Надежда есть всегда

В класс неуверенно заглянула голова смешной формы, а потом уже показался сам юноша. Арнольду ещё никогда не доводилось испытывать на себе такое всеобщее внимание. Несколько десятков глаз пристально с удивлением смотрели на него, похлопывая ресницами, и лишь на лице Хельги была ухмылка. Такой тишины в классе ещё не было никогда. Арнольду захотелось провалиться под землю, с грохотом свалиться под пол этих трёх этажей школы и закопаться где-то под асфальтом, только, чтобы не видеть всего этого и не слышать давящую на барабанные перепонки тишину. Маленький человечек в его голове быстро и чётко проговаривал:«Чёрт, чёрт, чёрт…», а другая, более рациональная его половина, мысленно отзывалась:«Ну… когда-то это должно было случиться. Сам виноват». Почувствовав себя в очередной раз за сегодняшний день полным придурком, полным смущённым и растерянным придурком, Арнольд всё-таки догадался войти в класс полностью и наконец-таки закрыть за собой дверь. Мысленно похвалив себя за то, что он гений и полдела уже сделано, Арнольд натянуто улыбнулся. Наверное, именно это его действие оказало какое-то магическое влияние на всех присутствующих, пребывавших в мысленной коме под названием:«Я никогда раньше не видел(а) этого репоголового мальчика». Одноклассники немного оживились и даже уже овладели способностью двигаться, а кто-то даже сумел произнести во весь класс: - О, это же Арнольд! «Да ладно!? - с сарказмом подумала Хельга, продолжая улыбаться, - Какие же они все дебилы! Ну, давай, репоголовый, как ты выкрутишься на этот раз!?» Сейчас девушка ощущала себя полным победителем в этой ситуации и властно смотрела по сторонам, не переставая ухмыляться. Однако внутренне она очень переживала за Арнольда и искренне надеялась, что он сможет выкарабкаться самостоятельно и придумает что-нибудь остроумное в своё оправдание, чтобы поставить всех на место. «Ну же, репоголовый, ты сможешь. Скажи уже хоть что-нибудь, чёрт возьми!» Арнольд растерянно обвёл взглядом всех своих одноклассников, задержавшись на пару секунд на девушке, с чьего лица не сходила ухмылка, и, наконец, собрав все свои силы, посмотрел на мисс Мейсон. Учительница пребывала в явном недоумении, ровно как и бо́льшая половина класса, в её глазах читался немой вопрос. Поняв, что он должен просто обязан что-то сейчас сказать, Арнольд неуверенно промолвил: - Ну… Я пришёл. - Придурок, - не смогла удержаться Хельга и рефлекторно коснулась рукой своего лица. Примерно тоже самое сделал и Джеральд. - Я вижу, - абсолютно без эмоций ответила мисс Мейсон, ожидая продолжения. - Извините за опоздание, - попытался как-то реабилитироваться Арнольд. Только что начавшееся оживление и тихий шёпот по классу мгновенно сменились тишиной. Хельга продолжила сидеть, закрыв лицо руками, дабы не видеть этого позора. Среди одноклассников, медленно пришедших в себя, начали распространяться негромкие смешки. Спустя минуту мисс Мейсон всё-таки ответила: - Шотмен, тебя не было 40 минут урока! Сейчас уже будет звонок. И ты просто извиняешься, что опоздал? «Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт, чёрт, чёёёёрт…..» -Да, - невозмутимо ответил Арнольд, затыкая свои мысли. Вся стратегия, по которой он собирался себя вести, тупо исчезла, пропала, растворилась в воздухе, не оставляя для него ни единого шанса мыслить адекватно. Он растерялся. Всё, что ему осталось – это плыть по течению, доверившись импровизации. Но, сказанных слов уже не вернёшь… - Позволь узнать, где ты был? - Я… Я гулял. – Точно также невозмутимо ответил парень, мысленно ругая себя за это. - И… и где ты гулял? - По школе. Мисс Мейсон, одна из самых сдержанных преподавательниц, от такого неожиданного ответа своего самого лучшего и прилежного ученика растерялась, наверное, ещё больше, чем сам Арнольд. Раздался грохот с последней парты. Хельга Патаки, в порыве своих эмоций, упала на стол, закрыв свою голову руками. «Гулял по школе!?!?! Репоголовый, ты ничего лучше придумать не мог?» - Патаки, что-то случилось? - Зацепилась мисс Мейсон за единственную возможность хоть немного отвлечься от странностей своего ученика. Вновь в классе наступило неловкое молчание, и лишь истерические содрогания девчонки за последней партой нарушали эту идеальную тишину.