичный, — вновь выдыхает Тэхён, на этот раз, без каких либо усмешек. Чонгук яростно отсчитывает секунды до взрыва. — Чёртов… — не заканчивая своё высказывание выкрикивает Чонгук, когда язык Тэхёна напористо прорывается в его задницу, начиная хозяйничать там, будто проделывает этот фокус не в первый раз. Без рук Тэхёна менее удобно, поэтому Чонгуку ничего не остаётся, кроме как схватиться за свою голову и мысленно посчитать пять, четыре, три, два… В этот момент Тэхён резко отстраняется, облизываясь будто зверь, полакомившийся своей добычей и ослепительно улыбается ловя взгляд Чонгука на его блестящих влажных губах и подбородке. О Господи, смотреть на это было самой большой ошибкой. Чонгук тут же захлопывает глаза, обещая себе не отрывать их до самого конца и напрягается, чтобы не кончить прямо сейчас мало того, что без рук, но и без каких-либо ублажнений со стороны Тэхёна. — Раз уж ты такой хороший мальчик и любишь баловаться в одиночку, могу я… — Тэхён замолкает, расстягивая интригу, но даже от этих слов температура в воздухе поднимается на несколько градусов, — войти в тебя прямо сейчас? На секунду воцаряется тишина, а после Чонгук вновь начинает громко глотать воздух, быстро кивая головой. Он и правда думает, что растянут достаточно хорошо, чтобы Тэхён мог начать это уже сейчас, и ёрзает на кровати, пристраиваясь к его бёдрам. — Пожалуйста, сделай это, — на выдохе стонет он, не выдерживая жгучего взгляда и отворачиваясь в сторону. Его ладони вновь переплетаются с чужими, и Тэхён завлекает Чонгука в очередной жаркий поцелуй, чтобы распалить того немного больше. Если больше вообще возможно. Он хочет отбросить всё стеснение, каждую неловкую мысль, заставить Чонгука несдержанно стонать в его крепких руках, а после нежить в своих объятьях до самого утра, поэтому не собирается медлить. Дразнит Чонгука своим языком, напористо выдыхая в мокрый поцелуй и вновь перетекая на шею. Шепчет что-то о том, чтобы он расслабился и был послушной деткой, и ловко подтягивает его за бедра, пристраиваясь ко входу влажной чувствительной головкой. — Держись крепче, — облизывая губы, низким голосом говорит Тэхён, опуская одну ладонь на узкую талию, а второй погружая свой член в узость чонгуковой дырочки и вырывая прерывистый восторженный выдох. Внутри Чонгука до безумия тесно и также жарко, и Тэхену кажется, что он не продержится и пяти минут, находясь в его податливом теле. Ладони сами скользят по чужой груди, вновь задевая соски, и Тэхён плавно погружается внутрь до самого основания, замирая на пару мгновений и ожидая одобрительного кивка. — Не жалей меня, — шепчет Чонгук, поощеряя брюнета к действиям, — я правда готов, — добавляет он, закидывая голову назад и жадно вдыхая воздух. Он знает, что выглядит сейчас крайне открыто, выглядит уже до одури затраханным и, может, до неприличия нуждающимся, но всё равно прикусывает нижнюю губу от смущения и краснеет немного сильнее. — Так хорошо принимаешь меня, — на грани сознания шепчет Тэхён, начиная неспешно толкаться вперёд, и не сводит с Чонгука затуманенного взгляда, продолжая шептать грязные комплименты. Комната наполняется громкими шлепками и низкими стонами, когда Чонгук принимается двигаться в такт плавным движениям, самостоятельно насаживаясь на член, который уже спустя пару минут попадает точно по простате, заставляя его резко выгнуться и смять простынь в кулаках. — Да… здесь, — бессвзянно шепчет Чонгук, задыхаясь от палитры эмоций и срываясь на тонкие стоны. Он до одури заводит Тэхёна, опускающегося к его лицу и выдыхающего в приоткрытые губы, но может лишь прикрыть веки и чувствовать нескончаемый жар внизу живота. — Детка, ты такой узкий, — говорит Тэхён, позволяя исполосывать свою спину ногтями и продолжая наращивать темп. Он чувствует, как Чонгук окольцовывает его ногами, прижимая немного ближе и грубо обнимает за шею, притягивая к себе в требовательном поцелуе, и нарочно задевает ладонью чужой истекающий смазкой член, вызывая несдержанный всхлип. Тэхён громко выдыхает сквозь приоткрытые губы и в каком-то плане Чонгук даже благодарен ему за это, потому что на лицо попадает хоть немного холодного воздуха, который хоть и не может полностью потушить пожар внутри Чонгука, но немного остужает его хотя бы снаружи. Парень довольно быстро начинает набирать темп, но сегодня ему позволительно. За все это время Чонгук ни разу не коснулся себя, несмотря на то что он ужасно возбужден, и член изрядно требует внимания к себе, лёгкими вибрациями напоминая Тэхёну о большой и стоящей проблемке. Даже не подозревая об этом они оба думают о том, что никогда не чувствовали себя так хорошо. — Давай я буду сверху, — неожиданно прерывает Чонгук, вновь заставляя Тэхёна придержать в себе зверя, желающего втрахивать Чонгука в кровать с бешеной скоростью. — Конечно, — ожидаемо быстро соглашается Тэхён. Ну, а кто откажется от такого? Он быстро отстраняется, и как никогда твердый член выскальзывает с хлюпающим звуком ударяясь об ногу Тэхёна. Он тут же отбрасывается на кровать вытягивая ноги и закидывает руки за голову, принимая царский вид, пока Чонгук закарабкивается сверху, на корточках располагаясь над достоинством партнёра. — Так гораздо лучше, — Тэхён жадно оглядывает его тело и в голове непроизвольно рисуются картинки того, как обладатель этого шикарного пресса будет скакать на его толстом члене, и сдерживает порыв самостоятельно присунуть парню прямо сейчас. Чонгуку вальяжно покачивается на бедрах, обхватывая достоинство Тэхёна длинными пальцами, и очаровательно улыбаясь направляет его в свою промежность. Такая разница между невинным выражением лица и тем, какую грязь он вытворяет снизу, откусывают у Тэхёна ещё один огромный кусок терпения. Он тоже начинает нервно отсчитывать секунды до взрыва. К счастью, Чонгук и сам не намерен ломаться и растягивать процесс. Он не останавливается на проникнувшей в него головки члена, что уже приносит кучу ощущений, и садится сразу на весь, а после, округлив губы и зажмурив глаза, сладко выстанывает имя Тэхёна. — Я-то думал, ты стесняшка, — урчит Тэхён, облизывая губы и не сводя взгляда с раскрасневшенося лица Чонгука, волосы которого небрежно растрепались. Он выглядит словно создан для того, чтобы быть оттраханным как можно скорее, и Тэхён не может сдержать порыва, принимаясь вскидывать бёдра вперёд и толкаться в Чонгука быстро и совсем отчаянно. — Я никогда не спал с клиентами, — приглушённо отвечает Чонгук, опираясь руками о колени Тэхёна и изящно выгибаясь в спине. Так точка попадания по самым чувствительным местам оказывается прямо под вбивающейся крупной головкой чужого члена, и Чонгук почти не сомневается в том, что кончит лишь от пары прикосновений. — Нравится прыгать на моём члене, детка? — говорит Тэхён сквозь усмешку, и опускает ладони на согнутые коленки Чонгука, мягко поглаживая и заходя слишком глубоко и быстро, чтобы оставить шанс на ответ. Чонгук лишь виляет бёдрами, переходя на круговые движения, и беспрерывно стонет, вновь откидывая голову назад и открывая обзор на мощную шею, на которой красуется ворох засосов. Ладони Тэхёна скользят по его торсу, задевая изнывающий член, и Чонгук вздрагивает, продолжая насаживаться по самое основание и буквально скулить от переизбытка ощущений. — Хочешь кончить, малыш? — заботливо интересуется Тэхён, всё же опуская ладонь на основание его члена и принимаясь лениво водить рукой вдоль налившейся кровью плоти. Он не спеша очерчивает каждую венку, слегка надавливая на головку большим пальцем и тут же опускаясь вниз, чтобы размазать естественную смазку, пока Чонгук хрипло выдыхает, порываясь поддаться вперёд и насадиться на Тэхёна одновременно. — Помоги мне, — быстро выстанывает Чонгук, чтобы снова начать прерывисто дышать, похныкивая время от времени. Тэхёна почему-то кроет от этого вида и в голове мелькает мысль, что надо бы почаще заказывать суши у этой фирмы, и то, что Чонгук никогда не спал с заказчиками только подливает масла в, и без того, адское пламя. Тэхён быстро улавливает просьбу Чонгука, сильнее сдавливая его член в своем кулаке и начинает ритмично надрачивать в такт его толчков, напряжённо наблюдая как искажается его лицо. — В два раза быстрее! — уверенно наставляет Чонгук. Сквозь пелену тэхенового возбуждения довольно сложно сконцентрироваться на картинке перед глазами, но лицо Чонгука определенно всё ещё выглядит так, будто он готов кончить в любую секунду, и Тэхён не на шутку удивляется, куда этому стеснительному на первый взгляд парню такая скорость. — Зайчик, я сотру тебя в порошок, если буду двигаться с такой скоростью, — его мозг, если честно, кое-как генерирует какие-либо мысли, предпочитая просто отключиться и позволить телу делать всё, что захочется. И эта глупая на первый, да и не только на первый взгляд шутка, последнее, на что он потратил свою энергию, отказываясь и дальше участвовать в этом грязном процессе. Уровень тестостерона зашкаливает, и Тэхён, не в силах ослушаться, увеличивает скорость поступательных движений и сокращает амплитуду до минимума, наслаждаясь тут же вырвавшимся гортанным и протяжным стоном Чонгука. Кажется, Тэхён только что словил новый фетиш. — Чёрт, Тэ!.. — только и выстанывает Чонгук, запрокидывая голову с влажными от пота волосами и обильно кончая в широкую ладонь Тэхёна, который всё ещё держит его член в руках, продолжая двигаться и добивая с каждой секундой. Стоит ли говорить, что Чонгук никогда в жизни не испытывал такой крышесносный оргазм. Он ведь едва продержался жалкие полминуты после помощи Тэхёна, но это определенно того стоило, несмотря на дикую отдышку и сухость во рту. Чонгук уверен, завтра он будет ползать, но в настоящем времени он всё ещё продолжает вилять бёдрами сквозь дрожь в ногах и растворяется в послеоргазменной неге, жадно глотая кислород. — Потерпи, стесняшка, — успевает сказать Тэхён, заметив как сильно его кроет, и начинает быстро вбиваться в податливое тело, чувствуя, что вот-вот достигнет разрядки. Не проходит и пары минут, когда Тэхён кончает следом с надломленным стоном и изливается в узкую промежность, только сейчас вспомнив о презервативе, успешно забытом в тумбочке. В любом случае, эта мысль сейчас не имеет никакого значения, ведь оба здорово вымотались и порядком устали, да и с резинкой совсем не те ощущения. — Ты лучший, Чонгук-и, — спустя пару мгновений, ласково шепчет Тэхён, ещё несколько раз толкаясь вперед и выскальзывая под протяжнный выдох Чонгука, который слегка вздрагивает от ощущения вытекающей спермы в заднем проходе и восстанавливает сбитое дыхание. — Повторишь мне это завтра? — не без помощи Тэхёна Чонгук слазит с чужих бедер, плюхаясь на мягкий матрас, как варёный пельмень. Так и лежат секунд пять в молчании и лишь мизинцами еле-еле касаясь друг друга, не потому, что не хочется или потеряли интерес, а лишь потому, что обоим очень жарко и хочется принять душ, а не липнуть друг к другу мокрыми телами. — Что именно? Отпадный секс или то, что ты лучший? — с усмешкой отвечает Тэхён вопросом на вопрос. В пробелах между фразами слышен гул машин за окном и тяжелое дыхание обоих парней. Тэхён накрывает чонгукову ладонь своей, и ловит себя на мысли, что за пару часов стал зависим от контакта с ним и понятия не имеет как жил до и как теперь жить после… — Или то и другое вместе? Чонгук в ответ по доброму усмехается, оставляя заданный вопрос без ответа и лишь шумно выдыхает. У него впереди ещё куча дел: сходить в душ, нервно пробормотать «сплю на новом месте приснись жених невесте» перед сном, уснуть в обнимку и благополучно приснить своего нового знакомого, на утро и не вспомнив об этом. И ещё много много всего… Но это в будущем, а сейчас просто душ и просто безобидные, но непрекращающиеся поцелуи, которые, как окажется, станут началом чего-то большего чем просто Чонгук, который очень удачно зашёл.