Addict

— Хочу предупредить, я использовала специальные наркотические препараты для облегчения болевого синдрома Ацуши, — произносила коротко стриженная, кончиком указательного пальца возвращая скатывающиеся к концу носа очки. — Вдобавок, если выражаться более откровенно, желаемым для нас всех побочным действием является ренальная амнезия. Это может быть как кратковременным эффектом, так и более длительным. По крайней мере, у него будет больше времени прийти в себя и все воспоминания нахлынут на него с меньшей психологической травмой. — Вы уверены, что это будет самым благоприятным для него решением? — в голосе блондина прослушивалось сомнение, подтверждающееся перебирающимися по кожаному дневнику тонкими пальцами. — Вы только представьте: Ацуши приходит в себя, пытается прийти в бытовые мороки и внезапно, в какой-то неподходящий момент, ему придет воспоминание о том, как ему вскрывают глотку. Я, конечно, далеко не психотерапевт, но даже мне очевидно, что это для него будет невероятно травмирующе. — Соглашусь с Куникидой... — вполтона вымолвил перебинтованный, при этом не глядя даже на молодых людей, — Ацуши и не такое приходилось переживать. Уверен, с подобными воспоминаниями он сможет постепенно справится. Должен признать, мы играем с опасными игроками. То или иное их действие имеет определенное значение и последствия. По всей видимости, Ацуши им был нужен для каких-то только предстоящих в будущем.. задумок.       Увлеченный разговор был прерван скрипом открывающейся двери, из-за которой шатающейся походкой вышел светловолосый. Юноша выглядел, если можно так выразиться, невероятно изможденным и, в то же время, насколько позволяли обстоятельства, относительно восстановившимся. Ссадины и глубокие порезы практически зажили, оставляя на своих прежних местах достаточно незаметные светлые шрамы. Больной глаз, который ранее был перебинтован, как ничто иное напоминал о случившемся: по всей видимости, по причине какой-то магической блокировки, данную часть тела не смогла восстановить даже Акико и по этой причине оборотню пришлось поставить искусственную глазницу. Черный глаз с переливом синих оттенков смотрелся с фиолетовой соседней роговицей на удивление очень даже гармонично, что не вызывало в свою очередь какой-то диссонанс. На шее все еще остались белоснежные бинты, явно прикрывающие ни до конца зажившее ранение. — Р-реб..бята... Вы.. з..здесь... — голос эспера был до неузнаваемости хрип и низок, что вдобавок отягощалось глухими покашливаниями и шипящим тоном. — Ацуши! — низкорослая девица со всех ног подбежала к парнишке, крепко захватывая того в объятья, не желая ни на секунду больше с тем расставаться. — Господи, Ацуши, как же ты нас напугал! Я так переживала за тебя! Не смей, слышишь, не смей так больше исчезать! — голос Кёки переходил на звонкий крик, сопровождающийся обильным слезотечением.       Невооруженным глазом было заметно, что седовласый прибывал в выдохнувшимся состояние, но не смотря на это, тот на сколько позволяли силы обхватил девочку руками и прижал ту к своему туловищу. "С-спасибо", — буквально прохрипел белоликий подруге на ушко. Перебинтованный лишь искоса наблюдал за происходящей картиной, мысленно погружаясь в свои внутренние рассуждения. Тот, как и могло предусмотрительно предполагаться, за пролетевшие минуты уже успел замыслить достаточно эффективный, но в то же время для простого обывателя крайне бесчеловечную задумку. Дазай и сам здравомысленно понимал, что его коллеги, откровенно выражаясь, с вероятностью сто процентов не оценят его затею. Но у эсперов не имелось самой важной драгоценности в мире, как время. После случившегося нападения следующим в этой извращенной, многоходовой игре мог оказаться кто угодно из присутствующих. — Ацуши, прогуляешься со мной на свежем воздухе, — со свойственной лисьей улыбкой произнес шатен, довольно прикрывая глаза и прикладывая раскрытую ладонь к затылку. — А то ты столько времени провалялся в постели. Небось еще лишние килограммы успел набрать. А нам это совсем не к чему. — с саркастической ухмылкой словно промурлыкал изрезанный.       Все присутствующие, включая самого Ацуши, были, мягко говоря, шокированы данным бестактным выражением бывшего мафиози. Тот и раньше не отличался излишними манерами и нравственностью деяний, но сейчас тот и вовсе недопустимо перегибал палку. — Дазай! Еще одно слово из твоих уст и я лично скину тебя с этого гребанного окна! Ты совсем охренел что-ли?! Совсем мозгами перестал думать?! — с нескрываемой злостью в словах, которые открыто переходили в крик, проговаривал длинноволосый блондин.       Накаджима же, лишь с трудом проглотив буквально вставший в глотке ком, вяло кивнул головой, плавно отстраняя от себя молоденькую девицу, стараясь со спокойной физиономией посмотреть на Осаму. "Д-да, к-конечно... Я сейчас т-только пер-реоденусь в улич-чную од-дежду.. и-и буду г-готов", — буквально прошипел сквозь болевые ощущения молодой парнишка, аккуратными и неустойчивыми шагами направляясь обратно в комнату. — У тебя одна попытка оправдаться, перед тем, как я сверну тебе шею, — произнесла грозная девица, со звонким стуком каблуков приблизившись к бледнолицему и хватая каменной хваткой того за белоснежный воротник рубашки. — Я для этого, по-твоему, ему шкуру спасала?! Чтобы ты, человеческое недоразумение, за пять минут прибывания на улице угробил его?!       Все оставшиеся присутствующие эсперы в безмолвном, но совершенно согласном взгляде давали понять, что они безоговорочно согласны со здешним медиком. Для тех казалось совершенно абсурдным и вовсе недопустимым сейчас куда-либо тащить изнеможденного Ацуши, ведь тот и так еле-еле передвигался в четырех стенах. Осаму же, пребывая в совершенно непоколебимом виде, дождался того момента, пока за пострадавшим тигром полностью закроется дверь. — Я так понял, вас вполне устраивает перспектива остаться без глаз, рук, ног и внутренних органов. Это я еще перечислил наилучшие возможные исходы, — карие глаза приобрели настолько пронзительный и замораживающий отблеск, что особа моментально выпустила того из своей хватки. — Сами хоть иногда включайте мозги в режим повышенной дедукции. Они заставили Ацуши пережить все это не для того, чтобы просто показать, какие они плохие эсперы и мы такие умные избавили его от травмирующих психику воспоминаний. Вся суть в обратном: как бы мы не старались и не накладывали на него ваши желаемые "чары забвения", он все равно рано или поздно вспомнит обо всем случившемся. И, что-то мне подсознательно подсказывает, что чем дольше мы будем стараться запрятать от него эти пережитые фрагменты, тем хуже для него и для нас это выльется. Они не просто так совершили содеянное, как и все предыдущее.       Не успели молодые люди обдумать и хоть что-то ответно проговорить свое мнение бывшему мафиози, как тот вновь, натянув лисью ухмылку, аккуратно ухватил за руку только что вышедшего из комнаты белокурого, в достаточно ускоренном темпе направляясь с ним на пару прямиком к выходу. "Нас не ждать! У нас мужские посиделки!", — когда дверь за двумя эсперами со звонким хлопком закрылась, кто-то недовольно выругался себе под нос, а остальные разошлись по своим узаконенным местам.

***

      Время постепенно перевалило за четыре часа дня, отчего прибывание мирного населения на улицах городка превышало допустимую норму. Каждый спешил поскорее оказаться в своем уютном домашнем гнездышке, совершенно не обращая внимания на сторонние препятствия. Именно поэтому белолицого, сами, скорее всего, подобного не замечая, прохожие люди ни один раз уже чуть было не сбили с ног. Юный эспер и так еле как передвигался на своих двоих, периодически неуклюже и неустойчиво покачиваясь из стороны в сторону. Тому явно тяжело было удерживать равновесие и стараться при этом сильно не отставать от своего старшего наставника. А впереди идущий молодой человек и вовсе, как со стороны могло показаться, не обращал никакого внимания на столь тягостное перемещение позади идущего коллеги. Кареглазый словно полностью погряз в своих собственных догадках и только тогда, когда те пришли в желаемое для него место, он остановился на месте. Когда седовласый, сам того не замечая, буквально наткнулся лицом в прямую, закрытую кофейным плащом спину, он вопросительным взглядом посмотрел на остановившегося детектива. — Вот мы и пришли! — с ноткой нескрываемого удовлетворения собой проговорил Дазай. — Как любит выражаться господин Рампо: "Проведем следственный эксперимент!".       Ацуши в первые секунды и вовсе не понял, где они находятся и что от него хочет достаточно сомнительный в каких-то нравственных ценностях детектив. Осаму, как среди своих коллег детективного агентства, так и бывшего мафиозного состава, славился достаточно спорными и частыми аморальными способами добычи информации. Накаджима же боялся представить, что же мог приготовить для него коллега в столь, как тигр успел заметить только спустя пару минут, безлюдном месте. Тот и сообразить не успел, как те, сворачивая по уличным переулкам, забрели в какую-то безлюдную, заполненную заброшенными складами окрестность. По белоснежной коже одаренного, словно в связи с какими-то внутренними, подсознательными страхами, стали пробегать ощутимые и заметные невооруженным глазом мурашки. — Г-господин... Дазай.. Я-я.. не п-понимаю... Ч-что мы тут делаем? — и без того хриплый и дрожащий голос приобрел практически неразличимый между непрекращающимися заиканиями звук. — Ацуши, что они совершали с тобой в первую очередь? — перебинтованная личность как-то совсем лениво обернулась на физически колебавшегося эспера, просунув кисти рук в черные карманы пальто. — Какие увечья были нанесены первыми? Они сначала вырвали твой глаз и только потом вставили в горло трубку? Или это было наоборот? Может они выдирали тебе ногти или вводили какие-то раскаленные растворы? — с каждым последующим высказыванием без излишних раздумий становилось понятно, что не зря бывшего мафиози считали главным экспертом в добывании информации из противников. — Г-господин Дазай... Я-я... Я не хочу об этом вспоминать... — ставилось ясно - еще пару подобных выражений и детективу придется приложить немало усилий для того, чтобы успокоить впавшего в паническую атаку Накаджиму. — Я не спрашиваю у тебя, хочешь или не хочешь вспоминать. Я задал конкретные вопросы, — в голосе Осаму была различима не свойственная ему настойчивость, сплетенная с чувством.. переживания, наверное. — Мне нужно, чтобы ты вспомнил все, что с тобой совершали. До мельчайших деталей. — Н-нет..н-нет... Нет... — схватившись дрожащими кистями за белоснежную макушку, молодой человек резким хлопком опустился обессиленными коленями на асфальт. — Н-нет! Не надо этого делать! Не надо! Я вас умоляю! — данные выкрики, если можно было их так назвать, сопровождались каким-то нечеловеческим, раздирающим кашлем, режущим шипением и кровавым отхаркиванием темных сгустков. — Ацуши. Соберись! — выражение прозвучало колко и резко. — Перестань себя жалеть, Ацуши! Если так и продолжишь проявлять нескончаемую жалость по отношению к себе, жизнь превратиться в неистовый кошмар! Это уже закончилось, этого не изменить. Но мы не можем просто закрыть на это глаза. Ты должен помочь нам разобраться и закончить со всем этим, но для этого ты должен вспомнить хоть какую-то зацепку.       На каком-то подсознательном уровне травмированный детектив услышал своего наставника, поскольку изнуряющее скуление, сопровождающееся гулким кашлем, постепенно прекратилось, и тот замер в неподвижном положении. Шатен молча наблюдал за тем, как белокурый глубоко и словно невозвратно погружался в глубины своей памяти. Ацуши принялся бормотать себе под нос всяческую несвязную речь, среди которой получилось разобрать: "Пользователь.. 5158 готов к использованию...". После услышанного зрачки шатена несвойственно расширились, после чего тот резким выпадом схватил парнишку за плечи и крепко сжал в тонких пальцах белоснежную рубашку. — Ацуши! Что ты только что сказал?! Повтори! — в попытках получить от юнца хотя бы малейшую дополнительную информацию к сказанному, Осаму принялся потряхивать детектива за плечи, стараясь привести того в чувства.       Попытки бывшего мафиози оказались безуспешны: Накаджима обмяк в руках наставника, потеряв сознание.