Призраки и бродяги

      Анонсированное Тихо Несторисом перемирие действительно вступило в силу. Арья убедилась в этом лично, когда они проезжали железнодорожный мост, перекинутый через одну из многих впадавших в Длинное озеро речушек.       Реку определили чем-то вроде разграничительной линии между войсками Вольной Республики и Вестероса: на левом берегу стояли одни, на правом — другие, но некоторые солдаты переходили на противоположную сторону и мирно общались со вчерашними противниками. Только что эти люди намеревались друг друга убить, а сейчас вот так запросто разговаривали и курили, прикрывая чужие спички от задувавшего с незамёрзшей части озера ветра.       Как ни крути, а на войне случаются занятные вещи, подумала Арья, пока паровоз медленно тянул единственный вагон на южный берег реки.       Стрелочник встречал их, удерживая ногу на рычаге и свёрнутый сигнальный флажок в вытянутой руке. Через поле шагал, прижимая к голове увесистую телефонную трубку, офицер, а вытянувшиеся вереницей связисты тянули за ним кабель. Смотрелось это немного забавно: почти как фрейлины со шлейфом свадебного платья королевы.       Докладывал начальству о прибытии браавосийской делегации, наверное. А начальство в свою очередь доложит Сансе.       Они с Арьей так и проводили друг друга взглядами — она уезжала дальше, стоя на задней площадке вагона, а офицер остался у моста в компании вооружённого стрелочника и кабельных фрейлин.       Двести пятьдесят миль до Стены, примерно столько же до Винтерфелла. Отсюда начиналась территория Сансы. Территория Сансы!.. Родная страна превратилась в «территорию Сансы» — вот до чего дошло. Словно не домой вернулась, а в гости заглянула.       Санса хозяйничала на Севере, и это следовало признать. Добилась-таки дипломатией и манерами большего, чем Арья — пистолетом.       Пока она кичилась независимостью в Браавосе, Санса подминала под себя их родину. Обустраивала по своему усмотрению их дом. Брала под контроль родительские активы — все нефтепромыслы и лесозаготовки. Назначала нужных людей на ключевые посты. С одобрения Ланнистеров, разумеется, но всё же... Консервативная северная элита могла сколько угодно демонстрировать лояльность далёкому новому правительству в Королевской Гавани, однако фактически наверняка оставалась верной Старкам — теневой королеве Сансе, а не её мужу. Зная политическую кухню Севера, Арья практически не сомневалась, что так оно и было.       Запущенный в полёт окурок пропал среди растрескавшихся шпал, и Арья огляделась, дабы убедиться, что никто не подслушивает её мысли.       Санса в очередной раз оказалась лучше. Санса всегда была лучше: талантливой ученицей, безупречной леди, папиной красавицей, маминой умницей. И правда в том, что больше всего на свете Арье хотелось бы вернуться в те времена. После эмиграции в Браавос она часто представляла, как приплывёт обратно на корабле с большими пушками и наваляет Сансе за её приспособленчество — работу на Ланнистеров и всё-всё-всё, — а на следующий день мечтала снова стать нехорошей младшенькой злюкой при Её Идеальном Величестве. Возможно, они не так уж и плохо дополняли друг друга?       В салоне третьего класса грубые деревянные скамейки с высокими спинками были похожи на загоны для людей. Ребёнком Арья нередко пользовались услугами Северных железных дорог, но третьим классом не путешествовала ни разу. Родители не были такими аскетами, как просветлённый Рейгар, а ту азартную детскую мечту — самостоятельно проехать на поезде всю страну от Стены до Белой Гавани — она осуществить не успела.       Высокопоставленных пассажиров бедняцкая обстановка как будто бы не смущала. Арья прошла незамеченной мимо Тихо Несториса и Эшары Дейн, которые горячо обсуждали национализацию горнодобывающей промышленности Запада. Экономические дискуссии между браавосийским банкиром и секретарём принца были частыми и бурными, и Арья решила: рано или поздно это может закончиться сексом.       Скромный эскорт из нескольких егерей и браавосийцев в штатском тоже не жаловался.       — Мы беседовали о нашей кузине, — поведал Джон. Он полулежал, закинув ноги на скамью, подошвами к проходу.       В редкие мгновения, когда принцы не мерились болтами, они обсуждали общих неприятелей.       — Знаю: вы те ещё сплетницы, — сказала Арья, и братья Таргариены переглянулись.       Лес по левому борту иногда расступался, и на мелководье у берега озера чернели валуны — единственные купальщики поздней осени. Санса в детстве обожала взбираться на такие камни. Арья же, естественно, каждый раз стремилась незаметно подкрасться и столкнуть её в воду.       Как много крови и нефти утекло с тех пор. Хотелось ускорить паровоз и дать задний ход одновременно. Больше никогда не видеть сестру и лично набрасывать уголь в топку, чтобы доехать поскорее. Не знать о Сансе ничего и выяснить каждую мелочь. Братья как назло замолчали, хотя Арье было чертовски важно послушать какие-нибудь сплетни.       Настроение утопло на дне: даже пустые багажные полки напоминали перевёрнутые крышки гробов, а болтавшиеся под потолком вагона ременные поручни — подготовленные для висельников петли. Сгенерированная озером низкая инверсионка расползалась по небу, как грязные солдатские обмотки.       Будто бы отгадав её невысказанные пожелания, Джон заговорил:       — Годы управления родительскими активами под бдительным ланнистеровским оком сделали Сансу той ещё злобной стервой... А теперь и война вдобавок. Спорим, дорогая кузина будет разыгрывать из себя защитницу Севера и мать четырём миллионам? Она поджидает на станции Лонг-Лейк-Сити, где летняя резиденция Старков.       Не только летняя, вспомнила Арья. Они почти окончательно перебрались в новый дом из Винтерфелла за пару лет до войны. Отец говорил, что жить в старом замке дорого и непрактично, а под Лонг-Лейк-Сити есть всё: и озеро, и горы, и живописные леса, и свежепостроенная железная дорога, по которой он сможет быстро добираться на работу в столицу.       Джон продолжал:       — Если вам это интересно — я видел Сансу на последних Зимних играх, полтора года назад. Она повесила мне на шею медаль за лыжную гонку, и, думается, не обошлось без обоюдного узнавания.       — Всего лишь бронзовую, — не преминул добавить Эйгон и скрестил руки на груди. Арье нравилось, когда он делал так — особенно в полушубке, благодаря которому плечи казались мохначе и шире.       — Ты бы и в первую сотню не попал, — заверил Джон. — Отстал бы от пелотона и финишировал с разодранными медведем штанишками, как это обычно случается с южными джентльменами.       — А её коротышка Ланнистер? Он здесь? — Арья поспешила зарубить спор на корню и направить разговор в нужное русло.       — Коротышка уехал в Королевскую Гавань четыре дня назад. Полагаю, он и является соавтором перемирия...       — Откуда тебе известно, куда уехал коротышка? — перебил его Эйгон.       — Я знаю всё, братец, — в словах Джона было столько небрежной осведомлённости, что Арья почти смогла ощутить себя в штаб-квартире внешней разведки Браавоса, а не в обшарпанном вагоне пригородного поезда. — Моей агентурной сети на Севере позавидует любая спецслужба.       «Ты просто узнал об этом от Игритт, которая подслушала разговор браавосийских советников Манса», — могла бы сказать Арья, но не стала. Пусть Эгг немного позавидует несуществующей агентурной сети брата.       Джон окончательно вошёл в образ гения стратегического анализа: засунул в рот трубку и соединил кончики пальцев.       — Уж всяко не за подкреплением Ланнистер уехал, — рассуждал он. — Нынче Королевская Гавань не может дать Сансе ничего, кроме моральной поддержки. Правительственные войска — как взмыленная пожарная команда: новый очаг мятежа разгорается раньше, чем успевают потушить предыдущий. Пока лоялисты пытались ликвидировать Шахтёрскую Республику Кастамере, революционеры захватили Ланниспорт и сожгли Кастерли-Рок. Умора!       Арья слышала, что столичные профсоюзы запланировали всеобщую стачку на следующей неделе... Да, Вольная Республика выбрала удачное время для атаки — Ланнистерам теперь не до северного фронта. Придётся Сансе защищать владения самостоятельно.       — «Лонг-Лейк-Сити», — прочитал Эйгон. Он посматривал в окно с наибольшим интересом, ведь Арья и Джон видели эти места не раз. — Та самая?       Локомотив пыхтел паром, притормаживая.       — Та самая, ваше высочество. — Тихо Несторис продвигался мимо них, не дожидаясь полной остановки. — Ждать оркестр и ковровую дорожку не приходится.       — Ничего страшного, я привык к северному гостеприимству, — отозвался ему в спину Эйгон.       Воткнув край шляпы в стекло, Арья мысленно прогоняла не в меру длинное здание вокзала, а потом ещё и навес от непогоды. Сначала она увидела три автомобиля, а следом — дюжину людей в привычно одинаковой серой форме. Ещё одна фигура восседала на коне. Несложно догадаться, кто.       Сестра была похожа на идеализированный памятник самой себе: тёмно-рыжие волосы, тёмно-рыжий конь, в окружении всех своих лейтенантов и полковников. И последние рыжие деревья — такая же неотъемлемая составляющая фона, как и люди. В любой ситуации Санса оставалась непревзойдённым мастером красивых композиций.       Вагон совершенно опустел, и только Арья никак не могла отлепить задницу от скамьи. Проверила на всякий случай, не спрятались ли где журналисты, и незаметная, как призрак, выскользнула наружу в тот момент, когда Санса говорила:       — ...ты настоящий принц, кузен: убиваешь подданных и разрушаешь свою страну.       — Да, всё это делаю я, — подтвердил Джон.       Лицо сестры оставалось образцово бесстрастным. Она одевалась в нечто серое, псевдовоенное и приталенное; умудрялась выглядеть модной, но не пошлой. В этом была вся Санса.       — И как, нравится тебе быть браавосийской пехотой?       Джон небрежно взмахнул зажатой в ладони трубкой.       — Я сам себе пехота, кузина, и сам прокладываю дорогу на Королевскую Гавань. Если ты принесёшь мне присягу, мы сможем избежать новых жертв и разрушений.       Чуть поодаль стоял, не вмешиваясь в разговор, живой дядя Бенджен.       — ...Мой брат шутит. На самом деле, наследный принц Вестероса — я. — Эйгон положил руку Джону на плечо, выдвигаясь вперёд.       Взгляд Сансы сместился на Эгга, и Арья не смогла не отметить, как стильно сочетаются её голубые глаза и светлая меховая шапка с металлической кокардой в виде волчьей головы. Настоящая кукольная пара из книжек для маленьких девочек — белокурый принц и рыжая принцесса. Сестра и Эгг были слишком хороши для того, чтобы сосуществовать в реальности.       Видно, Санса пришла к тем же выводам, потому что сказала лишь:       — Ну, хотя бы так.       А затем слезла с коня и вручила поводья поджидавшему справа лейтенантишке.       — Это перемирие мне навязала Королевская Гавань, — произнесла она, тыча снятой кожаной перчаткой в сторону Джона. — Будь на то моя воля, я бы выкинула всех твоих одичалых обратно за Стену.       Джон саркастично скривил свободный от мундштука угол рта.       Папина красавица и мамина умница сильно изменилась. Правильное произношение обогатилось стервозными нотками, да и лицо стало непривычно хищным, каким-то совсем взрослым. Если Арья стукнет её сейчас, сестра вряд ли побежит жаловаться, как в детстве. Тут Арья окончательно и бесповоротно поняла: ей нравится такая Санса.       Скажи кто-нибудь десять лет назад, что однажды она будет скучать по идеально-бесючей сестре, Арья бы плюнула в того лгуна. Что же, пришло время изловчиться и плюнуть в саму себя. Их встреча чем-то напомнила рандеву Рейгара и Визериса, причём в роли фрика из Браавоса выступала Арья.       А Санса — новая и прежняя одновременно — обняла Арью и шепнула так, чтобы слышали только они вдвоём:       — Я очень соскучилась.       Это и было настоящим возвращением домой.