черри

      Всё началось с того, что Феликс купил второй монитор. В их общажной комнате дверной замок можно было открыть с помощью невидимки для волос или скрепки для бумаги (чем, собственно, с завидной стабильностью и пользовался Хёнджин), но Феликса это, похоже, волновало не сильно. Новенький 27-дюймовый игровой монитор возвышался на придвинутой к письменному столу тумбочке и освещал комнату как Александрийский Маяк.       К большому огорчению Минхо, соседское соглашение запрещало приводить парней в комнату чаще двух раз в неделю и оставлять на ночь больше одного (раза, хотя, после определённых событий Джисон настаивал на том, что им не мешало бы также уточнить и количество разрешённых парней), но так как у Феликса теперь каждую ночь была компания в виде двух бешено переливающихся всеми цветами радуги и светящихся игровых мониторов, Джисон имел право на Минхо каждые выходные, а также два дня в неделю и, если праздничные дни выпадали на рабочие, то ещё одну ночь помимо выходных. Джисона такой расклад вполне устраивал, потому что, если уж совсем по-честному, ни один ни второй монитор Феликса ему даже особо не мешал, его способность засыпать в любом месте, в любое время и при любых обстоятельствах спасала его уже второй год жизни в университетском общежитии, так что больше всех жаловался Минхо (а ты вообще тут ночуешь незаконно! Джисон, он опять меня... это! Я комендантше расскажу!), но они всё же решили уладить все споры мирным путём, Феликс тогда ещё демонстративно развернулся в кресле и сказал «мне на вас вообще пофиг, вы всё равно только и делаете, что на кровати валяетесь». Спустя пару недель Феликс окончательно сдался и бросил считать, сколько ночей подряд Минхо проводит в их комнате.       На экране ноутбука конечные титры какого-то аниме, которое они включили, чтобы просто занять вечер, Джисон уже почти засыпает, укутавшись в одеяло и лениво улыбаясь, когда Минхо гладит его по волосам и легонько целует в уголок губ. Единственный свет в комнате — мерцающие блики от мониторов Феликса, наполовину закрытых его тёмной фигурой, изредка подпрыгивающей на стуле и восклицающей (предположительно на английском) какие-то нечленораздельные реплики. — Когда-нибудь у нас с тобой будет своя квартира, — Минхо мечтательно прикрывает глаза и обнимает Джисона, обвивая его шею руками, — нет, даже дом. Будем жить с тобой вдвоём в красивом доме и... знаешь, вешать на входную дверь венки, каждый сезон разные, украшать лужайку и всё такое.       Джисон расплывается в улыбке и тычется носом Минхо в щёку. — Куда же мы денем Феликса? Может заберём его, смотри, к лотку приучен, обои не дерёт. — Детка-а, — Минхо тянет, наиграно хмурясь, — я серьёзно вообще-то, — он ложится удобнее между подушек и притягивает Джисона ближе, заставляя посмотреть в глаза, — я ведь уже выпускаюсь и денег должно хватить на что-нибудь поприличнее двухместной комнаты от универа.       Все два года своей учёбы в магистратуре Минхо получал грант от университета, который в числе всего прочего включал место в студии на двоих. Его соседом был Джинён, опрятный аспирант на несколько лет старше его самого, который почти всё своё свободное от написания конспектов и планов лекций время посвящал просмотру тэд толкс на их совместной кухне, и сколько Минхо ни молился, тэд толкс всё никак не заканчивались, а сосед всё так же неизменно по вечерам пил чай с бергамотом и накладывал силиконовые патчи под глаза, по второму кругу слушая какого-нибудь Тони Роббинса. Если быть честным, Джинён действительно был хорошим и спокойным соседом, он вёл себя тихо, неплохо готовил и всегда убирал за собой, Минхо это ценил, правда, но из-за постоянного присутствия его в квартире, Минхо не мог приводить к себе Джисона, конечно, когда Джинён уезжал на каникулы или длинные выходные, им удавалось провести вместе несколько блаженных дней в светлом просторном лофте, но считать месяцы до следующей возможности остаться вдвоём было сложно, поэтому всё чаще и чаще то Джисон, то Минхо мечтательно вздыхали о собственном жилье. — Мин! Ты что, уже всё без меня спланировал? — Джисон вертится под одеялом и переплетает их ноги. — Даже если ты будешь жить со мной... я смогу сам платить за аренду, тебе же нужно будет учиться, а я уже буду работать, — Минхо довольно улыбается, пропихивая колено между ног Джисона, чтобы лечь ближе и удобнее. — О, кто-то у меня большой папочка? Будешь содержать меня? — Джисон игриво смеётся и облизывает губы.       Минхо угрожающе щурится и подаётся Джисону навстречу, и дразнится, оставляя короткий поцелуй у того на губах. — Не говори того, за что потом не сможешь ответить, Хан, — он спускается поцелуями ниже, легко прикусывает кожу на шее, тут же прижимаясь губами, будто бы извиняясь. — Феликс здесь, — Джисон выдыхает шёпотом, на что Минхо только сильнее вжимает младшего в матрас. — Он всё равно ничего не слышит, когда играет, забей, — Минхо ухмыляется и запускает ладони Джисону под футболку, поглаживает низ живота и выпирающие тазовые косточки. Джисон прижимает палец к его губам, а Минхо в ответ целует его ладошку. — Феликс? — тишина. — Ликс? — снова без ответа. — Видишь? Говорю же, не слышит, — Минхо продолжает свой путь ладонями, спускаясь всё ниже и ниже по телу младшего, пока не опускает руки на его ягодицы, чуть сжимая и направляя навстречу движениям собственного бедра. — Мин, ну что ты делаешь, — Джисон тянет на грани стона или всхлипа.       Он не останавливает Минхо, на что тот довольно ухмыляется; его зрачки расширены, а губы приоткрыты в судорожном выдохе, Джисон прижимается своим лбом к его и ведёт бёдрами. Он чувствует твёрдые напряжённые мышцы Минхо; даже сквозь слои одежды ощущает, как они то напрягаются, то расслабляются, когда Минхо старается податься ему навстречу. Джисон сводит колени и крепко жмурится, чужие ладони на бёдрах — так приятно, но недостаточно. Ему хочется ещё, и он старается получить как можно больше стимуляции хотя бы так, сильнее ёрзая на бедре старшего. — Сможешь кончить только от этого? Давай, детка, я знаю, что сможешь, ты у меня такой грязный и плохой мальчик. Ты только посмотри на себя, Джисони, — Минхо обводит подушечками пальцев губы Джисона, чуть давит на челюсть, чтобы тот приоткрыл рот, — не стесняешься, как похотливая сучка трахать моё бедро, когда Феликс буквально в паре метров от нас даже не подозревает, о том, какой ты развратный бесстыдник, — У Джисона по подбородку течёт капелька слюны, но он всё равно продолжает обводить языком чужие пальцы, блаженно прикрывая глаза, ни на секунду не останавливая собственных движений. — Нет, — Джисон хнычет, стараясь сдержать нетерпеливые стоны, — Джисони не плохой мальчик, — он говорит неразборчиво, всё ещё не выпуская изо рта пальцы Минхо, а его глаза влажно поблёскивают.       Минхо в одно мгновение смягчается и осторожно убирает волосы с лица младшего. — Конечно, малыш, Джисони хороший и послушный мальчик, да? Прости, детка, — Джисон только всхлипывает в ответ и кивает. Минхо слизывает слюну с чужого подбородка, прижимается губами к губам Джисона; поцелуй беспорядочный и мокрый, в нём всё ещё чувствуется привкус шоколадно-орехового батончика и сладкого вишнёвого пива, которое они только что допили и составили пустые бутылки под кровать. Пиво было совсем лёгким, но этого и чужих поцелуев и прикосновений оказалось достаточно для того, чтобы осмелеть и наплевать на то, что остановило бы их, будь они полностью трезвыми. Хотя, Минхо казалось, что с Джисоном он всегда такой: его привычный собранный и осторожный фасад беспощадно трескается пополам, стоит этому мальчишке только улыбнуться и сверкнуть хитрыми звёздочками в глазах. Джисон изменил его, даже за то короткое время, что они вместе, он показал Минхо ту его часть, о которой он сам даже не подозревал, открыл ему его собственные желания, которые до этого оставались где-то глубоко в его подсознании. Рюджин как-то сказала, что с Джисоном Минхо будто бы стал той самой версией самого себя, которую он всю жизнь старался спрятать как можно дальше от чужих глаз, а когда он спросил, хорошо это или плохо, она только усмехнулась и щёлкнула его по лбу. Минхо думает, что хорошо. Потому что ему хорошо с Джисоном, и он очень надеется, что Джисону с ним тоже. — Мин, пожалуйста, — Джисон вплетает пальцы в волосы у Минхо на затылке, загнанно дышит и заламывает брови, умоляюще смотря на старшего. — Чего ты хочешь, детка? — Минхо вжимает колено сильнее, у Джисона с губ срывается нетерпеливый стон, — скажи мне, что сделать, и я сделаю это для тебя. — Пожалуйста... погладь там, — Джисон подаётся бёдрами вперёд и ладонями беспорядочно водит по груди и животу Минхо. — Где погладить, Джисони, я не понимаю тебя, — Минхо смотрит на него, с наигранной жалостью выпячивает губы и наклоняет голову; ему самому до безумия хочется прикоснуться к Джисону, хочется наконец почувствовать жар его разгоряченной кожи, но он знает, что после такой игры награда будет вдвойне приятной. — Ты знаешь где, — Джисон продолжает нетерпеливо ёрзать и хныкать, он тянет за края своей футболки, быстро стягивая ее через голову, и задирает майку Минхо почти до груди, чтобы прижаться к нему. — Не знаю, детка, понятия не имею, — Минхо шепчет Джисону на ухо, водит ладонями по его обнаженной спине и целует голые плечи. — Если ты сейчас же не возьмёшь в руку мой член, я откушу тебе лицо, — Джисон огрызается нетерпеливо и закидывает ногу на бедро Минхо, прижимаясь к нему ещё ближе. — Так вот как теперь разговаривают хорошие мальчики? — Минхо ухмыляется и пропихивает руку между их телами, залезая под резинку белья младшего, попутно стягивая его домашние шорты.       Когда пальцы Минхо наконец смыкаются на уже влажном от смазки члене Джисона, он блаженно закатывает глаза и утыкается лицом в подушку; ему кажется, что всё вокруг вращается, и он не уверен, это алкоголь в его крови или горячее и не менее пьянящее возбуждение, заставляющее его забыть обо всём и потерять всякий стыд. — О, боже, я близко, Мин, ещё немножко, — Минхо выворачивает запястье и двигает рукой быстрее; Джисон цепляется пальцами за его плечи и беспорядочно тычется губами в чужие губы. Он жмурится и чувствует, как сладко ноют мышцы внизу живота. Знакомая тёплая волна накрывает его с головой, заставляя поджать пальцы на ногах, он случайно сильно кусает Минхо за губу и чувствует привкус железа на языке. Минхо коротко всхлипывает и пару раз резко двигает рукой под одеялом; Джисон сводит ноги, и внизу становится неприятно влажно и липко, но он всё равно тянется к всё ещё чуть дрожащему Минхо за поцелуем. — Так офигенно, мне кажется, я не чувствую ног, — Джисон утыкается лицом Минхо в шею и довольно жмурится. — Ты же в курсе что мы просто друг другу подрочили, — Минхо вытирает пальцы о простыню, — даже не друг другу, если уж совсем справедливо выражаться, — он звучит насмешливо, но Джисон знает, что на самом деле скрывается за этой ухмылкой. — Завидуешь? Мой парень даже дрочит офигенно, не то что твой, — он смотрит на Минхо снизу вверх и щурится, прикусывая губу. — Конечно, завидую, не всем так везёт с парнями, — Минхо выпутывается из одеяла и пальцами впивается Джисону в рёбра, заставая того врасплох щекоткой, на что он взвизгивает и дёргает ногами. — Крис, Крис, подожди, — громкий голос Феликса возвращает их в реальность, заставляя наконец вспомнить, что всё это время они были не одни в комнате, — они там, кажись, закончили друг другу передёргивать, можешь поздороваться, — Феликс разворачивается в кресле, стаскивая наушники, и тычет в сторону обжимающихся на кровати Минхо и Джисона ярко горящим экраном телефона, который заполняет нечёткое улыбающееся лицо Чана. — Привет, ребята! — он улыбается ещё шире, показывая ямочки на щеках, и машет в знак приветствия, — ой, блин, я-то думал Феликс шутит так, — его глаза на секунду расширяются, — ну ладно, главное, что у вас там... всё хорошо! Пока, ребята!       Феликс невозмутимо разворачивается в сторону переливающихся мониторов, забирая с собой нечёткого и прифигевшего Криса. — Ну, го ещё катку, возьми Эрика в пати, у нас хилов по нулям, — голоса Чана им больше не слышно, — ой, я из-за этих нубов слился, — Феликс откатывается от своего стола, не вставая с кресла, прижимает телефон к уху плечом, открывает холодильник и достаёт бутылку доктора пеппера, — да, при чём тут наша тима, я про моих двух дрочеров на соседней койке.       Минхо зажимает рот рукой и сотрясается от еле сдерживаемого смеха, когда Джисон закрывает лицо руками и с головой ныряет под одеяло, у него от стыда краснеют уши.       Феликс оглядывается через плечо, и они с Минхо встречаются взглядами; Минхо выгибает бровь и усмехается, на что Феликс молча закатывает глаза, но потом широко улыбается и подмигивает, отталкиваясь ногой от холодильника и обратно натягивая наушники. Минхо крепко обнимает уткнувшегося в его грудь Джисона, зарывается носом в его растрепавшиеся волосы, и думает, что, да, всё-таки не всем везёт с парнями так, как повезло ему.