Призраки и бродяги

      Лианна.       Пока его тело валялось незнамо где, Лианна приходила с оживавшими в памяти картинками. Сценками из безвозвратно ушедшей эпохи. На сей раз это было самое начало их истории. Королевская Гавань. Гордость отца — стадвадцатитысячный стадион, построенный к Валирийским играм восемьдесят восьмого года. Регбийный финал между университетскими командами, на который пришёл он и, оказывается, она тоже. Лианна, стоявшая на трибуне ниже, заметила его, подняла глаза и сказала: «Это становится нашей традицией». Сверкнула зубами и шутливо приложила два пальца к полям шляпки. Очевидно, из-за того, что он не успел переодеться в гражданский костюм после учений и явился на игру в своём чёрном гусарском мундире. А возможно, он именно потому и спешил на матч, что знал: она будет здесь.       Когда он открыл глаза, там снова царило настоящее.       Девочка-похожая-на-Лианну сидела к нему спиной, поджав ноги под себя, и смотрела, как буксирный пароход тянет вниз по реке нагруженную лесом баржу. Одета она была не так нарядно, как вчера: в штаны оливкового цвета и просторную мужскую рубашку с закатанными рукавами.       При попытке встать голова заболела и закружилась, словно его опять контузило в битве на Трезубце.       — Ах, — девочка повернулась вполоборота, — ожил. Ты с фанатичным видом тянул грабли, и мне пришлось тебя вырубить, — объяснила она. Потом показала надкусанный кусок пиццы: — Позавтракать хочешь?       Кое-как поднявшись с четверенек, он подковылял ближе. Попавшая в сандалии роса приятно холодила ступни. Самобеглая повозка, на которой она привезла его сюда, стояла возле круто обрывавшегося берега реки. С их позиции открывался завораживающий вид на природные богатства Квохора: лиственницы и сосны до горизонта.       — Хотела оставить тебя на месте происшествия, — продолжила девочка, — но слова о Лианне Старк ужасно заинтриговали. Стало интересно, откуда ты знаешь имя моей покойной тёти.       Её тёти... И зачем было добавлять это ужасное слово «покойной». Получается, похожая на Лианну девочка — дочь Эддарда или Бенджена.       — Ты не представился, — напомнила она.       Он осторожно присел рядом и принял ту же позу.       — Я — Шакку... Но в прошлой жизни был известен как Рейгар Таргариен.       Девочка картинно поперхнулась, отправив недожёванное тесто в полёт с обрыва.       — Ты могла слышать обо мне много плохого, — вздохнул Рейгар.       — В первую очередь я слышала, что ты давным-давно помер. — Она протянула ему раскрытую ладонь. — А я — Никто. Но в прошлой жизни была известна как Арья Старк. Учти, если ты пытаешься меня наебать — лучше не надо. Несколько часов назад я уже грохнула одного самозванца там, в Квохоре.       Рейгар примирительно поднял руки.       — В определённом смысле ты права... Принца Рейгара больше нет. Как нет моей страны и моей семьи. — «Как нет Лианны» хотелось добавить. — Всё закончилось, когда мы проиграли на Трезубце. Мне больше нечего было делать в этом мире. Я ушёл, чтобы никогда не вернуться. Поднялся в самый высокий горный монастырь Хребта Костей. Провёл там двадцать два года, пытаясь всё забыть. Искупить грехи, излечить душу. Достичь нирваны... — невысказанные слова словно сами собой полились изо рта, и перекрыть кран не получалось.       — Чего-чего достичь? — переспросила Арья. — Слушай, ты б лучше помылся и постирал шмотки впервые за двадцать два года, пока вода тёплая. По пути я дважды чуть не передумала и не выкинула тебя из машины.       Да, он заслужил всякое бичевание. Правда в том, что Рейгар Таргариен — слабак. Он должен был вернуться в Вестерос, едва затянулись раны. Найти безнадёжную битву, забрать с собой ещё нескольких врагов и умереть с чувством выполненного долга. Но вместо этого он побрёл на восток в попытке сбежать от самого себя.       — И как ты только затащила меня в свою повозку?       — Я сильная. — Арья скорчила грозную гримаску, напрягая по-девичьи скромные бицепсы. — А вот ты совсем не похож на крутого принца-воина: отощал и одрищал... Может, поешь всё-таки пиццы?       Она разорвала пиццу пополам, и Рейгар принял угощение.       — Спасибо. Ты умеешь утешить старика.       — Эта повозка называется «автомобиль», — просветила Арья. — Никогда прежде не видел автомобилей?       — Не видел, — подтвердил Рейгар. — Когда я поднялся в монастырь, никаких автомобилей не было. И много чего ещё, наверное.       — И как, помог тебе монастырь? — Арья отшвырнула обгрызенную корку, и та, описав дугу, приземлилась на песчаной отмели в двадцати шагах под ними.       Рейгар проводил корку взглядом.       — Первая из выученных мной заповедей на местном языке гласила: «Всякая привязанность к земному есть страдание»... Как видишь, избавиться от привязанностей я так и не смог.       — А я привязалась к своему пистолету, — сказала Арья, вытирая руки о мокрую траву. — И считаю, что страдания будут ждать меня, если отвяжусь от него в неподходящий момент.       Красивое лицо выглядело невозмутимым, только уголки рта едва заметно изогнулись. Волосы у неё тёмные, как у Лианны, но обрезаны выше плеч. И такие же серые глаза. Под цвет мундиров людей, которых он убивал.       — Что ты так смотришь? — спросила Арья, в ответ уставившись на него.       Рейгар покачал головой.       — Ты очень похожа на Лианну... — «...Или на нашу дочь, которой не было». Последнее предположение он высказывать не стал. — Такая же дерзкая и боевая. Вы бы точно поладили.       Лиа обращалась с оружием лучше всех своих братьев за исключением старшего Брандона, пожалуй. Рейгар сам убедился, когда приехал на охоту в их невероятные Винтерфелльские леса. Но Брандона это не спасло. И её тоже. Наиболее подготовленные бойцы семейства Старк не пережили ту растерзавшую их общий мир войну — такова злая насмешка судьбы.       Пожелтевший лист мягко спланировал точно между ними. Арья фыркнула, пододвинула к себе упаковку пистолетных патронов и принялась наполнять ими продолговатую металлическую коробочку.       — А это что такое? — полюбопытствовал Рейгар.       — Пистолетный магазин. Отъёмный. — Арья подняла глаза. — Самозарядных пистолетов ты тоже не видел? В ваши старпёрские времена пользовались луками и копьями?       Он бы мог рассказать, чем они пользовались в их последнем бою на вестеросской земле, но не хотел. Тем днём рядом был Джон Коннингтон, и он тоже остался в прошлом. Вероятно, Джон сражался за свою страну до конца и погиб, как подобает офицеру и аристократу. В отличие от Рейгара. Вместо этого он сказал:       — Я больше не беру в руки оружие.       Арья фыркнула снова. Вставила наполненный магазин в рукоять пистолета и прихлопнула ладошкой.       — Ну да, ну да. Ненасилие, карма, всё такое... Карму-то хоть почистил за два десятилетия?       — Ты юна и невыносима, прямо как Лианна, — простонал Рейгар.       — Знаешь, эти бесконечные сравнения с моей тётей слегка пугают, — Арья вскинула брови, пропихивая латунный цилиндрик в следующий магазин. — Зачем ты вернулся в наш мир, не достигнув нирваны, Рейгар Таргариен?       Если бы он знал. Рейгар хрустнул затёкшей спиной и пожал плечами.       — Скорее всего, вышел посмотреть, насколько хуже он стал. Если такой же скверный — вернусь в горы ещё на двадцать два года... Между прочим, ты так и не рассказала, как сама оказалась на востоке.       Арья, вставшая на ноги и рассовывающая по притороченным к ремню подсумкам магазины, хитро сморщила нос и прищурила один глаз.       — У нас немало общего. Я сбежала из Вестероса и люблю странствовать по свету, правда, ненасилие — не мой конёк. Скорее, наоборот.       Она развернулась и зашагала в сторону автомобиля. Ремень тащился за хозяйкой по траве.       — Присоединяйся, принц Шакку, — пригласила она. — Я еду на юг, в Волантис... По работе. В дороге расскажу обо всём скверном, что случилось с миром за время твоего отсутствия.