are you my fantasy?

      В кабинете директора тихо и даже как-то мрачно. Здесь Аларик, Дориан, Кол с Давиной, Джози, Раф и... Лэндон, виновато смотрящий на Джози, которая всячески старается его игнорировать. Даже так ярко улыбающаяся Хоуп, идущая рука об руку с Себастьяном, не освещает мрачную атмосферу в кабинете. Все угрюмы и задумчивы. И это не нравится Хоуп... что могло произойти за одну ночь... счастливую для неё ночь?       Майклсон садится на диван рядом с дядей и Давиной, Себастьян располагается рядом на подлокотнике и не отпускает руку девушки. Лиззи же подходит к столику отца, где у него стоит алкоголь, и заливает в себя стакан виски, даже не поморщившись. И Аларик никак не комментирует... теперь уже напрягается и Хоуп.       — Что произошло? — осторожно спрашивает она, и Аларик шумно вздыхает, готовясь к рассказу.       — Пока мы вчера веселились, этим кто-то воспользовался и выпустил зомби Маливора из клетки, — говорит директор. — Никаких магических следов вошедшего и исчезнувшего мы не нашли.       — Монстры Маливора охотятся же на Лэндона, — произносит Хоуп. — Почему тогда он ещё здесь?       Она слышит смешки Себастьяна и Лиззи и ловит недовольный взгляд феникса.       — Ну спасибо, Хоуп, — бурчит тот.       — Ничего личного, — усмехается трибрид, — это же факт. Но вы огорчены так из-за пропажи зомби?       — Нет, — отвечает Кол и берёт племянницу за руку, — сегодня мы с Лиззи и Давиной отправились с утра в Мистик Фоллс и... увидели, что теперь ямка Маливора стала не просто ямкой, а огромной дырой. Её, конечно, всё ещё сдерживает магия, но мне кажется, что скоро появится разлом. И тогда нам уже не скрыть эту дыру от обычных людей. И вообще не сдержать это чудовище.       — Что?       — Наверное, это из-за тёмной магии, которую мы туда «выбросили», — предполагает Лиззи, — всё же это была очень сильная энергия, и, скорее всего, она хорошо подпитала эту гадость.       Джози виновато опускает глаза, понимая, чья вина кроется во всём этом... её ревность и доверчивость сыграли злую шутку. Только она перестала винить себя в случившемся с Хоуп и только получила её прощение, как теперь вдруг понимает, что рано она радовалась... теперь стало всё хуже. Раньше с этой магией была их Хоуп, которую мог усмирить Себастьян, которая сама по себе сильная и храбрая, теперь же эта магия в плохих руках... почему же они раньше не подумали, что это плохая идея — бросить в Маливор сильную тёмную энергию?       И Хоуп теряется... она снова чувствует вину, но вдруг ощущает, как Себастьян сильнее сжимает её руку, показывая, что он рядом и всегда поможет, и говоря ей не винить себя ни в чём.       — Мы кое-что нашли там, — говорит Лиззи и подходит к Майклсон, протягивая ей в руках кольцо. — По магическому следу можно понять, что это был бывший директор Вардемус.       Трибрид берёт в руки украшение, внимательно осматривает и узнаёт его. Она знает владельца... чёртового владельца этого кольца, и она уже думала, что никогда не увидит этого человека. Он должен был сгинуть в Маливоре и больше никогда не встретиться на её пути!       — Владелец этого кольца не Вардемус.       — Ты уверена? — переспрашивает Джо. — Я помню, что у него было это кольцо, и я узнала энергию... я... я хорошо помню её.       — Прости, малышка Джо, но я эту энергию знаю лучше, — говорит Хоуп и идёт к двери, — это кольцо чёртового ублюдка Райана Кларка — сына Маливора, — и покидает кабинет.       После хлопка дверью в кабинете вновь воцаряется тишина, нарушаемая лишь громкими сердцебиениями и тревожными вздохами. Все вспомнили и Кларка, когда вернули воспоминания о Хоуп, они считают его опасным, да, но, видимо, у Майклсон свои счёты с ним...       — Кажется, ей снова нужен личный психолог, — говорит Лиззи, наливая очередной стакан себе уже под недовольный взгляд отца, и поглядывает на вампира.       — И он уже в пути, — отвечает блондинке Себастьян, подмигивая, и выходит следом за Хоуп.       Мужчина понятия не имеет, где искать девушку, но вдруг ощущает её энергию, зовущую его. Трибрид, к удивлению, сейчас не в библиотеке и не в своей комнате, где обычно её можно найти. Тонкая нить их связи приводит вампира в башню, около окна, прижавшись к стене и обняв колени руками, сидит девушка. Себастьян опускается рядом с ней.       — Наверное, здесь случилась моя первая серьёзная ошибка, — произносит Хоуп, глядя на окно, — это случилось несколько лет назад, когда я продала свою кровь оборотню из стаи в Новом Орлеане. Я тогда копила деньги на самолёт, чтобы найти отца в Париже... и тогда мне казалось, что я поступаю правильно. А это было абсолютно не так. Генри выпал из окна здесь и стал гибридом. Создав своего гибрида, я привела его самого к скорой смерти и приблизила кончину моей матери, — Хоуп усмехается. — Никогда не перестану себя винить в том, что родители погибли из-за и ради меня... Я ненавижу это место, всё пошло наперекосяк, когда Генри выпал из этого окна.       Себастьян молчит... он не знает подходящих слов, способных успокоить расстроенную девушку, облегчить её боль и заставить её понять, что не стоит так винить себя... мужчина понимает, насколько она сильная и смелая, ведь она выдерживает столько боли, несёт такую ответственность и не ломается...       — И в том, что происходит сейчас, виновата тоже я.       — Перестань... нет твоей вины в последствиях ревности Джози...       — Нет, есть, — качает она головой. — Если бы я не вернулась сюда, я бы не дала повода для ревности. Я же могла всё бросить и просто уехать куда угодно, но я вернулась... и всё сломала.       — Прекращай брать ответственность и вину за те поступки, над которыми ты не имеешь власти.       Она молчит, медленно поднимается с пола и подходит к окошку, опираясь ладонями о подоконник. Окно распахнуто, с улицы доносится пение птиц, лёгкий ветерок едва касается волос Хоуп, играя локонами, а солнце ярко светит в лицо. Себастьян любуется ей: ему так нравится умиротворение на её лице, её едва заметная улыбка. Но всё умиротворение нарушается следующими словами:       — Я закончу всё здесь, где начала свои ошибки. Я обращусь в вампира и стану полноценным трибридом.       — Что? — Себастьян подскакивает с пола и гневно смотрит на девушку, которая не отводит взгляда от окна. — Не смей, Хоуп Майклсон!       — Себастьян, чтобы бороться с Маливором и Кларком, я должна обладать полной силой трибрида. Потому что мне придётся всё же пожертвовать собой и...       — Я не позволю, — перебивает её мужчина и хватает за руку, заставляя посмотреть на него, — слышишь меня? Я не позволю тебе... как мне жить потом, зная, что я не спас тебя и допустил твой прыжок в эту яму?       — Ты же не вспомнишь меня, милый, — улыбается она и, легко касаясь, проводит рукой по щеке парня, — прости меня, но это моё предназначение. Маливор был создан вампиром, оборотнем и ведьмой, я — три в одном... это моя судьба, Себастьян.       Мужчина отстраняется от девушки и отходит на несколько шагов, качая головой.       — Зачем ты меня спасала? — тихо спрашивает он, пронзительно смотря в глаза Хоуп. — Какой смысл был в спасении, если сейчас ты собираешься покинуть меня и оставить одного в этом никчёмном мире? Зачем, Хоуп?       — Пожалуйста, не усложняй ничего... я... — она нежно берёт его за руку, — мне и так тяжело принимать такое решение, я только этой ночью обрела истинное счастье с тобой... я действительно почувствовала себя такой счастливой, но... но я вернулась в реальность, Себастьян. В реальность, которую мне нужно спасать ценой своей жизни. Весь мир и одна моя жизнь, что тут вообще думать?       — Да плевать мне на мир! — кричит мужчина. — На кой чёрт мне этот мир, если в нём не будет тебя?       Они стоят друг напротив друга. Он, как истинное воплощение пламени, тяжело дышит и гневно смотрит на девушку, которая, как королева льда, пытается выключить сейчас все чувства и эмоции... ведь ещё немного, и она сдастся: бросится в объятия вампира и забудет об этой чёртовой затее. По щекам текут слёзы, но она не сдаётся, молчит и стоит на своём. Она чувствует, что в глубине души Себастьян понимает её и её поступки... всё, что ей нужно сейчас, — его одобрение и слова, что она справится, что всё будет хорошо...       ... но Себастьян злится.       — Пойми меня, — она снова пытается коснуться его щеки, но мужчина прикрывает глаза и отходит.       — Знаешь, а ты переплюнула Кассандру, — тихо произносит он, — она просто, не жалея, обрекла меня на страдания в гробу на несколько десятков лет... а ты... ты заставила меня чувствовать, дала надежду на счастье и любовь и... и всё. Кассандра была для меня никем, а ты стала всем... ты стала моим миром, а теперь ты забираешь его. Прости, но я никогда не приму и не одобрю твою жертву.       И он уходит, оставляет её одну с не прекращающими литься слезами, с сильной болью в области груди.       «Кассандра была для меня никем, а ты стала всем...»       «Ты стала моим миром, а теперь ты забираешь его».       «Прости, но я никогда не приму и не одобрю твою жертву».       Эти слова эхом отзываются в голове Хоуп. Она так не хочет разбивать сердце Себастьяну, который подарил ей счастье и которому подарила счастье она... но разве счастье двоих может стоять выше сохранности целого мира, выше счастья всех людей?       Грубо смахнув слёзы с лица, она переводит дыхание и аккуратно взбирается на подоконник... Хоуп осматривает местность за окном: на спортивном поле сейчас проходит урок физкультуры, там занимаются младшие классы; некоторые студенты гуляют по саду. Все улыбаются, смеются... ради улыбок всех остальных она делает шаг вперёд.       — Я люблю тебя, Себастьян.       Мгновение полёта кажется и быстрым, и бесконечным. Перед глазами проносится вся её жизнь: счастливые Майклсоны на свадьбе Фреи и Килин и на прощании с Клаусом; её времяпрепровождение с мамой; знакомство с Алариком и его дочерьми, взаимная неприязнь, а затем крепкая дружба с ними; Себастьян... милый Себастьян.       Хоуп чувствует, что земля приближается очень быстро... ещё миг, и она окунётся в пустоту, а затем вернётся сильной и готовой ко встрече с Маливором. Готовой к его убийству. Тьма должна наступить буквально в следующую секунду, но Хоуп вдруг ощущает крепкие руки, любимый парфюм и родную энергию. Это он... это рай заранее распахнул перед ней двери?       Девушка открывает глаза и видит Себастьяна с непроницаемым выражением лица... она не может прочитать его эмоции, лишь видит холод и отчуждённость. Мужчина опускает Хоуп на землю и придерживает её за руку, когда та слегка покачивается, встретившись с твёрдой поверхностью.       — Если ты не собираешься бороться за себя и свою жизнь, тогда это буду делать я, даже если ты против... Я буду бороться за тебя, — говорит вампир. — Ты наплевала на мои чувства, сделав этот шаг. Я же наплюю на твои планы и намерения и всё равно буду спасать... я не дам тебе умереть, это тебе ясно?       Она слегка кивает и смотрит в глаза мужчины. В эти синие океаны, накрывающие её волной с головой. Только раньше эта волна накрывала тёплой водой, бережно окутывала своей пеной, лаская кожу, теперь же это ледяная вода, прикосновение к которой вызывает дрожь и судороги; волна окатывает этим льдом, царапает кожу и сбивает с ног.       Девушке даже физически становится холодно, и она дёргается. Мужчина замечает это и накидывает ей на плечи свою кожаную куртку, которая всё равно не согревает. Она и не согреет, пока её обладатель сам не растопит лёд в своих голубых глазах, ставших айсбергами для Хоуп Майклсон.       Хоуп понимает, что она является виной этой пропасти, возникшей между ними. И даже не верится, что несколько часов назад, горячей ночью, этот мужчина целовал её, согревал в своих объятиях, дарил всю нежность, на которую только способен, и любил её... любил страстно, до потери пульса, до сладкой неги.       Себастьян берёт девушку за руку и ведёт в комнату, где ему точно будет проще присматривать за ней. Замкнутое пространство, где они будут вдвоём, явно лучше огромного школьного двора. Заведя девушку в комнату, он закрывает дверь на ключ, убирая его в карман, и берёт с книжной полки «Сто лет одиночества» Маркеса. Иронично. Девушка тяжело вздыхает, глядя на мужчину, расположившегося на второй кровати у стены и иногда поглядывающего в её сторону, он думает, что она может что-то предпринять, но у неё совершенно нет сил: она вымоталась из-за разговоров с Себастьяном и этого тяжёлого решения спасти мир ценой своей жизни и счастья с любимым. Она достаёт новый холст и краски и начинает творить: Хоуп пишет их с Себастьяном совместный портрет, где она в платье, подаренном Клаусом маме Лиззи и Джози, а Себастьян во фраке. Она не следит за временем, не слышит перелистывание вампиром книжных страничек, просто увлечена работой, в которой видит их возможное будущее с мужчиной... если всё закончится хорошо, если она победит Маливор и разморозит этот лёд Себастьяна, то они однозначно пойдут на бал, на котором будут самой яркой парой. Она — трибрид и наследие Майклсонов. Он — в каком-то роде, тоже наследие Майклсонов, как обращённый Клаусом вампир. И они идеальны.       Заметив, что по щекам вновь текут слёзы, девушка аккуратно вытирает их и убирает незавершённый портрет в сторону. Себастьян всё так же лежит на кровати, читая книгу. Хоуп подходит к кровати и садится на край.       — Ты больше не будешь говорить со мной? — спрашивает она.       — А ты что, будешь меня слушать? — изгибая бровь и не отрываясь от книги, с иронией в голосе отвечает вопросом на вопрос вампир. — Удивительно, ведь совершенно недавно ты наплевала на мои слова.       — Я не наплевала, — возражает девушка и отбирает у мужчины книгу, отбрасывая её в сторону, — ни на тебя, ни на твои чувства, ни на твои слова. Мне тяжело, Себастьян, мне тяжело принимать решения, когда стоит вопрос между тобой и моим предназначением — спасением всего мира. Прости меня.       Мужчина тяжело вздыхает и устало проводит руками по лицу, но не смотрит на девушку. Знает, что, если посмотрит, то перестанет злиться и крепко обнимет её…       — Я тебя услышал, Хоуп, — говорит он, смотря в потолок.       Это игнорирование сводит девушку с ума… она осознаёт, какие последствия имеют её поступки. Этой ночью в этой же комнате Себастьян крепко обнимал её и целовал, сейчас даже не желает на неё смотреть. И это из-за того, что она сделала неверный шаг, выбрала не его… предала. Девушка поднимается с кровати, на которой неподвижно лежит мужчина, и подходит к окошку. На улице та же солнечная погода, которая вскоре может измениться из-за жуткого монстра, который вот-вот восстанет. Неужели Кларк после стольких предательств и жестокости отца поможет ему? Видимо, да, и всё из-за того, что она оставила тогда Кларка в тьме Маливора, хотела ему отомстить за все злодеяния и в итоге получила серьёзного врага, который помогает другому серьёзному врагу. Как ей перестать видеть во всём свою вину?       Раздаётся стук в дверь, а затем и голос Лиззи, которая просит разрешения войти. Себастьян поднимается и открывает дверь ключом.       — Оу, я вас прервала? — виновато спрашивает она, когда проходит в комнату, но ощущает мрачную атмосферу. — Или нет…       Хоуп не оборачивается, всё так же смотрит в окно, а Себастьян пожимает плечами и закрывает дверь. Элизабет с подозрением переводит взгляд то на мужчину, то на девушку, но потом закатывает глаза и располагается в кресле.       — Рассказывайте, — говорит она, — видимо, я скоро стану вашим семейным психологом. Давайте, что произошло?       — Это не имеет никакого значения, — отвечает вампир, присаживаясь на край кровати и мельком взглянув на Хоуп, неизменно стоящую около окна, — отойди от окна, милая, окна дурно на тебя влияют.       Лиззи смотрит на мужчину как на сумасшедшего, не понимая, что за бред он несёт, а Хоуп медленно отходит от окошка и ложится на свою кровать. Тогда Элизабет осознаёт, что между ними произошло что-то действительно серьёзное.       — Слушайте…       — Как справиться с Маливором, не жертвуя Хоуп? — спрашивает мужчина блондинку, не желая слушать советов и наставлений по поводу его отношений. — Как думаешь, есть способ?       — Маливор — порождение тьмы, и мы уже поняли, что тёмная энергия только подпитывает его, значит, будем использовать светлую магию… но бесплотное существо магией мы не можем атаковать. В прошлый раз портал закрылся, потому что Хоуп прыгнула в яму и закрыла портал изнутри… то есть теперь нам нужно, чтобы Маливор был во плоти.       — То есть ты предлагаешь позволить Маливору обрести плоть – сделать то, чего он и добивается? — подаёт голос Майклсон. — Это же огромный риск, чёрт возьми! Его плоть – это Лэндон. А Лэндон — бессмертный феникс. Как нам потом убить бессмертного могущественного Маливора? Единственный способ уничтожить его без такого риска — это…       — Ещё одно слово, маленькая мисс Майклсон, – со злостью в голосе перебивает её мысль Себастьян, но всё равно не смотрит на неё, — и я заклею тебе рот скотчем. Сколько мне ещё раз тебе повторить, что твоему плану не бывать?       Элизабет понимает, что вся напряжённая обстановка из-за возможной жертвы Хоуп в схватке с Маливором, а Себастьян не принимает эту жертву и не может допустить, чтобы трибрид погибла.       — Мы не можем ждать, — Майклсон поднимается с кровати и подходит к Себастьяну, — Кларк действует, он готовится возродить своего отца, а мы тут сидим и думаем, нужна ли моя жертва? Нужна! Чего стоит моя жизнь по сравнению со всем человечеством?       — Чёрт возьми, Майклсон, — мужчина мгновенно оказывается рядом с девушкой и сильно хватает её за плечи, наконец решаясь посмотреть на неё, — ты меня сейчас доведешь, и я сам скину тебя с окна, если не прекратишь нести этот бред.       — Я, пожалуй, пойду, — шепчет Зальцман и во мгновение ока скрывается за дверью, оставляя вампира и трибрида наедине.       Хоуп растерянно смотрит в полыхающие гневом глаза Себастьяна и нервно сглатывает. И неожиданно мужчина припечатывает девушку к стене и жадно целует её в губы, впиваясь пальцами в нежную кожу на бёдрах. Хоуп отвечает на поцелуй и упирается руками в сильную грудь вампира, затем проводя ими до шеи и зарываясь пальцами в его волосах. Он целует страстно, жадно, будто в последний раз, так яро сминает её губы и не даёт девушке сделать глоток воздуха. И вдруг он резко останавливается и сильно прижимает тело Хоуп к себе в крепких объятиях.       — Чёрт бы тебя побрал, Хоуп, я понимаю твою жертву, понимаю, что ты хочешь спасти мир… но пойми ты меня, я не могу тебя отпустить! Я чёртов эгоист, но я не могу позволить тебе умереть, слышишь?       — Да… прости, что причиняю тебе такую боль.       — Я обещаю тебе, мы справимся и найдём выход. Только не жертвуй собой, — шепчет Себастьян, проводя рукой по щеке девушки и смотря ей в глаза. — Извини, что я был так груб, что я так сильно злился и игнорировал, я просто не хочу тебя потерять. Хоуп улыбается и шепчет мужчине в губы слова «я люблю тебя» и нежно касается губ, совершенно не так, как до этого целовал её он. Никакой жадности и страсти, просто вся любовь, нежность и забота... тот самый свет.       — Ты так долго терпела всю боль и притворялась сильной, но, девочка моя, не надо быть сильной, сильным буду я. А ты просто будь рядом и...       Внезапно дверь распахивается, и на пороге появляются близняшки Зальцман.       — О, чёрт, на этот раз я точно помешала, — виновато улыбается она, ловя в ответ улыбки парочки, — но у нас с Джо есть на это причина: у нас есть план по уничтожению Маливора.