***
Уже сидящий в кресле, Андрес терпеливо дожидался Мартина в их (!) кабинете. Его взгляд был устремлен куда-то вдаль, а руки сложены на подлокотники. Он был похож на «Мыслителя» Родена. Когда они закончат с Монетным двором, было бы неплохо заняться скульптурами. Их, конечно, будет сложнее увести из-под носа охраны незамеченными, но они с Андресом же прекрасная команда. Хотелось бы в это верить… Когда Мартин прошел и сел на стул с другой стороны стола, как гость в своем собственном кабинете, Андрес вздохнул и прикрыл глаза. Мартин соврал бы, если бы сказал, что его друг не выглядел чарующе. Солнечный свет, что пробивался через жалюзи, раздражал его глаза, из-за чего они слегка подрагивали. Андрес был таким умиротворенным и, в то же время, сосредоточенным, будто решал какой-то важный вопрос, который затронет все человечество. Ну, или, по крайней мере, Мартина. Ведь зачем-то он его сюда позвал? — О чем ты хотел со мной поговорить, Андрес? — он поморщился, явно недовольный, что к нему обращаются по имени «на работе». Мартин даже расстроился, что потревожил его покой. Ничего не ответив, Андрес встал и неторопливо, как охотник, держащий оленя на прицеле, обошел стол, встав за спиной Мартина. Тот невольно вытянулся — мужчина уже не выглядел таким умиротворенным. Он выглядел опасным. Не то, чтобы это очень пугало Мартина, но заставляло прокручивать в голове тысячи вариантов того, что он сделал не так. — Тебе не обязательно быть таким напряженным рядом со мной, — сказал Андрес и положил ладони поверх его плеч, ощутимо сжимая. Мартин бы назвал это массажем, если бы его руки не находились так близко к шее, будто раздумывая: задушить или обнять сидящего? Если бы только я мог не быть таким напряженным рядом с тобой. Если бы я только мог! — Я не… — начал было Мартин, но тут почувствовал, как руки на плечах надавили еще сильнее. В них он ощущал себя тряпичной куклой, с которой можно делать все, что угодно. — Продолжай, — дыхание мужчины сверху щекотало ухо. Движения на плечах сменились на поглаживающие, будто Андрес, и правда, хотел помочь ему расслабиться. Это помогло, но ненадолго. Тут же в голове зароилось куча мыслей и сомнений. С чего это Андрес взялся делать ему массаж? Уже несколько месяцев он к нему почти не притрагивался. Все после той ночи. Он не выдержал и резко поднялся, высвобождаясь из теплых ладоней мужчины. Как ни странно, тот позволил это сделать. На секунду, Мартин даже поймал себя на мысли, что жалеет об этом. Ему хотелось, чтобы Андрес схватил его за руку, развернул вокруг своей оси и… Не отвлекайся, придурок! Он быстро отошел к окну, даже не обернувшись на мужчину. Он не видел, но чувствовал взгляд Андреса спиной, поэтому выпрямился, надеясь, что тот не заметил его смятения. — Зачем ты меня позвал? — вопрос прозвучал раздраженнее, чем хотелось, но поправлять самого себя Мартин не собирался. Была ли это гордость или желание показать, насколько ему безразлично такое поведение Андреса — он не знал. В любом случае, эта защитная реакция была инстинктивной. После недолгого молчания Андрес все-таки ответил: — Ты на моей стороне? Мартину показалось, или в вопросе прозвучала неуверенность? — Так вот, в чем дело? Ты мне не доверяешь?! — он развернулся и оказался чуть ли не лицом к лицу с Андресом. Когда он успел подойти так близко? — Доверяю и всегда доверял, но, зная тебя и твою нетерпеливость, ты можешь сейчас же побежать к дверям, размахивая чемоданчиком с вещами, — он сказал это таким будничным тоном, что кулаки Мартина сами по себе сжались, не давая их обладателю взорваться от злости. — А знаешь, может мне и надо это сделать. Тут никто не ставит меня и мое мнение ни во что, даже ты. Ты не доверяешь мне, Андрес, так и скажи. Ты боишься! — С чего мне тебя бояться, Мартин? — Хотя бы с того, что у тебя есть ко мне чувства, — у него аж перехватило дыхание от собственной наглости. — Вот тот поцелуй… Он не успел договорить, потому что уже был припечатан к стене с пушкой у головы. Неплохой выходил разговорчик. — Это было ошибкой. Мы напились, и ты… — Когда ты научился напиваться со стакана виски? Андрес, я знаю тебя уже больше пяти лет! Ты был абсолютно вменяем и знал, кого целуе… — Мартин! — злость в глазах и голосе Андреса заставила мужчину замолчать, так и не закончив мысль. Он все еще был придавлен к стене с дулом пистолета, направленным прямо в лицо. От исходящей от Андреса власти воздух вокруг наэлектризовался. Мартин не мог пошевелиться, да и не хотел. Его рука сжимала пальцы Андреса, держащие его за воротник комбинезона. Напряжение между ними, казалось, можно было потрогать. Близость мужчины заставила его покраснеть, и он молился всем богам, чтобы это не было так заметно. Хотел бы он, чтобы они оказались так близко в другой ситуации. — И что ты сделаешь? Выстрелишь в меня? — Мартин не торопился сдаваться под напором мужчины. Это был первый их разговор о произошедшем. Он никак не мог сейчас потерять внимание Андреса. Сейчас он был другим. Не таким, как тогда на голосовании вместе со всеми. Там все его эмоции были спрятаны за маской безразличия, но тут он не считал нужным что-либо скрывать от него. Он всегда доверял Мартину больше, чем другим. Больше, чем собственному брату. Поэтому Мартин мог видеть весь спектр эмоций, вызванных его словами: злость, возмущение и что это? Неужели смятение? Андрес, тот непоколебимый Андрес, не знал, что делать? — Мартин, это было ошибкой, — повторил он и отвел глаза в сторону, ослабляя хватку. Он попытался поймать его взгляд, найти в глазах отражение его настоящих чувств, но Андрес упрямо избегал этого, будто боялся оказаться пойманным. Их молчаливая борьба в гляделки длилась несколько секунд, пока Мартин не решил взять все в свои руки. А точнее, Андреса, потому что свободной рукой он схватил того за подбородок и повернул на себя. — Ты не уверен, — это был не вопрос. Это была констатация факта. Факта, который заставил Мартина застыть и судорожно вдохнуть, справляясь с эмоциями. Это движение Мартина заставило Андреса опустить пистолет, а минутное смятение в глазах сменилось строгостью. Он не хотел признавать правоту своего друга, но и не стал отрицать очевидного. От волнения у Мартина пересохло во рту. Он, не убирая руки с подбородка Андреса и не сводя с него глаз, медленно провел языком по губам. В нем снова проснулся тот ошеломительно привлекательный Мартин, флиртующий со всем движимым и недвижимым. Поэтому он провел большим пальцем по верхней губе Андреса, заставляя того приоткрыть рот. От того, насколько быстро они поменялись ролями, у него сносило крышу. — Что ты… — он попытался скрыть свою реакцию, но Мартин успел заметить, как тот сглотнул. Секунду назад отрицавший все Андрес теперь смотрел на него заинтересованно. — А что я? — проговорил Мартин с нежными нотками в голосе, медленно наклоняясь ближе, — Я ничего, — еще ближе, — А вот ты слишком уж упрям, — слишком близко. Он ощущал тяжелое дыхание Андреса в паре сантиметров от лица. Их носы едва соприкасались, но Мартин не стал предпринимать дальнейшие поползновения, решив предоставить Андресу возможность выбора. Иллюзию выбора. Потому что ему не оставалось ничего другого, кроме как, подчиниться обоюдному желанию. Он коротко глянул в глаза Мартина и, не долго думая, сократил расстояние между ними до минимума. Холодная стена, которую Мартин ощущал спиной, совсем не подходила к температуре между ними. Он, будто находился между двух крайностей, которые только возбуждали его ощущения. Мартин уже не знал пошли мурашки у него от холода, жара или осознания того, что Андрес бесстыдно впивался в его губы, видимо забыв все сказанное до этого. Боясь, что снова потеряет его, Мартин обхватил шею Андреса и почувствовал, как тот напрягся, но не отстранился. Даже наоборот, его губы стали податливее, а рот приоткрылся, издавая что-то похожее на тихий стон. Почему это произошло? Как так вышло? Кто начал первый и кто закончит? Точно не Мартин. Все, на что он был способен — подчиняться направлению мыслей Андреса. Но тут поцелуй прервался. Быстро и как-то отчаянно, Андрес снова поднял пистолет. В глазах опять появилась злость, больше на себя, чем Мартина. — Твою ж мать, Мартин! Зачем ты делаешь это со мной?! — голос источал гнев и отчаяние. Он правда не был в курсе, что сам являлся инициатором поцелуя? Мартин лишь кинул приманку, на которую тот безрассудно попался. — Что ты пил на этот раз? Или может принимал? Какое оправдание будет теперь? — он знал, что только еще больше злил Андреса. Доводил его до точки кипения. Андрес гневно потянулся к курку, но тут его рука предательски задрожала. Он злобно встряхнул ей и на негнущихся ногах быстро отошел от Мартина. Знакомые симптомы… — Андрес, это снова приступ? Тебе нужны твои лекарства! Где ты хранишь ампулы? — Мартин заволновался и потянулся к мужчине, чтобы помочь ему сесть, но был одернут в самый последний момент. — Я не нуждаюсь ни в лекарстве, ни в тебе! Эти слова ударили Мартина в самое больное место. Да, он посылал его куда подальше, ругался, но никогда он не говорил, что «не нуждается в нем». Значит, он все надумал, это был просто сооблазн, секундное повиновение естественным процессам организма, перед тем, как Андрес очнулся, чтобы снова развернуть его лицом к правде. Убийственной правде… Сам того не заметив, Мартин быстро вышел из кабинета, оставив Андреса и его приступ наедине. Он у нас самостоятельный мальчик, разберется.***
От хлопка двери он будто проснулся и понял, что только что натворил. Он обидел Мартина. Наверное, единственного человека в своей жизни, которому мог доверять все. Которому хотел доверять все. Причем по своей же нетерпеливости, в чем так обвинял его. Идиот. Андрес уже не знал дрожали у него руки из-за гнева на самого себя или, правда, из-за приступа. В любом случае, он тяжело опустился в кресло и достал аптечку с лекарством. Ведь это он, он сделал последний шаг. Но как удержаться, если Мартин стоял перед ним, такой беззащитный, дерзкий и страстный, готовый на все. Этим он только дал ему надежду, только добавил проблем и доказал свою неправоту! Зачем? Вот зачем Мартин вспомнил про тот поцелуй? Они не поднимали эту тему уже несколько месяцев. Что же случилось сейчас? Боже, как же Андрес надеялся, что Мартин забыл ту ночь, как кошмарный сон, потому что сам он не забыл ничего. Андрес помнил все: и разговор, и поцелуй, и ту страсть, что обуяла его. Как будто какое-то чувство, давно похороненное глубоко в душе, наконец, вырвалось наружу, как и сейчас… Из-за тремора у него никак не получалось набрать лекарство в шприц. Уже заученным движением он сжал одну руку другой, и все-таки вколол лекарство, от которого почти что сразу стало лучше. Физически, но не душевно. А что, если Мартин, на самом деле, сдастся полиции? Этого нельзя было допустить. Ведь из-за этого Андрес и попросил его зайти к нему в кабинет. Побоявшись той неуверенности в голосе друга на голосовании, он решил убедиться, что Мартин не совершит что-то очень глупое, присущее его неуравновешенному поведению. В итоге, сделав только хуже. Невдалеке по коридору послышались шаги. Быстрые и уверенные. Непохоже, что шел Мартин — человек было явно несколько. Через секунду дверь распахнулась, а через две на него уже были наставлены пушки Денвера, Токио и Рио. Реакция была мгновенная — он тоже поднял свою и взвел курок. — Опусти! — Токио была довольна произведенным эффектом. Естественно, была, ведь Андрес был в проигрышной позиции. Токио только что поставила ему шах. Чужие пешки добрались до короля. Ему понравилось такое сравнение, и он с улыбкой поднял руку с пистолетом в воздух, притворяясь побежденным. Это может и шах, но еще далеко не мат, дорогая Токио. Не став церемониться, они втроем схватили его и поволокли в неизвестном направлении. Интересно, что сделает Мартин, когда узнает, что натворила Токио? И почему в этот момент приходили такие мысли? Все-таки она не умеет проигрывать. Да и он тоже…