Мгновения жизни

Панси Паркинсон, будь она непроходимой романтической дурочкой, поправляла бы одеяло Драко Малфою и всхлипывала сердце раздирающим голосом в надежде возродить отношения с жестоким обманщиком. Но ею не рассматривались подобные варианты, поскольку выше упомянутая вакансия, по слухам, закрепилась уже за одной рохлей с Гриффиндора. А равняться на неудачников или допускать возможность сравнения — гм, да лучше сброситься с Астрономической башни. После мало результативной попытки сказать очкарику — без пяти минут Мальчику-Которого-Заавадит-Когда-Нибудь-Хоть-Кто-Нибудь — массу нелестных эпитетов, Панси вспомнила про Гермиону Грейнджер. Но возвращаться к дверям с Толстой Теткой не захотелось, да и тот, на редкость противный гриффиндорец, конечно же уже ездил по ушам своим однокурсничкам. А Грейнджер-то, наверное, расстроена не меньше, учитывая последние события их интересной жизни. Но виду не подаст, думала Панси, а то вдруг Поттер обидится, что его верная прислужница сочувствует не пойми кому. В сумрачной гостиной Слизерина кто-то был, и этот кто-то — с лицом растроганного тролля — кинулся Панси навстречу. Она проявляла снисхождение к парнишке, потому что эгоистично надеялась на пользу от общения с ним. И ее редкостное — в данном случае — благородство воспринималось Гойлом с благоговением. Стиснув Панси в неслабых объятиях, он что-то мямлил. В переводе с языка троллей это означало, видимо, (догадалась неглупая Панси), что он скучал, не ел, не спал... Связная речь не была сильной стороной Грегори Гойла, в этом неоднократно убеждались не только преподаватели, но и высокомерные слизеринцы. Да, будь на месте Гойла некто Малфой, Панси показала бы всю широту своей натуры! Но а Гойлу приходилось довольствоваться малым, но это, собственно говоря, его пока не напрягало. * * * Драко Малфоя навестили все, кому не лень. Хорошо хоть всем факультетом не поперли — этого бы его гордость точно не выдержала. Знать, что на тебя смотрят, как на неудачника, которого отделал Поттер, не очень-то приятно. Опять без энергичной Панси Паркинсон не обошлось, усмехнулся Драко. Но в данный момент он был признателен ей — хоть какое-то, мало-мальское, но развлечение. Крэбб и Гойл мило молчали у его кровати и вызывали подозрение в неадекватности. Съели что-то протухшее, хотел спросить Драко, но подавил желание высмеять приятелей. Блейз Забини увлеченно сыпал пошлыми шутками и бурно жестикулировал, рискуя заехать кому-нибудь в глаз. Панси, с видом утомленным, но снисходительным, несколько раз даже хихикнула над одноразовыми хохмами Забини. Самому Драко, разумеется, было не до веселья, но он старался держать лицо. Только при упоминании Поттера, он, потеряв хладнокровие, цинично выругался. Радостное хрюканье Гойла и Крэбба отогнало сомнение по поводу их неадекватности. Блейз Забини тут же поведал о разработке проекта в духе «Доконай Поттера», Крэбб и Гойл дружно подхватили, но Драко пресек полет их фантазии. На удивленные возгласы он сдержанно ответил, что для шрамоголового у него припасено другое, а что именно — это уже излишняя информация. Крэбб и Гойл обиженно засопели, поскольку для них получить одобрение Драко Малфоя — офигеть как круто. Блейз и Панси переглянулись, но воздержались от комментариев. Другое, так другое, главное — зарвавшемуся Поттеру всыпать, чтобы позолота поблекла. Панси подумалось, что было бы неплохо, вздумай Драко шантажировать Поттера Гермионой Грейнджер. Ну или наоборот. Но вспомнив, как при одном ее намеке «разобраться» с гриффиндоркой, у Драко Малфоя сводило лицо, отсеяла и эту надежду. Когда истек час посиделок — мадам Помфри об этом непрозрачно намекнула, — и приятели благополучно скрылись, Панси задержалась и спросила тонким голоском: — Ты ничего не хочешь мне сказать, Драко? — ??? Ему на самом деле было что, да вряд ли Панси это понравится. — А-а, понял... Спасибо за повышенное внимание к моей персоне — ты этого ожидаешь, Панси? Панси покачала головой. — Ладно, даю второй шанс, Драко, и последний. Меньше всего ему хотелось бы играть в шарады, настроение, видишь ли, Панси, не располагает. И поэтому Драко продолжал упорно молчать, зная, что терпения у кое-кого точно не хватит. Панси разочаровалась в проницательности Драко Малфоя. Даже Грегори ее намеки понимает с... пятого-шестого раза, а к этому — стучи-не-достучишься. — Я осталась, чтобы ты рассказал мне, что запланировал насчет всеобщего любимца. Помнится, ты уверял, что мы друзья и можем рассчитывать на поддержку друг друга. Драко с раздражением смотрел на это говорящее недоразумение. Настырная, ничего не скажешь! Но и бестолковости ей тоже не занимать: ведь четко сказал, что это только его личное дело. Для убедительности Драко повторил фразу, старательно делая нажим на слове «личное». Панси помрачнела и, пожелав спокойной ночи, уныло пошла к выходу. А Драко вдруг решил пойти напролом: — Панси, ты не сталкивалась... с Грейнджер? И в эту же секунду пожалел о сказанном. Панси медлила с ответом, как будто прикидывая, сказать или не сказать. Уже скучает? — Я ведь обещала тебе, Драко, не нервировать красотку. И я держу слово. Пока держу, — в голосе Панси проскальзывали нотки и насмешки, и горечи. И не дожидаясь больше никаких реплик Драко, Панси Паркинсон испарилась, будто испугавшись, что за одним вопросом последует еще и еще... А отвечать, сдерживая желание наорать, ей будет ой как нелегко.