***
Прошло два дня с момента ссоры в столовой. Брат и сестра Уизли проводили вечер в гостиной за волшебными шахматами. Гермиона читала у камина. Проиграв третий раз, Джинни вздохнула и поднялась с кресла. — Ну всё! Хватит с меня! Я иду к Ханне. — Правда? — с надеждой взглянула на неё Гермиона. — Ну, конечно! Какой смысл дуться? Она же попросила прощения. Это уже даже с моей стороны невежливо. В конце концов её дело, что там у неё с Малфоем происходит. — Секундочку! — прищурился Рон. — Ничего не происходит! — Рональд! — закатила глаза Гермиона. — А по-твоему, почему она не выходит? — возмутилась Джинни. — Думаешь, из-за этих синяков? Да она просто не хочет обсуждать с нами их отношения! — Отношения? Да какие у них могут быть отношения? Он же придурок! — Вот и причина, — вздохнула Гермиона, пытаясь вернуться к чтению. — Причина чего? — недоумевал Рон. — Причина в тебе! — воскликнула Джинни. — Ханна знает, что ты будешь её осуждать. А он нравится ей, понимаешь? И выслушивать всё время твоё недовольство просто не хочет! Видели, какая она весёлая вернулась из магазина? Они поладили! А мы всё испортили. — Нечего там портить! — Рон вскочил с кресла. — Мало ли почему… — Рональд, пожалуйста! — с мольбой заговорила Гермиона, откладывая книгу. — Ты должен постараться это принять. Не злись на неё, не упрекай! Не говори всё время о том, какой Малфой гад и всё такое. Нам уже и Дамблдор велел найти с ним общий язык. Но пока ты так усердно злобствуешь, ничего не выйдет. Но это полбеды. Мы так подругу можем потерять. Она совсем перестала нам доверять. — Дело в Сириусе! — воскликнул Рон. — Нет! Дело уже давно не в нём! — возразила сестра. — Между ней и Малфоем что-то происходит, а мы словно не можем это принять. Но я, кажется, уже готова, только бы не потерять её. — Я тоже, — тихо согласилась Гермиона. — Если мы перестанем им мешать, возможно, это будет что-то настоящее. Согласись, Малфой повёл себя странно. Отказался служить Сам-Знаешь-Кому, хотя вся его семья предана Тёмному Лорду. Что, если дело в Ханне? Если он из-за неё так поступил? — Это последнее, во что я поверю. У него просто кишка тонка Дамблдора убить. Струсил, вот и удрал, — скептически ухмылялся Рон. — Ну всё, Рональд! — воскликнула Джинни. — Скажу маме, чтобы тебя домой забирали! — Что?! — Ты мешаешь операции по наблюдению за Малфоем. Такими темпами мы никогда с ним не найдём общий язык. Помнишь, что Люпин сказал? — Ты этого не сделаешь! — с опаской ухмыльнулся Рон. — Сделаю! Будь уверен! Я иду к Ханне, а ты подумай до завтра. — Я — единственный мужчина в доме! — Малфой тоже! — Да какой он мужчина?! — Рональд! — строго произнесла Гермиона. — Джинни права. Ты должен прекратить вставлять всем палки в колёса! Ты прав! Доверять ему вот так сразу, конечно, нельзя. Но и всё время подозревать и конфликтовать тоже неправильно. Соберись уже! Нам нужно с ним поладить! Так Дамблдор велел! Рон шумно выдохнул. — Ох, и достали вы меня! — психанул он и вылетел из гостиной, но тут же остановился в коридоре. К нему быстрым шагом приближалась Ханна. Её волосы, как всегда, были взлохмачены, джинсы, широченная рубашка — всё как обычно. — Привет, Рон, — попыталась улыбнуться она. — Привет, — немного растерялся он. — Ты как? — Нормально. Идём. Надо поговорить, — серьёзно заявила девушка. — Ладно, — удивлённо ответил Рон, и друзья вошли в гостиную. — Ханна! — хором воскликнули подруги и весело улыбнулись. — Привет, — немного смутилась Ханна. — Ребята, вы меня простите… — И ты нас прости! — выпалила Джинни. — Мы все, наверное, немного перестарались… — Да, наверное. Но мне надо вам кое-что сказать. Малфой выходит из комнаты? — Вроде, нет, — дёрнула плечом Гермиона. — Но книги где-то берёт. Голодать он не станет, уж очень печётся о своём здоровье. — В смысле? — прищурился Рон. — Ну… он отказывался есть холодное, якобы для желудка вредно, и как бы ни дулся, всё равно в кухню приходил, даже ночью. Не замечали, еда не исчезает? — Мы думали… это ты втихаря приходишь, — смущённо ответила Джинни. — Нет. Это не я. Кажется, я поняла в чём дело.***
Весь следующий день друзья ни на минуту не покидали кухню. Если кто-то уходил, то один из них оставался точно. Они готовили, болтали, играли в волшебные карты. Всё здесь! Неприятных тем больше не касались. Друзья ждали. День пролетел незаметно, но ничего не произошло. Малфой так и не появился. Ребята не обсуждали ни его, ни его поведение. Но Ханне было не по себе. Просидев два дня на конфетах и печенье, она ощутила, как сильно хочется просто варёной картошки. Её это ужасно смешило. Постоянно вспоминалась фраза Малфоя: «У тебя одна картошка на уме». Она отлично представляла каково это, сидеть на сладостях и запивать их водой. Долго так не просидишь. А учитывая страхи Малфоя, он очень скоро должен был появиться. Наступила ночь. Ханна уже нервничала. В итоге, друзья погасили свет и разошлись по комнатам. В доме воцарилась тишина… но неидеальная. Тихий стук в кухне. Слабый свет свечи. Осторожные шаги и шелестящее ворчание. — Попался! — воскликнула торжествующая Ханна, сбрасывая с себя мантию невидимости. Кикимер вздрогнул и выронил серебряную ложку. — Для кого эта еда? Отвечай немедленно! — ткнула она пальцем в серебряный поднос, заставленный горячей пищей. — Это… это для меня… — неуверенно проскрежетал Кикимер. — Не ври! Ты никогда для себя не берёшь хозяйскую посуду! Это для Малфоя?! Отвечай! Домовик весь скрючился, его уши ещё больше обвисли, губы задрожали. — Мой господин голоден. Кикимер не может на это смотреть… — Что значит, господин? Кому ты служишь? — Лорд Малфой, мой прекрасный господин. Он так добр к Кикимеру, — с восторгом говорил эльф. — Кикимер не мог смотреть, как хозяин страдает… — Страдает? Он что, болен? — с ужасом воскликнула девушка. — Если мой лорд не будет правильно питаться, то непременно заболеет. Он не может всё время есть сладости. Простите старого Кикимера! Позвольте, я отнесу ему еду! Ханна опустилась на стул и безотрывно смотрела на расстроенного домовика. Он был так трогателен в своей преданности. Никогда она не видела Кикимера таким. Очевидно, Малфой и правда очень много для него значит. — Почему ты это делаешь? — с недоумением спросила она, и эльф с достоинством приподнял свой крючковатый нос от груди. — Старый Кикимер призван служить благородному семейству Блэков. Лорд Малфой из семьи Блэков. Кикимер не может иначе. Ханна вздохнула, отвела взгляд. — Иди спать, благородный эльф. Я отнесу. Кикимер с сомнением покосился на девушку. — Отнесу прямо сейчас! — убедительно произнесла она. Ханна аккуратно сложила мантию, сунула её за пояс джинсов и взяла в руки поднос. Она поднималась по лестнице, а сердце замирало. Как ни старалась она убедить себя в том, что поступает глупо, ничего не могла поделать. Ханна хотела его увидеть. Становилось больно в груди от осознания того, что она страшно скучает. Ей не хватает его шуток, дурацких замечаний, ехидной ухмылки. Хотелось снова, как в тот день, говорить с ним, спорить, смеяться. Пока она дошла до верхнего этажа, успела тысячу раз себя обругать. Надо было позволить Кикимеру это сделать! Теперь отступать некуда и Ханна постучала в его дверь. — Да где же ты возился?! — раздался громкий недовольный голос. Внутри всё сжалось, и дверь распахнулась. Драко замер на пороге. Почувствовал, как вспыхнуло лицо, а в животе что-то оборвалось. — Поттер, — выдохнул он. — Я поймала твоего лазутчика, — усмехнулась девушка. — Есть чем гордиться, — ухмыльнулся он. — Ну, заходи. Ханна вошла в комнату, и дверь за ней закрылась. Девушка поставила поднос на тумбочку и отошла к окну. Прислонившись к подоконнику спиной, заметила: — Неважно выглядишь, даже странно, — улыбнулась она, глядя на его растрёпанные волосы и наспех наброшенную рубашку. — Как я, по-твоему, должен выглядеть в час ночи? Тебя вообще-то не приглашали, — усмехнулся Драко, застёгивая пуговицы. — Ты давай ешь, пока тёплое, — кивнула она на поднос. — На сладостях жить неплохо, но тоже не очень… — По себе знаешь? Драко сел к ней спиной на кровать и взял тарелку с супом. Ханна отвернулась к окну. — Да. Пара дней на конфетах, и уже хочется чего-то полноценного. — Картошки? — предположил он, и они вместе засмеялись. — Представь себе, — улыбалась девушка. — Однако, у меня к тебе вопрос. Сколько уже времени ты эксплуатируешь Кикимера? — Я его не эксплуатирую, — спокойно ответил Драко. — Конечно! — скептически хмыкнула Ханна. — Он сам навязался, — продолжал парень. — Валялся в ногах, умолял быть его хозяином. Не мог же я отказать страждущему старику. Моё великодушие не знает границ. — Малфой! — воскликнула она, поворачиваясь к Драко лицом. — Ты самый бессовестный человек, какого я встречала в жизни! — Серьёзно?! — возмутился он и, поставив опустевшую тарелку на поднос, повернулся к ней. — Складывается впечатление, Поттер, что я вообще единственный человек на этой планете, доставляющий тебе неудобства! Ханна вспыхнула и не сразу нашлась, что ответить, особенно вспомнив зловредного кузена Дадли. — В Хогвартсе, так и есть! — Ну ещё бы! Малфой бессовестный, потому что болтливый, не так ли? Что я тебе такого сделал, Поттер? — Драко поднялся на ноги. — Ты меня достал за эти пять лет! — вздохнула девушка. — Чем? — Пакостями своими! Всё время лезешь, куда не просят. С тобой вечно одни неприятности! — воскликнула Ханна. — Да ты сама всюду лезешь, собираешь шишки на свою лохматую башку! — перешёл на крик Драко. — И что? — Ничего! — Вот и отвали! — Сама вали отсюда! Дверь перед тобой! — Ты ничего сам не можешь, Малфой! Всюду находишь себе прихвостней! И эту комнату ты бы в жизни не разобрал, если бы не Кикимер! — кричала девушка. — Ты меня вынудила! Кто умеет гадить людям, так это ты! — орал он. — Да? — Да! — Чем же я так тебе нагадила, что ты пять лет жить мне спокойно не даёшь? Ни мне, ни моим друзьям? — Чем я тебя не устроил, Поттер?! — Драко стремительно направился в её сторону. — Чем так нехорош для тебя? — он резко выбросил руки вперёд, прижимая Ханну к подоконнику и впиваясь в него пальцами. Ханна вжалась в узкий край спиной. Свирепое лицо Малфоя оказалось прямо пред ней. — Неподходящий друг для избранной?! Его сердце бешено билось, дыхание сбивалось. Драко хотелось схватить её за плечи и тряхнуть хорошенько. Ханна упрямо смотрела ему в глаза, запрокинув голову. — Ты сразу показал, что люди для тебя — мусор! Грязь под твоими ногами. Такие как Рон, Гермиона, такие, как я. Мне не нужен был такой друг, Малфой! Если бы ты вёл себя иначе, не был таким высокомерным, может… всё было бы по-другому… Ханна вдруг осознала, что чувствует запах его одеколона. Чувствует обволакивающее тепло. Она видела, как взгляд его серебристо-серых глаз смягчился, злость растворилась. Ей стало страшно от того, что он так близко. Это фатально. Неправильно. Ханна с ужасом поймала себя на мысли, что хочет осторожно убрать чёлку с его глаз. Испугалась этой мысли больше, чем дементора на третьем курсе. — Отойди от меня, — тихо потребовала она, с трепетом ловя его взгляд на своих губах. — Нет! — решительно ответил он. — Не думай, что ты одна всё решаешь. Она вздрогнула, когда его рука обвила её талию. Дыхание сбилось, а руки впились в его предплечья в попытке оттолкнуть. — Пусти меня… — выдохнула она, желая лишь одного, чтобы он коснулся её губ, хотя бы на секунду. Ханна видела что-то новое в его взгляде, чего не видела никогда в жизни. Он всё ближе. Её веки потяжелели, тело предательски ослабело, его дыхание опалило лицо. Ханна чувствовала грудью биение его сердца. — Как скажешь, Поттер… — шепнул Малфой и резко отстранился, отошёл на несколько шагов и отвернулся. Ханна выдохнула. Почувствовала себя растерянной, глупой, словно на неё наложили заклятие Конфундус. Смотрела ему в спину, пытаясь понять, что он чувствует? Зачем это сделал? Но он просто стоял к ней спиной, нервно сжимая кулаки. — Давай, шагай, Поттер, — бросил он. — Завтра увидимся. Она молча прошла мимо, открыла дверь, нерешительно обернулась. Малфой смотрел в пол. Ханна так и не поняла, что с ним. Он выглядел ужасно уставшим. Девушка вышла, закрыв за собой дверь и, пройдя несколько шагов, услышала мощный удар и звук бьющейся керамики. Похоже, он запустил в стену светильник или вазу. Ханна бросилась бежать. Нет. Она летела! Перед глазами его взгляд. Невероятный, полный нежности взгляд. Его тепло окутывало с головы до ног. Его запах. Пальцы хранили напряжение его рук. — Что мы делаем? Что это? Я схожу с ума! Ханна упала на кровать в своей комнате, обняла подушку, изо всех сил прижав её к груди. — Что мне делать? Я хочу к тебе… — с тоской прошептала девушка. А он долго-долго стоял у окна, уперевшись лбом в холодное стекло. Как же хотелось, чтобы она вернулась. Взять в ладони её аккуратное маленькое лицо, снять эти дурацкие очки и просто… быть с ней, прикоснуться к её губам… и молчать. Хоть раз в жизни не спорить. Просто молчать. И лишь спустя некоторое время он заметил на полу небольшой свёрток серебристой материи.