***
Вскоре Антон выпрямляется и завершает переодевание крагами, натянув обе перчатки на руки, ловко застегивает. Обернувшись, хватает клюшку, после чего шагает к двери, а немного спустя уже подходит ко входу на хоккейную площадку, встретившись взглядом с Павлом Алексеевичем, который каждую тренировку дежурит на трибунах, дабы при любых, угрожающих жизни случаях помочь. — Здравствуй, чувствуешь себя как? Здоровье космическое? — интересуется мужчина, на что Антон положительно кивает и, приоткрыв дверцу, хватается за борты, шагнув на лёд, сразу же становится в нужную стойку, обеспечивая тем самым устойчивость на коньках. — Поехали по кругу, ускорение от свистка до свистка, — командует тренер и вставляет свисток между губами. В ушах тотчас раздаётся характерный высокий звук свистка, возникающий при прохождении потока воздуха сквозь узкое отверстие, и вскоре второй свист, за ним следует третий. — А тебе особое приглашение нужно, капитан? — прикусив свисток, дабы удобнее было говорить, сквозь зубы рычит Арсений Сергеевич, обращаясь к Антону. — Было бы неплохо, — едва слышно бормочет Шастун, старательно избегая зрительный контакт со взглядом Попова, в который сейчас, казалось бы, посмотришь и утонешь, захлебнувшись из-за нахлынувшей океанической волны. Ты чё, страх потерял? — усмехается альтер-эго Антона, аплодируя стоя, в знак одобрения такого смелого ответа подростка. Сделав первый круг, Шастун дожидается момента, когда команда проедет мимо него, и присоединяется к ним, лидируя впереди, дабы те следовали прямиком за капитаном. — Продолжаем бе́гом на коньках, — громко командует Арсений, внимательно наблюдая за каждым движением игроков, — четыре раза едете вперёд лицом, два раза задом, и так шесть подходов, — дав чёткое задание, Попов ловко развернулся, двинувшись в сторону дополнительных элементов для тренировки, а именно указательных ве́хов² конусообразной формы. — А не "мало" ли подходов? — саркастично язвит Шастун, так как обычно на их тренировках было от силы два-три подхода и, подъехав к тренеру, который уже забрал пластиковые предметы ярко-оранжевого цвета с белой полосой очерченной вокруг верхушки конуса, подросток скрещивает руки на уровне грудной клетки, возмущённо уставившись на мужчину, который продолжал заниматься своим делом, даже не собираясь поднимать голову и смотреть на оппонента. — Ты прав, капитан. Тогда тебе двенадцать подходов, — бросает Арсений, выставив один из ве́хов на лёд и, выпрямившись, вопросительно наклоняет голову набок, встретившись с блестяще-изумрудным взглядом Антона, который выдержав пару секунд зрительного контакта с тренером, отвернулся, рассматривая остальных ребят из команды, продолжающих беспрекословно выполнять требование Попова. Довыделывался. — Ну, Сергей Арсеньевич, в таком случае, мне легче выполнить шесть, — начинает возмущаться юноша, поймав на себе слегка недоумевающий взгляд мужчины. Брови Арсения изначально удивленно скользнули вверх, после чего моментально поползли к переносице. — Твои фамилия, имя и отчество? — спросив, Попов задумчиво потёр рукой слегка небритый подбородок, выжидающе наблюдая за подростком, который то и дело растерянно бегал глазами от команды до Арсения и в обратном порядке. — Шастун Антон Андреевич, — пожав плечами, отвечает юноша, с неким непониманием уставившись себе в ноги, делая вид, что рассматривает коньки, иногда шаркая лезвием по ледяному полотну, оставляя белоснежные линии. — Так вот, Андрей Антонович, — Попов нарочно меняет местами, дабы «отплатить той же монетой», — то тебе мало, то много. Мы тут не в цирк на льду играем, Шастун, — буквально за секунду тон мужчины от более-менее спокойного сменился в сторону серьёзного и до чёртиков угрожающего. — И в глаза смотри, когда с тобой разговаривают. Хотя, “довыделывался” – мягко сказано, тут ты точно довыёбывался. — Я Антон Андреевич, — вздыхает юноша, поправляя тренера, при этом нерешительно поднимает голову, сталкиваясь с прижму-к-стене-и-зарежу-тебя-в-какой-нибудь-подворотне взглядом Арсения, сам не зная, с чего он вообще так решил. — Я знаю, — спокойно кивнув, Попов продолжает расстановку неких объездных «бортиков», собираясь вновь обратиться к Антону и уже приоткрыв рот, дабы начать говорить, мужчину тут же перебивает остальная часть команды. — Мы закончили, Арсений Сергеевич, — кое-как, переводя тяжёлое дыхание, произнёс Матвиенко, вскоре присев на одно колено, дабы снять напряжение в ступнях. За ним же последовала и вся команда, давая себе какой-никакой, но отдых, периодически сменяя упор на другую ногу. Ах, Вы значит Арсений Сергеевич. Вот блять. А сказать ведь так сложно. — Молодцы, — похвалив ребят, Арсений лёгким взмахом руки поправляет свою непослушную чёлку, которая постоянно спадала на лоб и, наконец окончательно выпрямившись, окидывает взглядом ребят, остановившись на вратаре, — Крылатов. Миша, вставай в калитку, — кивнув в сторону ворот, командует Попов. — Остальные делятся на команды и проводят буллиты³, побеждают, соответственно, те, чья команда закатит больше шайб, — закончив объяснять правила, тренер подносит ко рту свисток. — Начали! — набрав немного воздуха в грудь, мужчина с пронзительным свистом даёт разрешение игрокам приступить к игре. Собравшись присоединиться к остальным, Антон стремительно объехал тренера, подъезжая к Сергею, который усердно обсуждал траекторию движения их команды, раздавая каждому чёткие указания, и, заприметив Шастуна, махнул рукой в знак приглашения присоединиться именно к ним. — Шастун, а ты куда собрался-то? — окликнув подростка, Арсений вопросительно вскинул бровь. — Ты ещё не отработал двенадцать подходов, я жду, — напомнив своё требование, Попов облокотился спиной на бортик, пристально смотря на подростка, который что-то нечленораздельно пробурчал в ответ, преодолевая желание закатить глаза и хорошенько вмазать тренеру, чего бы Антон, наверняка, никогда и не сделал бы.***
Носки коньков Антона направлены внутрь, колени приближены друг к другу и выведены несколько вперёд, туловище слегка наклонено, а таз отведён назад. С каждым свистком Арсения Сергеевича, парень набирал скорость, ещё сильнее размахивая руками и быстрее передвигая ногами, периодически разворачиваясь на 180 градусов и продолжая ехать задом наперёд. Завершая последний круг, подросток останавливается напротив Попова, выбрасывая клюшку из рук, которая с глухим стуком приземляется на гладкую поверхность. — Я… Закончил, — Антон едва дышит, согнувшись в три погибели, опираясь руками о бёдра. — Прекрасно, — уголки губ тренера чуть заметно расплылись в довольной усмешке, и, отлипнув от стены, мужчина подъезжает к середине ледовой площадки, пару раз свистнув. — Закончим на сегодня, все в душ, — кивнув в сторону раздевалки, Арсений обернулся на Антона, который еле как выпрямился, расправив плечи, и немного размял руку, двинувшись вслед за командой, предварительно подняв свою клюшку. — Шастун, а ты далеко собрался? — Взяв с трибун магнитно-маркерную доску небольших размеров, тренер принялся записывать туда распределение игроков по звеньям, окинув Антона быстрым взглядом. — В смысле? Вы же отпустили нас, — указав ладонью вслед уходящей команды, парнишка поднял на тренера злобный взгляд. — Их, Шастун. Я отпускал их, — поправляет Попов, слегка прищурившись. — Арсений Сергеевич, скажите, пожалуйста, Вы хотите начать общение со стычки? — Хорошее заявление, Шастун, — усмехается тренер, — но, нет. Я скорее хотел начать тренировку, и сделать это в 13:30, а по итогу начал во сколько? — Казалось бы, спросил Антона, однако, совершенно не дожидаясь ответа, произносит, — в 14:05, соответственно, отрабатывать все тридцать пять минут будет тот, кто решил, видите ли, прийти в 14:00, — в этот момент, мужчина недовольно развёл руками по разные стороны, заставляя Шастуна в очередной раз стыдливо опустить глаза. Пиздец трагедия, пришли на тридцать минут позже, — альтер-эго раздражённо закатывает глаза, демонстрируя средние пальцы этому Арсению Сергеевичу. — Как скажете, — окончательно сдавшись, юноша вздёргивает подбородок, уставившись на тренера, в ожидании каких-либо указаний. — Отличный настрой, Шастун. Вот, если бы ты так же играл в хоккей, а не выпендривался… — закончив что-то решительно записывать на мини-доску маркером, Арсений отложил её обратно на сиденье скамьи, поворачиваясь к Антону, добавляя, — цены бы тебе не было, — поджав губы в одну сплошную линию, мужчина бросает мимолётный взгляд на наручные часы. — Приступай в объезд с шайбой, — кивает в сторону конусообразных ярко-оранжевых предметов, одиноко выставленных в углу ледовой площадки на расстоянии полутора метров друг от друга. Антон беспрекословно приступает выполнять данное требование, удобно ухватившись за клюшку, передвигает шайбу по гладкой поверхности. — Сколько подходов? — уточняет Антон, становясь в очередную хоккейную стойку, сильнее наклонившись вперёд, дабы удобнее было катить шайбу по льду. — Без подходов, просто объезжаешь все веха и аналогично приступаешь к повтору, — ответив, Арсений Сергеевич ловит положительный кивок парнишки, и в ту же секунду, Шастун объезжает первое препятствие, следом второе, третье … седьмое и так далее, пока вновь не выдыхается. Кажется, пора бросать курить. — Как же так, уже устал? — наигранно произносит тренер, кинув оценивающий взгляд на Антона. — Продолжай, Шастун, — выждав небольшую паузу, командует тренер, удобно разместившись на трибунах переднего ряда, откуда было проще всего наблюдать за парнишкой. — Я. Правда. Больше. Не. Могу, — шипя сквозь зубы, Шастун ложится спиной на ледяное полотно, свободно раскинув ноги и руки, напоминая форму “звёздочки”, при этом жадно хватая ртом воздух, пытаясь отдышаться, ощущая, как грудь тяжело вздымается, а сердце отстукивает бешеный ритм, отдаваясь пульсацией в области висков. — Казнить нельзя помиловать, — голос мужчины звучит буднично, а от самой фразы аж в жар бросает. — Где поставишь запятую, Шастун? — Казнить нельзя, — в горле юноши отчего-то разом пересохло, и ему пришлось перейти на хриплый шёпот, — запятая, помиловать, — подняв ладонь, указательным пальцем Антон постарался демонстративно изобразить закорючку, якобы поставив знак препинания в нужном месте. — Хорошо, свободен, — бросив напоследок, тренер поднялся со скамьи и, захватив свою доску, которую носил с собой постоянно, двинулся в сторону тренерской. — Ах, и да, больше не смей опаздывать, Шастун. Понял. Принял. Осознал.***
Вернувшись в раздевалку, Шастун быстро снимает с себя форму, оставшись в одном лишь термобелье, и вскоре, схватив своё полотенце, юноша двинулся в душевую, проходя мимо зеркала, бросает мимолётный взгляд на себя, останавливаясь и всматриваясь в покрасневшее от усталости лицо, при этом ощущает, как сердце продолжает отбивать сверхбыстрый ритм, словно сердцебиение и вовсе не собиралось нормализовываться. Недовольно закатывая глаза на данную ситуацию, он всё же входит в одну из шести душевых кабинок и, прокрутив кран, по телу тут же начинают стекать тёплые капли воды.***
Уже переодевшись в повседневную одежду, Антон достаёт из глубины своего рюкзака ролик для чистки одежды, проводя клейкой стороной вдоль штанин, тем самым очищая от катышек и прочего. — О-о, Антон, — в раздевалке показался Павел Алексеевич, — проходил мимо, подумал, что свет выключить забыли. — Окинув взглядом раздевалку, остановился на Шастуне, который продолжал чистить одежду, при этом очень сильно согнувшись, — а ты почему ещё здесь? Снова ждёшь свою пассию? — Ролик эпично выпадает из рук очень к месту и, подняв его, Антон вскидывает голову, наконец полноценно выпрямляясь во весь рост и убирая полезную вещь обратно в портфель. — Вы о.. ч.. ём? — неразборчиво хрипловато шепчет парень, слегка откашлявшись, тем самым прочистив горло, и лишь только после этого он сумел внятно повторить вопрос: — Вы о чём, Павел Алексеевич? — Да ла-адно тебе, Шастун, — на лице мужчины заиграла лукавая ухмылка, в то время как на лице Антона играла абсолютная противоположность, а именно полное отсутствие понимания. — Я в твои годы тоже девочек по раздевалкам водил, уединялись мы, значит, в душевых, а потом м… — Добровольский по-хозяйски расселся на лавочке, закинув одну ногу на другую, и поднял взгляд на парня, который задумчиво смотрел в обшарпанный пол, пытаясь уловить суть всего сказанного, мысленно складывая некие детали воедино. — А что именно произошло? — перебивает Антон, при этом с его уст слетает нервный смешок. — Вчера вечером, когда все уже разошлись, я вернулся сюда за аптечкой, — мужчина заметно насторожился, не особо понимая, что происходит, но и останавливать рассказ не планировал, — потом слышу стоны, открытую дверь в душевой, сразу сообразил, в чём дело, поэтому быстренько схватил свой чемоданчик и вышел. — Поднявшись со скамьи, Павел подходит к кулеру, вытаскивая одноразовый стаканчик, и наливает прохладной воды. — И с чего Вы взяли, что это были мы с Ирой? — хмурится Шастун, подрываясь с места и следуя за врачом до диспенсера с водой. — Через полчаса, когда я собирался идти домой, — ненадолго мужчина замолкает, оценивая реакцию Антона, дабы понять, точно ли он готов услышать это. — В общем, она выходила из этой раздевалки. Но, Шастун, — выставив указательный палец, Добровольский делает пару больших глотков и, смяв стаканчик, выбрасывает в рядом стоящую урну, — я могу и ошибаться, лучше поговори с ней. — Во сколько это было? — тихо произнёс подросток, с некой ноткой недовольства. — Часов в семь, — пожимает плечами мужчина, обойдя юношу, при этом по-дружески хлопнув того по плечу. — Спроси её сам об этом. Пазл сложился окончательно и, прикрыв рот ладонью, Антон продолжает пялиться куда-то в угол комнаты. На душе, как будто в один миг, стало максимально пусто, а сердце пропустило пару тройку ударов. — Э-эй, — протянул Павел, удивлённо вскинув брови. — Ты же не собираешься здесь в обморок грохнуться? Шастун лишь отрицательно помотал головой в ответ и, схватив рюкзак со скамьи, накинул лямку на одно плечо, вскоре поднял с пола и сумку, со сложенными внутрь, коньками, уверенно двинувшись к выходу. Так и не прощаясь с врачом, подросток уходит по-английски⁴.***
Перебегая сразу несколько ступенек за раз, Антон продолжает подниматься по лестничной площадке в подъезде Кузнецовой. Парень знал, где она живёт благодаря тому, что иногда ночевал вместе с девушкой, пока её родители были в отъезде. Однако, самое неловкое было то, что, нажав сейчас на звоночек, дверь открыла как раз таки мать Ирины, с которой Антон даже не был знаком. Хоть у них с Кузнецовой и были серьёзные отношения, до встреч с предками так и не доходило, а до знакомства тем более. — Вам кого? — Женщина, на вид которой было относительно сорок — сорок пять лет, оценивающе оглядывала парнишку. — Здравствуйте, — наконец выдаёт Антон, заглянув за спину женщины, в попытках разглядеть там знакомую физиономию. — Не могли бы Вы, пожалуйста, позвать Иру? — А Вы, собственно, кто? — заметно растерявшись, спросила женщина, вздёрнув подбородок, дабы посмотреть в глаза подростку, с которым у них была огромная разница в росте. — Ах, Вы, наверное, тот самый хоккеист, — Шастун кивает, — про которого она мне сегодня все уши прожужжала, — забавно посмеявшись, женщина повернула голову назад. — Милая, к тебе здесь Михаил пришёл. Челюсть в этот момент упала с сильным грохотом, бросив напоследок: ищи меня на полу, дружище. — Медвежо-онок, — ласково протянула Кузнецова, выходя из своей комнаты, и, увидев Антона, тут же обомлела, застыв на одном месте как вкопанная, не веря своим глазам. — Антошка, а ты чего здесь… А я… Хм-м, — хмыкнув, шатенка старательно пытается подобрать нужные слова, дабы хоть как-то оправдаться. — Не нужно, я уже всё услышал, — сделав для себя выводы, Шастун понимает, что расставание в данном случае просто-напросто неизбежно, поэтому, кивнув на прощание, поджимает губы, удаляясь прочь.***
Антон вылетает, в прямом смысле этого слова, из подъезда как ужаленный, осматриваясь вокруг, пару раз даже запнувшись о собственные ноги. Ощутив, как жар накрывает с головой, парень настежь распахивает свой пуховик, точно так же, как сейчас настежь распахнули его душу, откуда наружу вырывался оглушительно истошный вопль, отчего хотелось кричать так сильно, пока не сядет голос. В глазах начинало тотчас противно пощипывать из-за образовавшейся влаги на ресницах, и юноша стал сильно тереть глаза, дабы стыдливо не расплакаться на глазах у прохожих, пока те с наглым интересом осматривали его в ответ и, даже уже пройдя мимо, оборачивались вслед, провожая парня взглядом. Мужики не плачут. Мужики не плачут… — альтер-эго продолжало напоминать Шастуну о том, как его воспитывал отец, внушая этот стереотип чуть ли не с рождения, дабы юноша ни в коем случае не проявлял свои слабости. Стремительно достав мобильный телефон из кармана пуховика, снимает с блокировки, замечая, что ему пришло шестнадцать новых сообщений в ВКонтакте, и, приспустив “шторку” уведомлений, даже не вчитывается в текст, присланный Ирой, а лишь ткнув на кнопку «ответить», отправляет короткое и ясное:Антон Шастун 16:03 иди нахуй, кузнецова.
Перейдя на страницу шатенки, Антон нажимает на троеточие в правом верхнем углу и выбирает поле «заблокировать», ограничивая доступ к своей странице. Вскоре он точно так же делает и с номером Иры в своих контактах, отправляя в «чёрный список», чтобы та не смогла больше никогда набрать его номер, а он тем временем вообще забыл о её существовании в целом, как бы трудно это не звучало.__________
Антон Шастун 16:06 Погнали бухнём, мне надо снять стресс.
Сергей Матвиенко 16:07 Че случилось?Антон Шастун 16:08 Ира мне изменила с Крылатовым, прикинь.
Антон вынул из бокового отсека рюкзака пачку сигарет «Marlboro», достав оттуда одну никотиновую палочку, вставил в зубы, щёлкнув зажигалкой, и поднёс к кончику, делая первую затяжку, дабы подкурить, вскоре выпуская дым в прохладный воздух, который казался ему сейчас единственным спасением от удушья, ведь внутри было настолько пусто, что моментами появлялось чувство недостатка кислорода. Сергей Матвиенко 16:10 Внатуре нахуй? Сергей Матвиенко 16:10 Я в ахуе. Сергей Матвиенко 16:11 Это пиздец, братан.Антон Шастун 16:12 Угу. Так что насчёт алкашки?
Сергей Матвиенко 16:13 У меня родаки приехали с пиздюками, поэтому я тут бегаю как золушка, этому подай, с тем поиграй. Короче, вообще не вариант, братан. Соррян. :( Заебись. Тогда один выпью. Мне не привыкать, - скулит альтер-эго, с недовольством демонстрируя кончик языка.Антон Шастун 16:14 Понял. Забей. Тёте Вале и дяде Вове привет передавай.
__________
Убирая телефон обратно в карман, подросток делает последнюю глубокую затяжку и выбрасывает сигарету в сугроб, наблюдая, как та моментально погасает, издавая на прощание короткий, едва слышный, шипящий звук. Смахнув очередную подступившую к глазам влагу, Шастун продолжал стоять на одном месте, пытаясь прийти в чувство после всего произошедшего, начиная с утренних пиздюлей от преподавателей, продолжая тем пиздецом, что произошло на тренировке, и заканчивая расставанием. Что я, блять, сделал не так в прошлой жизни, что в этой мне приходится выживать?***
Стоя перед прилавком в супермаркете, Антон задумчиво прислонил указательный палец к губам, прищурено рассматривая всю алкогольную продукцию, дабы найти что-нибудь крепкое, но при том и недорогое, а значит, определиться с выбором будет довольно трудно. Обычно, когда юноша выпивал, то это происходило в какой-либо компании, где заранее был приобретён алкоголь, именно поэтому сейчас ему гораздо сложнее выбрать что-то для себя подходящее, понимая, что собутыльника на сегодняшний вечер нет и что выпивать придётся в полнейшем одиночестве. — Кажется, ты заблудился в отделах, Шастун? — Словно эхом раздаётся знакомый мужской голос, заставляя Антона неожиданно вздрогнуть и отдёрнуть уже протянутую руку к алкоголю, совершенно случайно задевая локтем пару бутылок какого-то элитного коньяка. — Блять! — Ругнувшись, Антон успевает отскочить назад, прежде чем две стеклянные бутылки вдребезги разбиваются с громким хлопком, позволяя содержимому полностью вытечь наружу, растекаясь в некое подобие лужицы. В нос тут же ударил аромат коньяка с едва уловимыми нотками какого-то особого сорта винограда. Продолжая стоять посреди магазина в окружении груды осколков, парень наконец оборачивается на виновника, из-за которого всё, собственно, и случилось. Сердце в очередной раз пропускает несколько ударов, продолжая отбивать то в бешеном ритме, то вновь возвращаясь к предыдущему, замедляясь до неприлично медленного, а челюсть уже давно валяется где-то рядом с небольшими осколками разбитого стекла. Встретившись с синим, словно шторм в океане, взглядом, юноша ощутил себя каким-то одиноким парусом, который, казалось бы, сейчас затопит огромной волной, отчего стало вдвойне страшнее, ибо взгляд Арсения Сергеевича сейчас явно не был похож на тот, что был на тренировке. Однако, здравствуйте. Мне пиздец. До свидания.