Глава 1.
Он решил дождаться, когда Джеймса Поттера не окажется дома. Расчет на то, что пылкий гриффиндорец не усидит долго, казался верным. И оправдался. Шла война. И с каждой плохой новостью угроза для собственного сына виделась все тоньше и призрачнее. Все познается в сравнении… И наконец, Лили – благодаря коленоприклонным мольбам Снейпа он даже знает, как ее зовут – осталась одна. Совсем ненадолго. Так, наверное, говорил Джеймс, быстро целуя ее в щеку. Ведь так прощаются супруги, даже перед небольшой, совсем не значимой разлукой? На первом этаже погас свет, когда он не спеша направился к калитке. Как забавно, что все выпало на Хэллоуин. Дети, в ярких костюмчиках, более забавных, чем страшных, бегали по узеньким улочкам Годриковой впадины. Назойливым роем они метались от одного крыльца к другому, в возбуждении застывая подле открывавшихся дверей, внимая запахам тыквенных пирогов и протягивая котелки для конфет. Они не забывали ни одного дома. И только украшенный светящимися средь увядающих петуний тыквами сад Поттеров не привлекал их внимания. Он положил ладонь на калитку.Пальцы ожгло холодом, а в нос ударил едкий цитрусовый запах. Лимон, конечно же, лимон. Чего еще можно ожидать от отдающей притягательным безумием магии Дамблдора? Портить работу старого волшебника было жалко – как бы он не презирал его, как человека, но пред магическим дарованием преклонялся. А потому он просто толкнул калитку, тихой тенью проникая в сад. Аккуратный разрез по шву. К тому моменту, как он закончит, защита полностью восстановится. Дверь же дома поддалась легко. Никакой магии, кроме простенькой алохоморы, она никогда не знала. Над головой зазвенел колокольчик, а следом ему вторил голос Лили Поттер, наигранная беззаботность которого не скрывала тревогу. Конечно же, она знала. Он не удержался от улыбки – старика он оценил верно. - Джеймс, ты уже вернулся? Или опять что-то забыл? Он молча направился к лестнице. Лили встретила его на первых ступенях, направив палочку в самую темноту капюшона. Рука ее не дрожала, а в яркой зелени глаз нельзя было отыскать ни намека на панику. Он, не удержавшись, мельком коснулся ее мыслей. Ничего лишнего – только безрадостный прогноз их грядущей схватки и маленький мальчик, ждущий маму в своей кроватке. - Экспелиармус! - Твердым голосом выкрикнула она и впервые за все время их встречи позволила прорваться эмоциям. Вздох удивления и полный неверия взгляд, прикованный только к палочке противника, так послушно оказавшейся в ее руках. У нее была приятная магия – прямолинейная, прямая, не имеющая резкого запаха. Разве что немного свежести. Как стремительный прозрачный ручей. Прекрасно. - Спи, девочка. – Прошептал он, забирая у осевшей на ступени Лили палочку. Даже сейчас ее лицо не спешило покидать удивление. Пусть. Ребенок, увидев фигуру, закутанную в плащ, зарыдал. Он передернул плечами – со времен приюта терпеть не мог детский плач. Тем лучше, легче наставить палочку на начавшее краснеть лицо младенца. Или в полуторагодовалом возрасте детей уже некорректно называть младенцами? Шикнув на глупые мысли, он медленно вытянул руку. Всего лишь два слова и желание убить. И никогда не вырастет тот, кто положит конец правлению Темного Лорда. Потом еще заглянуть к Долгопупсам – их мальчик также хорошо попадает под пророчество. Всего два слова. И желание убить. Рука затряслась. Верно, стоило отправить того, кто уже убивал детей. С другой стороны, целую вечность назад он так мечтал убить младенцев, пронзительный плач которых метался между серыми стенами приюта. Это же тоже самое. Но почему дрожит рука. Он отдавал приказы вырезать целые семьи. И теперь только ребенок. Кто он? Что значит для этого мира? Еще совсем ничего и сейчас он просто не позволит вырасти тому, кто в будущем его свергнет. Или было бы лучше, если бы Гарри Поттер – подумать только, чуть больше года, а уже со своим именем, личность, можно сказать – не плакал так отчаянно? Сначала усыпить, а потом убивать. Нет. Сначала. Убивать. Это также легко, как убивать взрослых. Даже легче. Гарри Поттер ничего не понимает. Люди – те же звери. Либо ты, либо тебя. Поэтому. - Авадакедавра! – Четко произнес он. С таким успехом можно декламировать стихи в приюте или отвечать урок по зельям. Эффекта от слов нет. Он опустил палочку. Лимонная защита дома задрожала, поселив во рту неприятно-кислый запах. Он поднял палочку, еще до того, как по позвоночнику растеклась боль, зная, что пророчество исполнено. Прямо здесь и прямо сейчас.***
Том внимательно вглядывается в шар. Несмотря на то, что с третьего курса он не имеет по предсказаниям ничего, кроме «превосходно», в молочно белом тумане он не видит ни-че-го. Ни будущего, ни прошлого, ни даже настоящего – собственное бледное отражение в стекле в скором времени расплывается. Том не намерен сдаваться. И не только потому, что он выбрал Прорицания для ЖАБА, но и потому, что если он будет знать действия своих врагов на шаг вперед, то наверх взойдет гораздо быстрее. Только бы понять… - Ты ничего не увидишь в нем, Том. Том вскидывается, не скрывая возмущения глядит на профессора Гилберта. Он собирается сдать ЖАБА на «превосходно». Как он может что-то не увидеть?! - Почему, профессор? – Вместо этого спрашивает кротко. - Потому что шары, кофейная гуща, карты и прочие атрибуты всего лишь помощники для тех, кто действительно имеет дар. Прорицатель садится за столик и стучит ногтем по стеклу. Туман, до того бывший неясным, собирается в тугую спираль. Профессор Гилберт довольно ухмыляется. - Ты сдашь свои экзамены лучше всех, даже мой предмет. К чему тебе эти ежедневные мучения? - Хочу видеть будущее! – Громко заявляет Том. – Если в школьной программе есть такой предмет, значит, предсказаниям можно научить. - Том, возможность предсказывать будущее врожденный дар. Его не приобрести, даже занимаясь всю жизнь. Моя задача лишь в том, чтобы сформировать в вас правильное отношение к разного рода пророчествам. Запомни, Том, - туман опять приходит в движение и Том, позабыв приличия, смотрит не в глаза профессора, а на шар – пророчества нужно уметь слушать. Чем понятнее оно кажется, тем больше в нем подводных камней. А некоторые из них несут в себе громкие, но пустые слова. И их задача состоит только в том, чтобы дойти до определенного человека и сбыться в самой извращенной своей форме. Я не возьмусь предсказывать твою судьбу, Том, но хочу сказать. Ты тот тип людей, которым стоит держаться подальше от любых видов предсказаний. Они будут играть с тобой всю жизнь. И ты, к сожалению, проиграешь.***
Он проснулся в полной темноте. Во рту стоял металлический вкус крови, а сил не хватало на то, чтобы повернуться на бок и дать отдохнуть начавшей ныть спине. Прикрыв глаза – все таки тьма под собственными веками казалась многим приятнее - он и не заметил, как опять исчезли те неясные звуки и ощущения, сигналы от которых пытались сложиться в мысли. Второй раз тело оказалось более послушным – он смог приподняться на локте. - Люмос. – Прохрипел он, и тут же зажмурился. Казалось, вместе с зажегшимся шариком света, в голове что-то взорвалось, опять лишив возможности чувствовать и думать. И все же слух остался. Именно он уловил знакомые со школьных времен шаги, отчего рука сама сжала в кулак крохотный источник света. Вскоре комната озарилась лимонной желтизной. Казалось, она во все стороны исходила от длиннобородого волшебника в хитро сверкающих очках-половинках. - Поздравляю, мой мальчик! – Спокойно и очень тихо сказал он.- Двумя днями ранее Лорд Волдеморт пал. - Да неужели? И что мешает ему прямо сейчас подняться? - Несколько вещей, мой мальчик. – Дамблдор, взмахнув палочкой, сел на появившееся кресло. – Магии в тебе сейчас практически нет, а если и есть, то твоя палочка надежно спрятана в моем кабинете. - И отчего вы ее не уничтожили? – Нашлись силы на яд в голосе. Жаль, на старика его не хватило. Он также расслабленно сидел в кресле, взирая поверх очков на павшего в буквальном смысле Темного лорда, всех физических возможностей которого хватило только на то, чтобы опять привстать на локте. - Потому что я хочу дать тебе шанс, Том. И, я знаю, ты ненавидишь это имя, но Волдеморт погиб два дня назад в Годриковой впадине. Сейчас идет суд над пожирателями. И юный студент Том Реддл также заслужил своего закрытого заседания. И наказания, конечно же. - Это просто смешно! - Это грустно, мой мальчик. Сейчас мы восстановим твои силы и отправимся в судебный зал. Признаться, не ожидал, что Джеймс сможет тебя так потрепать. Он ничего не ответил. Он и сам до сих пор не верил. … Заседание и правда оказалось закрытым. Даже слишком. Кроме судьи, него и старика никого не было. Он сидел на стуле. Без кандалов, без охраняющих дементоров. Только с кислой лимонной магией, иголочками впивавшуюся в кожу, отчего в груди все холодело от ярости. Совершенно бессильной и бесполезной, а от того не допущенной к лицу и тем более к словам. - Еще один недоумок. – Пробормотал судья. – Что у него? - Пара пыток, не более. – Мягко сказал Дамблдор. – Он совсем недавно с Лордом. - Так, Томас, вы видели того, кого нельзя называть? – Сухо осведомился судья, не поднимая головы что-то записывая. - Не знаю таких. Или вы имеете в виду Волдеморта? Судья вздрогнул и недовольно поправил очки. - Все по стандарту, профессор Дамблдор. Тридцать лет Азкабана. Меньше не могу, даже несмотря на то, что он ваш ученик. - Я понимаю. – Грустно вздохнул старик. – Спасибо за понимание. Обливейт. Он засмеялся.Лимонная магия на миг ослабла, но какое это имеет значение, если скоро ее сменит липкий холод дементоров. Пророчество не солгало, но пошутило. Действительно родился тот, что сможет победить Темного лорда. Не сказано же, что своими руками. Как же перестать смеяться. Смех отпугивает боггартов. Но не дементоров, и, стало быть, бесполезен. Но как же смешно. Ну, здравствуй, Том Реддл. Как говорила в приюте мисс Коули – если утром много смеешься, значит, вечером придется много плакать. Твой вечер уже наступил, Том.