Бурная одержимость

В его глазах она могда найти то, что он скрывал с первого дня встречи с ней, он казался скромным человеком без каких-либо амбиций, который был только на службе империи и дал о себе знать из-за близости, которую он имел с султаном. Но она могла понять, он не обманывал её, как другие, у него были другие типы намерений и тайных желаний, которые нужно было осуществить, его маска была очень хорошо сработана, и на протяжении многих лет Сулейман решил игнорировать свои недостатки, но когда он встал и дал ему множество способностей, Ибрагим вытащил свои темные стороны, и продолжение такого рода положит ей конец. Она всё еще могла чувствовать этот проклятый взгляд, полный превосходства и похоти, его руки сжимали её запястья, эти зубы отмечали путь, который ему не соответствовал. И, наконец, эта растущая ненависть, возглавившая её, неминуемая опасность, с которой ей придется столкнуться с этого момента, она должна была найти способ уничтожить её, прежде чем она успела даже коснуться хоть одного волоса. Она открывает глаза, её взгляд проясняется, делает легкий массаж вискам, всё болит, она еле сидит на краю кровати, и внезапно жжение в ключице привлекает её внимание, она встает и идет к своей скамейке перед камином, берет своё ручное зеркало и затем находит причину своего раздражения, три отметки. Укусы, оставившие синяки на её коже, были весьма заметны, когда она поняла, что целью Ибрагима было унизить её до тех пор, пока она не подчинится ему, она швырнула зеркало в стену, и через несколько мгновений стекло разбилось. -Султана. Ты в порядке? - Входит Сюмбюль, быстро находит разбитое зеркало, и Султанша Хуррем выглядит ошеломляющей, поскольку она не реагирует на его вопрос. «Султанша, что случилось?» Он подходит к ней и замечает фиолетовые отметины на ее шее. -Кто сделал это с Султаншей? ... Клянусь Аллах. В какой момент они пытались её убить? -Прошлой ночью Сюмбюль ... Ибрагим-паша пытался совершить самый низкий и самый гнусный поступок ... Что это так отвратительно, что он скорее умрет, прежде чем завершит свою миссию ... Он понимала, что она имела ввиду, но не могла понять, действительно ли великий визирь империи так неуместно прикасался к жене султана? -Мне удалось спастись Сюмбюль ... Я закричала изо всех сил, и вдруг всё потемнело ... Но я уверен, что он не смог закончить свою миссию. -Султанша ... Почему бы нам не пойти поговорить с её величеством и не рассказать ей, что случилось? Я бы обвинила не только великого визиря империи ... Но и ближайшего друга его величества ... В таком подлом поступке ... У меня нет доказательств ... И я уверен, что если я что-то прокомментирую по этому поводу, Ибрагим-паша заранее подготовит ... Он получит своё люди говорят то, от чего он хочет избежать ... Сюмбюль понимал, что выхода нет, и обвинения такого рода очень суровы, на этот раз жене султана пришлось подумать осторожнее. -Что мы будем делать, султанша? - -Пока я устала и без планов ... - Она поднимает взгляд и наблюдает за ним -Но будьте уверены ... Ибрагим-паша пожалеет, что связывался со мной, и я никогда не позволю ему быть так близко к тому, чтобы снова унизить меня ... А пока давайте сосредоточимся на защите Шехзаде ... Теперь Мехмед достойный соперник Мустафы, мы должны быть готовы. -Как вы скажете, моя султана. Ибрагим приготовлялся приступить к своим обязанностям, а Хатидже расчесал волосы. -Вы очень поздно ночью ... -Я выполнял важную задачу Султана -Он заставил меня вернуться в те темные ночи ... -Она оставляет кисть на мебели и медленно приближается к нему -Ибрагим ... Что с тобой случилось?! -Она нежно касается отметин на его щеке. -Инцидент с одним из торговцев ... Но не волнуйтесь, Султанша, сегодня он у меня лишится головы. -Ты должен быть осторожнее, Ибрагим ... Не забывай, что Хюррем много раз пыталась тебя убить ... Не дай ей возможность ... -Султанша ... Она никогда не выполнит свою миссию, помни, что я очень сильный человек- -Я знаю ... - она грустно опустил взгляд. -Хатидже, если вы пытаетесь на что-то намекнуть, скажите это. -Я не хочу, чтобы ты снова посмел мне солгать ... На этот раз я бы тебе не простила -Нигяр сейчас с Рустемом, со мной моя маленькая дочка, я показал вам, что я здесь и выполняю свои обязанности как муж и отец, чего еще вы хотите от меня султанша? -Вы правы ... Прости ... Я очень нервничал ... Пойду во дворец посмотреть, как всё обернулось с вашим величеством. -Хорошо, давай поговорим об этом сегодня вечером. Он уходит в отставку и на прогулке вспоминает всё, что произошло, это выражение лица, такое испуганное в Хюррем, слезы, которые означали что она сдаётся, ту мягкую кожу, которую он хотел снова почувствовать, а затем начали приходить сомнения, почему он хотел снова почувствовать её кожу? , Было лм нужно продолжать, пока его миссия не будет достигнута? Он ненавидел эту женщину, её высокомерие, её ум, её смелость, её хитрость, её непомерную красоту. Потом он понял, что, конкретизируя свои планы, она будет такой покорной и покорной. Уязвимой, что угроза исчезнет, ​​он остановился на мгновение и снова почувствовал следы на своей щеке, возможность подчинить эту женщину была сложной, но в то же время захватывающей задачей, на протяжении всей своей жизни он принимал только покорных женщин, которые были влюблены из них Хатидже была самой слабой, но факт того, что она сестра его величества, и сила, которую он приобрел, сделав её своей женой, вызов, который ему по душе, вернулся, но, принял его, ему быстро стало скучно, затем пришло ещё большее волнение, факт принятия Нигяр, зная, что это что-то запрещенное, заставило его снова взволноваться и случайно принять месть за надменные слова жены. Но это ещё одна эмоция, которая ушла с ним Пора ему убежать от нее, потому что это стало обычным делом и опасно, теперь у него есть это, величайшая из его проблем, которую он стремился продолжить. Сулейман и его сын Мустафа встречаются на балконе. -Дождемся Ибрагима и закончим с приготовлениями Мустафа. -Как приказывает ваше величество, это меня очень волнует. Султан улыбается, он уже много думал об этих действиях и был счастлив, что его сын был вовлечен в это. Ибрагим входит и созерцает их обоих, Мустафа набирает силу с этого момента, и приближение к абсолютной власти приближается. -Ваше величество- Он кланяется. - Приходите, Ибрагим, мы вас ждали, я вижу, что вы с Мустафой уже обсудили этот вопрос. -Это верно, падишах, он убежден, что вести эту кампанию - величайшая из его задач, но Шехзаде готов. -Папа, я очень благодарен за то, что вы доверили мне эту задачу, я хочу оправдать ваши ожидания. -Ты сделаешь это, сынок, ты к этому подготовлен, и я уверен, что ты отлично справишься, это короткая кампания, но опыт этого - вот что важно. -Шехзаде , эта кампания очень важна, как я уже сказал, я буду с вами, чтобы направлять и защищать вас. -Спасибо, Ибрагим, мы обязательно принесем успех его величеству и еще несколько побед в будущем. -Аллах даст это через сына. Михримах идет в свои комнаты и, сворачивая в коридор, встречает Рустема. -Султанша Поклоны. Рустем ... Я думала, ты вернешься в свою провинцию. -Я тоже, но его величество попросил меня остаться, чтобы сопровождать их в кампании. - Будет ли кампания? ... Понятно ... И, конечно, Бали-бей тоже пойдет? - -Точно, сегодня они расскажут нам все подробности об этом, но не волнуйтесь, Султанша, Я защищу Шехзаде и наставлю их быть ещё сильнее . -Конечно, надеюсь, -улыбается он. Члены совета собираются и ждут новостей, которые есть у султана. -Ибрагим-паша, правда ли, что мы будем продвигать кампанию? - спрашивает Элиас. -Вся информация будет предоставлена ​​Его Величеством через несколько минут, не будем углубляться в детали ... - «Если эта кампания продвигается вперед, то это должно быть потому, что у нас есть некоторые возможности для успеха, единственное беспокойство вызывает тот факт, что в случае с венецианскими землями мы не знаем, какие действия они могут предпринять против нас», - отметил Мустафа Паша. «Нас проинформируют об этом, но давайте помнить, что решения Его Величества абсолютны», - заключил Ибрагим. -Внимание, султан Сулейман Великолепный! - говорит один из евнухов. Сулейман входит и возглавляется членами совета, занимая свои должности и с нетерпением ожидая новостей. -Члены совета, я вызвал вас сюда, чтобы дать вам важную информацию. Поскольку венецианцы решили объединиться с Францией против нас, а персы заняли важную часть нашей территории, используя воды, которые соединяются с Египтом ... Я решил, что мы будем продвигать запланированную кампанию, сначала мы вернем земли и они проиграют, это даст нашим врагам понять, что наша сила все ещё превосходит нас, и, таким образом, даст Венеции шанс пересмотреть свой союз. Я не буду направлять эту кампанию, поэтому ... Я решил передать Шехзаде Мустафу своему сыну, я знаю, что он принесет нам победу. Мехмет гордится своим братом, но в то же время что-то ломается внутри него, всё это время он хотел показать, что он тоже достоин и что он может хорошо выступать, однако они ещё не отправили его в его провинцию, они заставляют его ждать, и он начинает думать, что это что-то очень далекое. Хюррем идет к Рустему, он очень осторожно прикрыл ей шею пурпурной вуалью, устроил её так, чтобы выглядело как обычно, на ней было платье того же цвета с красивым кружевом и блестящими деталями, не скучали по ней и корона с деталями такого же фиолетового оттенка. Она ходит очень осторожно и осматривается, затем сосредотачивает своё внимание на одной из служанок, останавливается и смотрит на неё русского происхождения с глазами странного медового цвета, они сочетаются с ее золотистыми волосами, фигура стройная и тонкая , -Назлы ... Как зовут ту горничную? - -Это Елена, султанша, всё в гареме говорят, что она была вчера вечером в покоях его величества ... Но что она вернулась через несколько минут, видимо она ему не понравилась. Хюррем улыбается и торжествующе смотрит на нее, несмотря на её редкую красоту, Сулейман отверг её, наконец-то хорошие новости после таких мрачных моментов, по крайней мере, теперь она была уверена, что её всё еще любят, и что независимо от того, сколько других препятствий у неё было впрочем неважно, были ли теперь у Ибрагима другие способы вывести её из игры, пока существует любовь между ней и его величеством, он ничего не мог сделать.