За кулисами жизни. Версия 2.0

Триада - Так просто.

Ветер пронизывает насквозь, зубы громко стучат, наигрывая какую-то абсолютно безумную мелодию. Паренек весь дрожит от жуткого внезапного холода, но руку не опускает. Дорога пустует. Ни одной машины. Ни одной чертовой машины за последние полтора часа. Но брюнет с длинными кудрями все держит руку в вытянутом положении, кисть сжата в кулак, и лишь большой палец оттопырен. Рука уже давно затекла, кажется, что она - не часть паренька, а существо, живущее самостоятельной жизнью. Впрочем, фантазия Усоппа всегда была развитой. Даже чересчур развитой... Немного увлекшись и погрузившись в свои мысли, Усопп не сразу замечает затормозившую на обочине машину. А когда замечает, глаза просто просятся вылезти (или даже вылететь) из орбит, ибо в машинах Усопп разбирается. Даже слишком разбирается, если говорить словами одного его знакомого. Скользкий тип, к слову. - Прямо как в том фильме*... - все еще не веря своим глазам, выдыхает парень и оценивает машинку. "Машинка" бьет все рекорды обожания, что вполне в стиле Усоппа. - Где откопал?! Прямо перед Усоппом величественно стоит Машина Мечты: Pontiac GTO, 1967 года выпуска. Лучи вечернего солнца падают на автомобиль, отчего родной темно-синий цвет переливается всеми оттенками синего, фиалкового и серого. На капоте, огибая с обеих сторон рельефный угловатый воздухозаборник, ярко-желтой надписью красуется одна-единственная буква (или цифра?!) - "Х". - Секрет фирмы, - ухмыляется хозяин автомобиля. Только сейчас Усопп переводит на него взгляд. Высокий, подтянутый, мускулистый. Не то, что сам паренек - только кожа да кости, разве что бицепсы чуть развиты. Рыжевато-каштановая копна волос на голове собрана в прическу наподобие ирокеза, а более короткие локоны в хаотичном порядке лежат на голове. У парня на лице повязка через левый глаз, а на подбородке то ли шрам, то ли татуировка той же злополучной буквы: "Х". - Автостопщик? - вновь спрашивает водитель, из-за чего Усопп одергивает себя, понимая, что пялиться на человека просто неприлично. Паренек долго думает, что ответить, но под конец лишь сдержанно кивает головой. Тем временем, автомобилист продолжает: - Откуда едешь и куда? - Усопп задумывается. А в правду, когда началось это его путешествие? Сколько лет назад? Как минимум, три. А, нет, семь лет. Да, точно. Но вот где была отправная точка? Усопп всю жизнь убегает с места на место, из-за чего уже не помнит, откуда начал. - Еду я оттуда, где ныне люди перевелись жить, - все же говорит брюнет. - А куда я направляюсь... Знаешь, куда угодно. Лишь бы подальше от этого места. На удивление Усоппа парень ничего не спрашивает, хотя имеет на то полное право. Он просто садится за руль и кричит пареньку: - Ну давай, залазь! До города еще далеко, - когда кудрявый уже оказывается на пассажирском сидении, парень продолжает. - Я Дрейк. - Усопп, - кивает тот и машина трогается, оставляя позади очередное место, в которое парень больше не вернется. В этом его жизнь - в побеге. Хотя, Усопп не уверен, можно ли это назвать жизнью? У него ведь нет ничего: ни денег, ни работы, ни друзей, ни девушки. Ни прошлого, ни будущего. Ни жизни, ни смерти. Есть только сегодня и конкретно сейчас - эта пустынная дорога, догорающий закат, бесконечно-длинный путь из ниоткуда в никуда. Есть только сомнительные заработки, когда на встречающихся бензоколонках он работает механиком, да и то, не больше дней четырех. Есть только этот рыжий парень за рулем, о котором брюнет знает всего ничего: имя и марку тачки. И еще то, что он тоже убегает. Усопп всегда с первых слов может определить похожих на него. Вот и этот парень... Он ведь почти такой же, как и Усопп. Только вот у последнего нет Понтиака. - От чего же ты бежишь, Усопп? - с какой-то особенной горечью в голосе спрашивает Дрейк. - От себя, - не думая над ответом, мгновенно выпаливает парень. Дрейк отчего-то разражается диким хохотом. Но в этом смехе скорее не веселье или издевка, а истерика. Усопп слишком хорошо знает, какого это, чтобы перепутать. - От себя не убежать, - одна усмешка, рука тянется в карман за сигаретами. Ловко достает оттуда одну, он зажимает фильтр зубами, прикуривает никотиновую бомбу от зажигалки. Затягивается. - Знаю. Ты тоже знаешь. - С чего ты взял? Игнорирование со стороны брюнета сильно бесит. - Ну а ты от чего убегаешь? - Кто сказал, что я убегаю? - Ты. Только что, - и снова тот истеричный смех, бьющий по ушам слишком сильно. Хочется утопить истерику в крике, но смех тоже крик. Парень продолжает. - Знаешь, мы ведь одинаковые. - Это как? - Парящие над бездной. - Я не умею летать. И ты тоже. - Знаю. Вот именно поэтому мы не улетаем в теплые края, а просто парим над этой чертовой бездной. А на дне - сотня игл. Упадем? - Нет. Я не собираюсь падать. - Ну а жить для чего? - Назло всем остальным. На этот раз смеется Усопп. Громко и заразительно. И все те же нотки истерики в высоком голосе... - Знаешь, Дрейк, мы оба смертельно больны. - Чем? - Пустотой. *** - Давай я, - тихо говорит брюнет, берет у рыжего ключ квартиры и сам пытается ее открыть, засунув его в замочную скважину. Пять минут изрядных попыток - и ожидаемый щелчок все же раздается. Парни победно улыбаются, оборачиваются на звук скрипящей двери напротив, заставая соседа по лестничной площадке, также открывающего вход в свое жилище. Зеленоволосый парень сдержанно кивает Дрейку и скрывается в тьме своей квартиры, прежде чем рыжий успевает ответить ему тем же кивком в знак приветствия. Дверь открывается с раздражающим до колик в животе скрипом, пропуская в недры пустой квартиры двух парней, еле стоящих на ногах. Часы на стене показывают шестой час утра. Город просыпается. Люди потихоньку открывают глаза в новый день и выходят на улицу. И никого не интересует, умер ли кто-либо прошлой ночью или прогремели ли новые взрывы в Ираке или Саудовской Аравии. Никого не интересует, умер ли последний представитель редкого животного или украло ли правительство какой-то богом забытой страны очередную кучу денег у народа. Все просто монотонно идут к себе, в то время как какой-то зеленоволосый парень возвращается с утренней пробежки, в то время как какие-то два напившихся в хлам парня заваливаются в квартиру какого-то приятеля одного из этих парней. - Слушай, а квартира-то чья? - присвистывает Усопп, оглядывая весь беспорядок, что творится в этом месте. Везде разбросаны бутылки от пива или чего градусом повыше. В квартире царит хаос. - Приятель мой, Эйс. Он сейчас у своей подружки, только что мне написал. Так что не появится до вечера. Присаживайся. Усопп послушно садится на старенький диванчик, предварительно смахнув с него бутылки и жестяные банки из-под алкоголя. Дрейк приземляется рядом, закидывая ноги на журнальный столик. Рыжий достает из кармана небольшой пакет с каким-то белым порошком, а также приличного размера самокрутку. Рукой расчистив столик, высыпает на него порошок и карточкой, вытянутой из того же кармана, разбивает массу на три "дорожки". Усопп наблюдает за этими действиями с интересом, но не больше. Лишь презрение. Этот порошок слишком много боли ему причинил. - Откуда? - парень кивает на самокрутку и порошок. - Его все называют Джокер, настоящего имени никто не знает. Главный поставщик этого города. Воротила подпольного мира, так сказать. - А тебе кто доставил? Не он же сам. - Ну естественно. Разносчик мой знакомый дал, Беллами. Естественно, за неплохую оплату. Дрейк достает из бумажника купюру в десять тысяч йен, закручивает ее в трубочку. Склоняется над столиком и втягивает в себя одну из "дорожек". Резко откидывается на спинку дивана, глубоко дышит. Его ноздри раздуваются, приходят в нормальное состояние и снова раздуваются. Усопп же довольствуется косяком, изредка вдыхая в себя и выпуская колечки дыма. - Попробуй, - Дрейк кивает на порошок. Усопп лишь усмехается. - Нет. - Почему? - Этот порошок унес жизнь дорогого мне человека. Он мне противен. - Кто это был? - Она была прекрасна и умна. - Умные девочки не вдыхают порошок. - Она связалась не с той компанией. - Со всеми бывает. Они молчат долго. Дрейк больше не припадает к порошку, и две "дорожки" одиноко лежат на столике ровно до тех пор, пока рыжий сам не раскидывает их ладонью в порыве гнева. На него, видно, сильно подействовали слова Усоппа. Он поворачивается к брюнету, и тот, не сдержавшись, выдыхает ему в лицо колечко дыма, хитро улыбаясь, затем передает "косяк" приятелю. Рыжий прикладывается к самокрутке и делает то же самое, что и Усопп. В голове Усоппа пролетает шальная мысль, от наклоняется к парню и припадет к его губам своими, выдыхает дым прямо в рот Дрейку. Того, кажется, это возбудило, из-за чего парень поспешил повторить это действие. А потом самокрутка забылась вообще. Они целуются долго. Не позволяя себе ничего лишнего (ведь, черт возьми, это так неправильно!), просто целуются. Эти поцелуи не значат ничего, это просто прикосновения. Представьте: каких-то два странных парня сидят в комнате, насквозь пропахшей дымом, и целуются. Многие начнут им говорить, что они ничтожны, попытаются изменить их каждый на свой лад. Сказать, что они жалкие существа. Но подумайте: какой вам дело до каких-то двух парней, которых вы не знаете и никогда не узнаете? Задумайтесь, ведь время всего-то шесть утра. *** - Знаешь, Усопп, мы оба смертельно больны, - выдыхает Дрейк, на секунду отстраняясь от уже любовника, но никак не любимого. - Чем? - выдыхает он, не открывая глаз. - Жизнью. И лишь эти стены знают их тайны. Ведь стенам нет до них дела. Как и должно быть на самом деле.