Встретимся в полнолуние

Эта часть леса, в которую их перенесла загадочная женщина, была более приятной. То ли от присутствия Тамаё, или от тёплого свечения, что исходило от окон старого домика, но на душе было спокойно. А когда все товарищи начали выходить из сна, не порадоваться было просто кощунством.       — Незуко! — Танджиро помог ей подняться. Младшая Камадо всё ещё находилась в прострации.       — Магия перемещения аннулировала мою магию крови. Они все сейчас придут в себя. Ты медик, — Тамаё обратилась к Аой, что перевязывала раны на руке Зеницу. Она подбиралась и к сквозному ранению в ладони, но боялась сделать что-то лишнее. Шпилька всё ещё была в его руке. Если её вытащить, кровь побежит рекой, и это принесёт Зеницу нестерпимую боль. Но оставлять его так ни в коем случае нельзя. — Тебе не помочь ему без медицинского оборудования.       — Но… Незуко сможет ему помочь, как тогда мне! — Канзаки посмотрела на демоницу, но та была всё ещё слишком слаба. — Вы ведь можете помочь!       — Я уже достаточно вам помогла. Не вижу причин, чтобы и дальше тратить на вас свою силу. Если тебе хватит твоих знаний, ты поможешь ему.       — Прошу вас! Я не знаю, чем вы рискуете, но, пожалуйста! Здесь от меня толку — ноль… — Аой была готова расплакаться. Молить женщину на коленях. Она совершенно права. Аой не справится с открытой раной простыми настойками и травяными мазями. Ведьма выдохнула.       — Учти, что целительство не самая приятная вещь. Боль будет равноценной. — Канзаки посмотрела на Агацуму, что в полуобморочном состоянии кивнул. Уж лучше так, чем медленно умирать. Аой приготовилась вытащить орудие из его руки. Собственные ладони дрожали. Она же стольких людей уже успела спасти, так почему сейчас, когда жизнь Зеницу зависит даже не от неё, её бросает в дрожь? По сигналу девушка рывком вытащила посторонний предмет. Кровь брызнула на лицо и руки, а Тамаё тут же принялась читать заклинание. Зеницу было хуже, чем больно. Он бился в агонии. Было чувство, будто его рука отрастает заново. Все внутренние ткани на глазах срастались, регенерируя с молниеносной скоростью. Через минуту-другую зияющая дырень в его ладони исчезла. Даже после окончания экзекуции мечник продолжал трудно дышать. Боль не утихала. Канзаки от всей души поблагодарила Тамаё и принялась оказывать другим первую помощь. Повезло, что остальные обошлись без настолько серьёзных ранений, ведь вряд ли Тамаё согласилась бы лечить их всех. Женщина наблюдала, как искусно, пускай и всё ещё дрожащими руками, Аой перевязывала своих друзей. Наносила целебные мази и пихала в руки каждого из них настойку, что должна была ненадолго снять боль. Незуко и Генья отказались от медицинской помощи. Оно и верно, регенерация у монстров куда быстрее, чем у людей. Хотя отдых им явно бы не помешал. Канзаки с заботой наносила прохладную травяную мазь на ушибы Иноске, растирая её максимально плавными движениями. И пускай они повздорили в пути, она всё ещё медик, а он всё ещё её раненый товарищ. Её руки снова были испачканы в крови, она не обращала на это внимания и выглядела профессионалом, настолько привыкшим к этому всему дерьму. Тамаё слегка улыбнулась. Какой бы холодной она ни хотела казаться, ей было жаль этих детей, а профессионализм Аой её даже впечатлил.       — Госпожа Тамаё? — Из хижины выглянула фигура. Паренёк, что издалека казался совсем невысоким, поравнялся с хозяйкой жилища и оказался с ней одного роста. Он бросил взгляд на кучку калек, что собрались возле их маленького укрытия. В его фиолетовых глазах читалось презрение. Видимо, он был не рад появлению нежданных гостей. — Почему они здесь? Вы же обещали, что не станете использовать магию! — паренёк злобно шептал, стараясь не привлекать лишние уши к их разговору.       — У меня не было выбора. Они были ранены. Что я должна была сделать, по-твоему?       — Бросить их на съедение вампирам. Сколько людей приходило в этот лес, а вы решили спасти именно их? — он моментально вскипел. Доброта Тамаё ему импонировала, но лишь тогда, когда она пеклась о своей безопасности в первую очередь.       — Неужели я должна была бросить и тебя? — Эти слова на секунду выбили почву из-под его ног. Парень смягчил взгляд, но отступать от своего не собирался.       — Тогда я уже не был человеком.       — И всё равно тебе нужна была помощь. Как и этим детям. Пойми уже, Юсиро. В мире есть место и добру. И если мир не несёт его тебе, неси его миру сам. — Тамаё слабо улыбнулась. Он всё ещё не в состоянии сопротивляться её чарам.       — Эй вы! Не думайте, что раз госпожа Тамаё спасла ваши задницы, вас теперь будут опекать и лелеять. Только благодаря госпоже вы живые. Как только залечите раны — выметайтесь отсюда. — Парень сверкнул глазами и направился к хижине. Это было своего рода приглашение войти. И пускай он до дрожи был против всей этой затеи, перечить ей не стал. Тамаё всё-таки взрослая, со своей головой на плечах. А кто он такой, чтобы перечить ей? Простой рядовой демон, которого она однажды спасла, рискуя собой. Генья и Танджиро помогли затащить Зеницу в хижину. Снаружи маленький обветшалый дом, в котором когда-то, ещё до мирных времён, скорее всего, жил лесник, внутри оказался просторным двухэтажным зданием. Деревянные стены украшены множеством свисающих с потолка трав, полками, что ломились от баночек с неизвестным содержимым, и листами пергамента, исписанными неизвестными символами. Знаки были похожи на древние руны, подумалось Канао, когда она помогала Аой поддерживать избитого Иноске. Стол украшала невиданная ранее штуковина, соединяющая между собой не один десяток колб и проводов. Множество книг, в старых, слегка отсырелых обложках, и запах парафина. Повсюду горело множество свечей, обезображенных из-за стекающего по ним расплавленного воска. Обычно такими и описывают убежища старых ведьм, что по легендам, которые уже изжили себя, похищали детей и варили из них жаркое. Несмотря на мрачную атмосферу, что нагоняли старые гниющие доски на потолке, место было уютным. Как ни странно, вокруг было относительно чисто, как для столь потрёпанного жизнью места. Тамаё позволила охотникам уложить раненых на скрипучую металлическую кровать и стала быстро листать книги, попутно высматривая на полках нужные ей ингредиенты. Она кивнула стоящему у камина Юсиро, и он зажёг камин, а вместе с ним и горелку, что поддерживала бурлящие в колбах жидкости горячими и не позволяла им застыть. Аой по-хозяйски разложила свои медикаменты на пустом участке стола. Никто её не остановил. Скорости, с которой она управлялась с ранеными, позавидуют многие. Ей не приходилось подолгу задерживаться над каждым, дуя на ранку, которая жжётся от спирта, словно детям. Самое страшное позади. Рука Зеницу цела, и она больше не в силах помочь. Боль рано или поздно утихнет сама по себе.       — Большое спасибо, что спасли нас. И что позволили остаться здесь. — Канао поклонилась, но Тамаё не обратила на неё внимания, продолжая носиться как угорелая по комнате в поисках какого-то важного ингредиента зелья. Юсиро всё ещё стоял у камина, наблюдая, как постепенно разгорается огонь. Тёплые языки пламени его завораживали, но в то же время и пугали. Он мог бы излечиться от ожогов, но не спешил порываться вперёд, протягивая руку в огонь.       — На моём месте так поступил бы каждый, — она отвечала спокойно, отмеряя на глаз какую-то мутную жидкость. Она была похожа на воду из болота, но Канао не особо придала этому значение. — Лучше думайте о том, как бы вам поскорее излечиться.       — Да, мы понимаем. Только ребята смогут смело стоять на ногах, мы покинем вас.       — Я не выгоняю. Оставайтесь здесь, пока полностью не излечите свои раны, — Тамаё на секунду остановилась и глянула на Канао добрым взглядом. Ей и правда не в тягость их пребывание здесь. Давненько у неё не было гостей.       — Госпожа… — начал было Юсиро, но женщина его перебила.       — Однако ваше присутствие навело много суеты. И мне будет очень интересно узнать, какова цель вашего визита в Тёмный лес. Сюда давно не заглядывали люди. Никак иначе это место проклято. Женщина вернулась к своей книге, перечитывая, в каком порядке стоит добавлять ингредиенты в зелье. Все упорно игнорировали её, занимаясь своим делом. Канао пыталась помочь Аой и просто подавала ей необходимые лекарства и бинты. Незуко уселась на полу, пытаясь восстановить силы. Она не настолько сильна, иначе защитила бы всех, а в случае ранений излечила бы каждого в мгновение ока. Генья перешёптывался с Иноске, которому Аой пыталась обработать царапину, что рябела на его щеке. Танджиро переводил взгляд с Тамаё на Юсиро и обратно, пытаясь что-то для себя выяснить. Густой запах трав и зелий мешал воспринимать действительность такой, какая она есть. Но всё-таки его нюх не обманешь.       — Вы демоны, — спокойным, буквально ледяным тоном произнёс Камадо, заставив всех замереть.       — А ещё я ведьма, — ответила ему с той же интонацией Тамаё, забросив щепотку, как показалось Танджиро — шалфея, в бурлящее варево. — Была ею при жизни, — поправила себя Тамаё, закрыв книгу.       — При жизни? — тихо повторила Канао, пытаясь понять, что она имела в виду.       — Разве жизнь демона — это жизнь? После обращения в демона моя жизнь закончилась, уступая место пустому существованию.       — Госпожа Тамаё, вы не должны… — Юсиро сделал к ней шаг, но тут же остановился. Она даже не смотрела на него, но всем своим видом показывала — хватит уже.       — Почему, будучи ведьмой и… — парень замялся. Просто произносить слово «демон» было трудно. И пускай собственная сестра была демоном, её он по-прежнему воспринимал как человека, — демоном, вы спасли нас?       — Я живу в этом мире довольно долго. Ведьмы и сами по себе живут намного дольше людей, а после обращения в демона я обрела вечную жизнь. Мне давно уже не нужна людская плоть для того, чтобы питаться. Признаюсь честно, от вида вашей крови мне стало слегка дурно, но это лишь остаточный эффект. — Она помешала варево в котелке, а затем притянула к себе с соседней полки что-то похожее на бронзовую чашу. — Я изобрела зелье, что подавляет демонические гены внутри меня, и мне не требуется есть людей. — Танджиро заметно расслабился. Ведь первой же мыслью в его голове было то, что Тамаё не желала делить такую добычу с кучкой вампиров. Заметив, что сердцебиение мечника замедлилось, Тамаё продолжила: — Очень много лет назад, ещё до начала Первой войны, я жила в маленькой деревушке на северо-западе. Меня все знали как местную целительницу. Я от рождения знала, что я ведьма. И пользовалась своей силой во благо, помогая людям. Мои силы были куда мощнее, и я могла бы сделать что-то помасштабнее, нежели лечение людей от простуды и вызывание дождя в засуху. Женщина замолчала, наливая в чашу мутную густую жидкость из котла. Она сделала глоток, даже не скривившись, хотя все присутствующие понимали, что эта вещь на вкус явно не как лимонное пирожное. Видимо, Тамаё действительно довольно долго пьёт подобное снадобье, раз привыкла к специфическому вкусу. Она отставила пустую чашу в сторону и спустя минуту вновь продолжила:       — Раньше моим любимым выражением было: «За добро платят добром»… — Никто из ребят не уловил сути слов, поэтому продолжили слушать её маленькую исповедь. — В ночь на тридцатое октября в мой дом пришли неизвестные мне люди. При них было оружие, а глаза горели злобой и отвращением. Я не понимала, что происходит, но мне и не удосужились объяснить. Уже через час я была привязана к столбу на площади, а вокруг меня лежали осиные ветки. Глава деревни выдал меня охотникам. Рассказал им, что я ведьма. И ни словом не обмолвился о том, сколько я хорошего сделала для них. — Тамаё засмеялась. Смех был не злобным, а слегка жалостливым. — За день до этого я вылечила его дочь от оспы. Она умирала на моих руках, а я в мгновение ока её спасла. Снова ведьма взяла паузу. Ей было трудно вновь и вновь погружаться в эти воспоминания. Каждый раз она будто заново переживала тот день. Вновь видела перед собой не одну сотню глаз и слышала гробовую тишину в толпе. Опять ощущала на своей коже горячие языки пламени, что жгли с неимоверной силой.       — Я не кричала. Не брыкалась. Из моих уст не прозвучало ни одного проклятия в сторону людей. Я просто стояла и ждала, когда огонь поглотит меня полностью. Возможно, таким способом я бы осчастливила их ещё больше. — Ведьма стянула перчатки, что до этого скрывали её руки. На её тонкой кисти проступили ужасные шрамы от ожогов. Все встрепенулись. Её руки были тонкими, пальцы изящными. Но всю эту красоту вмиг перекрывали ужасные шрамы. — Ведьмин огонь неспособен причинить вред никому, кроме ведьмы.       — Как вам удалось спастись? — прервала вновь образовавшуюся тишину Цуюри.       — Меня спас один человек. Вернее, он был демоном. Он в мгновение ока убил всех, кто был на площади. Не пощадил никого. Ни женщин, ни детей, ни стариков. Ступая по крови, он как ни в чём не бывало вошёл в костёр и протянул мне руку.       — Хочешь ли ты жить в мире, где никто и никогда не осудит тебя за то, что ты другая?       — Он спас меня от верной смерти и обратил в себе подобную. Мы путешествовали по миру, спасая других, ни в чём не повинных. И я с каждым разом убеждалась в том, что люди готовы на изничтожение любого, кто был не таким, как они. Но я никогда не питала к ним зла. Даже к тем, кто пытался меня убить. Я просто существовала сама по себе, слепо веря, что однажды наступит день, о котором он говорил. День, когда люди перестанут считать нас нижайшей ступенью. Когда мы все будем стоять наравне или даже выше. К сожалению, я не увидела подобного расклада для мира.       — Этот человек, он умер, не успев завершить начатое? Он погиб на войне? — Аой выговаривала каждый слог грациозно и спокойно, затаив дыхание. Казалось, что она снова дома, сидит у камина, а мама читает ей романтическую новеллу.       — Нет. Он всё ещё жив и, я полагаю, довольно близок к своей нынешней цели. Ему не суждено было умереть на войне. Он сам же её и создал. Вселенское бедствие. Проклятие крови. Дисбаланс и нарушение гармонии. Это всё его рук дело. Верховный. Полагаю, вам известно это имя. Все были в недоумении. Красиво начавшаяся история вдруг оборвалась на столь ужасной ноте. Неужели это правда, что некогда спасший её много лет назад демон самолично начал войну, охватившую весь мир и до сих пор не угасшую в некоторых местах? Верилось, конечно, с трудом, но услышав имя, Камадо задумался. И в голове сложился какой-то пазл.       — Я слышал это имя раньше. Где же? Когда же? — Парень сильно напрягся. Да так, что его раны открылись, а недавно ещё светлые повязки тут и там покрылись бурыми пятнами. И внезапно, игнорируя боль от ран, его будто осенило. — Точно! Тогда, в тот раз. Мы дрались с демоном пауком. Он похитил Незуко, пытаясь передать её кому-то в качестве сосуда. Тогда он и произнёс имя «Верховный»!       — В качестве сосуда? — переспросила его Тамаё. От былой грусти и апатии не осталось и следа. — Ему нужна была девочка? — она бросила взгляд на сидящую у изголовья кровати Незуко. Та невинно моргала длинными, слегка закрученными ресницами.       — Незуко тоже демон, как и вы. Только она такой родилась. Её никто не обращал.       — Вот значит почему. У обращённых непереносимость солнечного света. Рождённые от союза человека и демона теряют уязвимость, и солнечный свет не может причинить им вреда. Ему нужен непробиваемый сосуд, способный переносить и солнечный свет в том числе. Молодые демоны регенерируют быстрее и более гибкие из-за только сформировавшихся цепочек ДНК. Если ваши родители были лишь носителями, а не пользователями гена, то нет сомнений, она была бы идеальным сосудом.       — Но зачем какому-то демону нужен сосуд? Разве вы не живете вечно?       — Всё намного сложнее, чем вы можете себе представить. Верховного… — Тамаё запнулась. Ей каждый раз хотелось произнести его настоящее имя вслух, но она запретила себе это делать, — изгнали с вершины. Он был верховным демоном, но за проступки изгнан в это мир, лишённый привилегии жить вечно. Его тело стареет. Медленно, но стареет. И чтобы не умереть, ему нужно раз в несколько сотен лет переносить своё сознание в новое тело, поскольку его тело смертно. Если бы он получил тело твоей сестры, война давно бы закончилась в его пользу.       — Вот это поворот… — пробубнил ошарашенный Генья, смотря в пол. Канао, что до этого стояла ровно, как и подобает девушке её статуса, сейчас вмиг ссутулилась, а в конечном итоге упала на колени. Ноги уже просто не держали её.       — Мы отправились сюда, чтобы найти подсказки о местонахождении мастера, а теперь… нам известна причина вражды между расами. Неужели Канаэ-сан желала, чтобы мы узнали об этом?       — Как ты сказала? Канаэ? — Тамаё оживилась. Знакомое имя пробудило в ней какие-то чувства, как пару минут назад и у Танджиро. — Тебе известно кто она?       — Канаэ-сан старшая сестра Канао, — Танджиро помог Канао подняться. У неё всё ещё кружилась голова. Слишком много информации и потрясений за столь короткий промежуток времени. — Вы знали её?       — Мы виделись лишь раз. Но у меня было такое чувство, что я знаю её всю жизнь. Канаэ смогла меня понять и открыла глаза на то, что мы все не такие уж и разные. Мы все живые существа и можем жить в гармонии друг с другом. Как же я не догадалась, что вы родня. У Канаэ ведь такие же заколки-бабочки… — Тамаё расплылась в мягкой улыбке. Пускай на вид она была не старше покойной матушки Канао, возможно, и моложе, от Тамаё исходила аура добродушной старушки, что напоит тебя душистым чаем, накормит пирожками с яблоками и расскажет не одну сотню историй из своей жизни. — Я не получала от неё вестей после нашей первой и последней встречи. Помню, будто это было только вчера. Как Канаэ? Она в порядке? Её больше не мучает бессонница? — ведьма ринулась закидывать охотницу вопросами, но Канао было больно на душе. Значит, Тамаё не знает.       — Канаэ-сан умерла. В прошлом году. В декабре была церемония захоронения, — Цуюри старалась говорить спокойно, будто рана уже не болит. Но голос предательски срывался. Благо хоть слёз больше не осталось. Все запасы слёз Канао излила на Шинобу.       — Мне жаль. — Её глаза померкли ещё сильнее, чем при их первой встрече. Тамаё было искренне жаль. Даже одной-единственной встречи с Канаэ хватило, чтобы привязаться к ней как к родной. — Думаю, вы и правда оказались здесь не случайно.       — Канаэ-сан хотела, чтобы мы пришли именно к вам. Но дальше того барьера карты не было. Это чистая случайность, что вы нашли нас.       — Не совсем. Несколько лет назад этого барьера здесь не было. Сюда мог попасть кто угодно. Так же действовало в обратную сторону. Вся нежить отсюда свободно могла попасть в город. Именно Канаэ надоумила меня создать барьер, защищая это место и город тоже.       — Вы создали его? — удивилась Аой, не веря своим ушам. Густая материя, из-за которой она чуть не погибла на руках у Иноске. В её голове мимолётно пронеслась мысль, что это была бы не самая плохая смерть, но желание жить тут же вытеснило глупую мысль.       — По правде говоря, я не одна. Барьер создали я, Канаэ и один уважаемый господин, что охраняет барьер с той стороны. — Канао сразу поняла, что речь была об Узуе. На место встали кусочки головоломки. Теперь она понимала, почему он запрещал ей соваться сюда. И был чертовски прав. Здесь не было ответов на её вопросы. Всё, что она получила — раны и новую порцию не имеющих ответов вопросов. — Теперь мне стало ясно, как вы прошли и уцелели. Поскольку Канаэ мертва, барьер ослаб. Его поддерживают лишь двое. Со временем защита слабнет, и в барьере время от времени появляются бреши, хоть они и открываются лишь на пару минут. Скорее всего, вы и попали в такую брешь.       — Как же мы их засекли, если они попали в дыру барьера? — Юсиро, что всё это время молча стоял у камина, слегка напугал ребят. Он стоял настолько тихо и неподвижно, что все забыли о его существовании.       — Скорее всего, кто-то, прошедший через барьер, задел материю во время прохождения. Да и вы уже ступили на эти земли, и я бы заметила вас в любом случае. Среди вас есть кто-то, не обладающий магическими способностями? — Все, кроме Незуко и Геньи, подняли руки. — А кто-то, в чьих жилах не течёт кровь нечисти? — Руку опустили Иноске и Танджиро. Камадо опустил руку Зеницу. Тамаё говорила, что у него есть демонические гены, раз уж он уснул под действием её магии крови. Остались лишь Канао и Аой. Канао не знала настоящих родителей, поэтому не могла утверждать, что в её крови есть гены нечисти. Но и опровергнуть этот факт не могла. Аой видела своё семейное древо много раз и знала, что нечисти в её семье не было. Возможно, когда-то давно, но следа от неё в генах Аой почти не осталось. Тамаё осмотрела девушек сверху вниз.       — Пусть опустит руку тот, у кого хорошая физическая подготовка. — Канао тут же опустила руку вниз, и Аой смущённо сжала свою ладонь, не опуская руки. Она с самого начала поняла, что именно из-за неё их заметили. Она была слаба и никчёмна по сравнению с остальными. Да даже гвоздь, что торчал из доски рядом с ней, был куда полезнее и лучше неё.       — Не говорите ничего. Я просто ничтожество. Не стоило мне идти с вами. Простите…       — Хватит уже заниматься самобичеванием! — крикнул ей Иноске, поднимаясь на ноги. Его раны тоже открылись. Повязки пропитались кровью. Аой сразу же засуетилась, вытаскивая из сумки ещё один бинт и спирт. Она тут же усадила его обратно на кровать, приказав не двигаться. Её тонкие пальцы осторожно сняли кровавые повязки, стараясь не причинять ему боль. Обработав края раны, Канзаки виртуозно перевязала руку Иноске. Все молча наблюдали за её манипуляциями. Сразу как она закончила, Хашибира схватил её за руку, заставляя посмотреть ему в глаза. — Вот зачем ты здесь, маленькая плакса. Спасать наши раненые задницы. Прекрати обесценивать свой труд. Бесишь уже немного даже.       — Идиот. — Аой выдернула руку, и Иноске в очередной раз мысленно стукнул себя по голове за тупой юмор, ожидая, что она отвернётся от него, как в тот раз. Но вместо этого, он услышал её тихий, но такой яркий смех. Что же, это можно записать на счёт маленьких и больших побед Иноске Хашибиры. Записать большими и жирными буквами. — Ты без меня и часа не проживёшь. Обязательно поранишься. — Канзаки выдохнула, перестав смеяться. Она заметила, что раны Танджиро тоже открылись, и настоятельно попросила его присесть, чтобы она обработала и ему раны. Канао перехватила из её руки баночку спирта и сказала, что сама всё сделает. Аой с прищуром посмотрела на подругу. Канао и медицина были связаны так же, как и две параллельные линии. Но Аой не смогла отказать ей. Она видела, как эти двое переживают друг за друга, и была не в силах противостоять. Их магнетизм не заметит только слепой.       — Выходит, мы зря топали сюда. Зря дрались с теми двумя кровососами, — подытожила Незуко, прижав колени к груди. — О Шинобу-сан так ничего и не узнали. Ещё и проблему глобального масштаба взвалили на свои плечи. Мы же теперь не можем отсиживаться в стороне, зная об этом Верховном придурке! — Тамаё прыснула от слов Незуко. Никто ещё не называл его придурком. Ей стало смешно.       — Зато теперь мы знаем, что тебе небезопасно шататься с нами. Тебе будет лучше остаться дома. Для твоей же безопасности, — ответил ей Танджиро, слегка морщась от действия спирта. Рана щипала, но Канао старалась делать всё максимально аккуратно, хотя до мастерства Аой ей как до луны.       — Что? Мы же это уже обсуждали! Я могу за себя постоять! Хватит уже считать меня ребёнком! Достал! — кричала на брата младшая Камадо. В этой жизни вообще есть хоть кто-то, кто воспринимает её всерьёз? И тут, будто откликнувшись на её мысленный крик о помощи, чья-то рука легла на её макушку. Незуко удивилась, но знала, чья ладонь сейчас заботливо гладила её по запутанным волосам.       — Не переживай, Незуко-чан, — голос Зеницу был тихим, даже слишком. Привыкшие слышать от него лишь вопли, его друзья удивились не меньше. — Тебе не нужно всё время проводить взаперти. Я смогу прикрывать тебя. Всё равно ни на что большее я не гожусь. — Он посмотрел на свою правую руку, которая недавно была проткнута насквозь. И как прикажете защищать других с таким низким болевым порогом? Жалкий.       — Зеницу… — Незуко не узнала себя. Обратилась к нему просто по имени. Без уважительного суффикса, который старалась применять ко всем, кого уважала и ценила. Её щёки на секунду порозовели, и она накрыла его руку своей. Юсиро закатил глаза. У них что, публичный дом? Кто ещё будет признаваться в любви? Может, их всех здесь и сейчас переженить? Его мало волновали романтика и вся эта сопливая мишура. Ему рано пришлось повзрослеть и понять, что жизнь — это не сопливая мелодрама, а жестокий триллер выживание. Он прошёл мимо любующихся друг другом Танджиро и Канао, направляясь прямиком к лестнице наверх.       — Юсиро, куда ты? — спросила Тамаё, заметив, как он поднимается по лестнице.       — Я буду у себя. Устал немного. — Тамаё не ответила. А он и не ждал встречной реплики. Они оба знали, что демоны не устают. Им не нужен сон или любой другой отдых. Машины с вечным двигателем, что никогда не перестанут работать.       — Простите, что мы мешаем вам двоим. Завтра же уйдём, если вы позволите переждать ночь.       — Всё в порядке. Можете остаться до полного выздоровления. Здесь вы в безопасности. Я могу гарантировать вам безопасность и свою помощь.       — Большое спасибо, — Канао вновь поклонилась. То ли Тамаё действительно так добра, то ли это из-за её сестры, но Цуюри было уже плевать, почему. Тамаё вынесла им несколько подушек, собранных из соломы и шкур диких зверей. Все расположились кто где, но в основном на полу. Аой с Незуко были маленького роста и уместились на кровати. На лавке у стола легла Канао. Парням было удобно на полу. Тамаё не пожалела магии, чтобы смягчить неровный пол. Все уснули в мгновение ока. Тамаё чувствовала себя многодетной мамой. И пускай своих детей у неё никогда не было, материнский инстинкт ей был не чужд.       — Я понимаю, что ты не в восторге от этой идеи, но прошу, пойми меня. Я хочу им помочь.       — Ради чего? Ради той девочки? — Не было ясно, кого демон имел в виду. Канао или всё-таки её старшую сестру Канаэ? — Или вы хотите насолить ему, укрывая демоницу здесь? Бросьте эту затею, госпожа Тамаё. Вы не должны помогать всем. Всех не спасёшь. И не все мы хотим жить плечом к плечу с друг другом.       — Юсиро, люди сотворили с тобой ужасное, я понимаю. И им нет прощения. Но разве эти дети виноваты в том, что случилось? Разве они заслужили твою ненависть?       — Все люди одинаковы. И вы знаете это куда лучше меня, госпожа.       — Мне не удастся изменить твоё мнение? — Он отрицательно покачал головой. В её фиолетовых, слегка холодных глазах читалась неподдельная грусть и сожаление. — Мне жаль, что я не смогла показать тебе все прелести мирного сосуществования.

***

Наутро, когда Канао открыла глаза, она почувствовала, что не выспалась. Пускай болеутоляющие и вгоняли в сон, раны всё же ныли, и сон не приходил довольно долго. Все вокруг ещё спали, и лишь Тамаё суетилась вокруг котелка, закидывая туда всё новые и новые ингредиенты. Она изредка притягивала к рукам нужные баночки, не желая будить своих гостей. Те, к которым она могла подойти, подходила и брала своими собственными руками, не используя магию. Канао заворожённо смотрела на женщину перед собой. Она пережила столько горя, но продолжает искренне улыбаться. Занимается любимым делом и просто живёт.       — Доброе утро, — обратилась к ней Канао. Тамаё слегка вздрогнула.       — Доброе, — ответила ей демоница, улыбаясь. Она выглядела посвежевшей. Не моложе, а просто счастливее. — Как спалось? Простите, но у меня не самые хорошие условия для жизни. Всё-таки демонам не нужен сон.       — Всё в порядке. Большое вам спасибо за ваше гостеприимство. Вы провели за работой всю ночь? — спросила Цуюри, подходя к столу. Столько трав она видела разве что в поместье Бабочки.       — Да, я ведь не устаю. Могу несколько ночей подряд проводить за работой. — Тамаё проследила за взглядом Канао. Девушка рассматривала всё — от пучка крапивы до баночки со странной жидкостью, похожей на кровь. — Я сварила для вас несколько зелий. От усталости, для повышения силы и болеутоляющие. Толку от них не особо много, но пригодятся в долгой дороге.       — Что это? — Всё-таки Канао привлекла мутная густая жидкость в банке. Её нельзя было отличить от крови невооружённым взглядом.       — Брусничный сок, вываренный несколько раз, если уж совсем коротко.       — Но как сок мог так загустеть без каких-то добавок? — Цуюри собиралась подобрать каплю алой жидкости, что стекала по стенке банки.       — Не советовала бы. Ты права, здесь есть ещё кое-что, помимо ягодного сока. — Тамаё отодвинула банку в сторону. — В состав входит яд скорпены. Он действует как природный загуститель. При попадании на кожу вреда не несёт, но если его проглотить или эта зараза попадёт в кровь, можно умереть. Это зелье отгоняет непрошеных гостей. — Канао не решилась спросить, откуда у Тамаё есть яд опасной рыбы и кого она собиралась отгонять подобным варевом? Лишь кивнула, услышав объяснение демоницы. Подобные места нравились Канао. Она часто видела такие хижины ведьм на картинках в учебниках, но даже не подозревала, что окажется здесь и сама. Всё выглядело до жути ненастоящим. Слишком сказочным, чтобы оказаться правдой. Но половицы под ногами скрипели. Звенели склянки со всевозможным наполнением, плотно прижимающиеся друг к другу на тесных полках. Шуршали пожелтевшие страницы. Пахло горелым пергаментом, травами и как ни странно болотом. Гниющие тут и там доски, широкие щели в стенах пропускали с улицы прохладу. Дерево ощущалось на кончиках пальцев, когда проводишь ими по старому столу. И какой-то по-своему приятный холодок исходил от стеклянной баночки, что хранила в себе невиданную субстанцию. Всё было реальнее самой реальной реальности. Снова Канао устремила взор на исписанные неизвестными ей знаками пергаменты.       — Это древние руны. Ими писались заклинания, которые ведьмы проговаривают для использования магии. Сейчас большинство современных ведьм использует магию невербально, без прочтения вслух нужных заклинаний. Но каждая ведьма обязана знать эти руны, уметь их читать и использовать по назначению.       — Мне кажется, что я видела этот символ раньше, — Цуюри не отводила взгляд от руны. — Не могу вспомнить. — Символ был похож на очертания крыльев бабочки, а вернее, лишь левую их половину. Канао уже несколько минут рассматривала руну перед собой.       — Эта руна читается, как огонь или свет, в зависимости от написания в сочетании с другими. Её очень редко используют в комбинации с другими рунами, ведь она противоречит своей сущности. Обычно её записывают в комбинации с ней самой, чтобы подчеркнуть силу её значения. — Тамаё вывела пальцем в воздухе руну, а затем повторила движение. Символы висели в воздухе и горели красным светом, переливаясь в золотой, словно кипящая магма. — Теперь она читается как лава. Но для заклинания огня эта руна никогда не используется. — Канао пропускала рассказ Тамаё мимо ушей. Вид руны не давал ей покоя. Где же она могла её видеть? Канао стояла напротив знакомой двери из красного дерева. Резьба с самого детства впечатляла её. Вырезанные по углам завитки напоминали ей короны. А центральная композиция в виде бабочки немного пугала. Её крылья были сделаны из мутного стекла, и каждый раз, как в комнате гасили свет, Канао казалось, что её сердце умирало вместе с бабочкой.       — Можно ли отобразить эту руну зеркально первой? — неожиданно выпалила Канао. Тамаё удивилась. Руны никогда не переворачивались. Их записывали так как есть в комбинации с другими. Ведьме и самой стало интересно, что получится, если записать символ зеркально. Она стёрла вторую руну и изобразила её зеркально первой. Их глаза расширились синхронно. — Бабочка… — совсем тихо, почти шёпотом произнесла мечница. Эту же бабочку она видела на двери кабинета Шинобу. И сейчас, летая в воздухе, она горела так же ярко, как когда в кабинете зажигали свет. — Это же бессмысленно верно?       — Нет, Канао-сан. Эта руна читается. Читается, как Чистилище.       — А, уже утро? — потягиваясь вверх, пропел Танджиро. В отличие от Канао, он, видимо, прекрасно выспался. Он бросил взгляд на остолбенелых Канао и Тамаё. Цуюри быстро сориентировалась, закрывая спиной горящую руну. Незаметным движением руки Тамаё заставила символы исчезнуть и вернулась к своей прежней работе.       — Да, кажется, уже утро. Но солнечный свет не попадает сюда из-за густой листвы на деревьях. Поэтому иногда здесь трудно сориентироваться который час, — быстро ответила ему ведьма и одним движением заставила огонь в камине разгореться.       — Значит, поэтому лес называют тёмным? Не из-за нечисти, что здесь обитает? — Камадо поднялся на ноги, и на его удивление, раны почти не болели.       — Конечно, нет. Это место получило своё название задолго до того, как здесь поселился клан вампиров. Даже задолго до моего рождения, я полагаю. — Тамаё слегка усмехнулась. Она не сомневалась, что юный охотник спросит её, как долго же она живёт. Впрочем, Тамаё никогда и не скрывала своего настоящего возраста.       — Сколько же вы живёте уже? — Женщина рассмеялась. Детей так легко читать. Канао запричитала, что невежливо спрашивать вот так в открытую о возрасте, но ведьма поспешила её успокоить.       — Всё в порядке. Меня обратили в разгар салемских охот на ведьм. Это случилось чуть больше двухсот лет назад. Будучи ведьмой, я прожила тридцать шесть человеческих лет, — спокойно ответила демоница. Танджиро удивился. Ему хотелось что-то сказать о том, что она неплохо сохранилась, но Канао, будто прочитав его мысли, злобно зыркнула в его сторону. Камадо замолчал, а Тамаё ещё раз засмеялась. В лесу было темно и мрачно, но несмотря на это Тамаё скрывалась за мантией. Даже один-единственный лучик солнца вызовет нестерпимую боль, попав на кожу. Юсиро нигде не было видно. Он до последнего был против помощи людям, а к тому же и охотникам, что охотятся за такими, как они. Парень не вышел попрощаться. Тамаё это очень расстраивало.       — Большое вам спасибо за помощь, госпожа Тамаё. — Танджиро поклонился, а вместе с ним и остальные ребята. Женщине было слегка неловко, и она поклонилась в ответ.       — Это меньшее, что я могла для вас сделать. Я довольно долго жила одна, и лишь недавно в моей жизни появился Юсиро. Я была очень рада, что смогла спокойно поговорить с людьми спустя столько времени. Позвольте мне ещё раз вам помочь. — Канао озадаченно посмотрела на неё. Чем ещё она сможет им помочь? — Конечно, в поисках твоей сестры я неспособна помочь, но помогу выбраться отсюда. Тамаё согласилась перенести их к ближайшей бреши в барьере. Им оставалось лишь нырнуть через неё и выйти на той стороне. Отыскать разрыв барьера оказалось на удивление легко. Конечно, она рисковала, используя магию перемещения снова, но была готова это сделать. Её хотелось помочь им. Тамаё вытянула руку вперёд. Кожу неприятно обожгло. Всё-таки какой-то один лучик света проник через густую листву. Боль была несильная, похожая на небольшой ожог от пламени свечи. Ведьма пожелала путникам удачной дороги и прочла заклинание. Все в мгновение ока исчезли. Она обессиленно опустила руку, быстро пряча её за мантией. Солнце к ней не благосклонно.       — Ты бы мог выйти попрощаться. — Женщина развернулась, уверенно шагая к своей маленькой обители. — Юсиро. — Парень прятался за соседним деревом.       — Зачем мне прощаться с ними? Я рад, что они наконец-то ушли. Создавали столько проблем.       — Не больше, чем ты. — Тамаё хихикнула. По правде, с Юсиро было намного больше проблем, когда она его встретила впервые. Возможно, именно пережитые трудности сделали её такой, какая она есть сейчас.