Призраки и бродяги

      — Ага! Выходит, ты и есть тот самый самозванец из тайги, — воскликнул Эйгон.       — А ты — тот самозванец с Ройны. — Представившийся Джоном Таргариеном молодой джентльмен спрыгнул с ящиков на пирс.       Белый полушубок и чёрная куртка из дублёной кожи сближались. Сделав ещё шаг, Эйгон уложил руку на эфес сабли.       — Что же, скрестим клинки и выясним, кто из нас самозванец.       — Давай, — охотно согласился Джон Таргариен и повторил его жест.       — ...Господа, господа, — миролюбиво пропела Эшара, вклиниваясь между ними, — не будем начинать знакомство с драки.       Пользуясь возникшей паузой, Рейгар быстро выдвинулся вперёд и оказался прямо напротив самопровозглашённого короля Вестероса: лоб ко лбу, нос к носу. Вероятно, в его возрасте Рейгар был повыше ростом, но с тех пор осел, как сугроб по весне.       — Ты называешь себя сыном Рейгара Таргариена. Но кто твоя мать?       — С чего бы мне отвечать на ваши вопросы, мистер? — Джон Таргариен чуть отстранился, чтобы демонстративно вернуть трубку в зубы.       — Потому что Рейгар Таргариен — это я.       Он произнёс это слишком громко и воинственно, как не разговаривал уже очень давно. Видят боги, Рейгар не хотел распространяться насчёт своей прошлой личности, но ещё один живой сын... Это будоражило и не давало покоя с того душного ройнарского вечера на борту парохода «Робкая дева», где он впервые услышал имя Джона Таргариена. И в случае реальности могло означать лишь одно: в момент, когда ему сообщили о смерти Лианны, она была жива.       Джон Таргариен вглядывался в его лицо, словно пытался опознать старинную знаменитость, прежде виденную лишь на картинках.       — В таком случае ты сам должен знать, — пробормотал он уголком рта.       Рейгар действительно знал. Язык ещё не закончил вопрос, а мозг уже знал ответ. Говорили, будто глаза у Старков одинаковые, но это враньё: он мог безошибочно распознать глаза Лианны среди сотни её родственников. Именно они сверкали под чёрной меховой пилоткой Джона Таргариена.       — ...Почему «Джон»? — спросил Рейгар ещё тише.       Джон выпустил новую порцию дыма.       — В честь лорда Джона Коннингтона, который сражался за тебя и пал.       Сколько боли и горькой иронии затаилось в этих словах. Запросто можно было представить их вложенными в уста Лианны. Лиа не уставала подшучивать над их с Коннингтоном дружбой, а в итоге... Захотелось спросить о самом важном и, собравшись с силами, Рейгар сделал это:       — Кто дал тебе имя?       И Джон ответил, помучив его паузой на трубку:       — Матушка, разумеется.       Гонимая ветром газета как по волшебству замерла возле ног Рейгара; большущий заголовок «КРАСНАЯ КОРОЛЕВА ИДЁТ» и фотография на добрые две трети передовицы. Таинственная предводительница восставших рабов прикрывала верхнюю половину лица, а уголки её губ ехидно взметнулись, будто хотели сказать: «Кто надо — узнает, а с остальными я поиграю ещё».       Рейгара неудержимо тянуло прокричать что-нибудь нечленораздельное и убежать в лес. Спрятаться в корнях чардрева и переосмысливать минувшие десятилетия жизни, пока его не отловят и не отправят обратным рейсом к Визерису на новое место жительства.       Стоявшая перед ничего не понимающим Дакфилдом и всепонимающим Коннингтоном Арья беззвучно смеялась, задрав точь-в-точь как у Красной Королевы подбородок, всем своим видом показывая: «Какая идиотская драма!». Коннингтон печально пожал плечами:       — Увы, я не пал.       Браавосийцы прервали свою беседу. Они тоже всё слышали.       — Вы не самозванцы. — Рейгар уложил руки на плечи сыновей. — Вы оба — мои дети. Ты, Эйгон, и ты, Джон. Прошу вас, не ссорьтесь.       По его просьбе они обменялись молчаливым рукопожатием, при этом не переставая подозрительно коситься друг на друга. Потом перекинулись парой не шибко дружественных фраз, но Рейгар уже не слышал, каких именно.       Делегация двинулись прочь с причала, а сам он продолжал стоять заворожённым истуканом. Запустив пальцы в волосы, любовался подбородком Красной Королевы и её длинной ладонью. Скрывавшими остальное лицо пальцами и краешком повязки через глаз. Удерживая расползавшуюся сырую бумагу, глотал налетевшие с моря хлопья мокрого снега.       — ...Да бросьте этот мусор, — прогудел Дакфилд. — Я поищу нормальную газету.       Старый добрый Утка, ничегошеньки он не знает. Это не мусор. Это послание из жизни, которую Рейгар считал давным-давно оконченной. Дерзкий привет с того света вернувшемуся от вернувшейся.       «Ваше высочество вовремя восстали из пепла», — произнесла во время их первой встречи Эшара Дейн. «Покойники возвращаются, и это ещё не конец». Да, теперь уж всяко не конец.       Нагоняя остальных, он зачавкал по разбитой осенней дороге, ведущей мимо сгоревших резервуаров слева и Стены справа. Древнее сооружение выглядело не слишком презентабельно, но всё ещё производило неизгладимое впечатление. Рядом со Стеной даже линкор «Утеро Залине» казался игрушечным корабликом для ванны.       Впереди выругался, наступив остроносой туфлёй в лужу, Тихо Несторис.       — Вы, — кашлянул он, оглядываясь на Рейгара и сердито сводя брови. — Что вы задумали? Планировали с самого начала?       Рейгару вдруг сделалось ужасно смешно. Браавосийский банкир всерьёз решил, будто у неприкаянного бродяги имеется хитрый план, как вернуть себе власть и богатство. Но правда в том, что Рейгар желал получить назад лишь одно, совсем другое. Совсем другую.       — Я больше не занимаюсь политикой, — отмахнулся он. — Я здесь как частное лицо.       Фотография на передовице совсем испортилась из-за снега. А ведь у Рейгара нет и не было за последние двадцать два года никакой другой. Дакфилд прав: необходимо срочно отыскать новую газету.       Младший сын говорил старшему:       — ...Мама услышала от одного путешественника, что похожий на отца человек поселился в горном монастыре где-то у дотракийско-итийской границы. Полгода назад она уехала в Эссос проверить, и от этого тревожно.       — Если хотя бы половина из того, что мне доводилось слышать о Лианне Старк, правда, я бы не стал так беспокоиться, — засмеялся Эйгон. — Думаю, мало что в нашем мире способно её взять.       — Так я не за матушку тревожусь... братец, — издевательски серьёзно изрёк Джон. — За мир.       Все эти годы Лианна тайно жила в Вольной Республике Севера вместе с их сыном. Рейгар вспомнил рисунок из прочитанной в детстве книжки — упавшего на колени рыцаря, чья грудь была проткнута полудюжиной стрел. Сейчас он чувствовал себя примерно так же, только заместо стрел душу дырявили новости из внешнего мира. Каким же дураком он был всё это время. На что растратил жизнь.       — А, Джон! Я рад, что ты не убил никого из гостей. — Какой-то северный военный в шапке-ушанке из овчины встречал заморскую делегацию. Он поочерёдно пожал руки Эйгону, Коннингтону, Тихо Несторису, адмиралу Престайну и прочим браавосийцам.       Присмотревшись внимательнее, Рейгар узнал Манса Налётчика, того полевого командира с газетной фотографии. Его ранг выдавали лишь неприметные латунные звёзды на воротнике кителя да тёмно-красные лампасы заправленных в сапоги галифе. Рейгар подумал, что в этой Вольной Республике даже высокопоставленные командиры одеваются скромнее рядовых гусар его бывшего полка. Тем не менее Манс выглядел неожиданно респектабельно для своего прозвища.       — Вам не холодно, генерал? — полюбопытствовала Эшара.       При виде одетого в лёгкий китель командира вольного народа и правда хотелось поёжиться. Сама Эшара куталась в шубу, которая визуально делала её тонкую фигуру раза в полтора шире. Только тёмные волосы и фиалковые глаза торчали наружу.       — Холодно? — удивился Манс. — Нет, что вы. Только-только лето закончилось. По-настоящему холодно будет чуть позже... Надеюсь, вы привезли что-нибудь полезное?       Стоя лицом к гавани, Манс наблюдал за разгрузкой кораблей поверх плеча Тихо Несториса. Ему последний вопрос и адресовался.       — Да, мой мотоцикл, — ответила вместо банкира Арья, отследив взгляд Манса.       — Мотоцикл? — Одним пальцем генерал задумчиво приподнял шапку со лба. — Не знаю, что это, но, думаю, теперь мы точно победим.       От прорубленных в стене ворот доносились звуки барабанов и труб. Намечается военный парад, решил Рейгар. А в качестве музыкального сопровождения выступит корабельный оркестр с «Утеро Залине». В разгар драматичной встречи на пирсе браавосийские моряки как раз проходили мимо со своими инструментами.       — Наши лучшие люди отдохнули и готовы выдвинуться к линии фронта, — сказал Манс. — Приглашаю вас. — Он любезно указал в сторону грубо сколоченной трибуны.       Раз Манс приглашал, Рейгар решил воспользоваться случаем. Надо хоть ненадолго отвлечься на что-то стороннее, а иначе мозг взорвётся. В молодости он был экспертом по парадам, как и положено кронпринцу. Знал все мелочи: как правильно должны звенеть шпоры и какой масти должны быть кони в каждом эскадроне... На что он тратил свою жизнь.       Занимая место на трибуне, Рейгар скромно встал с краю. Манс посмотрел на него как-то изучающе — может, тоже узнал. Кольнула мысль, что Манс наверняка знает Лианну, раз уж знаком с её сыном. Мир Вольной Республики тесен. Двадцать два года прошло как-никак. Она могла повстречать другого мужчину и даже выйти замуж. Так хотелось узнать у Джона все детали... Дождаться бы подходящего момента.       По заасфальтированному участку перед воротами промаршировали на свои места браавосийские моряки. Их знаменосец нёс пурпурный флаг с октаграммой и эмблемой морской пехоты Браавоса: якорем и скрещёнными мечами. Кто-то отдал громкую команду на валирийском, и браавосийцы взяли оружие «на караул», приветствуя выходивших из темноты тоннеля союзников.       При появлении солдат Вольной Республики корабельный оркестр заиграл «Когда Джонни вернётся домой». Средь заснувших в мрачном предзимье северных лесов южная маршевая песня звучала на редкость нелепо, но, видимо, браавосийские музыканты просто не знали никаких других из вестеросского репертуара.       Рейгар наблюдал за чертовски странным спектаклем, который даже в бреду представить не мог: эта музыка, чёрный дым от нефтяных скважин над соснами до горизонта, образцовые светло-синие браавосийцы в их похожих на тазики шлемах и северяне... Много-много солдат Вольной Республики. Ряд за рядом, в сером и коричневом, в летних кепи и овчинных шапках, никакого единообразия. Некоторые даже не утруждались шагать нога в ногу. По сравнению с вымуштрованными моряками люди Манса Налётчика смотрелись натуральной бандой из леса.       Он обратил внимание на каменное лицо командира «Утеро Залине». Адмирал Престайн держался профессионально, однако Рейгар готов был поспорить, что в голове его азбукой Морзе мерцает мысль: «С таким сбродом наша кампания обречена на провал».       — Вольные люди Севера привыкли воевать за свой дом, а не заниматься дорогой южным сердцам показухой, — пояснил Манс, словно прочитав сомнения на лицах браавосийцев. — Не сердитесь на ребят и девчат; они стремятся выглядеть любезными.       Он едва уловимо ухмылялся, приставив раскрытую ладонь к шапке.       Манс сказал «девчат», и Рейгар не без удивления обнаружил, что ему не послышалось: в армии Вольной Республики действительно служило немало женщин. Прямо сейчас высокая блондинка несла сквозь снег красный с синим флаг своей страны. Её парадную коробку возглавлял широкоплечий и приземистый бородач, на груди которого висела новенькая браавосийская автоматическая винтовка.       Джон не скрывал веселья: легонько притопывал в такт музыке и встречал каждую роту уморительно пафосной физиономией, словно пародируя южных генералов. Из-под его перетянутой ремнями куртки торчало пушистое горло вполне мирного вида свитера.       — Хорошо идут, — похвалил бойцов Джон. — Надеюсь увидеть их всех на главной улице Королевской Гавани, на параде в честь моей коронации.       — Моей коронации, брат, — поправил Эйгон.       — Господа, до Королевской Гавани вам пока что одинаково далеко, — осадил обоих Тихо Несторис. — Рано делить шкуру неубитого льва.       Рейгар посмотрел на замечательные мальчишеские затылки — светлый, как у него, и тёмный, как у Лианны. Ох уж эти дети. как два задиристых бойцовых петуха. Называя друг друга братьями, они как будто хотели сделать приятное своему старику, а сами готовы продолжить объяснение на саблях при первой возможности.       На плацу ударили литавры. Что бы там ни воображал Тихо Несторис, ни корона, ни Королевская Гавань больше не интересовали Рейгара.       Красная Королева идёт. Да.       И Рейгар должен идти ей навстречу.