Я — Драко Люциус Малфой

Гет
R
В процессе
835
автор
Размер:
планируется Макси, написано 1 082 страницы, 120 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
835 Нравится 2925 Отзывы 496 В сборник Скачать

Курс пятый. Приз

Настройки текста
Примечания:
      17 декабря.       Не думал, что Пьюси станет такой глобальной проблемой. Последняя игра с Гриффиндором в этом году не обещала ничего хорошего, потому что Эд, паразит, забыл, что он в команде — он пропускал сезон на своём пятом курсе. Мне пришлось по-тихому с ним договариваться, и это выглядело просто отвратительно.       Уже три дня прошло, как я стёр ему память. Эд вспомнил, что учится на седьмом курсе, но всё равно какие-то сдвиги остались — про команду он забыл.       Я подловил его в коридоре и напомнил о завтрашней игре, потому что он пропустил тренировку, но Грэхем с ним не говорил — ему всё это время кажется, что Пьюси «слетел с катушек». Плохо, что это остальные замечают. Снейп ничего не предпринимает, вот и приходится выкручиваться.       — Эд, отыграй с нами завтра? — без затей начал я. — Нам нужен охотник.       — С чего вдруг? — усмехнулся он и пошёл дальше.       — Просто выручи команду, ты за Слизерин или против, в конце концов? — надавил я. — Все знают, что ты хороший охотник. Отыграй одну игру, тебе сложно, что ли?       — Не знаю, — стал ломаться Эд, и я начал всерьёз раздражаться.       — Хочешь, чтобы Гриффиндор получил кубок? У нас охотника не хватает, понимаешь, что это значит? Почему нет? Ты же играл! Всё будет нормально!       — Так и быть, — снисходительно ухмыльнулся он и направился в гостиную.       Будет ложью сказать, что на душе полегчало. Нифига. Мне с каждым днём всё тревожнее. Другие догадываются, что с Пьюси что-то не так, замечают перемены в его поведении, будто он стал какой-то рассеянный. Пэнси и Грег сильно переживают по этому поводу. И это ещё не самое худшее.       Перед игрой он собирался неуверенно, был какой-то совсем растерянный.       — Ты чего? — спросил я, когда он в задумчивости застёгивал тёплую мантию.       — Ничего, — нервно бросил он.       — Заболел, что ли? — с трудом скрывая волнение спросил я.       — А чего ты всё время от меня хочешь? Что ты затеял, Малфой? — прищурился он.       — Да ничего, — психанул я, — много о себе думаешь.       Пошёл на выход с желанием его придушить. Зря я его уговорил, хрен бы с ним, надо было пригласить ещё кого-нибудь.       Но дальше дело становилось всё хуже. Когда мы выходили на чуть заснеженное поле, Пьюси шёл позади меня, и я слышал, как он спросил у Уоррингтона:       — Эта девчонка что, в основном составе? — и я бросил взгляд на выходящую команду Гриффиндора.       Грейнджер уверенно шагала между близнецами. Её кудри были собраны в хвост, бита в руке, а насыщенно-красная мантия развевалась на ветру. Только теперь я вдруг осознал, что всё это время думал лишь о том, что натворил, а об игре не думал вовсе. Сразу стало не по себе, и единственным желанием было — её отсутствие на поле.       — Грязнокровка? — удивился Уоррингтон. — Ты чего, Эд, давно уже.       У меня внутри всё сжалось от этого слова.       — Называй её по фамилии, понял? — вдруг выдал Пьюси, и я резко обернулся.       — Чего? — не понял Кассиус.       — Грязнокровка — какое-то хреновое слово, — дёрнул плечом Эд, и у Уоррингтона отвисла челюсть.       В тот момент я вдруг подумал, что не просто стёр ему воспоминания, а подменил. Не знаю как! Может быть, это было неосознанно. Я так хотел, чтобы он прекратил её обзывать, оскорблять, и на тебе! Но сам Пьюси, похоже, совершенно не обратил на это внимание.       Потом началась игра, и на душе стало легче. В игру вступили только близнецы, Гермиона осталась в запасе. Монтегю ещё на тренировках всех достал, из раза в раз напоминая, что Уизли слабый вратарь и это нам на руку. Он велел Крэббу его снять, что Винс с удовольствием выполнял. Он стал отлично бить в цель, всякий раз у Уизли становились огромные глазищи, когда бладжер мчался в его сторону. Он неказисто уворачивался, пару раз почти свалился с метлы. Слизерин хохотал над его жалкими потугами защитить кольца, но наши охотники были на высоте. Пьюси приободрился.       Внезапно хлынул дождь, хотя мы, если честно, ожидали снега. Я чувствовал, как мантия на спине покрывается ледяной коркой, как слипаются волосы, быстро нацепил защитные очки, хотя выглядят они просто ужасно, а как иначе взять снитч? Благо дождь быстро закончился, но у меня было чувство, что я в ледяном панцире — отвратительное ощущение.       Близнецы Уизли изо всех сил лупили по Крэббу, мешая ему обрабатывать вратаря.       — Гойл! — внезапно заорал Монтегю. — Бросай охотников — убери Уизли!       Грег кивнул и стал присматриваться к бладжеру. Этот сумасшедший мяч просто бесит своей непредсказуемостью, честно говоря, рад, что я не загонщик. Грейнджер… как она вообще решилась на такое?!       — Малфой! — вдруг крикнул Грег.       Я оглянулся и тут же пригнулся, пропуская бладжер над головой, Гойл размахнулся и изо всех сил ударил, отправляя мяч в спину одному из близнецов, и тот полетел вниз, успев одной рукой схватиться за метлу. Твою мать. Это означало лишь одно.       Гермиона ворвалась на стадион, словно разъярённая львица, трибуны взорвались аплодисментами. Она мгновенно нашла бладжер, её громкий стон — Мерлин, как же я обожаю этот звук, мурашки прошли по спине — и мяч тут же помчал в сторону Пьюси. Тот резко увернулся, и в его взгляде было столько… восхищения, а Грейнджер уже мчала в другую сторону. Я понял, что напрочь потерял концентрацию. Просто совершенно!       Заметил, что Поттер сосредоточенно наблюдает за Уизли и кольцами. Ясно, что такой хреновый вратарь привлекает внимание. Нужно было срочно собраться — думать только о снитче!       Я помчал вокруг поля следом за охотниками, выстроившимися клином. Снитч свистнул где-то над ухом, я тут же отделился от команды и понёсся за ним. Слизерин на трибунах завопил, видел краем глаза стоящую без движения Пэнси — она не из тех, кто станет прыгать и орать, но она всегда отчаянно болеет за команду. Молча.       Грейнджер пролетела мимо, но я уже заметил снитч и ни в коем случае не должен был его упустить. Поттер возник рядом — принесла нелёгкая. Снейп замер на преподавательской трибуне, наблюдал за мной, как ворон на суку, разве что в голову мне не лез, хоть на том спасибо. Понимал, что не имею права растеряться, он ведь уже меня предупреждал…       — Грейнджер уберите! — вдруг заорал позади Уоррингтон.       Сердце замерло. Но нет! Нет! Снитч важнее сейчас, Поттер был слишком близко.       Мы гнались за ним, как бешеные. Мимо проносились остальные, свистел бладжер, квофл, ор стоял невозможный. У меня лицо горело так, что было больно.       — Осторожно, Гарри! — выкрикнула Грейнджер.       Он нырнул вниз, я тоже, ведь мы были рядом. Снитч бросился в глаза. Золотой мячик оказался так близко, и я рванул за ним изо всех сил, будто её голос придал мне скорости.       Трибуны скандировали: «Гарри! Гарри!»       Да их было больше! Их лучше слышал. Но были и другие, что кричали: «Драко! Драко!» Это так заводило, вдохновляло! Это было потрясающе мощно. Наши забивали мячи один за другим, но без снитча ничего бы не вышло. И Гриффиндор пал!       Чихал я, что все, кроме Слизерина, хлопали вяло и уныло. Абсолютно! Я был счастлив видеть улыбку Пэнси, слышать радостные крики своей команды и факультета.       И её опущенные ресницы, горящие щёки и этот резкий, убивающий наповал взгляд, в котором горела гордость. Гермиона с трудом скрывала улыбку — предпочла отвернуться, — но я видел, что она рада за меня. Она всегда играет честно. Знаю, плевать ей на Слизерин, но за меня она рада.       Мне показалось, что Пьюси как-то странно смотрел на неё. Очень странно! Пристально, чуть прищуриваясь, будто пытаясь вспомнить. Вспомнить что-то, связанное с ней.       Что чувствует человек, лишённый воспоминаний? Не уверен, что хочу это знать. Уверен, что не хочу. Мне хреново от того, что это произошло. Все эти дни я только и делаю, что слежу за Пьюси, понимая, что не всё сделал правильно. Возможно, я этим навсегда его искалечил, изменил что-то в его сознании, подсознании. Ведь память — очень тонкая материя, она до сих пор недостаточно изучена. Маги изобрели множество способов манипулировать воспоминаниями, но правильно ли это? Допустимо ли? Стирание памяти не является непростительным. А ведь, наверное, это сродни Империо. Так хреново об этом думать. Чувствую себя подавленным всё это время, будто совершил преступление, хотя никто мне об этом не говорит.       Амбридж дополнительно подпортила настроение одним своим присутствием, но вытерпеть было можно. Она явилась прямо в раздевалку, парни обалдели, быстро напялили футболки, которые уже успели снять после матча. Эта её слащавая улыбочка вызывает хруст сахара на зубах.       — Поздравляю вас, Слизерин! — приторно начала она. — Вы были великолепны! Если так пойдёт и дальше, вы возьмёте кубок школы, не так ли?       — Да, конечно, профессор, — вежливо ответил Монтегю.       — Однако, я должна вас предупредить, что невзирая на такую яркую заслуженную победу, Слизерин должен продолжать оставаться образцом приличия и подражания для других факультетов. Потому сегодня у вас пройдёт небольшой рейд с обыском, как и в других домах Хогвартса.       — Обыск? — скривился я. — Зачем?       — О, не беспокойтесь, мистер Малфой. Уверена, Слизерину абсолютно нечего скрывать, я имею в виду алкоголь, разумеется. Достойно отпраздновать победу можно и без него. Поздравляю вас.       Она вышла, а парни стали встревоженно разочарованно переглядываться.       — Ну, и что делать? — проворчал Крэбб.       — Избавиться, что ещё делать, — усмехнулся я.       По мне, так это даже хорошо. Не нравится мне это пойло, каждый раз от него хреново. Может, я просто пить не умею? Но при мысли, что придётся пить, сразу начинает тошнить.       — Может, спрячем в туалете Плаксы Миртл? — предложил Грег. — Всё равно туда никто не ходит, а потом заберём, когда обыск закончится.       — Тогда надо пошевеливаться, — оживился Уоррингтон.       Надо было видеть эту суету в гостиной — обхохочешься. Похоже, Слизерин самый зависимый от алкоголя факультет. Я и не знал, что даже Грег и Винс хранят у себя бутылки. Но, если честно, мне как-то всё равно. Знаю, в мои обязанности входит это изымать, докладывать Амбридж, но почему-то уверен, что от этого лучше не станет. Парни по одному выходили из гостиной, возвращались довольные проведённой «операцией» — прятали бутылки в бачках унитазов женского туалета. Смешно было на это смотреть.       Во время праздничного ужина в честь победы Слизерина, не мог отвести глаз от Грейнджер. Она будто была какой-то другой — взволнованной. Чересчур взволнованной. И даже несмотря на то, что она сидела достаточно далеко, видел, как глубоко она дышала, как нервно ела, будто без аппетита. И бросала на меня такие взгляды, что у меня в паху сводило. Мне показалось, что у неё была помада на губах. Обычно она не красит губы, но в этот вечер они были такие яркие, заманчивые, а кудри красиво лежали на плечах. Как я должен был это расценивать? Этот взгляд говорил сам за себя, в нём словно была просьба. Я должен был что-то понять. И я понял — по-своему. Она хотела встретиться, я был уверен.       Мерлин! Кто бы знал, как меня трясло от ожидания. Думал, просто разорвёт от нетерпения.       Этот унизительный обыск был просто омерзителен! Филч копошился в наших вещах, рылся в тумбочках, под кроватями. Снейп даже пальцем не пошевелил, наблюдая за этим.       Амбридж и себе позволила сунуть нос в буфеты, стоящие в гостиной. Неужели полагала, что там может что-то быть? Я даже думаю, не нарочно ли она нас предупредила об обыске, чтобы спрятать успели? Это выглядело ужасно глупо.       А после отбоя парни пристали к нам с Пэнси, мы же старосты — можем ходить по школе ночью. Нормально так, решили из нас контрабандистов сделать. Пэнси, конечно, закатывала глаза, но мы всё равно пошли, хотя заявили, что сходим один раз и принесём то, что в руки попадётся — это было забавно.       Плакса Миртл возникла из одного из унитазов, когда я доставал из бачка бутылки со сливочным пивом.       — Как интересно! — пропищала она. — А я видела, как твои друзья это сюда принесли.       — Не сомневаюсь, — усмехнулся я. — Никому не скажешь?       — А никому, это кому? — хихикнула она.       — Преподам, директору… кому-то с других факультетов.       — Хммм… — протянула она, — дай-ка подумать! — она закатила свои прозрачные глаза за призрачными очками. — Не скажу. Но пообещай, что придёшь ко мне в гости.       — В гости? Я? — тихо засмеялся я.       — Ага! — игриво повела плечом она. — А то знаешь, так бывает скучно и одиноко здесь. Расскажешь мне про свою подружку с Гриффиндора?       — Драко, осторожнее! — усмехнулась Пэнси. — Я бы ей не особо доверяла.       — Ты ревнуешь? — хмыкнула Миртл. — У тебя есть парень, не приставай к Драко!       Пэнси скорчила ироничную рожицу.       — Сама не ревнуй, — ответила она и засунула за пояс юбки бутылку, скрыв её мантией.       — Какие вы шалунишки! — засмеялась Миртл. — Ну, так что, Драко Малфой, ты придёшь?       — Приду, приду, — ухмылялся я. — Всё идём, Пэнс.       Я запахнул мантию, спрятав на себе пять бутылок в карманах брюк и за поясом.       — До встречи, Драко! — пропела Миртл вслед. Вот ведь приставучая!       Парни радостно и шумно встретили нас с Пэнси, мы принесли достаточно, чтобы Слизерин был доволен. Одна бутылка огненного виски и семь сливочного пива, честно говоря, от такого количества можно упиться в хлам. Но я не собирался это делать, у меня были другие планы. Я ждал, пока компания, отмечающая нашу победу, немного захмелеет, а тем временем ко мне подошёл уже поддатый Пьюси и протянул стакан с пивом.       — Чего ещё туда намешали? — усмехнулся я.       Он непонимающе уставился на меня.       — Ничего, — повёл он плечом. — Ты сегодня герой, Малфой, выпей с нами.       — Да не люблю я эту дрянь, — поморщился я.       — Тогда так.       Пьюси взял чистый стакан и плеснул туда остатки из другой бутылки. Это я ещё не пробовал и было не по себе.       — От этого не будет плохо, — уверенно заявил он. — Попробуй. За победу!       И он поднял свой стакан с пивом. Понял, что каждую минуту жду от него какого-то подвоха. Чувствую страх от того, что он может вспомнить. Что, если он сам вспомнит? Что будет тогда? Я старался не смотреть на него, чтобы не вызвать подозрений или вопросов.       Было трудно решиться. Как вспомню, как меня выворачивало на третьем курсе… Но общаться с Пьюси казалось ещё более худшей перспективой. Хотелось поскорее от него отвязаться, и я быстро опрокинул порцию огненного виски в рот.       Глотку так обожгло, думал, вспыхну. Выдохнул, ощущая, словно пламя вырвалось изо рта.       Пьюси рассмеялся:       — Не умеешь пить, Малфой!       — И хвала Салазару! — прохрипел я.       Почувствовал, будто огонь расползается по венам, по всему телу. Стало тепло внутри, сердце забилось чаще. Голова слегка закружилась. Я вдруг осознал, что мне нужно идти, что она, возможно, ждёт меня. Алые губы Гермионы возникли перед глазами, её пристальный взгляд.       Я внимательно огляделся. Было ощущение, что всё окружающее стало чётким, резким, не таким, как обычно. Все были заняты своими делами: парни пили, к ним присоединились девчонки, Грег и Пэнси забились в угол и целовались. Пьюси начал заигрывать с девчонкой со своего курса, и я решил, что мне пора свалить.       Я практически бежал. Было ощущение, что лечу. Голова была дурная, это я сейчас понимаю, а в тот момент мне казалось, что я герой, мчащий на встречу своей леди. Я не мог знать, придёт ли она, но был так уверен, словно одержимый. Выручай-комната — моё спасение. Мне стоило лишь представить, что Гермиона там, и дверь появилась почти мгновенно. И когда вошёл, просто потерял дар речи. Комната выглядела совсем иначе. Она была меньше и в ней не было зеркал, мягкий тёплый свет исходил от полыхающего камина. Вдоль стен в канделябрах горели свечи.       — Я здесь ни при чём, — раздался тихий удивлённый голос рядом.       — То есть? — усмехнулся я, поворачиваясь к ней, ловя внимательный взгляд больших карих глаз.       — Когда я пришла, здесь было пусто. У меня не было плана. И вдруг… это всё. И ты.       Она прерывисто выдохнула, опустила ресницы, взволнованно теребила край своей гриффиндорской кофты и выглядеть невозмутимой у неё совсем не получалось. Я подошёл ближе, аромат моих роз, исходящий от неё, кажется, усилил действие алкоголя. И я обнял её за талию настойчиво, привлёк к себе.       — Решила поздравить меня с победой? — улыбнулся я и, склонившись к её уху, прошептал: — Ты была такая красивая там, в зале.       Сердце замерло, когда её ладони тронули мои локти. Медленно заскользили вверх к плечам.       — От тебя пахнет алкоголем, — тихо произнесла она, чуть приподняв голову. — Отмечали?       — Ага.       — А обыск?       — Мы знали заранее и подготовились, — усмехнулся я.       — Слизерин… — закатила она глаза, — почему я не удивлена?       — Тем не менее, тебе это не помешало прийти. Разве лучший ловец не заслужил награду?       — Малфой, ты пьян, — тихо засмеялась она. — Откуда столько красноречия?       — Мне казалось, что это не зависит от моего состояния.       — Я правда рада, — с улыбкой прошептала она. — Для меня твоя победа так же важна, как наша. Это странное чувство. Но ты ведь понимаешь, что подыгрывать тебе я никогда не стану.       — В этом нет нужды, — повёл я плечом. — Итак. Какой же будет приз?       У меня внутри всё замерло. Терпение было на исходе. Я держал её в руках — такую изящную, тёплую, нежную, она нерешительно обняла меня за плечи, приподнявшись на цыпочки, её лицо приблизилось, и я понял: её губы не были накрашены, они обветрились, стали сухими и яркими, словно обведёнными по контуру красным карандашом. И я осторожно тронул пальцами свободной руки её губы. Она ошарашенно смотрела мне в глаза, а я просто изучал трещинки на её губах, пьянея всё сильнее, то ли от огненного виски, то ли от аромата роз, а может… от того, как она смотрела на меня.       — Тебе больно? — тихо спросил я.       — Немножко, — улыбнулась она.       — Поэтому мой приз задерживается? — широко улыбнулся я, склоняясь к её лицу, осторожно целуя её губы. Очень легко, чтобы не было больно. Она глубоко вдохнула, чуть приоткрыла рот, в этой жёсткости и шершавости было что-то по-своему заманчивое. — Я тебя исцелю, — шепнул я и поцеловал её настойчивее, обнимая одной рукой за талию, другой за шею.       Мерлин! Она сводит с ума, когда не сдерживается, когда целует в ответ, дышит глубоко и шумно, когда её ладони скользят по моей спине, плечам. Её губы становились всё мягче, всё слаще, и меня переполняли чувства. Я так люблю её! Безумно. Безмерно. В тот момент мне было всё равно, что будет. Всё равно, только бы это не заканчивалось.       Голова кружилась, мной овладела такая безудержная смелость. Мне хотелось её. И, кажется, я впервые в жизни позволил себе потерять рассудок.       Я урывками вспоминаю, как пробирался ладонями под её кофту на спине, как выдёргивал блузку из-за пояса юбки, как она вздрагивала и стонала от каждого прикосновения. Помню, как её пальцы зарывались в мои волосы, забирались под ворот рубашки, а у меня мороз пробегал по телу от этих движений.       Она шептала что-то, но я слышал не всё, только: «Драко. Пожалуйста. Ещё рано. Боже…» Ничего не мог понять. Помню, как покрывал поцелуями её шею. Как расстёгивал блузку не помню, но помню её обнажённую кожу на плече, её стоны. Как она отталкивала и одновременно обнимала, словно борясь с самой собой.       Её глаза. Самые прекрасные глаза во вселенной. Взгляд нежный, опьянённый, её сомкнутые ресницы. Улыбку. Я помню, как она улыбалась, как запрокидывала голову, когда я сжимал ладонью её грудь под тонкой майкой. Салазар! Как я хотел её видеть! Стянул лямку с её плеча вместе с блузкой — она такая красивая!       Я не смогу больше спать, потому что это невозможно. Как же хотелось идти дальше! Это бесконтрольно — бесполезно. Когда захватил губами её грудь, думал меня просто разорвёт от возбуждения. Она вскрикнула, вцепилась в мои плечи и шептала:       — Я сойду с ума. Так не правильно. Пожалуйста, ещё!       И вот уже обе её груди были в моих руках. Я целовал её совершенно не думая о том, что делать и как. А потом снова её губы. Стоны. Огненный виски. Это всё алкоголь, я уверен. Чувствовал, как дрожали её руки, когда она расстёгивала пуговицы на моей рубашке, она тронула ладонями мой живот, и меня будто молнией ударило.       Тогда я прижал её к стене, упёрся стояком в её живот, и она обняла меня крепко, целовала мои губы, приподнявшись на цыпочки.       — Драко, я не знаю, что делать… — быстро зашептала Гермиона. — Я не знаю. Мне страшно.       И я посмотрел ей в глаза — перепуганные, но такие азартные. Мягко поцеловал её губы, но она смотрела на меня, не отводя взгляда, не смыкая ресниц, и вся дрожала, словно затравленный зверёк. Мне казалось, что это даже больно. Мучительно.       — Я люблю тебя, — прошептал я, прижимаясь к ней всем телом, ощущая, какая она нежная, горячая. — И знаешь, мне тоже страшно, — улыбнулся я, и она улыбнулась в ответ так благодарно. — Я не сделаю тебе больно. В смысле… я не обижу тебя, понимаешь? Если ты не хочешь…       — Это лучшая ночь в моей жизни, — вдруг выпалила она. — Я всё думала, каково это будет, когда ты прикоснёшься ко мне. Когда… Драко я хочу этого. Очень. Но так боюсь, что всё это плохо закончится, что ты… отдалишься.       Мне вдруг показалось, что ком тисками сжимает моё горло. Ощутил, как защипало в глазах. И я крепко обнял её, чтобы она не заметила.       — Я буду ждать, — прошептал я. — Буду ждать сколько нужно, чтобы ты не боялась.       Осторожно поправил одежду на её плечах, но не отпустил. Так хотелось ещё немного подержать её в руках, словно птицу счастья, хоть мгновение.       — Это слишком трудно, — еле дыша шептала она и дрожащими руками застёгивала пуговицы на моей рубашке. — Тебе трудно.       — Неважно, — с трудом проглатывая ком в горле, ответил я. — Это мои проблемы.       Она резко подняла голову и посмотрела мне в глаза, на удивление смело и решительно.       — Мы вместе или нет? — выдохнула Гермиона.       — Конечно вместе, — усмехнулся я, чувствуя, что стояк, как-то совсем не собирается меня покинуть.       — Тогда это, — и она, глядя мне в глаза, направила свой указательный палец как раз туда, откуда исходила угроза, — моя проблема, как и твоя. Думаешь, мне легче? Вовсе нет. Я не знаю, куда себя деть, Драко, — и её лицо приняло страдальческое выражение. — Я иногда не могу спать, всё думаю… о тебе. И… — она зажмурилась, а потом выдохнула: — Тебе не кажется, что надо с этим что-то делать?       — Ты сказала, что я должен быть твоим мужем, — усмехнулся я. — Это я точно помню.       — А ты сделал мне предложение. Фактически. Или я плохо помню.       — Хорошо помнишь, — усмехнулся я.       — Тогда нам надо… — начала она.       И тут раздался внезапный стук. Потом скрип двери. Её глаза широко распахнулись. Свечи и камин молниеносно погасли. Я услышал её шёпот — невнятный, тихий шёпот, а потом резко вспыхнул свет, вокруг зеркала — тренировочный зал. Она одна, а меня нет. Дезиллюминационное. Меня поражает скорость её реакции. Гермиона быстро застегнула блузку, но вид у неё всё равно был жутко растрёпанный. В Выручай-комнату нерешительно заглянул Поттер, а потом и вошёл.       — Гермиона? — удивлённо произнёс он.       — Гарри? Что ты тут делаешь? — растерянно ответила она, поправляя воротничок блузки.       — Считай, что я первый спросил, — усмехнулся он.       — Я… тренируюсь, — невозмутимо ответила она.       — В самом деле? — подозрительно усмехнулся он.       — Ну, ты же видишь, — дёрнула она плечом. — Я как раз подумала, что…       — Гермиона, я понимаю, у тебя могут быть свои тайны и всё такое. Но ты уверена, что Малфой, хорошая идея?       — Малфой? О чём ты? — её щёки вспыхнули. Нет. Врать она не умеет.       — Прости, но мне было интересно, куда ты направилась. Мы проиграли. Дежурство не твоё. Почему ты ушла?       — Просто подумать.       — Но я видел, что Малфой исчез на карте, так же, как и ты. Он был здесь.       — Нет, не был, — уверенно заявила она. — Ты же знаешь, Выручай-комната открывается любому, кто в этом нуждается. Может, он и вошёл сюда, но если у него были свои цели, он может быть где угодно. Комната могла разделиться…       — Возможно, — задумался Поттер и смотрел на неё пристально, а Гермиона отвернулась, встав к нему вполоборота и скрестив руки на груди. — Пойми меня правильно, ладно? — вдруг понизил он голос. — Ты — мой друг. Но у тебя могут быть свои секреты. Не возражай, может быть, их и нет, хорошо. Только… будь осторожна, ладно? Волан-де-Морт вернулся, ты это знаешь, и я это знаю. А Малфой тем более знает. Его отец один из них, ты должна осознавать, насколько твоя дружба с Малфоем опасна. Для тебя.       — Гарри! — вдруг вздохнула она и повернулась к нему лицом. — Ну давай представим, чисто гипотетически, что я — маглорождённая — дружу с Малфоем — чистокровным сыном Пожирателя Смерти, — честно говоря мне стало ужасно неприятно это слушать, — как бы ты к этому отнёсся? Ты можешь вообще поверить в это? — иронично усмехнулась она, и мне стало ещё неприятнее.       Поттер внимательно смотрел на неё, пока она взгляд не отвела.       — Знаешь, — начал он. — Можешь считать меня болваном, я не против, — усмехнулся Поттер.       — Я не считаю! — возразила она.       — Можно я отвечу? — она кивнула. — Так вот. Он к тебе цепляется со второго курса. Я это помню. А на четвёртом мне показалось, что… у него к тебе что-то есть.       Её щёки снова ярко зарумянились, и Гермиона отвернулась. А Поттер продолжал:       — Он искал тебя перед испытанием на озере. Он был… напуган, взволнован. И я понимаю, почему Виктор волновался, но при чём тут Малфой? Он чуть в озеро не сиганул, по словам Джорджа, и я сам видел на тебе его пальто в тот день. Пальто Малфоя на тебе! И ты его приняла. Гермиона. Я могу поверить, что между вами что-то есть. И понимаю, почему вы, возможно, скрываетесь. Это даже правильно…       — Гарри, но я…       — Не надо, Гермиона. Просто пусть это останется при тебе, ладно? Но я должен был тебе сказать. Будь осторожна. И… — он вдруг будто смутился и ткнул указательным пальцем в сторону Гермионы, — у тебя блузка… не на ту пуговицу застёгнута.       Он с трудом скрыл улыбку и помчался к выходу. Гермиона так и стояла, замерев на месте. Когда дверь за ним закрылась, я тихо подкрался к ней и осторожно обнял со спины. Она вздрогнула, но не отстранилась. Положила руки поверх моих невидимых.       — Твой Поттер далеко не дурак, — усмехнулся я.       — Я никогда не считала его дураком, — немного нервно ответила она. — Плохо так поступать с другом. Я должна ему рассказать правду.       — Давно пора. Он и так в курсе.       — Не представляю, как Рон к этому отнесётся, да и остальные.       — Фред и Джордж тоже в курсе. Странно, что помалкивают.       — Они хорошие и не причинят нам вреда.       Она тяжело вздохнула и повернулась. Осознав, что я невидим, сняла с меня чары, и я, улыбнувшись, тронул пуговицу под её горлом, где воротник перекосился. Гермиона быстро стала возвращать пуговицы на свои места, а я безотрывно следил за её дрожащими руками. Она вопросительно взглянула на меня, и я кивнул:       — Всё в порядке.       И она устало обняла меня, уткнувшись лицом в грудь. Прижал её к себе, ощущая, будто моя Гермиона стала ещё меньше и беспомощней.       — Я устала от этого, Драко, — шепнула она. — Все встречаются открыто. А мы…       — Останься на рождественские каникулы, хорошо? И я останусь.       Она вскинула голову, удивлённо посмотрела на меня.       — Ты останешься? Серьёзно? Ты никогда не оставался.       — Попробую. Заранее предупрежу, получилось ли, хорошо? Ты же можешь остаться?       — Я не знаю, — растерянно ответила она. — Родители собирались ехать кататься на лыжах.       — На чём? — честно говоря не знал, о чём она вообще говорит, а она игриво так улыбнулась.       — На лыжах. Это такие две доски — надеваются на ноги, и ты катаешься.       Мне сразу представилась какая-то несусветная чушь, будто я выломал две доски из забора в Хогсмиде, и они везут меня… Такая ерунда!       — Я попробую, — тут же добавила она. — Попробую что-то придумать. Я хотела бы остаться с тобой. Но, знаешь, если будет полно народа, мы всё равно не сможем нормально общаться.       — Не будем загадывать, ладно? — я поцеловал её в губы.       Ощутил, как её ладони проскальзывают по моей челюсти — такие нежные, приятные.       — Мне пора, — резко отстранилась она и направилась к двери.       — Пока, — шепнул я.       Но у двери она остановилась. Обернулась и посмотрела так внимательно.       — Ты не заметил, что с Пьюси что-то не так? — озадаченно спросила она, и у меня внутри всё рухнуло.       — Что не так?       — Не знаю. Он какой-то… не такой. Будто его подменили. Смотрит не так, ведёт себя не так. Не знаю.       Почувствовал, что во рту пересохло. Должен ли я предупредить её? Рассказать правду. Да или нет? Не должен ли я беречь её покой? Разве не для этого нужен мужчина?       — Может быть, — дёрнул я плечом. — Если только слегка.       Она приподняла левую руку, прощаясь, и скрылась за дверью.       Я поправил одежду и никак не мог решиться вернуться в гостиную. Мне не хотелось туда. Я думал о её словах. Значит, Гермиона всё же всерьёз восприняла мои слова о браке. В тот момент она, конечно, предпочла зарыть голову в песок, но очевидно, что-то изменилось. Мерлин! Какая она… не передать словами. Её стоны звучат в голове сильнее, чем всё остальное. Не хочу и не могу думать ни о Пьюси с его странностями, ни о подготовке к войне, ни об учёбе. Моё сознание переполнено ею и я не хочу от этого избавляться.       Грег прав. Я наконец решился и поговорил с ним. Он, конечно, жутко смутился, когда я попросил его книги почитать, он стал пунцовый, аж глаза заслезились.       — Тебе кто про них сказал? — прохрипел он, и кажется, протрезвел моментально.       — Ну, это уже неважно. Дашь почитать или нет?       Он откашлялся, подумал.       — Ты учти, — вкрадчиво произнёс он, — твоя аскеза похерится на корню.       — Да ты-то откуда знаешь про аскезу! — всплеснув руками воскликнул я, похоже так же теряя последние пары алкоголя.       — А ты думал, я не загляну в твои книжки? — усмехнулся он. — Один ты умный что ли?       — Хочешь сказать, что это с аскезой несовместимо? — скривился я.       — Абсолютно. Там же написано — не разглядывать картинки, не читать ничего… «такого». А в моих только «такое». Я предупредил.       — И что, — усмехнулся я, — тебе они помогают?       — Так, Малфой, отвали, — снова зарделся Грег, и я тихо засмеялся.       Он швырнул две книги на мою кровать и ушёл в гостиную, где праздник продолжался.       Грег был прав. Похерилась моя аскеза. Я видел её в каждой картинке. Представлял, зная, как она выглядит, как реагирует на мои поцелуи. Что же будет, когда я буду делать с ней то, что увидел? То, что въелось в память.       Она сказала, что иногда не может заснуть, думая обо мне. Думает ли она «об этом»? Определённо! Наша встреча была для меня самым лучшим призом, я это чувствую. Может, не самым своевременным, но однозначно лучшим.
Примечания:
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.