Любовь и боль

— Господи, Рита! — Оксана испуганно метнулась из одной стороны в другую, растерянно глядя на Валю. — Что с ней? — Не знаю, похоже на приступ, — Антонова опустилась на колени, бегло оценивания внешнее состояние Власовой и прикладывая пальцы к ее шее. — Пульс есть, слабый, нитевидный. Звони в скорую, Амелина, не тормози, пожалуйста. — Да, конечно, я… Сейчас, я уже звоню. Дрожащая рука не сразу обнаружила в кармане телефон, а пальцы онемели, упрямо не выполняя простейшие действия. Не совсем понятно, к счастью или к сожалению, но с вызовом врачей для Риты проблем не возникло. Еще бы: Оксана далеко не один раз за эти годы называла ее возраст, имя, неврологический статус и симптомы. — Скоро приедут. — Хорошо, — Антонова успела запыхаться, активно надавливая руками на грудную клетку Риты. — Возьми там в чемоданчике мешок дыхательный, будешь помогать. В голове Амелиной метнулась искра радости, что искусственное дыхание будет не «изо рта в рот», как это бывает в романтических мелодрамах. Но она тут же мысленно ударила себя за это. Рита может и не очнуться, а она только и думает о своей ревности, боги, Оксана, какая же ты иногда глупенькая. Все еще дрожащие руки неловко крутят мешок, но короткие рекомендации Вали быстро помогают понять, что к чему и, главное, куда. — Я правильно держу? — Да, ты молодец, теперь равномерно надавливай, не спеши, но и не тормози, — Антонова шумно выдохнула в бок, продолжая непрямой массаж сердца Риты. — Да, вот так, отлично. — Ты ей ничего не сломаешь? — Я скорее вывихну себе запястья, — Валя чуть усмехнулась и тряхнула головой, отбрасывая в сторону нависшие прядки светлых волос. — Может, появится трещина в ребрах, все лучше, чем умереть. — Но сломанное ребро может проткнуть легкое… — Слушай, я, конечно, патологоанатом, но лишние клиенты мне как раз не нужны, — Антонова снова выдохнула в бок, стараясь выровнять собственное дыхание. — Не убью я ее, не сейчас, по крайней мере. — Да, в этот раз ты совсем не виновата… Оксанины руки, кажется, наконец-то начали ее слушаться. Чуть боязливо, но уверенно надавливая на мешок, она внимательно следила за подрагивающим от резких движений телом Власовой. — С ней же все будет в порядке? — Не знаю, — честно ответила Валя, поглядывая на часы. — Как… это? В смысле? — Я понятия не имею, сколько она вот так пролежала, пульс был, но она уже не дышала, может, это все бессмысленно. — Но ты же продолжаешь… — Да, я надеюсь, что мы успели. Что у вас здесь произошло? — Я решила, что нам нужно расстаться, потому что появилась ты, и… Мне это показалось лучшим решением. — Потрясающе, теперь она может кинуть нас обеих, — Валя фыркнула, но скорее от усталости, чем от выраженной злобы. — Не делай меня виноватой, между прочим, это ты постоянно ее доводила до больницы! Если бы Рита могла очнуться, то она тут же открыла бы глаза и укоризненно посмотрела на них обеих, мол, не мешает ли она им выяснять отношения. Кажется, это «если бы» скользнуло в мыслях обеих девушек, поэтому они стушевались, старательно продолжая сердечно-легочную реанимацию. Прошло всего пару минут, но Амелина уже нетерпеливо оборачивалась на дверь: казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как она позвонила в больницу. — Я не знала, что так бывает, — неожиданно выпалила Антонова, снова тряхнув головой и отбросив волосы. — Но что случилось в этот раз? Если я правильно понимаю, то соулмейты мы с ней, но почему ее чуть не убила ты? — Даже не представляю, — Оксана покачала головой, чуть сводя брови и пытаясь вспомнить детали их разговора. — У Риты была какая-то теория, связанная с цветами на запястье, мол, рядом со мной таймер красный, с тобой синий, а когда она одна — фиолетовый… — Я слышала о том, что у человека бывает несколько соулмейтов. Наш мир очень нестабильный, так что случается вообще даже самое невозможное. — Подожди, ты веришь в это? — А почему нет? Как минимум, есть факт: ты почти буквально разбила ей сердце. Посторонний человек этого сделать никак не мог бы. Есть второй факт: у вас очень крепкие отношения, Рита любит тебя. А еще влюбляется в меня, что тоже очевидно. Все в этом мире может быть. — Мне жаль, что не ты на ее месте, — Оксана слегка кивнула, глядя на Риту и поджимая губы. — Хоть раз бы почувствовала, что это такое. — Мне тоже жаль, но эту участь не выбирают, — Антонова в очередной раз посмотрела на часы и нервно вздохнула, прикрывая глаза на пару секунд. Следующие несколько минут девушки провели молча, то нетерпеливо поглядывая в сторону двери, то взволнованно смотря на Власову. Обе расслабленно выдохнули, когда таймер на ее запястье начал слабо светиться. Сотрудники скорой помощи удивительно быстро переложили Риту на носилки и увезли в больницу. Оксана с Валей не успели опомниться, как за врачами ушла Галя. Наверное, оно и к лучшему: только она сейчас находится в адекватном состоянии. Антонова разминала запястья, а Амелина неестественно хрустела пальцами. От напряжения нервно начала мигать лампочка над их головами. — У меня сейчас эпилепсия от этого начнется, — Валя прикрыла глаза и сделала несколько удивительно широких шагов, рывком открывая дверь. — Нам нужно в больницу. — Я за руль не сяду. — Да, такси будет через две минуты, — Окс нервно кивнула, рефлекторно идя следом. — В какой она больнице? Склиф? Седьмая клиническая? — Седьмая, она ближе, как я поняла. У них же есть с собой дефибрилляторы, почему ее не завели здесь на месте? — Ну, — Валя наклонила голову сначала влево, а затем — вправо, разминая мышцы, — непонятно, сколько прошло времени, безопаснее это делать в машине скорой, тем более, здесь ехать всего ничего. Я действительно могла сломать ей ребра, нужно сделать снимки, да и КТ не помешает… В больницу лучше. — Ты заставляешь меня нервничать. — Понимаю, я тоже нервничаю, — Антонова остановила взгляд на подъехавшей иномарке. — Какая там должна быть машина? — Черная, четыреста девятая. — Пошли. Валя коротко кивнула и, не оборачиваясь на Оксану, быстро зашагала в сторону стоящего на парковке автомобиля. Амелиной понадобилось несколько секунд, чтобы осмыслить произошедшее и едва ли не побежать вслед за ней. — Мне кажется, ты бы уехала без меня. — Возможно, — Антонова снова кивнула, безучастно глядя в окно. — И с чего вообще ты решила ее бросить? — Думала, уступлю дорогу истинному соулмейту, что так будет лучше всем вокруг, не знаю, хотела сделать хоть что-то для Риты. — Значит, ты все-таки не веришь, что может быть несколько соулмейтов? — Не верю. — Из-за чего? — Валя, наконец, впервые посмотрела ей в глаза. — Носила линзы? — Да, я как-то всегда скрывала это. — Тем не менее, у тебя красивые глаза, зря. — Из-за них у меня нет пары. — Перестань, глаза в этом вовсе не виноваты, — Антонова покачала головой. — Но это многое меняет, я не слышала, чтобы такие люди, как ты, обретали свою половинку. Да, можно быть счастливым, но… — Но не так, как соулмейты, — Оксана прерывисто вздохнула, снова начиная хрустеть пальцами. — Я не буду мешать вам с Марго, в ее глазах полно огня. Да, ей будет больно, да, она какое-то время будет скучать по мне и будет любить так же сильно, как и раньше, но чувства к тебе это постепенно затмят. — Знаешь, это выглядит очень достойно и благородно, но… Дай ей право сделать этот выбор. Пусть решит сама, чего она хочет. Пусть ошибется, сделает кому-то больно, не знаю, что она предпримет, но дай ей этот шанс, это право… — Право принести кому-то боль, — Оксана чуть улыбнулась, стирая подступившие к глазам слезы. — А кому-то — любовь, — Валя мягко улыбнулась, легко проведя рукой по чужому плечу. — Она сама должна решить, что и кому принести в этой ситуации. Так пусть сделает это. Любовь и боль всегда идут под руку, одно без другого не существует, ей нужно понять это с другой позиции. — Да, ты права. Амелина перевела взгляд в окно, глядя туда точно таким же безучастным взглядом, что и Антонова пару минут назад. Прерывисто вздохнула, прикрывая глаза и вспоминая тот вечер в баре, когда они познакомились. — Любовь и боль всегда идут под руку, — шепотом повторила Оксана и вновь, едва слышно, хрустнула тонкими пальцами.