Телефонный звонок
2 декабря 2020 г. в 10:37
Он не чувствует, как сильно сжимает телефонную трубку, до скрежета, как будто пытаешься выдавить последние крохи зубной пасты из тюбика.
— Что ты хотел обсудить Пятый? — этот изменённый до неузнаваемости голос, Пятый вычислит из тысячи таких же, никогда ещё ему не было так противно держать телефон в руках. Но все же он держал непроницательное выражение, лишь мерное постукивание по поверхности стола выдавало его нервозность. Так было редко, однако, из всех правил есть исключения.
— Могу ли я узнать, кто сделал заказ на объект, под именем «Ваня Харгривз»? — отчеканил он, в голове завертелось множество мыслей, одной из которых было лицо девушки. Хотела бы она того, что он намеревается сделать? Вряд ли, но он не может оставить всё вот так вот.
— Если я спрошу, зачем тебе это, ты ведь всё равно мне не ответишь, так ведь? — слышит, как кто-то хмыкает на том конце связи и на секунду опускает глаза.
— Думаю, мне не нужно вам объяснять зачем, — его голос стал холодным, словно сталь, свободная от телефона рука сжалась в кулак, кусает губу.
— Буду считать это за комплемент, — на том конце хихикнули, с минуту в их разговоре повисла гробовая тишина, прерываемая лишь потоками воды, доносившимися из ванной.
— Ты ведь понимаешь, что это не заказ, будет много волокиты с бумагами, договоры с полицией и всё в таком духе, — думаете Пятый об этом не размышлял? Вы ошибётесь, если предположите, что он не продумал всё до мельчайших подробностей, осталось только дело за малым…
— Мне нужен его адрес или точные координаты, где он может находиться, — выдохнул он в трубку и устало потёр переносицу.
— Координаты сказать не могу, лишь места, где он в последний раз пользовался кредитной картой, — хмыкнули на том конце, но даже через жуткие помехи, Пятый услышал в интонации нотки любопытства. На секунду Пятый застыл. Ему нужно было не только это, на горизонте простиралось ещё множество вопросов.
— Куратор? — позвал он, будто не слышал, как на том конце кто-то шуршит обёртками от конфет.
— Вся во внимании, дорогой, — это едкое «дорогой» прошибает всё тело, словно электрический ток. Всё тело будто покрыто слизью.
«Если бы это сказала Ваня, это прозвучало куда лучше», — думает Пятый, поёжившись от ощущений во всём теле. Мерзко, все люди мерзкие, кроме Вани.
— Что сейчас происходит в Агентстве? — гробовая тишина. Не слышно даже как Куратор снимает обёртки с конфет. Слишком тихо, Пятому кажется, что она скинула звонок, но нет, гудков не слышно.
— После того, как ты навёл «порядок» в Агентстве, — сдержанно начала Куратор, — все переполошились. Начался хаос, ты ведь знаешь, что все двенадцать членов совета обеспечивали нам безопасность от властей? Без них, как нам казалось, мы и шага ступить не можем, — Пятый молчал. Он не жалел о содеянном и никогда не пожалеет, даже если за это его упекут в тюрьму.
Главное, что Ваня жива — остальное не имело значение. — но, — Пятый не сразу понял, что Куратор ещё не договорила, нехорошее предчувствие засело в желудке, поедая изнутри. — ты наверняка и сам уже догадываешься, мы поняли, что и без этих дармоедов сможем справиться со всей этой волокитой, а что насчёт полиции и государства… Это дело не сложное, уверена, теперь всё изменится, ты, Пятый, — начало революции. — Пятый может поклясться своей жизнью, что сейчас на лице Куратора самодовольная ухмылка. Нет, не так, это больше похоже на звериный оскал.
— Значит теперь… — договорить Пятому не дал ехидный голос из телефонной трубки.
— Да, Пятый, знала, что ты сам всё поймёшь, теперь я одна из 12-ти членов совета, — она перебила его. Он терпеть не может, когда его перебивают, особенно такие люди — как Куратор.
— Ясно, — исчерпывающий ответ, он хочет ещё что-то добавить, но в горле застрял комок, то ли злобы, то ли немого возмущения.
— Опережая все вопросы насчёт твоей работы, я бы хотела сделать тебе выговор или лучше — сдать властям. Перед этим хорошенько тебя наказав, но знаешь, мне это попросту не выгодно, — Пятый снова слышит это надоедливое шуршание. Бесит.
— Звучит не очень убедительно, — хмыкнул он в ответ, уперевшись одной рукой на стол и смотря в огромное стеклянное окно.
— Ты прав, звучит, как обман, но зачем мне тебе врать?
— С того, что сейчас мною легче манипулировать. Ты думаешь, что, если я перебил весь совет, спасая Ваню Харгривз, я стал более эмоционален. И теперь я больше подвергаюсь чувствам с эмоциями и дальнейшая ересь про то, что у меня появилось сердце и теперь я следую его приказам. — ему нужно освежиться, этот разговор с самого начала не предвещал ни о чём хорошем, но он не может просто взять и сбросить звонок. Так нельзя, у них так не принято.
— Ты и правда тот редкий тип людей, что не заставляют сомневаться в их сообразительности, но, пожалуй, сейчас ты прогадал, — Пятый не верит ни единому слову. Он верит лишь себе и доверяет лишь двум людям, кроме него самого, в этом мире. Такая у него профессия, он никогда не позволит портить свое. Репутацию, слишком уж много сил приложено к достижению этой цели. Слишком много крови пролито.
— Такая уж у меня работа, — выдохнул в трубку Пятый, собираясь с мыслями. Ему нужно успокоиться.
— И ещё одно, думаю тебе стоит вживить чип обратно, иначе мы не сможем следить за твоим местонахождением, — это не было похоже ни на просьбу, ни на приказ, скорее дружеский совет.
Даже если Пятый не считал Куратора другом. Он не считал её даже помойной крысой. Она хуже крысы — она, самое мерзкое и пакостное создание из живущих на этой планете.
— Я не буду вживлять его снова, по крайней мере, не сейчас, — не об этом сейчас его мысли, он уже давно не здесь.
— Как знаешь, но от этого у тебя прибавится бумажных работ, папок и скучных таблиц с кучей дребедени, — никто не любил работать с бумагами. Убить — дело плёвое, но вот потом, вся эта возня с документами, деньгами, отчётами и тому подобной «ерундой» нагоняла тоску. Но как, ни странно, Пятому это нравилось, это давало хоть немного покоя, так он собирался с мыслями, заполнял бланки, относил их в отделы по судимости и тому подобным. Так что мысль о том, что за убийство совета директоров ему всего-то добавят бумажной работы, не вызывала дурных эмоций.
— Не думаешь, что увеличение бумажных работ не скинет с меня ответственность за убийство двенадцать членов совета? — это выглядит очень глупо, Куратор точно что-то задумала, он точно это знает.
— Думаю, что тебе нужно поспать, — гудки. Пятый с минуту стоит в оцепенении, размышляя над разговором, в голове мыслей столько, что хватит на несколько ночей вперед.
Толчок. Он чувствует, как худое тело девушки обнимает его за торс и ее губы невесомо целуют его затылок, по спине пробегает тысяча мурашек, а сердце замирает. Он не может пошевелиться или же просто не хочет. Она медленно гладит его по торсу, задевая выпирающие кубики мышц, мягко поглаживая места ранений. На секунду Пятый забывает, как дышать, мысли об Агентстве немедленно выветриваются из его головы, остаются лишь её тонкие пальцы, и запах его же шампуня.
— Ваня, отпусти, — шепчет он, молясь, чтобы девушка не восприняла его слова как оскорбление.
— А не то что? — спиной чувствует, как она улыбается, хочет развернуться и увидеть её.
— А не то до смерти зацелую, — усмехнулся он, всё-таки поворачиваясь к ней лицом. Она и правда улыбается.
— От такой смерти я бы не отказалась, — встаёт на цыпочки и тянется, тянется, тянется…
— Не говори так, — прикрывает глаза и чувствует невесомое прикосновение к своим губам. А потом ещё и ещё, она покрывает его лицо тысячей поцелуев, зарывается пальцами в волосы, а на её лице улыбка.
Они засыпают в обнимку, он обнимает её за талию, а её голова покоится на его груди. И он не хочет думать ни о чём, кроме этого момента, Агентство подождёт до утра. А сейчас… сейчас он прижимает к себе её тонкое тельце и целует ей в лоб.