Я — Драко Люциус Малфой

      13 апреля.       На платформе было мало народа, гораздо меньше, чем в начале или в конце года. Потому мы нашлись за пару минут. Грег и Пэнcи смотрели друг на друга, как больные, с такой печалью, что мне стало плохо. Её мамаша сверлила его взглядом, и Гойл не знал, куда деться, но его отец не обращал на это ровным счётом никакого внимания, он разговаривал с моим отцом. Крэбб зависал в компании Пайка и Забини.       Мама, уже перед самой посадкой в поезд, взяла меня за руку и внезапно поцеловала её. Я даже вздрогнул от неожиданности. Это было так быстро, что никто не заметил, но я успел ужасно смутиться.       — Береги себя, милый! — встревоженно прошептала она. — Не ввязывайся ни в какие неприятности и… держись подальше от Поттера, хорошо?       Я кивнул в ответ. Поезд загудел, и все мы быстро вошли в вагон. Стало тревожно. Моё предвкушение встречи с Грейнджер моментально улетучилось. Сколько всего я могу не знать о том, что происходит в моём доме?       Добравшись до купе, Грег и Пэнси расселись по углам и смотрели в окно, пока там, за стеклом, маячили их родители. Миссис Паркинсон выглядела весьма недовольной и встревоженной. Но стоило паровозу покинуть платформу, они оба вскочили и обнялись посреди купе. Блин, до чего же она крошечная. Пэнс обхватила его руками, уткнувшись лицом в грудь, а Грег закрыл глаза, даже зажмурился, думал, разрыдаются оба.       Отвернулся нахрен, не мог на это смотреть. Ком застрял в горле.       — Прости меня, — шептала Пэнси, — я не виновата, правда! Я говорила ей, что…       — Не оправдывайся, не надо, — тихо отвечал он. — Я знаю, что ты не виновата.       А потом звуки поцелуев. В груди всё стиснулось. Я, конечно, рад, что друзья мне доверяют, но твою ж мать, я не железный! Моя девчонка далеко, и неизвестно, когда я смогу с ней встретиться, когда смогу прикоснуться. Садисты.       Хорошо, что они быстро заметили моё раздражение. Сели рядом на противоположное сидение. Она обхватила его предплечье, прижалась к нему, а Грег поглаживал её пальцы. Они просто молчали, но мне казалось, что уже всё сказано. О чём говорить? Было тоскливо. Ничего не хотелось, только побыстрее приехать. Но время тянулось.       Внезапно Пэнси попросила:       — Грегори, найди, пожалуйста, тележку. Если я сейчас не съем сладкого — разревусь.       — Сейчас.       Он тут же поднялся и вышел.       Пэнси быстро наклонилась ко мне и зашептала:       — Драко, помоги нам!       — Чего? — удивился я. — Ты о чём?       — Мать запретила мне с ним встречаться! Запретила, понимаешь? Пригрозила, что переведёт в другую школу, потому что он тупой! А он никакой не тупой! Я не могу ей доказать! Он совсем не такой как его отец, а она уверена, убеждена и злится на меня. Так злится! Все мозги вынесла на каникулах. Говорила, что Грегори ни на что не годен, что ничего не добьётся, что их состояние недостаточно большое, и она предпочла бы Малфоев…       — Так! Тормози! — растерянно выдохнул я. — Что значит, предпочла бы Малфоев?!       — Она хочет, чтобы я встречалась с тобой, чтобы… Ну, ты понимаешь! — закатила она глаза. — Помоги, прошу! Я знаю, он учится неважно, даже плохо. Но он сможет, я уверена! Ему просто нужно немного дисциплины, он ленивый, а если я ему скажу всё… вот это, станет ещё хуже — он такой впечатлительный и… чувствительный. Мерлин! — она вздохнула, отвернулась, и я готов поклясться, что видел слёзы, но она тут же их спрятала. Снова заговорила, чтобы успеть до его возвращения. — Его нужно заставить учиться! Если когда-нибудь он сможет устроиться, например, в Министерство, чтобы мы смогли быть самостоятельными…       — Я понял тебя. Успокойся. Я займусь им, обещаю, — уверенно заявил я, хотя, разумеется, не представляю до сих пор, как это сделать так, чтобы он не заметил.       — Что-то я сама могу, — тут же продолжила она. — Буду сидеть с ним, уговаривать, помогать. Я всё сделаю! — её голос начал дрожать. — Я не знаю пока выйдет ли, но мне нужна помощь. Он должен понять…       — Всё, успокойся. Разберёмся, ладно? — постарался я её успокоить. — Только ничего ему вот этого не сболтни. Он и правда может расстроиться и будет хуже.       Не успела она ответить, как вернулся Грег.       — Чего шепчетесь? — подозрительно спросил он.       — Жалуюсь на мамашу, — скривилась Пэнси. — Как она меня достала за эти каникулы! Будто подменили, она раньше не была такой занудой.       — Или ты от рук отбилась, — усмехнулся я.       — Ха-ха-ха! — скривилась она. — Как смешно.       Она с удовольствием уплетала булочки и печенья, принесённые Грегом, очевидно, на душе у неё и правда очень хреново, ведь она ужасно боится потолстеть, а лопала в три горла. Слышал, девчонки после такого ходят блевать, чтобы не потолстеть. Это же отвратительно и вредно, каждый раз желудок наизнанку. Хорошо парни так не заморачиваются. Тренировка пару часов, и всё отлично.       Потом явились Забини, Крэбб и Пайк. Прямо с порога начали допрос, кого из сестёр Дюран я оприходовал. Вот уроды! У меня крыша едет бороться даже с мыслями о том, чего не было, а они с вопросами! Сказал, что общался слишком много и они мне жутко надоели. Пришлось показывать им библиотеку, зимний сад, гулять по территории, шляться с ними по магазинам в Косом переулке. Но их это как раз не интересовало. Послал их подальше, но, похоже, эти придурки мне не поверили. Пэнси сидела посмеивалась и корчила рожицы, Гойл молчал.       Пока мы доехали до замка, уже весь извёлся. Как же не терпелось увидеть Гермиону! Был уверен, стоит поймать её взгляд, и все мои беды забудутся. Мы снова будем близко, будем видеть друг друга, и снова встретимся на нашем месте. Я буду целовать, обнимать её.       Но когда увидел её за ужином в Большом зале, понял, что это ни с чем не сравнить. То, что я чувствую, намного больше чем раньше. Я и не думал, что за эту неделю она так сильно изменится. Какая она красивая! Казалось, её волшебные глаза стали ещё больше, а губы ярче. Эта тоненькая талия и стройные ножки — обожаю эти девчачьи юбки, мантии прячут всю красоту, а её ноги прятать просто преступление. Её грудь такая маленькая, аккуратная. Гермиона словно фарфоровая статуэтка — правильная, точёная. Я не мог отвести от неё взгляда. Она то и дело впадала в краску, а я ничего больше не видел вокруг.       Грег опять отбил мне все ноги под столом, а Пэнси раз десять пихнула в бок, сто процентов там синяк остался, но мне плевать. Я так и прибывал бы в этой эйфории, если бы не Виктор. И зачем только он прицепился со своими замечаниями.       Мы уже вернулись в гостиную, когда он спросил:       — Та француженка была в твоём доме, не так ли?       — Да, была, — спокойно ответил я. — Наши родители общаются.       — И ты слышал слухи, что по Хогвартс ходят?       У меня аж всё обрушилось внутри и в горле пересохло.       — Какие ещё слухи? — шепнул я.       — Что ты теперь с ней.       — Что?! — возмущённо воскликнул я. — Кто это выдумал?       — Она рассталась с Мстиславом. Сказала… ей нравится другой. Всем ясно, кто.       Я был так ошарашен, что в себя не мог прийти. Растёр ладонями лицо. Наверняка ещё и Крэбб с парнями наболтали какой-нибудь хрени всем подряд.       — Ладно, Виктор. Хорошо, что предупредил, а то… без меня меня женили, — невесело усмехнулся я.       — Сочувствую, — дёрнул он плечом и перешёл на пониженный тон. — Если узнает Гермиона…       — Я с ней объяснюсь. Это просто какой-то бред.       Спать не мог. Меньше всего я хотел бы врать Гермионе. Похоже, мамзель Мари решила, раз застала меня врасплох, ей что-то светит? Плохо же она меня знает. Как же глупо!       Сегодня почти все уроки прошли в каком-то полузабытье. Не мог сосредоточиться, стараясь хоть как-то поймать её взгляд, и когда мне это удавалось, чувствовал себя самым счастливым на свете! Какое блаженство — видеть её розовеющие щёчки, этот растерянный взгляд, улыбку, которую она так старается скрыть.       Только зельеварение стало для меня особенно трудным. Зелье было простое, но я так был на нём сосредоточен, что думал голова лопнет. Снейп устроил мне пытку. Атаковал несколько раз, пытаясь пробраться в мои мысли. Это просто не честно — во время урока?! Какого хрена? Так и хотелось показать ему что-нибудь очень выводящее его из себя. Но я так и не решился. Ведь он, возможно, просто тренирует меня. Это первое. А второе… Мне самому кое-что нужно от него. И это очень важно. Хочу узнать, кто атаковал меня в собственном доме. А если сейчас разозлить декана, кто знает, захочет ли он мне помогать.       Но пока, единственное, чего я хотел — увидеть Гермиону. Мечтал, чтобы этот день побыстрее закончился.       Пришёл после тренировки на наше место. Ждал её недолго. Услышав шаги наверху, спрятался. Гермиона ойкнула, съехала вниз по склону, и я выскочил, чтобы её подхватить. Она впечаталась в мою грудь, и я крепко обнял её. Лишь на мгновение увидел сияющие карие глаза и впился в её губы как бешеный. Её холодные пальчики зарылись в мои волосы. Гермиона отвечала так пылко, мне казалось, что она так же голодна, как я. Её мягкие, но напряжённые губы с ума сводили, сжимал её миниатюрную спину, словно надеялся срастись с ней.       Она вдруг отстранилась, её губы такие манящие, чуть припухшие от поцелуев, что я не мог от них взгляда оторвать, не выпускал её из рук ни на секунду, а она с мольбой посмотрела мне в глаза.       — Это ведь неправда? — прошептала она. — Неправда, что говорят о тебе? Я не верю, ты не можешь…       — Я слышал сплетни. Уже передали, — раздражённо усмехнулся я. — Наверняка она же их старательно и распространяет.       — Но… зачем? Это показывает её только с худшей стороны! — возмущалась Гермиона.       — Для тебя! — дёрнул я плечом. — Уверен, она подозревает. Всё равно подозревает, что я не просто так её избегаю.       — Но разве может девушка распространять слухи, что… — она вздохнула и её лицо вспыхнуло, стало так неприятно на душе. Неужели даже это? — Ну, в общем… говорят, что ты… был с ней…       Её руки ослабели, она будто поникла, опустила голову. Я настойчиво взял в ладони её лицо, заглянул в опечаленные глаза.       — Вот это — вообще полный бред, ясно? Я даже знаю, кто эту хрень болтает. Меня парни допрашивали, наверняка решили, что я просто скрываю. Но ты должна мне верить, понимаешь? Ты веришь? — настойчиво спрашивал я. — Если ты не будешь мне доверять, то я сам кому смогу? Виктор сразу понял, что это сплетни.       — Я не верю сплетням, просто… это так неприятно, — тихо говорила она. — Я не хочу, чтобы так было…       — Скитер писала о тебе всякую чушь, — почти возмутился я, — это то же самое! Не верь никому!       — Драко… — и она взглянула мне в глаза настойчиво, но с такой болью, что внутри всё сжалось. — Пообещай мне. Пообещай, если ты… — она тяжело вздохнула, отвела взгляд, — если разлюбишь, то не станешь лгать. Ты скажешь мне правду. Обещай.       — Блин, Грейнджер! — простонал я, крепко обнимая её плечи, прижимая к себе. — Ну что же ты такое выдумала?       — Пообещай! — прошептала она в мою грудь. — Ты должен пообещать. Между нами должно быть всё по-честному, даже если весь мир против нас. Мы врём всем вокруг, но, пожалуйста, давай не будем лгать друг другу.       — Я не солгу, — уверенно шепнул я, целуя её лоб, висок. — Гермиона… ты должна мне верить. Мне никто не нужен, кроме тебя, никто, слышишь?       Она кивнула в ответ, её руки проскользнули по бокам, она прижалась ко мне крепче, обняла сильно, словно боялась отпустить. И я чувствовал себя таким счастливым! Нам трудно. Всё время трудно, с первого курса. Может потому так сладки эти встречи, потому я так сильно ею дорожу. Так, что душа вылетает из тела от блаженства. Грейнджер делает меня каким-то другим. Она… трогательная. Хочется оберегать её, защищать, сделать так, чтобы ей было спокойно и хорошо. Кажется, я ещё никогда ни к кому такого не испытывал. Как уберечь её от Мариетт? Как уберечь от интриг и сплетен? От боли и разочарований? Я приложу все усилия, чтобы она не страдала. Может, это будет сложно, но я буду стараться.       Наше свидание было коротким. Мы не выпускали друг друга из объятий, разговаривали и целовались. Она будто стала не такой скованной. Грейнджер больше не боится меня, доверяет, и я не могу передать, как это приятно. Я чувствую себя иначе — уверенно, будто я — её рыцарь, её опора. Так хочу, чтобы это было именно так.       Вернувшись в гостиную обнаружил такую забавную картину. Грег и Пэнси сидели на диване, она выводила пальцем круги на его плече и ласково так говорила:       — Это самое романтичное место в Хогвартсе — тишина, книги, шелест страниц. Придвинем стулья поближе…       Грег явно смущался, еле сдерживал улыбку, на неё не смотрел, а потом ответил:       — Ну, ладно, если ты так хочешь…       Она бросила на меня хитрый, такой довольный взгляд, что я думал рассмеюсь, еле сдержался. Вот лиса! Такими темпами Грег полюбит читать и писать. Жаль, что ей раньше эта гениальная мысль в голову не приходила. Неужели она и правда его любит?