Lose the Beard

— Абсурд! Как главы двух орденов могут жениться друг на друге?! — В ордене Цзян нет никого с прямой родословной, но у нас есть Ванцзи. Если дядя настаивает на том, что главы двух орденов не могут пожениться, я завтра же откажусь от своей роли в пользу Ванцзи, а Господин Вэй будет супругом главы клана Гусу Лань. Образ уверенных шагов Цзян Чэна и Лань Сичэня, когда они выходили из банкетного зала, вспыхнул в памяти Лань Цижэня. Отпустив гостей и вежливо откланившись в свои покои, Цижэнь бесцеремонно рухнул на пол, прислонившись спиной к двери, чтобы никто не вошел. Подобно роману Ванцзи и Вэй У Сяня, отношения Сичэня и Цзян Чэна развивались прямо у него под носом. Конечно же путь Лань Хуаня будет еще более трудным, чем у Лань Ванцзи, ведь жениться на известном старейшине гораздо легче, чем на главе ордена. Политическая борьба из-за событий сегодняшнего дня, определённо, вызовет шум в культивационном мире, который Лань Цижэнь едва мог понять.Только вчера они были маленькими детьми, а уже выросли во взрослых мужчин, которые готовы отбросить все свои обязанности, чтобы быть с любимым. — Какой ужасный день рождения, — измученный Лань Цижэнь поднес руку ко рту и закашлял, не обращая внимания на капли крови, пачкающие его белоснежную одежду. Зрение затуманилось от слез отчаяния, которые грозились вот-вот пролиться из глаз. На одно ужасное мгновение кровавое пятно на одежде превратилось в солнечный герб и простодушно улыбающиеся лицо, которое постоянно преследовало его во снах. — Лань Цижень, ты возьмешь меня за руку и последуешь за мной прочь от этого безумия, отбросив свою фамилию Лань и никогда не возвращаться? — Это небесная кара? — он тихо иронически усмехнулся — Вэнь Жохань, это то, что ты желал? Этого я хотел для себя, но так и не смог? — А ты хотел этого? — едва слышный голос раздался из-за двери, отвечая на вопрос Лань Цижэня. Цижэнь резко повернул голову, вскочил на ноги и толкнул дверь так быстро, что забыл о своем жалком состоянии. Сам он привык кашлять кровью в моменты гнева или стресса, но для проходящего мимо ученика, видя, как невозмутимый Лань Цижэнь распахивает дверь своей спальни весь в крови, должно быть, было зрелище, достойное внимания. Никто не должен слышать, как он произносит это имя вслух, чего бы это ему ни стоило. — Кто тут ходит? — крикнул он. Никто не должен знать. Никто. Даже самому Лань Цижэню нельзя было совершать ошибку. Солнечный свет ослепил его, когда он распахнул двери, а после почувствовал, как падает в приветливые объятия тьмы. Когда Лань Цижэнь открыл глаза, он увидел встревоженное лицо Лань Сычжуя. — Господин, мы беспокоимся уже два дня, — облегченно вздохнул Сычжуй. — Должно быть, это было неподобающе… — слабо произнес Лань Цижэнь. Во рту и горле остался привкус крови и он слегка нахмурился. Независимо от того, сколько раз это происходило, он никогда не мог нормализовать последствия рвоты кровью. — … Меня не было на месте, когда это произошло, господин. — мягко сказал Сычжуй — Несколько новых учеников видели, как вы выскочили из своей комнаты, весь в крови и рухнули в коридор. — Там был….кто-нибудь еще? — Нет, господин. — Хорошо, — настала очередь Лань Циженя облегченно вздохнуть. Если тот голос был плодом его воображения, значит все хорошо. Он бросил взгляд на последнего оставшегося ребенка клана Вэнь, который не знал, что он знает о его прошлом. — Сычжуй, ты думаешь, я ошибся? Озадаченный Лань Юань покачал головой и приписал странные вопросы Лань Цижэня его выздоровлению. Он жестом приказал слугам принести лекарство и сел у его постели. — Ошибались в чем, господин? — ….был ли я неправ, выступая против Ванцзи и Сичэня? Их пути отныне будут трудными — их судьбы далеки от идеала. Разве я ошибался, желая лучшего для своих племянников? — вполголоса пробормотал Лань Цижень. Но истинный вопрос тяжестью лежал на его сердце. «Разве я был не прав, решив уйти от Вэнь Жоханя, вместо того чтобы быть с ним, как сделали мои племянники? — Если разрешите быть прямолинейным, Господин — Сычжуй склонил голову, извиняясь за свои следующие слова, — я верю, что судьбу нельзя обойти. Это причина, по которой её называют судьбоносной… Хангуан-Цзюнь был отделен от учителя Вэя жизнью и смертью, но они вместе несмотря ни на что. Я… завидую Цзэу-Цзюню и главе ордена Цзян за то, что у них есть мужество быть друг с другом. Я уверен, что они не закончат трагедией. — Конечно, ты так говоришь, — вздохнул Цижэнь, покачав головой — Ты молод и наивен, но жизнь не так добра к влюбленным, как в поэзии. Что, если я сделаю тебя главой ордена? Ты смог бы по-прежнему придерживаться тех же взглядов? Обычно спокойный и вежливый Лань Сычжуй встал с таким испугом, что глаза Цижэня немного расширились и он кашлянул сказал: — Сядь - это неприлично. — Г-господин, вы не должны шутить о таких вещах! — Сычжуй с трудом удерживал свое дыхание ровным. Он не знал, что хуже для него, как для главы Ордена… быть потомком Вэнь или влюбленным в Цзинь Лина. — Я не шучу, — спокойно ответил Лань Цижень, — тебе будет полезно понаблюдать за Сичэнем в течение нескольких лет и узнать больше о его обязанностях. У клана Лань нет прямых наследников. Партнеры Сичэня и Ванцзи мужчины, а сам я не женат. Если однажды ни один из них не сможет занять должность главы, мой выбор падет на тебя, Сычжуй. Цижэня прервал стук в дверь, когда мир Лань Сычжуя рухнул. — Л-лекарства здесь, — пробормотал он, заикаясь, — Я…Я сейчас же уйду, Господин. Сычжуй поспешил к двери, чтобы побыстрее сбежать от Лань Цижэня. Ученик из медицинской группы Ордена Лань, с простой налобной лентой, держал голову низко, неся поднос с двумя чашами, в одной из которых было лекарство, а в другой отвар. Несмотря на волнение, все чувства Лань Сычжуя все еще были активны. Он заметил отсутствие пара и спросил: — Почему лекарство не горячее? — Это новое лекарство от внутренних травм, предназначенное для приема в теплом виде, — спокойно ответил молодой человек. — А как насчет отвара? — продолжил Сычжуй, — Нельзя оправдываться за то, что не справился с заданием. Лань Цижэню понравилась мысль о том, что лекарство и отвар тёплые. Обычно он хорошо скрывал свою детскую нелюбовь к горячей пище, но во время болезни ничто не могло принести большего облегчения, чем отсутствие необходимости притворяться. — Вэнь (1)- Одновременно ученик-медик со звоном уронил поднос на пол, а Лань Сычжуй ударился лбом об открытую дверь. «…….» — Цижэнь нахмурился. Сычжуй уже был взволнован, но у ученика-медика не должно было быть причин так странно реагировать на простое упоминание «Вэнь» или «горячий». «Этот ученик знает о Вэнь Юане что-то, чего не должен знать?» — подумал Цижэнь. Он решил, что будет гораздо безопаснее не быть подозрительным, чем сожалеть и наблюдал за учеником, который отчаянно пытался вытереть пол. — Подними голову, — приказал Лань Цижэнь. Орден Гусу Лань хоть и не основал я на физических качествах, но имел тенденцию принимать учеников только с чертами выше среднего. Этот ученик не был исключением. Несмотря на то, что он проигрывал таким, как Лань Ванцзи и Лань Сичэню, но все же у него были красивые черты лица и большие глаза(на вид ему было около двадцати пяти). Однако под совершенно чужим лицом скрывалась душа человека, которого он когда — то так близко знал — умершего главы ордена Цишань Вэнь, Вэнь Жоханя. — Как тебя зовут? — Лин…. Шень — ответил Вэнь Жохань дрожащим голосом, — вежливое имя… Сюйин. «Эту фразу он репетировал в течение 13 лет, каждый день молясь богам, что ему никогда не придётся его использовать. [2]» — Какие ироглифы? — Нефритовый звук, господин — тихо сказал Вэнь Жохань. — Как давно ты ученик Ордена Лань? — 13 лет, господин. 13 лет идеально вписались бы в временные рамки, когда А-Юаня, Ванцзи принес из могильных курганов — этот человек, возможно, знал что-то, чего не должен знать. — Сычжуй, оставь нас — приказал Лань Цижэнь и тот с радостью подчинился, быстро захлопнув за собой дверь. Оставшись наедине с перепуганным учеником, который не смотрел ему в глаза, Лань Цижэнь начал обдумывать варианты. Прямой вопрос о том, знает ли он историю Лань Сычжуя, вызовет подозрения и он солжет, поэтому решением Цижэня было сначала завоевать его доверие. — Звук нефрита, как в тишине? -не в состоянии придумать подходящую тему для беседы, решил спросить про имя — Увлекательный выбор вежливого имени, учитывая, что твое имя - это инструмент. Вэнь Жохань уперся взглядом в пол, боясь, что встреча с взглядом Цижэня выдаст его идеальную игру. — Молчание иногда гораздо лучше. Впечатленный пониманием Лин Сюйина, Лань Цижэнь кивнул. — Вдохновляющее озарение для молодого человека. Разве ты не хочешь сделать себе имя в мире культивации? Капли пота появились на лбу Вэнь Жоханя, пока он пытался составить нормальные предложения, так как долго прятался на виду. Заставив свое лицо вернуть спокойствие, он ответил: — Я… Я предпочитаю молча защищать важных для меня людей, именно поэтому и занимаюсь целительством. — У тебя даже в таком возрасте есть кто-то, кого ты хочешь защитить? — Циженю начинал нравиться этот спокойный человек. — Однажды я своим воспитанием причинил кое - кому боль. Я не думаю, что слишком поздно осознать свою ошибку и исправить ее, насколько это возможно, — признался Вэнь Жохань забывчивому Лань Цижэню. Сердце обливалось кровью от осознания того, что его слова не произвели должного эффекта, а руки кровоточили от ногтей, впившихся в ладони. «Я просто хотел охранять и присматривать за тобой до конца твоих дней. Готовить тёплые лекарства, а уж потом последовать за тобой в могилу. Зачем я пришёл в твою спальню и заставляю себя страдать? Лань Цижэнь, ты знаешь, что это я? Знаешь ли ты, как хочется прикоснуться к тебе, но при этом не дать знать о себе?» Без ведома Вэнь Жоханя, сердечные струны Лань Цижэня задрожали от его слов по другой причине. — А что, если… уже слишком поздно? — спросил Лань Цижэнь, скорее обращаясь самому себе. Он криво усмехнулся про себя. Зачем задавать вопросы, которые они не понимают? Что Лин Сюйинь мог понять о моих решениях, о том, как загнать Вэнь Жоханя в преисподнюю? Вэнь Жохань украдкой взглянул на Лань Цижэня, но тут же встретился с его напряженным взглядом. — Еще не поздно, — произнес он, словно одержимый, — только не для меня. Цижэнь печально улыбнулся, прежде чем закрыть глаза и погрузиться в беспокойный сон: — Это хорошо, но для меня уже слишком поздно. «Я много раз упускал вторые шансы и теперь могу только мечтать о них.»