Я — Драко Люциус Малфой

      29 ноября.       Инспекционная дружина сформировалась быстрее, чем я рассчитывал. Стоило лишь появиться распоряжению Амбридж, а ко мне уже выстроилась очередь.       — Наконец-то прижмём к ногтю Гриффиндор, — довольно рассуждал Монтегю. — Давно пора навести порядок в школе.       И самое ужасное, что отказать кому-либо из них я не мог. Что ж. В итоге вот что у меня получилось:       1. Драко Малфой — исполняющий обязанности       заместителя основателя Инспекционной дружины       (должность — закачаешься).       2. Грегори Гойл       3. Пэнси Паркинсон       4. Винсент Крэбб       5. Милисента Булстроуд       6. Грэхем Монтегю       7. Кассиус Уоррингтон       8. Эдриан Пьюси       9. Теодор Нотт       К нам планировала присоединиться Дафна Гринграсс, но за ней увязалась её младшая сестра Астория, видимо решила, что будет весело, и Дафне это совсем не понравилось. В общем она решила не рисковать, чтобы мелкая не участвовала в «сомнительных мероприятиях». Не знаю, с чего она взяла, что будут «сомнительные мероприятия», — наверное интуиция.       Честно говоря, мне и самому всё это кажется чем-то сомнительным. Особенно парни напрягают со своим рвением — Уоррингтон, Пьюси и Монтегю, да и Нотт тоже, рвутся в бой, надеясь хорошенько потрепать нервы Гриффиндору. Мне всё это страшно не нравится, и я уже все мозги вывернул, соображая, как бы их утихомирить и придержать от решительных действий. Не то, чтобы я против насолить котам облезлым — вовсе нет! Но меня всё время тревожит тот факт, что это скажется на Гермионе и, возможно, наших отношениях.       Меня всё больше смущает Винс. Не из-за рвения, а как раз наоборот. Он как-то притих в последнее время, косится подозрительно. После того матча, когда он заподозрил мой интерес к Грейнджер, всё стало как-то не так. Он и был неразговорчив, а теперь его и не слышно почти. Даже Булстроуд всё чаще его спрашивает, что с ним, почему он грустит, подлизывается к нему у всех на глазах, а он бросает на меня такие хреновые сочувственные взгляды. Боюсь, придётся с ним поговорить.       В обязанности Инспекционной дружины входит необходимость следить за соблюдением абсолютно всех Декретов выдуманных Амбридж, поэтому мы весь вечер — несколько раз — перечитывали все её распоряжения. Именно в этот момент к нам решил не присоединяться Забини, который до этого ещё что-то планировал. Заявил, что всё это бред, усмехнулся и ушёл. За ним последовали сёстры Кэрроу, лениво промямлив, что это скучно. Туда им всем и дорога. Я бы и сам уволился, да только кто тогда будет контролировать этот бред?       Крэбб спал. Пьюси, Монтегю и Уоррингтон с интересом слушали, а Нотт даже что-то записывал. Пэнси задавала кучу вопросов, а Грег скучал.       Но прежде я завершил своё общение с близнецами. Как-то не так я всё это представлял, но неважно — мне с этими придурками детей не крестить.       Пришёл в обычное время и ждал в классе. Насколько я понял, у них и так осталось мало недоработанных зелий. Эти недоделки опоздали минут на тридцать, я даже уже думал уйти и больше не приходить, когда они явились с такими подозрительными рожами, что сразу стало ясно — ничего хорошего из этой встречи не получится.       — Малфой, — вздёрнул подбородок Фред. Не знаю, в какой момент и почему начал их различать, говорят, их родная мать путает.       — Уизли, — раздражённо бросил я.       — Думали, не придёшь, — скривился Джордж.       — Думали, моё время резиновое? — недовольно начал я. — В любом случае слишком поздно. Я ухожу.       — Что это за зверь — Инспекционная дружина? — прищурился Фред. — Будете подлости по школе устраивать? Мы слышали — основной состав Слизерин.       — Немудрено. Таким как вы плевать на порядок в школе.       — Порядок? — иронично засмеялся Джордж. — Ты считаешь декреты этой Жабы порядком?       — Что я считаю — не ваше дело. Закончим на этом. Полагаю «клуб зельеваров» пора прикрывать.       — Как послушный щенок будешь выполнять распоряжения инспекторши? — язвил Фред. — Гермионе это, ох, как не понравится.       Опять. Каждый раз они пытаются меня выловить — намекнуть, поддеть. А я ничего не могу сделать с этими внутренними падениями, когда сердце замирает при упоминании Грейнджер.       — Откуда вам знать о моих целях, — невозмутимо ответил я. — Мне плевать, что вы думаете на этот счёт. Вот исправленный рецепт, — я швырнул на стол свиток и взял со стола свой ларец, подняв его за ручку на крышке. — На этом всё. Некогда больше развлекаться.       Я, обходя их, направился к выходу.       — Хочешь сказать, что будешь следить за тем, чтобы вся школа выполняла эти нелепые декреты Жабы? — будто не веря, уточнил Джордж.       Я замер и резко обернулся, взглянув на Уизли.       — Именно, — бросил я. — И советую не попадаться на дороге.       — Скользкий змей, — усмехнулся Фред, но почему-то в его голосе не было злости, скорее досада. — Умеешь поймать выгоду за хвост. Зачем тебе это, а? Зачем прислуживать Амбридж? Ты же лорд! Твой папаша не нуждается в том, чтобы его сын был на побегушках у Министерства, разве нет?       Не собирался я им раскрывать хоть каплю правды. Хватит того, что знает Гермиона.       — Это моё дело, ясно? — спокойно ответил я. — Но можешь быть уверен — я знаю, что делаю, и знаю, в чём моя выгода.       Я уже хотел выйти из класса, когда Джордж раздражённо заявил:       — Если ты думаешь, что будешь держать в руках школу — сильно заблуждаешься! Мы знаем, чего хочет Жаба, и если ты посмеешь трепаться…       — Пытаешься мне угрожать? — снова резко обернувшись, прищурился я.       — Предупреждаем, — театрально протянул Фред. — Не суй свой нос в чужие дела — целее будешь.       Этот назидательный тон просто бесит! Знаю, эти двое о себе просто безграничного мнения, и, да, оно обосновано, вынужден признать. Из всех Уизли близнецы, похоже, самые продуманные, чем схожи с Блэками. Родственнички!       Я иронично улыбнулся:       — Напугали. Уж будь уверен, я узнаю и увижу всё, что мне надо и даже больше. Вы и не заметите!       Джордж дёрнулся в мою сторону, но я отвернулся и вышел из класса. Да. Разойтись по-хорошему как-то не получилось. Но они сами спровоцировали. Не знаю, чем это может обернуться. Нет, я вовсе не плохо к ним отношусь. Уизли умны, расчётливы и, я уверен, добьются успеха, но всё же друзьями мы, конечно, не стали. Зато я приобрёл бесценный опыт в приготовлении всяких мерзопакостных зелий, что радует — пригодится.       Наше первое патрулирование было эпичным!       Баллы с факультетов сыпались горстями, что не могло не радовать. Честно, я и не задумывался, насколько расхлябанно ведут себя студенты. Уверенно можно сказать, что лишь Слизерин является примером по внешнему виду и поведению. Остальные — просто стадо немытых бизонов. Один Уизли чего стоит. Эта рубаха, вечно торчащая во все стороны, волосы дыбом. Мы столкнулись со знаменитой троицей в коридоре после ужина. Разумеется, когда Пэнси сделала ему замечание и пригрозила отнять баллы у факультета, Уизли тут же начал разоряться:       — Какое тебе дело? — скривился он. — Как хочу, так и хожу в свободное время!       — Ты, Уизли, нарушаешь декрет номер сорок пять, о ношении формы. Или приводи себя в порядок или…       — Рон, — шепнула Грейнджер, но он тут же начал выступать:       — Я не собираюсь…       — Минус десять очков, Гриффиндор! — громко произнесла Пэнси.       — Что вы себе позволяете?! — тут же возмутилась Гермиона. — Рон — староста! Вы не имеете права!       — Согласно декрету, Грейнджер, — тут же прищурилась Пэнси, — мы имеем право снимать баллы и со старост, если они нарушают правила. Вот ты, например…       — Амбридж уже совсем с ума сошла! — сквозь зубы прорычала Гермиона, бросая на меня злой взгляд.       — А вот это, — лениво протянул непонятно откуда взявшийся Пьюси, — оскорбление генерального инспектора, Грейнджер.       — Ещё минус десять, Гриффиндор, — усмехнулся я, предваряя его действия, ведь за такое нарушение Амбридж велела снимать сразу баллов по пятьдесят. — Хотите ещё возразить?       Тут с другого конца коридора примчался Лонгботтом.       — Что происходит? — недовольно заворчал он. — Наши часы… наши рубины уплывают.       — О, Лонгботтом! — усмехнулся я. — Не хочешь дать мне повод?       Гермиона сверлила меня взглядом и нервно кусала губу. Поттер покрылся красными пятнами, а Уизли уже был похож на помидор.       — Советую быть осмотрительнее, если проблем не хотите, — бросила Пэнси, ей явно доставляли удовольствие новые обязанности.       Ясно, что Грейнджер была крайне возмущена, но, если честно, им ещё мало досталось. Она не сводила с меня глаз, а я просто смотрел на неё, пытаясь, хотя бы взглядом дать понять, что так нужно. Просто необходимо, чтобы никто не заподозрил неладное. Но и Пьюси не сводил с неё глаз. Это ужасно беспокоило.       В итоге гриффиндорцы рванули в свою башню, а мы прицепились к Макмиллану, который начал со мной спорить.       А во время вечернего патрулирования, я пошёл искать Гермиону — было их дежурство. Знаю, это риск. Если Поттер продолжает за ней следить, то рано или поздно мы попадёмся. А потому, завидев её издалека, просто стоял и ждал её решения. Гермиона замерла у входа в башню Когтеврана и тоже не решалась подойти. Мы словно потерянные стояли там, и так хотелось, чтобы она просто поняла — поняла без слов то, что я хотел сказать. О том, что сожалею, что делаю всё возможное, чтобы избежать проблем. А у неё был такой страдальческий взгляд, будто она и правда всё понимает, но испытывает ужасную боль.       — Всё это неправильно, — вдруг сказала она, и её голос эхом пронёсся по коридору.       — Знаю, — ответил я. — Поговори с ними. Просто пусть не нарываются, ладно?       — Ладно, — с грустью отозвалась она.       — Злишься?       — Нет. Просто неприятно.       — Пьюси отнял бы больше.       — Не в этом дело, — вздохнула она. — Просто мы… отдаляемся. Почему ты согласился на это?       — Я могу хоть что-то контролировать…       — Неужели? — устало усмехнулась она. — Ты заметил, что Пьюси нас подозревает? Он… странно смотрит на меня. Всё время.       Холод прошёл по спине.       — Я разберусь.       — Будь осторожен! — сдвинув брови домиком, шепнула она.       — Хорошо.       И она стала подниматься по ступеням, а я вернулся в гостиную.       На душе тягостно. Гермиона была такой грустной. Как я довёл до того, что встал с ней по разные стороны баррикад? Что дальше будет? Почему мне кажется, что всё будет только хуже?       1 декабря.       Мне ужасно не нравилось то, как Пьюси за мной наблюдает, эта его ирония во взгляде, будто он знает обо мне то, чего вообще никто не знает. Это превосходство всегда было моей привилегией. И мне не давала покоя его ухмылочка. Как же он меня бесил! Не хотелось выяснять его мотивы, не хотелось разговаривать, но было ясно, что этого не избежать.       Разумеется, причина была всего одна, но самая фатальная — Гермиона.       Так я и знал, что это именно он шпионил в тот день и увидел нас с ней в раздевалке, скорее всего подслушал, чем увидел, окна там слишком высоко, но кто его знает…       Началось всё с того, что вечером после патрулирования он пристал с расспросами:       — Ну что, Малфой, сколько очков сегодня снял с Гриффиндора? — издевательски усмехнулся он. Я поднял на него взгляд, оторвавшись от учебника по трансфигурации.       — Твоё какое дело? — лениво ответил я. — Результат налицо — иди и посмотри в часах.       — Общее число меня не интересует, — усмехнулся он. — Исключительно твои личные заслуги.       — В чём твоя проблема? — ухмыльнулся я. — Хочешь помериться результатами? Не уверен в себе?       Винс с трудом подавил смешок — пошлые шутки он лучше всего понимает. Пьюси побагровел, огляделся.       — Выйдем! — угрюмо бросил он — даже улыбочка эта его ироничная сползла.       Я устало вздохнул, медленно поднялся.       — Всё-таки решил помериться! — оскалился я.       Дикий хохот заполнил гостиную. Пьюси аж взбесился:       — Заткнитесь, придурки! — выкрикнул он, странно, что своё остроумие вдруг растерял, неужели надеялся быть хозяином положения? Но всё равно мне было не по себе.       Мы вышли из гостиной в коридор.       — Думаешь, самый умный?! — тут же набросился он.       — Разумеется! — вздёрнул подбородок я. — А у тебя есть сомнения?       — Ты слишком высокого о себе мнения, Малфой! — ухмыльнулся Эд. — Не догадываешься, почему я интересуюсь твоим отношением к гриффиндорцам? Думаешь, твой спектакль прокатил?       — Выражайся яснее, — закатил я глаза.       — Куда уж ясней! — всплеснул он руками и прищурился. — Я знаю про тебя и Грейнджер, ясно? Я вас видел тогда, в раздевалке.       Он скривил такую отвратительную физиономию, что мне стало мерзко.       — Ты — высокородный чистокровный аристократ, наследник лордов, связался с этой… падалью! С грязно…       Я не знаю, как это вышло. Неосознанно, резко. Никто не смеет так её называть. Я просто выбросил вперёд кулак и разбил ему нос. Он пошатнулся, ухватившись за лицо, кровь закапала на пол.       — Вот и подтверждение! — провыл он. — Гад!       Не передать, как я испугался. Причём не понял даже, чего больше: правды, крови или своей реакции. Выхватил палочку из кармана.       — Убери руки! — прорычал я.       — Да пошёл ты! — провыл Пьюси, но руки убрал.       Твою мать, я реально сломал ему нос! Ощутил только теперь, как болели костяшки на правой руке. Направил на Пьюси палочку и поблагодарил про себя Салазара за то, что для игры в квиддич изучил несколько заклинаний от травм.       — Эпискей! — решительно выпалил я — первый раз использовал это заклинание.       Пьюси вскрикнул, хватаясь за нос, кровь остановилась, но он был в ней буквально весь: руки, одежда, лицо — будто я его избивал.       — Теперь слушай сюда! — прорычал я, приближаясь к нему, Эд отшатнулся. — Не смей навешивать на меня гриффиндорку, ясно?! Кто ты такой? Мелкий…       — Нет! Это ты послушай, Малфой! — тут же пришёл в себя он. — Я видел тебя! Готов поклясться, что это она была там с тобой, в раздевалке. И я знаю, чем вы занимались! — хищно оскалился он. — И твой отец обо всём узнает рано или поздно. Если ты станешь мне мешать…       — Если ты, урод, — ткнул я его указательным пальцем в грудь, — посмеешь мне угрожать, не удивляйся, если…       — Нет, Малфой! — дёрнулся он в мою сторону. — Это ты сиди тихо! Делай, что должно! Меня от тебя тошнит, — скривился он. — Ты и поганая грязнокровка! Я думал, ты умнее. Но твой хер, похоже, неразборчив!       — Чего тебе надо? — рыкнул я.       Он победоносно вздёрнул подбородок. Уверенный такой был, будто уже всё решено.       — А я ещё не придумал, что мне надо, — лениво протянул он.       — Тебе надо к ЖАБА готовиться, — усмехнулся я. — Что ты везде лезешь?       — Обеспечиваю своё будущее, кретин, — усмехнулся он, а у меня внутри всё полыхало от злости. — Ты теперь у меня на крючке. Твой папаша ничего не пожалеет, чтобы я молчал и дальше, ему даже и знать об этом не обязательно. Замолвишь за меня словечко, и твой папочка устроит меня в Министерство на не пыльную должность с хорошим окладом. А для начала я хочу тридцать галлеонов. Просто так — в подарок на рождество. Бывай, Малфой!       Он хлопнул меня по плечу, а я так и остался стоять в коридоре, как растерянный идиот.       Сказать, что я влип — это вообще ничего не сказать. Надо было сломать ему ещё и челюсть. Но я знаю лишь один способ решить свою проблему и обезопасить Гермиону. К сожалению, Пьюси не из тех людей, кого можно переубедить, уговорить или просить понять. Нет. Он точно не из таких. А значит, действовать придётся очень грубо. Досадно осознавать, что я спокоен за молчание Бута, а этот…       В общем сегодня я основательно завис в библиотеке в поисках информации. Да, мы проходили Обливиэйт на втором курсе, но, разумеется, практики не было и нет, и если я что-то сделаю неправильно, то с Пьюси может случиться то же самое, что с Локонсом — угодит в Мунго, да там и останется. Я бы этого не хотел, но что делать.       Я корпел над книгой, выписывая тонкости заклинания, когда на стол внезапно запрыгнул Живоглот. Так неожиданно, что я просто растерялся и хотел смахнуть его со стола, пока Пинс не увидела, но вовремя опомнился, потому что прямо перед глазами возник медальон на его ошейнике.       — О, мистер, — усмехнулся я, — вы сегодня за сову?       Он недовольно зашипел, показывая свои клыки.       — Ой, ну простите, сэр! — усмехнулся я. Забавно, что этот зверь понимает человеческую речь. — Несомненно вы во многом превосходите эти пучки перьев! Безусловно!       Он уселся рядом с книгой, и я осторожно приоткрыл медальон, из которого выпала крошечная записка.       — Она здесь, да? — не сумев скрыть улыбку, прошептал я, но Живоглот только прищурился.       Мур, Малфой.       Не представляешь, чего это стоило!       Ваши дни: понедельник, среда, пятница.       Остальное — наше. Не благодари.       — Благодарю, сэр! — снова усмехнулся я и почесал жмыра за ухом. — Заметьте! Благодарю только вас!       Он поднялся, задрал хвост трубой и, спрыгнув со стола, вальяжно направился к выходу. Я выглянул в проход, будучи уверенным, что Гермионы, конечно, нет в библиотеке, иначе она не стала бы присылать своего рыжего почтальона. Как хорошо, что хотя бы он есть для связи.       Среди всех моих скверных мыслей появилась хоть одна приятная — Выручай-комната теперь наша! В любом случае она ничья и общая одновременно, но теперь мы с Грейнджер договорились, а значит не будет проблем с тренировками — послезавтра уже среда.       Особенно радует то, что она понимает мою тактику и не стала устраивать скандал. А ведь могла.       Иногда мне кажется, что наше взаимопонимание находится в высшей точке развития. Но это на расстоянии. А что будет, когда мы будем всегда вместе? Когда Гермиона наконец станет моей. Что будет тогда?       2 декабря.       В последнее время всё как-то странно. Я даже не совсем уверен, хорошо это или плохо, но странно.       Честно говоря, я мог ожидать чего угодно от Винса, но никогда серьёзного разговора. Причём наедине. Обычно мы всегда общались вместе — я, Грег и Винс. Но в этот раз он улучил момент, когда Грег с Пэнси ушли прогуляться по замку перед отбоем — рассчитывают, что декреты Амбридж на них не распространяются. Он сидел на кровати и молча смотрел в пол, пока я готовился к завтрашним урокам.       — Драко, — неуверенно позвал он, и что-то внутри дрогнуло, будто предчувствие. Я бросил на него взгляд. — Ты мне друг? — тихо спросил он, и стало совершенно ясно, что вопрос назрел.       Я положил сумку на пол и сел на свою кровать. Он посмотрел на меня будто напугано, словно я мог его прибить.       — Надеюсь, что да, — спокойно ответил я.       — А я тебе? — с сомнением произнёс он.       — Это тебе решать, — усмехнулся я, — друг ты мне или нет. Ты как думаешь?       Он подумал немного, снова опустив голову.       — Ответь честно, — начал он, и у меня внутри всё рухнуло, — ты втюрился в Грейнджер?       Не думал, что у меня будет такая реакция. Правда не думал. У меня задрожали руки. Внутри будто всё взорвалось от какого-то дикого страха.       — Знаешь, это очень провокационный вопрос, Винс, — с трудом скрывая волнение, усмехнулся я. — Почему ты спрашиваешь?       — Потому что это заметно, Драко, — вздохнул он, и я облокотился на колени, уставившись взглядом в пол. Какая-то внезапная слабость накатила. — Милисента заметила и у меня спросила, не знаю ли я чего. А я сказал, что не знаю, хотя подозреваю давно, ещё с прошлого года. Она не растрепит, честно. И я никому не скажу. Но мне хреново, что ты от меня скрываешь, будто я тебе не друг.       — Ты мне друг, Винс, раз до сих пор не разболтал.       — Значит, — оживился он, — это правда? Ты… а она?       — Что она? — шепнул я.       — Ну… это самое, — Винс сам смутился. Никогда не видел его таким, даже когда я его с Булстроуд застукал в своей комнате.       — Винс…       — Короче, она тоже в тебя втрескалась, ведь так? И эти ваши ссоры, всё из-за того, что вы…       — Хреновое ощущение, — усмехнулся я. — Думаешь, уже многие догадались?       Его широченное лицо стало пунцовым.       — Подозревают. Может, не все, а Пьюси и Монтегю точно. Только знаешь, я — могила. Серьёзно. Милисента ведь полукровка, ты знал? Её мать полукровка. Но мне всё равно. Да и отец не копался в их чистокровности. Её отец чистокровный — и ладно.       — Это не одно и то же, Винс, — вздохнул я. — Грейнджер маглорождённая, и для меня это приговор… от отца.       — Точно, — вздохнул он, и мне почему-то стало так спокойно на душе, будто камень с плеч свалился. — Тебе нельзя светиться. Особенно теперь. Поедешь на рождество домой?       Я даже растерялся от такого неожиданного вопроса.       — Не знаю, — пожал я плечами. — По идее, надо.       — Мне кажется, что если ты хочешь с ней побыть, нужно остаться здесь.       — Почему? — спокойно спросил я, хоть от волнения в горле пересохло.       — Мне кажется, мы учимся последний год. Потом будет война. Ты ведь подготовишь нас, Драко? Милли говорит, что Амбридж ничему не научит, а мы даже не тренируемся. Почему ты Грегу сказал про тренировки, а мне нет? — в его голосе появились явные обиженные нотки.       — Подслушал? — усмехнулся я.       — Неважно. Если ты мне друг, должен нас всех тренировать. И Милли тоже.       — Точно никому не скажешь? — больше для острастки спросил я, почему-то уверен в Винсе.       — Только Милисенте! — выпалил он. — Она меня просила узнать. Я для неё… короче…       — Короче, ясно, — усмехнулся я.       Мы недолго помолчали. Крэбб напряжённо думал, потом снова спросил:       — И давно у вас это?       — Что «это»?       — Ну, с Грейнджер? — он опять стал пунцовым, и я не знал даже, что именно ему сказать, о том, что всё началось ещё на первом курсе или о том, что мы встречаемся с третьего.       Я размышлял долго, а он смотрел на меня выжидательно, не торопил, и его серьёзность почти убивала.       — Давно, — наконец выдохнул я. — Очень.       Он отвёл взгляд, подумал.       — А точнее?       — Зачем это, Винс, — я ощутил это смущение, снова страх закрадывался в душу. — Лучше тебе не знать, так безопаснее. Для всех вас.       — Грег давно в курсе?       — Да, давно. Он тоже догадался.       Винс вдруг резко встал и заходил по комнате, устраивая сквозняк.       — Я думал, мы друзья, — проворчал он, — а ты скрывал такое, да ещё долго.       — Ви-и-инс! — вздохнул я. — Пойми. Это непростой секрет. Это опасно для жизни, понимаешь? Тёмный Лорд — сильный маг. Уверен, он владеет легилименцией и может узнать наши мысли. Меньше знаете — крепче будете спать. Я не могу подвергать вас риску.       Для него это был действительно аргумент, хотя на самом деле мои мотивы куда более прозаичны. Чистокровный и маглорождённая — ирония судьбы. И почему это случилось именно со мной? Но я не жалею. Ни секунды. В тот момент воспоминания нахлынули мощной волной. Сколько мы с ней пережили вместе и по отдельности. Сколько было ревности, ссор, примирений. Это целая жизнь, которую я ни на что бы не променял.       А он молча ходил туда-сюда.       — Слушай, ну не обижайся, Винс, — снова вздохнул я. — Ну не могу я распространяться, ты же понимаешь? Ты вообще в Милисенте уверен? Она точно не разболтает?       — Точно. Она сама мне говорила, чтобы я был осторожен. Чтоб не навредил тебе. Мы тебе не враги, ясно?!       — Спасибо, Винс. Это правда много для меня значит, — ответил я.       Потом вернулся Гойл. Винс некоторое время сидел молча, наблюдая за его перемещениями, пока тот избавлялся от школьной мантии.       — Если что, я в курсе, — вдруг заявил Крэбб.       Гойл замер. Глянул на меня, потом на Винса.       — О чём? — встревоженно уточнил Грег.       — О Грейнджер, — ответил Винс. — Зря вы мне не сказали. Ну да ладно. Я не злюсь. Пойду к Милли схожу.       Винс вышел, а Гойл медленно сел на свою кровать.       — Хреново, — выдал он, и я закатил глаза.       — Что уж теперь. Они с Булстроуд давно догадались.       — Да может и хорошо! — воскликнул Грег и снова занялся своими делами. — Винс туповат, но не предатель.       — Согласен, — ответил я.       Итак. Завтра наша первая тренировка. И я надеюсь, что Выручай-комната снова откроется для меня. Нас будет совсем мало, ну и пусть. Друзей не может быть много. Я и не думал, что Милисента в их числе, но почему-то верю Винсу, знаю, как он ею дорожит, хоть и не вникаю в их личные дела. Полукровка. Не думал даже, что в их семье могут быть полукровки. Что ж… ничего. Я люблю маглорождённую, как бы громко это ни звучало — это правда.       Нас будет мало, всего пятеро. Не знаю, чем это обернётся, надеюсь, нас никто не вычислит — приложу все усилия. А тренировки для дружины — это уже просто игра. Пока Пьюси будет учиться какой-нибудь ерунде — мы будем в безопасности. Тридцать галлеонов. Губа не дура. Я всё ещё не изменил своего решения и не изменю. Я сотру память этому придурку. Плевать, что будет потом.