Послание

Здравствуй, дорогая. Пишу тебе Водой по стеклу. Из самой нагой части мира этого Тебя зову. Ничего не осталось здесь нашего, милого, И тебе, наверное, хорошо там. Я не виню. Я виноват сам. Хотелось бы мне рассказать Про наши жалкие жизни, Про нашу напрасную храбрость, Но что-то прерывает мысли. В какой-то пустоте я опять себя нахожу Я ведь, понимаешь, без ума От образа твоего, от видения, От твоего огня. Мне снится, как ты для меня поёшь Снова и снова, одно и то же, А каждый раз как первый, А в конце ты всё равно уйдёшь. И знаешь, как бы я не пытался, не представлял, На душе это клеймо выжжено глубоко, За путями моими не видно настоящих дорог, А ты ещё дальше — дальше, чем далеко. И все эти дни, как ребёнок, Я оставлял надежду, представишь, сколько? Я море это пересёк бы, вышел на землю. Да земля эта остров только. Но есть кто-то, кто намного ближе, Кого ты сама во снах лелеяла. У него глаза светлые, добрые, У него в руках ты когда-то таяла. Он там с тобой, твой ангел, Твой гений, твой хороший. Он всегда знал тебя, тебя всю, Лишь я остался обычный прохожий. Ты помнишь, как он смотрел с высоты И казался тебе самым главным? Ты помнишь, как он забывался в слезах, Но оставался храбрейшим и славным? Ты помнишь, где вы ходили после обеда И после полуночи? Ты помнишь, как были неважны рассветы И важны были мелочи? Ты помнишь, забывала его разбудить утром Потому что оба не спали? Помнишь, ты говорила ему приходить к ужину, А потом к ужину оба пропадали? А помнишь, расходились мосты, скрывались туманы? И всё это в голове. И он рассказывал об этом то же самое. И что-то трепетало в душе. Я знаю, ты помнишь. А я не помню. А я не был никогда там. А я родился лишь когда ты пропала. Я виноват сам. Мне говорили забыть, оставить, А что мне было оставить? Вся моя сущность, весь я Это твоя память. Это одинокий дождь по горячему песку, Что пропадёт сразу как появится. Он знает, что есть дожди городские, живучие, Но он им не друг, он им разница. Он не знает ничего, кроме песка, И он в нем живёт. Он хочет петь лишь его, смертоносного. И он поёт. Как скоро ты убьёшь меня, милая? Ты делаешь успехи, знаешь ли. Невесомо, непринуждённо Я смотрю на него, всего в пыли. Он властен и мудр. Я, конечно, тоже влюблен в него. Влюблен до безумия, до пульса неслышного. Я молюсь ему каждое утро. А он меня презирает, глупого. Он хотел бы скрутить мне шею Как курице. Но у него руки чистые, не попачканные, Он, наверное, их моет в святой водице. Для него были нипочём фантазии И пёстрые твои слова. Он улыбался так ярко, что даже у солнца Кружилась голова. Как было тепло в его объятиях крепких, Когда он в зной засыпал на твоём плече. Как ему шло глупо смеяться И не быть в глупцов числе. О, я понимаю, правда. Никогда не было небо так низко. Но даже так, ты не знаешь, кто я такой Даже и близко. А у него глаза светлые, добрые. Он с тобой там. А я опять молчу. Молчу и реву себе самому. Я виноват сам. Навсегда остаюсь твой Земной слуга. Жди меня, дорогая. Стекла вода.