Ваня Харгривз
23 августа 2020 г. в 20:14
Ваня Харгривз тихо вошла в холодную, ещё не отапливаемую квартирку, закрыв за собой дверь на два оборота, она направилась в сторону ванной комнаты. Эта квартира не была роскошной, но зато она была родной. В этой квартире Ваня начинала играть на скрипке, именно в этой квартире началась её история. Были старые обои, обшарпанные и покрытые небольшим слоем пыли, на окнах висели потёртые от времени шторы.
Войдя в ванную, она зажгла свет и прошла к раковине. Холодная вода полилась из крана, чуть омочив кончики пальцев, девушка пригладила свои волосы, чуть повертев ручку крана, она настроила водный поток и уже полностью умылась. Подняв голову, Ваня встретилась со своим отражением в зеркале, висящим прямо над раковиной. Зрелище, пожалуй, можно было относить к разряду «плачевных». Потерев глаза, она медленно подняла глаза к потолку, старая лампочка придавала ванне цвет жухлого лимона, потёртые стены давно нужно было перекрасить, но руки всё, никак не доходили.
— Надо принять душ, — тихое, почти неслышное эхо разнесло слова девушки по всем углам холодной комнаты. Через минуту, стены, не отапливаемой квартиры, услышали журчание воды. Ваня не закрывала дверь в ванную, ещё совсем недавно, буквально вчера Леонард, мог зайти к ней, и они могли вместе принять ванную или сделать что-то более извращённое. Воспоминания сами собой окутывали девушку.
«Это моя вина, я опять всё испортила», — в голове крутились лишь подобные мысли. В их отношениях с Леонардом, она всегда извинялась первой, пусть, чаще всего, именно он должен был первым извиняться. Она не могла точно вспомнить, когда их отношения из «давай я придержу тебе дверь, а то ты наверняка очень устала от сегодняшнего концерта» превратились в «принеси мне пива, да поживей и пофиг, что у тебя была семичасовая репетиция». Но она всё равно продолжала любить его, она пыталась отдавать ему всю себя, может иногда это и заканчивалось крупными мешками под глазами и большим количеством ошибок на репетиции. Может это была её вина, она очень часто пропадала, могла не появляться дома по несколько дней, но всегда, как бы трудно не было на репетициях, она всегда пыталась уделить ему максимум внимания.
Сейчас, когда она была свободна и могла подумать над их отношениями всерьёз, она понимала, что эти отношения приносили ей больше проблем, чем радости. Её молодой человек был конченым эгоистом. Но она всё равно нуждалась в этих отношениях, ей было страшно. Она не боялась осуждения со стороны, нет, Леонард был её опорой, может и гнилой, с кучей претензий, но всё, же опорой, ей было страшно оставаться одной. Больше всего на свете она боялась одиночества, с детства она была покинутой, Элисон была более привлекательной, более талантливой, чем её младшая сестра, поэтому отец всегда уделял всё внимание лишь одному из своих детей. Уже тогда Ваня чувствовала, что навсегда останется одна, замкнутость отталкивает людей, и она это знала. Леонард был хорошим вариантом, познакомились они на её дебютном концерте, уже тогда ей говорили, что она добьётся невероятных успехов, так оно и случилось. Он был очень мил с ней, они разговорились, всё получилось спонтанно, слишком быстро, этот темп был непривычен для стиля жизни Вани, и она всеми силами пыталась под него подстроиться. Но как вы могли видеть, ни к чему хорошему это не привело.
Горячие капли градом катились по её маленькому телу, стоя в ванной, она всё больше погружалась в воспоминания. Так она простояла около часа, все мысли смешались, превратились в непонятное гудение, уже выходя из ванной она вспомнила о таинственном незнакомце.
— Пятый, — прошептала она, закутываясь в махровое полотенце и собирая в аккуратный пучок намокшие после душа волосы, — странно всё-таки, он был так добр, только вот как так получилось, что он зашёл в женскую уборную, может, это знак? — открыв шкаф, она, выудив первую попавшуюся пижаму, направилась к кухне. Ей срочно нужно было выпить, завтра не будет репетиций, им всегда давали отпуск на день после такого грандиозного концерта, как этот.
Кухня была небольшая, но сделана со вкусом. Достав с верхней кухонной полки бутылку Рислинга, и захватив с собой кексы, приготовленные этим утром для Леонарда, она направилась в сторону своей спальни. Разложив лакомства на постели, она не без помощи штопора открыла вино, и, налив его в бокал, стоящий на прикроватной тумбе, приготовилась к очередному потоку слёз.
Но плакать не хотелось, может, это покажется странным, но в душе у неё стало как-то легко, она отпила из бокала. Сладкий вкус, пряный аромат, создаваемый сбалансированным вкусом яблока и персика. Приложив бокал ко лбу, она стала медленно прокручивать в голове этот день.
Всё начиналось очень обыденно, она встала пораньше, чтобы приготовить завтрак для Леонарда, тот вставал позже, но сегодня почему-то всё было иначе. Девушка помнит, как её уже бывший молодой человек, подошёл к ней со спины и поцеловал её в шею. Помнит, как страстно они целовались, и помнит, как чуть из-за этого не сгорели кексы. Он сказал ей тогда.
«У меня есть для тебя сюрприз, но ты узнаешь о нём только сегодня вечером», — теперь она понимала, что это за "сюрприз". Эти воспоминания стали склизкими, ядовитыми. Их хотелось протереть мокрой тряпкой, а затем вытереть насухо полотенцем. Что бы наверняка, но Ваня знала, что обычно от таких склизких и жирных пятен остаётся след. Вмятина, да лучше так, глубокая, давящая, пропитанная болью, вмятина.
Ей не хотелось более думать об этом, ей хотелось просто забыться. Она решила пить из горла, теперь ей никто этого не запретит. Теперь ей не нужно под кого-то подстраиваться, теперь, должно что-то поменяться.
В мыслях витал приятный голос незнакомца. Кажется, его звали Пятый? Странное всё-таки имечко, но это ничего. Девушка вспоминала приятный образ молодого человека, его статную фигуру, тёмные волосы и зелёные, будто изумруды глаза. Его улыбка была такой мягкой, такой сдержанной и мимолётной, казалось, он пытался её скрыть, да, в такую улыбку грех не влюбиться. Наверняка это было влияние алкоголя, разумеется, это был лишь алкоголь, как она может влюбиться в первого встречного...