За кулисами жизни. Версия 2.0

"Мэй не знала, куда себя девать. Если с одной стороны она была чертовски рада открывшимся перед ней возможностям, с другой ее никак не отпускала мысль о том, что, будучи настолько слабой, Мэй не сможет пожить сполна, даже имея все эти возможности". Пальцы звонко стучат по клавишам старенького ноутбука. Глаза вновь и вновь пробегаются по уже напечатанному тексту и снова замечают ошибку. Миловидная зеленоволосая девушка тяжко вздыхает и, поправив очки, съехавшие на переносицу, исправляет ошибку. Продолжает печатать дальше. Сроки. Сроки чертовски поджимают. Если быть точнее, всю работу нужно сдать уже в следующую пятницу, а на руках всего чуть более половины. А ведь срок был приличным. Как Моне израсходовала столько времени зря? А дело было в идее. Только получив возможность писать для литературного альманаха, Моне начала ломать голову над идеей. А ведь раньше их было выше крыши! Куда они все делись?! Промучившись три месяца без каких-либо дельных идей, девушка начала судорожно писать днями и ночами, ни на минуту не останавливаясь. Ее будто бы током ударило. Тогда до конечного срока оставался месяц. Вот прошло три недели - и на руках пятьдесят страниц из положенных восьмидесяти. "Надо отдохнуть", проносится мысль в голове Моне. "Надо развеяться". - Беллами! - зовет Моне, чуть напрягая голос. Все же, кричать ей нельзя. Да и неприлично - больница все-таки. - Что случилось? - в палату, сонный и злой, буквально вваливается широкоплечий молодой человек с волосами цвета соломы, что особо четко выделяются на фоне загорелого тела. На нем обычные светлые джинсы и салатовая майка, поверх которой накинут белый халат. - Давай погуляем? - Нет, - ни минуты не колеблясь, отвечает блондин. - Ну давай погуляем. - Нет. - Ну давай. - Нет. - Ну пожалуйста. - Нет, я сказал! - Ну пожалуйста, ну пожалуйста, ну пожалуйста! - Моне имитирует жалостливый взгляд, вкладывая в него как можно больше беспомощности. И это, как всегда, срабатывает. Беллами абсолютно не мог этого выносить. Никогда. - Ну ладно, пойдем, только вот не делай такое лицо! Тошнит аж... - Ваа! Спасибо! - широко улыбается Моне. Беллами проводит тыльной стороной ладони по заспанным глазам и, снова вздохнув, отправляется к койке Моне, на которой та сейчас лежит. Рядом - закрытый ноутбук. Да неужели. Беллами стягивает с девушки покрывало и, просунув руки под нее, берет Моне на руки. Выпрямляет спину и подходит к инвалидной коляске, что стоит около окна. Аккуратно, будто бы обращаясь с хрупким китайским фарфором, сажает девушку на коляску. По привычке легко целует в губы, а потом резко отворачивается и заходит за спину девушки, но она-то знает, что блондин просто смутился. Из-за поцелуя? Из-за чего же? Это все было до одури странным. Они ведь через многое прошли вместе. К чему все эти детские поступки? Моне и Беллами знакомы с детства. Они вместе выросли в одном из неблагополучных районов Осаки. Вместе познали жестокость людей и детей младшего возраста особенно, вместе воровали из магазинов сладости. Вместе узнали, что такое "боль", когда родители отказались от них. Вместе участвовали в уличных драках, вместе попробовали вкус крови. Вместе вдохнули полной грудью и вместе сделали свои первые шаги громадного пути по имени "Жизнь". И вместе познали любовь, но это было уже чуть позже. Сначала была авария. Жуткая авария, которая унесла две жизни, но оставила ее одной девочке десяти лет, которая выскочила на дорогу в тот момент, защищая собой свою младшую сестру. Авария сохранила ей жизнь, но навсегда оставила без возможности передвигаться самостоятельно. Беллами перенес эту новость еле-еле, проклиная все на свете. Истерика разъедала его изнутри, а разум обволакивала ненависть. На водителя, не сумевшего остановить злополучную машину, на Кейми, столь неудачно оказавшуюся на дороге, на Моне, что защищала ее ценой своей жизни. Но больше всего он ненавидел себя, ибо не сумел уберечь. С тех пор парень пообещал себе больше ни за что ее не отпускать и всегда быть рядом, заботиться о ней. И он держал обещание. *** Осень только набирает обороты. Листья на деревьях уже значительно поредели, а те, что остались, самых безумных цветов заката: ярко-рыжие, красные, желтые с темными кружками, будто пятна на солнце. Моне улыбается и наблюдает за деревьями и людьми, что ходят по парку. На лицах многих из них счастливые улыбки, некоторые держатся за руки. Беллами идет рядом и тихо ворчит. Не из-за того, что ему гулять не хочется, а просто для приличия, надо же ведь сделать недовольный вид. Блондин ежится, сильнее кутается в шарф и идет дальше, изредка поглядывая на любимую. Любимая... Странное слово. На вкус уж точно. Долгое время он не мог в себе разобраться, а потом вдруг понял, что любит эту девушку. Любит, и никак по-другому это не назвать. Не привязанность, не симпатия, ничего. Любовь и только она. И ему с высокой колокольни плевать на ее физические возможности. Беллами о ней заботился - значит, Беллами будет это делать дальше. Он ее любил всю жизнь и будет любить дальше. Два случайных одиночества, оказавшихся вместе с самого начала. Им обоим больше никто не нужен по определению. Парень мотает головой, отгоняя непрошеные мысли. Зачем сейчас об этом думать? Моне останавливается у одной из лавок, на которую через минуту приземляется Беллами, откидываясь на спину и запрокидывая голову назад. Перевернутой с ног на голову кинолентой перед его глазами разворачивается сцена из какого-то низкосортного боевика: орава полицейских, расталкивая народ, мчится за одним-единственным красноволосым парнем, который то и дело перепрыгивает через ограждения. Такое ощущение, что для него это просто бег с препятствиями, не более. Беллами ухмыляется: эти копы никогда ничего не могут сделать нормально, а уж поймать этого красноволосого им не под силу. Захотелось даже закричать ему: "Сделай этих долбанных копов, парень!", но разум ясно предположил, что это лишнее. Тем временем Моне уже достала телефон и сейчас набирает какой-то номер. Гудки. - Нико Робин слушает, - с противоположного провода доносится мягкий женский голос. Даже немного бархатистый, как отметила Моне. - Ой, прошу, извините. Ошиблась номером, - тут же растерялась зеленоволосая, нажимая на "сброс" и упрекая себя за игнорирование элементарной вежливости. И снова набор очередного номера, но на этот раз точно правильного - в этом Моне не сомневается. - Литературный альманах Барок Уоркс. Паула на связи, - раздался привычный хриплый женский голос. По хрипотце можно было понять, что за прошедшие три месяца Паула курить не перестала. Печально. - Вас беспокоит Моне. Мой рассказ должны опубликовать в следующем выпуске. - Ах да, конечно. Под псевдонимом "Гарпия", так? - Да. - Так чем же я могу вам помочь? - Понимаете, тут такое дело... У меня резкое ухудшение здоровья, из-за чего я не могу уложиться в срок сдачи. Я даже сейчас нахожусь в госпитале. Так вот, не могли бы вы сделать так, чтобы мой рассказ попал в следующий выпуск? Я вас очень прошу. - Постойте... У вас ведь паралич обеих ног? - Да. - Конечно, удлинить срок - не проблема. А на замену вашему рассказу у нас как раз есть претендент. Выздоравливайте. - Спасибо, - Моне дожидается, когда собеседница положит трубку, а потом выключает телефон и кладет его в карман. - Если этот мир не смогла убить эпидемия чумы, то его определенно добьет политкорректность, - усмехается девушка, имея в виду то, что узнав о состоянии Моне, Паула сразу согласилась. Иметь дело с инвалидами никто не хочет. - А ты неплохо врешь, - улыбается Беллами, глядя на любимую. - Ты о чем? - Ну о том, что здоровье резко ухудшилось. На это девушка лишь заливисто смеется. Да, иногда она могла воспользоваться своим состоянием на полную катушку. Чего только не сделаешь ради цели. - Эй, Моне... - тихо зовет Беллами. - Что случилось? - А тебе тут... нравится? Конечно же, он имеет в виду не парк, а больницу. В силу своего здоровья Моне должна находится в специализированных для таких, как она, заведениях, но из-за того, что у нее есть опекун (Беллами), девушка может довольствоваться обычным госпиталем. Это, конечно, радует, но иногда приходится перебираться из одного места на другое. И вот недавно они оказались на новом месте. И снова вдвоем. - Да, здесь очень здорово, особенно когда я просыпаюсь среди ночи от боли, - с весьма серьезным лицом заявляет девушка, но потом начинает смеяться. Беллами кричит на нее, говорит, что испугался, а она все смеется и надеется, что он не уличит в этой шутке правду. Беллами никогда не разбирался в словах так же сильно, как и Моне, но он умел чувствовать по-настоящему. И сейчас Моне думала над тем, что тот, кажется, все же понял. И прочувствовал боль в голосе. Но как бы там ни было, они знают друг друга лучше всех других на свете и не отпустят. Потому что иначе никто из них никому не нужен. А через две недели Моне вслух читала Беллами удивительную историю из альманаха, которой заменили рассказ Моне. Автором был мужчина (а стиль был именно мужским) под псевдонимом "Феникс". А рассказ Моне уже был распечатан и пылился в старом комоде у кровати. Она все же успела в срок.