Грани миров

— Леди, вниз! Маринетт послушалась без промедления и пригнулась. Над головой просвистело что-то большое — то ли кусок мусора, то ли шматок грязи, непонятно. Важно было только то, что эта дрянь вполне могла бы снести Ледибаг голову так, что обратно не пришьёшь. Кот оказался рядом в следующее мгновение и схватил напарницу за шкирку, как котёнка. Затем он отпрыгнул, — Маринетт захлебнулась от потока воздуха и надрывно закашлялась, — чтобы не попасть под новый снаряд. Это был третий шматок мусора, так что у героев образовалась небольшая передышка, минут на пять. Как ни прискорбно было признавать, эта пауза оказалась им практически жизненно необходима: Кот заметно прихрамывал на левую ногу, морщился при каждом прыжке и не мог нормально поднять левую руку, сама Маринетт берегла рёбра и кривилась от стреляющих уколов в пояснице. Мусоралочка, — как русалочка, только с мусором, — скалила совсем не сказочные острые клыки и по-звериному шипела. Её хвост, который больше подошёл бы какой-нибудь змеевидной акуме, гремел костяными наростами на кончиках. От этого звука болела голова и к носу подкатывала тошнота, но ни мигрени, ни блевания Маринетт позволить себе не могла. Кот оттащил её в укрытие и устало сел рядом. Мусоралочка гремела и шипела, разносила хвостом близлежащие постройки, но с места не отходила — берегла парижский океанариум, который хотели закрыть на ремонт. Так себе причина для акуманизации, если честно, но Маринетт уже устала удивляться тому, какие события провоцируют преобразование. Чего только не было на её карьере супергероя, в самом деле: уборщики, модели, ведущие прогнозов погоды, Хлоя, опять же. При каждом вздохе болели рёбра. Из живота у Маринетт торчала какая-то палка, но крови не было, как и всегда. У Кота, несмотря на практически разорванную икру, тоже ничего не кровило. Она выдернула палку из живота и откинула её подальше. Секунды тикали у Ледибаг в голове вместе с грохотом русалочьего хвоста. — Сколько осталось? — Три минуты тридцать, — бесцветно отозвался Кот. — Ты, кстати, молодец. Рыбкой нырнула, моя Леди. Коты любят рыбку, знаешь? Маринетт бросила на Кота косой взгляд, но промолчала. От усталости не хотелось даже комментировать каламбур, хотя он был, признаться, достаточно неплох. Она проверила леску йо-йо, — талисману досталось от зубов акуманизированного, — потом быстро использовала Супер-Шанс. Выпала какая-то непонятная штуковина, вроде большого интимного тампона, но без верёвочки. На ощупь, по крайней мере, было очень похоже. — Две тридцать, — снова подал голос Кот. — Куда будем это ей запихивать? Он устало поиграл бровями, больше для того, чтобы хоть как-то отвлечь Леди от мрачных мыслей. — Аквариум сзади. С рыбами. Перед собственно зданием океанариума был огромный аквариум с разнообразными рыбками. Мусоралочка защищала его похлеще, чем курица свои яйца. Видимо, акуманизированная очень любила этот аквариум до того, как превратиться в чёртово чудовище. Когда Маринетт соглашалась на просьбу Тикки стать Ледибаг, она не думала, что всё обернётся так. Не думала про опасные сражения и что-то подобное. Не думала, что ей будет каждый раз до дрожи в коленях страшно сталкиваться с изменёнными людьми. Что придётся на самом деле сражаться, с ранами, синяками, болью и кучей опасных ситуаций. Она, похоже, вообще тогда ни о чём не думала. — Минута тридцать. — Ты знаешь, где акума? Кот повёл плечами и заметно поморщился. Ну, немудрено: Нуара Мусоралочка так швыряла по всей площади перед океанариумом, что от несчастного Кота не должно было остаться даже мокрого места. К сожалению, сейчас у них не было возможности заняться собственными ранами или взять отпуск больше, чем на полторы минуты. — Билеты в одной из рук. Два, вроде. От них явно пасёт тёмной энергией. Пятьдесят секунд, кстати. — Отлично. Держи тампон, я её отвлеку. — Акума на тебе? — Да. Просто закинь впитывалку в аквариум. Нуар взял из рук Маринетт тампон и коротко кивнул. Пригибаясь, встал сначала на четвереньки, затем пересел на корточки. Помотал головой, после чего качнулся вперёд и коротко поцеловал Ледибаг в щёку. — На удачу, — мигнул он усталыми, мутными глазами. — Двадцать секунд. — Иди. Она вскочила шустрее Кота, — но ей и досталось намного меньше, если говорить честно, — и, раскрутив йо-йо, швырнула талисман в Мусоралочку. Кот, как тень, метнулся обходной дорогой, пока внимание акумы было сконцентрировано на Ледибаг и её игрушке. Хвост с гремучкой громил всё вокруг, но не трогал аквариум. Маринетт пришлось, забыв о трясущихся коленях, подобраться совсем близко к недорусалке, чтобы отвести всё внимание на себя. Акуманизированная бросилась на неё, как монстр в фильме ужасов, и оставила свой пост около аквариума. Бульк. Мусоралочка дёрнулась и испустила пронзительный вопль. Нуар бежал от аквариума так быстро, что Маринетт не видела движения его ног; в стеклянной ёмкости с каждой секундой становилось всё меньше воды, и несчастные рыбки собирались на дне монструозного аквариума, чтобы не оказаться на воздухе. Маринетт сделала несколько огромных прыжков, чтобы обойти акуму со стороны и выхватить билеты у неё из рук. Мусоралочка уставилась на Ледибаг налитыми кровью, совершенно бешеными глазами и почти было набросилась на неё… На лице у русалки монстра вспыхнула голография бабочки. Не зная, благодарить или проклинать Бражника за несколько лишних секунд, Ледибаг выбила билеты при помощи йо-йо и с огромным, ни с чем непередаваемым наслаждением разорвала их на много-много маленьких кусочков. Очищение бабочки прошло незаметно. Как всегда: поймать акуму, снять проклятие, отпустить насекомое. И обязательное: — Лети, маленькая бабочка. Однажды она не сказала этих завершающих слов, и несчастная бывшая акума просто вилась вокруг Маринетт весь школьный день — очищение пришлось на предрассветное время. Было странно ловить на себе непонимающие взгляды одноклассников и мучительно считать минуты до конца уроков. Хорошо ещё, что Адриана в тот день не было в школе. Фотосессия её любимого парня спасла мадемуазель Дюпэн-Чэн от настоящего позора и кучи неловких ситуаций. Бабочка устремилась в небо и, отлетев на достаточное расстояние, распалась на кучку искр. К Ледибаг подхромал Кот, что тащил с собой огромный, раздувшийся от воды тампон. Честное слово, если бы Маринетт не была настолько уставшей, то она обязательно смутилась бы. А так — она просто забрала тяжеленный тампон (серьёзно, он был размером чуть ли не с неё саму!), подкинула его в воздух и призвала силу Талисмана ещё разок. Рой божьих коровок метнулся по округе, устраняя повреждения. Досталось от насекомых и Ледибаг, и Коту Нуару: красные мелкие паршивцы закрутили их, волшебством смывая грязь и устраняя повреждения. Восстановилась нога Кота, заросли дыры на животе Маринетт, оба костюма вернули целостность. Жалко только, что усталость не исчезла так же волшебно… а ведь ещё в школу нужно. Кот, более бодрый, чем сама Маринетт, поклонился и ободряюще улыбнулся. — Сегодня замурчательный день, не правда ли, миледи? Поздравляю нас с окотончительной победой… — Ты не устал ещё? — Рядом с вами, миледи? Ни за что и никогда, я просто лампочка или батарейка! Маринетт поморщилась, — на неё надвигалась мигрень, как буря на корабль, — и потёрла висок. Кот, уже знакомый с этим жестом напарницы, вмиг замолчал и просто подошёл ближе. — Идём, — сказал он, по-кошачьи медленно моргнув, — а то скоро здесь будет не продохнуть от журналистов. — Что у тебя со временем? — Кольцо пока не пищало. Он приобнял её за талию, прижал к себе и оттолкнулся шестом от асфальта. Маринетт обхватила напарника за шею, чтобы хоть как-то удержать равновесие, и бросила прощальный взгляд на аквариум. Красивый, и рыбки в нём просто сказочные… даже жаль, что его закроют на два года для ремонта и очищения систем фильтрации. Жертва акумы сидела посреди площади и смотрела на то, как медленно плавают спокойные рыбы. Возможно, раньше бы Маринетт попыталась как-то помочь женщине: растормошить, поговорить, привлечь внимание. Но вот уже полтора месяца как ни она, ни Кот этого не делали. Просто не оставалось никаких сил на что-либо, кроме боя. Прыжками они удалялись от площади. Маринетт немного подташнивало то ли от скорости, то ли от того, что мир мотылялся перед глазами вверх-вниз. Кот тихонько дышал рядом с её ухом и придерживал её за талию, чтобы Ледибаг не соскользнула вниз во время очередного прыжка. Небо перед рассветом было очень ярким, будто в полдень, но солнце ещё даже не взошло. Облака окрасились в оранжевый как раз тогда, когда Кот остановился на крыше какого-то торгового центра. — Ты в порядке, миледи? — Да, я… просто… сейчас. Он уселся в тени от какой-то трубы, устроил Маринетт на коленях и позволил ещё сильнее вжаться в себя. По спине у девушки то и дело проходила дрожь, которую Нуар прогонял уверенными, мягкими движения ладоней. Как ни прискорбно это признавать, подобная реакция «непобедимой» Ледибаг была в порядке вещей. Маринетт могла как заведённая скакать во время опасности, кидаться под пули грабителей и оружие акум, бесстрашно выступать против любого монстра. Зато потом, когда бой проходил, ей было нужно успокоиться. И, возможно, немного поплакать. Всё-таки, она была обычной девушкой. «Кто ты без этого костюма?» и всё в таком духе. — Ну-ну, мурледи, всё же замурчательно закончилось. Маринетт кивнула куда-то в ключицу Коту и ещё сильнее обняла напарника. Сегодняшняя акума была опасной, а не пугающей, и в крови у девушки всё ещё гуляли отголоски боли и боя. В голове были только фрагментарные воспоминания о том, как Мусоралочка едва не разорвала когтями Нуара, как разодрала Коту ногу, как практически откусила ему голову, как… — Ты совсем себя не бережёшь, — тихо сказала она. — Зато я берегу тебя, моя Леди. Ты успокоилась, или мне немного помурчать для тебя? — Ты не умеешь мурчать. — Мур-мур? — Это совсем не похоже. — Я попробую научиться. Он гладил её по спине до тех пор, пока серёжки Ледибаг не подали тревожный сигнал. Только тогда Кот разъединил объятия и встал, всё ещё удерживая подругу на руках. — Тебя донести до дома? — Ты всё пытаешься узнать, кто я такая и где живу? Нуар смешливо сморщился и показал кончик языка. Помог Ледибаг встать на ноги и коротко потёрся своей щекой о её. Маринетт не ощутила колкости взрослой щетины, но это всё равно ни о чём не говорило: у неё у самой во время перевоплощения волосы оставались исключительно на голове. — Тогда расходимся, мурледи. Поцелуй на удачу? — У тебя уже был один. Он всё равно прикоснулся губами к её руке, прежде чем убежать по парижским крышам. Маринетт было засмотрелась Коту вслед, но новый писк серёг быстро вывел её из раздумий. Осталось три минуты и половина города, чтобы добежать до дома. Иначе ей не только придётся ехать до пекарни на автобусе, но ещё и придумывать какое-нибудь оправдание для родителей, которые наверняка уже не только встали, но и выпили свой утренний кофе. В общем, одно расстройство, и бежать стоило со всех ног. Рёбра болели, — наваляла Мусоралочка героям всё-таки здорово, — голова немного кружилась от недосыпа и усталости. Люди, видевшие её из окон, приветливо вскрикивали и придавали хотя бы каплю своего хорошего настроения уставшей героине. Наверное, добежать у неё получилось исключительно на чужом энтузиазме. Трансформация спала через секунду после того, как Маринетт спустилась в свою комнату. Тикки пришлось ловить в подставленные ладони: умоталась квами просто жутко. — Печенья или чего-нибудь посущественнее? — поинтересовалась Маринетт. — Печенья и молока, пожалуйста. Девушка уложила квами на подушку и спустилась на кухню. Трансформировалась Маринетт как раз после того, как легла в постель, намереваясь провести чудесную, волшебную ночь во сне. Так что даже переодеваться не пришлось, пижама была в самый раз для того, чтобы перехватить пару сладостей до завтрака. Хорошо ещё, что родители на подобные «перекусы» никак не реагировали. Отец считал, что его выпечка самая здоровая и полезная во всём Париже, потому что готовилась с любовью; мать придерживалась мнения, что печенье можно ровно до тех пор, пока оно не начинает откладываться у тебя на боках. Но какой ленный жирок может быть у супергероя, бегающего целыми ночами? Так и не встретившись с родителями, — они принимали раннюю доставку снаружи, — Маринетт вернулась в свою комнату вместе с целым подносом печенья и большой кружкой молока. И с соломинкой в ней, конечно, потому что пить из кружек у Тикки так и не получалось. — Сегодня с шоколадом, — обрадовала девушка квами. Тикки тихонько вздохнула и с едва слышимой благодарностью кое-как переползла на поднос. Каждое движение у квами было наполнено просто вековой усталостью, маленькие лапки дрожали, а глаза едва не закатывались. Маринетт, напротив, ощутила прилив дурной энергии. Она знала, что это от переутомления, но моментом всё равно нужно было пользоваться, так что девушка приняла душ, собрала рюкзак в школу, позавтракала чем пришлось и даже немного прибрала комнату. Когда прилив сил кончился, она сидела напротив стены с фотографиями Адриана и тупо пялилась на изображения, которые знала до последней черты. Тикки спала так, что не добудишься. Маринетт убрала квами в шкаф, где среди одежды было свито уютное гнёздышко, и, немного подумав, всё-таки решила идти в коллеж без волшебной подруги. Вряд ли акума снова появится, обычно проходили минимум сутки между появлением одержимых. А они только-только с Котом разобрались с одним. Ну не произойдёт же ничего страшного, если хотя бы один день Маринетт просто побудет обычной, негероической школьницей? В крайнем случае, до дома было не так далеко, она бы успела за полчаса сбегать, чтобы забрать Тикки… Дюпэн-Чэн уговаривала себя во время завтрака, когда мыла посуду, когда перепроверяла школьный рюкзак. И всё равно у неё никак не удавалось успокоиться и просто оставить Тикки тихонько спать в её гнезде. Беспокойство грызло девушку изнутри. — Да ладно, ничего не случится, — нахмурилась Маринетт. — Тем более, сегодня вторник, а по вторникам мне везёт. Вторник… Она застыла перед выходом из пекарни, будто получила чем-то тяжёлым по голове. Не разуваясь, Маринетт бегом вернулась в жилую часть здания, а затем и в свою комнату — только за тем, чтобы схватить со стола свёрток в яркой, праздничной упаковке. Взгляд сам упал на шкаф. С тяжёлым вздохом Маринетт подошла к нему и открыла дверцу. Тикки спала так крепко, что даже не пошевелилась, когда Дюпэн-Чэн осторожно переложила квами в сумочку. Сразу стало спокойнее и защищённее. На мгновение прижав свёрток к груди, Маринетт быстро засунула его в рюкзак и кинула заполошный взгляд на часы. До начала занятий был ещё час, но ей-то нужно было оказаться в коллеже раньше всех остальных! С едва сдерживаемым визгом она выбежала из комнаты, а потом и из пекарни. Внутренняя Ледибаг придавала ей сил нестись, не останавливаясь, прямиком до коллежа. Охранник, уже привыкнувший к её ранним появлениям по вторникам, только приветственно кивнул. В класс Маринетт заходила с опаской: а вдруг кто-то пришёл раньше? Обычно Дюпэн-Чэн во вторник заявлялась на полтора-два часа раньше начала занятий, — благо, охранники равнодушно пропускали её внутрь, потому что у неё был ученический пропуск и явная влюблённость в своего одноклассника, — но сегодня, если так можно сказать, припозднилась. К счастью, удача Ледибаг её не оставила: класс был пуст. Маринетт, глубоко вздохнув, вынула свёрток из рюкзака и положила его на первую парту, где сидел Адриан. Судя по его расписанию, — Маринетт знала его наизусть! — он сегодня должен был прийти на десять-пятнадцать минут раньше обычного. Но даже если Агрест не явится на занятия, что тоже бывало, не страшно: верный друг Нино всё равно забирал анонимные подарки и передавал их адресату. Удовлетворённая собственной маленькой хитростью, Маринетт села на своё место и достала учебный планшет и тетради. Оставшееся до уроков время она привыкла проводить за написанием домашки. К сожалению, с обязанностями супергероини у неё не всегда оставались драгоценные минуты на математику или французский. Класс постепенно заполнялся. Маринетт, не поднимая от домашней работы головы, обезличенно здоровалась с каждым вошедшим. Утренняя равнодушная вежливость досталась и Киму, и Максу, и Милен, и даже Хлое с Сабриной. Когда в класс вошёл Адриан, Маринетт также ровно поприветствовала его. — Ты сегодня не заикаешься, — добродушно улыбнулся Агрест в ответ на едва различимый бубнёж. — Хорошее утро? Маринетт, наконец, оторвалась от математики. В голове у Дюпэн-Чэн хороводами перемещались цифры, буквы и условия задач, так что своему предмету воздыхания она ответила совершенно без всякого стеснения: — Нет, я просто слишком устала, чтобы смущаться перед тобой. Адриан удивлённо и заинтересованно поднял брови, в зелёных глазах мелькнуло что-то отдалённо знакомое. Маринетт получила чувствительный тычок под рёбра — Аля, успевшая занять место рядом с подругой, помогала как могла. Когда до Маринетт дошло, что и кому она сказала, цифры и задачи моментально сгорели в её голове в жарком огне смущения. Лицо у девушки сначала стало ярко-красным, а затем также быстро побледнело. — Эй-эй, ты в порядке? — заволновался от таких метаморфоз Адриан. — Всё с ней нормально, — решилась спасти подругу Аля, — просто явно не выспалась, бывает. Не о чем волноваться. Адриан неуверенно кивнул и сел за своё место. Маринетт издала тихий писк и привалилась боком к подруге, пряча лицо в ладонях. — Ну-ну, всё не так плохо, — ободряюще сказала Аля, похлопывая Маринетт по голове, как щенка. — Всё ещё хуже, да? — Да нормально всё, девочка, успокойся, — Аля понизила голос. — Лучше смотри, как котёнок радуется твоим подаркам. Маринетт тотчас прикипела взглядом к Адриану и свёртку на парте перед ним. Вокруг Агреста столпились одноклассники: всем было интересно, что на этот раз тайный воздыхатель оставил самому популярному парню в школе. — Ну, ну, — торопил друга Нино, — что там? — Спорим, там одежда? — предположил Ким. — А может, там что-нибудь вкусное, — не согласился Натаниэль. — Все знают, что Адриан любит сладости. — Адрикинс, открывай уже! — нетерпеливо притопнула каблуком Хлоя. Адриан на такое только счастливо улыбался, поглаживая яркую обёртку подарка самыми кончиками пальцев. — Вы даже не даёте насладиться моментом. Ладно. Маринетт сдвинулась вбок, чтобы лучше видеть происходящее. Конечно, она знала, что она подарила Адриану, но его реакция… Ладно, каждый раз у Агреста была одна и та же реакция: безграничное, ничем не омрачённое счастье. Зелёные глаза сверкали, как два ярких стёклышка, в уголках губ прятались солнечные зайчики, тепло и свет струились из кожи. Именно из-за такой откровенной радости даже Хлоя не возражала против тайного воздыхателя её любимого Адрикинса и этих еженедельных подарков. Всё же, в Буржуа были отголоски хорошего: свою влюблённость она ставила хотя бы на полступеньки ниже, чем хорошее настроение Адриана. Класс выдохнул, когда Агрест аккуратно раскрыл упаковку. В первый раз у него не вышло сохранить обёртку, и Адриан очень расстроился из-за того, что яркую бумагу пришлось порвать. В дальнейшем Маринетт была предусмотрительней: для закрепления обёртки использовала не обычный скотч, а крохотные кусочки яркой декоративной ленты. — Одежда, — заметил Ким. — И круассаны! — хмыкнул довольный собой Натаниэль. — Тут ещё макароны, — обратил внимание Адриан. — И записка… «Поделись с друзьями»? Ну что, друзья, хотите по макарону? Одноклассники одобрительно загудели. Хлоя, однако, сладостями не слишком заинтересовалась. — Дай-ка лучше сюда записку! Она вырвала крошечное бумажное сердечко из пальцев Адриана, и Маринетт заметила, что яркая улыбка её любви немного потускнела. Агрест был жутким собственником во всём, что приносило ему радость, и явно не хотел показывать записку подруге детства. На мгновение Маринетт ощутила укол беспокойства, но затем заставила себя расслабиться и даже взяла макарон из рук Адриана. Сладость незаметно отправилась в сумку, — Дюпэн-Чэн была достаточно равнодушна к десертам, а вот Тикки их просто обожала, — а воспоминание Маринетт отложила в самый укромный уголок собственного сердца. — Вот же, — недовольно протянула Хлоя, — тут всё по шаблону написано. Ещё бы из газеты буквы повырезали! — Что, хотела по почерку вычислить дарителя? — неожиданно раздражённо спросил Адриан. — А если и так, то что? Я, чтобы ты знал, знаю почерк каждого в классе! Агрест продолжал хмуриться. — Оставь это, Хло. Если человек не хочет, чтобы его рассекретили, то это его право. Когда она решит, что готова признаться в своих чувствах, тогда и узнаем, кто это всё дарил. — А если это парень? — не унималась Хлоя. Адриан безразлично пожал плечами, всё ещё храня отголосок улыбки на губах. — Значит, это парень. Какая разница, если он меня любит? Он с невыносимой нежностью погладил свитер, на который Маринетт потратила больше двадцати часов кропотливой работы. Вещица была под стать Адриану: мягкая, тёплая, пастельно-голубого цвета с едва заметным серым оттенком. На груди — разноцветные полосы, с любовью вышитые стежок за стежком. И, конечно, подпись. На этот раз Маринетт вышила своё имя на рукаве левой руки, так, чтобы стежки касались запястья Адриана. Дюпэн-Чэн казалось, что таким образом она становится хоть немного ближе к человеку, которого она любила. Маринетт могла бы вечность смотреть на то, как Адриан касается её свитера. То есть, теперь это был его свитер, но сшила-то его Маринетт. И когда Агрест касался стежков, Дюпэн-Чэн казалось, что он ласкает саму её душу. — Ты палишься, — шепнула Аля, и Маринетт сразу убрала выражение полной влюблённости со своего лица. Начало урока было настоящим избавлением. Маринетт не слишком слушала мадам Бюстье, больше увлечённая своими мечтаниями и воспоминаниями о прикосновениях Адриана. А ещё она смогла сегодня нормально с ним поздороваться, без заикания, красного лица и прочих проявлений её ненормальной привязанности. Определённо, отличный день. Как и любой другой вторник! Она начала дарить Адриану такие подарки с начала второго учебного года. Первый для неё прошёл невыразительно: слишком сильной была её влюблённость и слишком много времени отнимала жизнь в образе Ледибаг. Но вот на каникулах ей приснилось, что Адриан принимает от неё подарок и становится абсолютно счастливым. Потом они целовались, обнимались, у них, кажется, был совместный хомячок… Естественно, это был всего лишь сон. Однако Маринетт выцепила главное: подарок мог бы сделать Адриана счастливее. Первый учебный день нового года выдался на вторник. Она подарила Адриану напульсник, который парень теперь носит, практически не снимая. Упаковочной бумаги было столько, что Маринетт чувствовала себя неловко, когда Адриан пытался добраться до крошечной вещицы в нутре подарка. Ей хотелось выхватить огромный ком упаковки из рук Адриана, заорать что-то вроде «простипростиябольшеникогда», стать отшельником и убежать жить в Гималаи вместе со стадом лам. Но Адриан был счастлив, когда вытащил напульсник. И лишь немного расстроился из-за того, что пришлось рвать бумагу — на скотч Маринетт тогда не скупилась. Сырные круассаны отправились в сумку Адриана, свитер Агрест бережно упаковал обратно в бумагу и положил рядом с собой на скамью. Маринетт гипнотизировала собственный подарок и не могла отделаться от мысли, что её подпись будет касаться запястья Адриана, если он всё-таки решится надеть то, что она связала. Хотя, какое «если». Адриан носил все её подарки, без исключения. Напульсник, две футболки, джемпер, перчатки, забавные Рождественские носки… она сделала ему много подарков, потому что помимо вторников были ещё и обычные праздники, которые Адриан теперь ждал наравне с остальными. Маринетт была счастлива, что ей удалось привнести в жизнь Агреста больше хорошего настроения. Иногда ей казалось, что Адриану не хватает любви и позитива в перегруженном расписании. И она пыталась, изо всех сил пыталась помочь Адриану добрать хорошего в жизни. На перемене одноклассники снова собрались около парты Агреста и заставили того примерить подарок. Маринетт с удовольствием отметила, что не зря она сделала свитер больше, чем того требовали мерки, указанные в модных журналах: Адриан переживал период активного роста. Его плечи становились такими широкими и мужественными, что Маринетт чувствовала небывалое смущение от одной мысли про них. У Кота, кстати, плечи тоже раздались. Да и в росте напарник явно прибавил: обогнал Маринетт практически на полголовы, и наверняка ещё вырастет. Значило ли это, что они с Котом были примерно одного возраста? Это было бы странно, наверное. Маринетт иногда задумывалась над тем, кто скрывается под маской Нуара, но не слишком углублялась во всё это дело. Как и Тикки, она считала, что Тайна Личности — это важно, и не стоит лишний раз пытаться выяснить, с кем ты работаешь рука об руку. Так что, хоть Нуар и стал для Маринетт, — для Ледибаг! — настоящим другом, она до сих пор не знала ни его настоящего имени, ни того, как Кот выглядит без своего костюма. Наверное, оно было и к лучшему. С надеванием свитера внезапно возникли проблемы, которые заметил Нино, как сидящий ближе всего: — Ты чего руки еле поднимаешь? Адриан неловко рассмеялся. — Вчера перетренировался на фехтовании, сегодня еле встал с постели. Поможешь примерить обновку? Маринетт прищурилась. Вообще-то, если она верно помнила расписание Адриана, у него вчера не было никакого фехтования. Фортепиано, китайский, дополнительные занятия по физике для поступления в ВУЗ. Возможно, фотосессия — они всегда появлялись неожиданно и резко, как грибы после дождя. Но фехтование? Нет. Только если в расписании какие-то изменения, которых Маринетт пока не знала. И, всё-таки, как же хорошо сидел на Адриане её свитер!.. Уроки прошли как в тумане. Маринетт едва собирала себя в кучку, чтобы отвечать на редкие вопросы преподавателей. Мысли разбегались, как потревоженные рыбки в пруду, все как одна — счастливые и благостные. А уж когда Адриан попрощался с классом, — и с Маринетт, конечно же, тоже! — девушка и вовсе растеклась по парте. — Это самый счастливый день в моей жизни, Аля! — Как и любой другой вторник. Пошли в библиотеку, сделаем хотя бы часть домашки, и я тебе покажу новое видео с Ледиблога. Наверняка же не заглядывала туда! Маринетт помотала головой. Нет уж, ей хватало геройств, чтобы ещё отслеживать их в блоге и общаться с собственными фанатами. Хотя, говоря откровенно, у неё был аккаунт на блоге подруги. TheLady. Поскольку никто из фанатов не осмеливался регистрироваться под подобными никами, Аля вполне закономерно считала, что таинственная, малоактивная TheLady и является настоящей Ледибаг. На самом деле, Маринетт бы не стала заводить аккаунт на Ледиблоге, если бы не экстренный случай. Она опростоволосилась во время одного из превращений, и чрезмерно активная Сезер столкнулась с Ледибаг за углом, за который завернула Маринетт. Чтобы увести внимание подруги от такой детали, Дюпэн-Чэн решила порадовать Алю и посетить её блог хотя бы разок. TheLady прошлась по некоторым постам, оставила парочку многозначительных комментариев и пропала так же таинственно и резко, как обычно это делала Ледибаг. Аля была в восторге. В тишине библиотеки уроки делались очень быстро. Не было ни акум, отвлекающих внимание, ни ослепительной красоты и улыбок Адриана. Даже Аля вела себя очень тихо, хотя и отвлекалась на телефон каждые пять-десять минут. Однако уроки не могли надолго отвлечь Сезер. — Как думаешь, Адриан — гей? — Что? — Ну, он так отзывался о своём «тайном» поклоннике утром… может, он рассчитывал, что это будет парень? Естественно, Аля знала, кто оставляет волшебные свёртки для Агреста за его партой — скрывать ещё и такое от лучшей подруги Маринетт считала настоящим свинством, достаточно и тайны Ледибаг. Так что подобный вопрос просто выбил Маринетт из колеи. — Гей? — переспросила она. Аля кивнула, серьёзная и сосредоточенная, как никогда. — Да не может он быть геем, — нерешительно сказала Маринетт. — Ну, я имею в виду, он же такой красивый и добрый… и мужественный. И вообще, Аля! Сезер невозмутимо поправила волосы. — Что «Аля»? Он, на минуточку, вообще-то модель. А там, насколько я знаю, такое весьма распространено. К тому же, вспомни, как он сегодня сказал Хлое: «Не важно, парень или девушка, если человек меня любит!» Или что-то вроде того. — Он по-другому сказал. — Смысл от этого не меняется. К тому же, все хорошие парни — геи, помяни моё слово. — Нино тоже гей? — Нино хороший по-другому и на юбки смотрит с большим интересом. Агреста больше интересуют круассаны. Маринетт принялась нервно складывать библиотечные учебники штабелями. Как же всё-таки хорошо, что не надо таскать эту тяжесть с собой, достаточно планшета и тетрадок в рюкзаке! И Тикки наверняка было бы неудобно в большом портфеле. Как говорила квами, в маленьких сумочках намного уютнее. Предположение Али вызывало какой-то отмороженный ступор. Адриан — гей? Это даже звучало смешно. Но при этом крошечный злой червяк в голове Маринетт нашёптывал противным голоском: если это не так, то почему же тогда Агрест больше всего проводит времени с Нино, а на девочек смотрит исключительно как на друзей? Подозрительно. К тому же, действительно, среди моделей бывает всякое — это Маринетт знала благодаря подписке на несколько скандально-модных журналов. — Да не может он быть геем, — всё же повторила Дюпэн-Чэн. Аля за время «отсутствия» подруги успела настолько погрузиться в свой блог, что негромкого высказывания Маринетт даже не услышала. Вместо этого Сезер внимательно просматривала видео последнего боя Ледибаг и Кота Нуара с Мусоралочкой. Против воли Маринетт тоже засмотрелась — благо, сидели они с Алей по одну сторону стола, а телефон Сезер облокотила на стопку учебников. Было приятно видеть, как Ледибаг сражается: уже не бесполезное махание руками и ногами, как в первые битвы, а намного, намного эффектнее и эффективнее. Маринетт чувствовала гордость за себя и свой прогресс. — Смотри, кажется, в углу видео Нуар! — Точно он. Дюпэн-Чэн помнила этот момент. Это была первая Трансформация и первый Супер-Шанс. Выпал китобойный гарпун, который тогда очень сильно удивил Ледибаг. Вообще-то, ей редко выпадало какое-либо оружие, обычно Супер-Шанс давал простые предметы, которые нужно как-то нестандартно использовать. Алю гарпун тоже удивил: — Оружие? Неожиданно. Обычно такого не бывает. Ледибаг не смогла этот несчастный гарпун использовать. Просто не успела понять, как. Да и акуманизированную женщину ранить не хотелось. За тот бой они с Котом по два раза возобновляли трансформации, так что не было ничего удивительного в том, что герои так утомились. Маринетт ещё несколько минут смотрела на то, как Мусоралочка плюётся грязью и водой, изредка даже попадая. Нуару, как всегда, доставалось больше, чем Ледибаг: Кот уже на девятой минуте видео выглядел помятым и истощённым, хотя даже не использовал катаклизм. — Бедный Кот, — пробормотала Маринетт, увидев, как Нуара в очередной раз отшвырнула от аквариума Мусоралочка. — Да уж, что-то акумы в последнее время слишком мощные. Смотри, Ледибаг тоже досталось. Свои травмы Маринетт знала и без видео-подсказок. На мгновение она задумалась: если ей самой было сложновато сидеть из-за того, что Мусоралочка ей наваляла, то каково Коту? Конечно, Чудесное Исцеление больше действовало на Нуара, чем на Ледибаг, но наверняка хоть какие-то отголоски травм остались… С Чудесным Исцелением вообще была целая песня. Прежде всего, оно, конечно же, устраняло любой вред от акум, от разрушений до смерти. Было несколько раз, когда Маринетт буквально воскрешала людей, пострадавших от деятельности одержимых. К счастью, сами воскрешённые ничего не помнили — Маринет не была уверена, смогли бы эти люди нормально воспринять факт собственной смерти. Во вторую очередь Чудесное Исцеление лечило Нуара. Не Ледибаг, как поначалу думала Маринетт, а именно Кота. Тикки объясняла это тем, что Кот Нуар всегда был своеобразным щитом для Ледибаг, и в следующей битве он обычно оказывался нужнее и полезнее. Не слишком хорошие новости для нынешней владелицы Камня Чудес, если говорить откровенно. Последние крохи энергии шли на то, чтобы залатать саму Ледибаг. Зарастали раны, соединялись раздробленные кости, организм приходил в норму. При этом все болезненные симптомы оставались, хотя и проходили в течение одного-двух дней. Тикки считала, что таким образом Камень Чудес учит своих владелиц следить за собой и не подставляться лишний раз. Кто смоет разрушения и оживит жертв, если Ледибаг будет мертва или очень сильно ранена? Маринетт, кстати, очень быстро приучилась прятаться за спину напарника и самое опасное позволять делать именно ему. Даже как-то разговаривала с Нуаром по этому поводу: сбивчиво извинялась за все ранения, объясняла механику работы своего Камня, говорила, как ей жаль, и очень много плакала. Кот тогда больше испугался за свою Леди, так что вряд ли слышал, что именно Маринетт пыталась до него донести. — Это всё ерунда, Ледибаг, — улыбался он ей, держа в крепких объятиях. — Главное, что ты цела и невредима. — Но ты ведь нет! — продолжала тогда она заливаться слезами. — Ерунда. Поболит и пройдёт, особенно после твоего Исцеления. К тому же, что я за мужчина, если не могу даже защитить девушку, которая мне нравится? Она тогда подняла голову и посмотрела на напарника. Они были так близко, как в какой-то аниме-сцене, и до поцелуя на эмоциях оставалось не больше десяти сантиметров. Иногда Маринетт даже снилось, что она не отвернула голову в последний момент — и поцелуй всё-таки случился. Но она отвернула. Телефон Али издал громкий, противный писк, вырвавший Маринетт из воспоминаний. Сезер быстро выключила видео и принялась тыкать пальцами в экранчик. — Новый акума, — пояснила Аля подруге. — Кажется, около пирамиды Лувра. Смотри, один из постояльцев Ледиблога прислал. Маринетт нахмурилась. Новый акума? Так быстро? Они с Котом только-только разобрались с Мусоралочкой, и десяти часов не прошло. Обычно одержимые появлялись, самое частое, раз в сутки. Теперь что, у них новое расписание? Видео, которое включила Аля, было явно любительским. Камера дрожала, изображение дёргалось вверх-вниз и рябило. Тем не менее, можно было хорошо различить стеклянную пирамиду и зависнувшую перед ней фигуру. Вроде бы женщина. Может быть, тощий мужчина. Одежды какие-то то ли средневековые, то ли цыганские: многослойная яркая юбка до щиколоток, на ногах ни следа обуви, сверху кофта с цветастыми широкими рукавами. Вокруг акуманизированного кружились карты, немного похожие на игральные. — Картёжник? — удивилась Маринетт. — Таро, — пояснила Аля. — Система для гадания, вроде как там семьдесят восемь карт. Задаёшь вопрос, вытаскиваешь карту, смотришь на картинку и говоришь ответ. У меня мама как-то увлекалась, но ей не зашло. Колода до сих пор валяется где-то на чердаке. — Акума что-то требует? Аля пролистала видео. — Да вроде нет. Просто висит, даже не нападает. Интересно, Ледибаг и Кот Нуар появятся? Им всё-таки хорошенько досталось от помоечной Ариэль. Маринетт встала и потянулась. Рёбра отозвались яркой, ослепительной болью, словно в подтверждение слов Али. Меньше всего Ледибаг хотелось сражаться с новым одержимым. — Думаю, появятся. Это же их работа.