Кто сказал, что альфе нельзя любить альфу?

– А ты помнишь, как мы познакомились? – Джисон лежит на полу в ворохе пледов и подушек, мечтательно пялясь в потолок, на который домашний планетарий проецирует ночное небо. – Прости-и, я же уже сто раз извинялся за своё поведение, – свисающий вниз головой с кровати Минхо тоже залипает на созвездия вверху, внимательно слушает всё, что ему рассказывают, и участливо даёт ответы на все задаваемые вопросы. – Да я не к этому совсем, да и извинения твои я давно уже принял, можешь не повторять больше. Я вообще о том, как иногда забавно случается. – Тут ты прав, конечно, но мне всё ещё стыдно... Да и рисунки твои мне понравились на самом деле, они выглядели неплохо. – Знаю-знаю. Я тебе, кстати, ещё пару вариантов эскиза набросал, посмотришь? Сон лениво тянется к рюкзаку, который валяется где-то в районе стола, но из-за почти кромешной темноты, что уютно окутала комнату, приходится включить настольную лампу, из-за чего оба парня невольно щурят глаза. Младший всё-такие успешно обнаруживает искомое и гордо протягивает найденный блокнот старшему. – Надеюсь, ты понимаешь, что я говорил все те вещи только для того, чтобы задеть тебя? Это действительно шедевры, – Хо сползает на пол и садится рядом с Ханом. – Я не хочу ничего выбирать, может, лучше набить сразу всё? Но, если честно, эти котята милые? – Правда? – крайне воодушевленно откликается младший. – Это мы с тобой! Смотри, у этого даже пятнышко там, где твой шрам.       Вот уже пара месяцев, как альфы съехались. Джисон переехал под предлогом того, что так будет удобнее, к тому же можно будет сэкономить деньги и время, ведь ночевали они вместе чуть ли не каждый день. Подобные вечера с залипанием в потолок не редкость: дух романтики ещё жив в их отношениях. Может их повседневность и стала более размеренной, но всё же не даёт духу быта поглотить их. На кухне стоит букет любимых цветов и всё ещё витает аромат совместно приготовленного ужина. Вот-вот в коллекцию совместно проведенных праздников – Рождеству и Новому году – прибавится ещё один. Жалеет ли Сон о том, что не выбрал свою истинную пару? Ни разу. Сокрушается ли Хо о том, что так и не решился полностью продолжить отцовское дело? Ни капли. Парни всё так же ходят трижды в неделю в студию, участвуют в конкурсах, иногда выигрывают призовые, иногда уходят с новыми эмоциями и пониманием, что им есть куда стремиться и над чем работать. Во всяком случае, суть всех их занятий не в очередной поздравительной бумажке или чисто символической сумме денег. Всё это делается исключительно ради собственного удовольствия и желания показать свои труды, свою историю миру. Вся команда, с которой занимается Ли, радушно приняла Джисона в свои ряды. На общих тренировках, правда, пара появляется не так уж и часто, занятия вдвоём им всё же больше по душе, однако на все мероприятия и посиделки их приглашают в обязательном порядке. Даже вечно недовольный Сынмин сменил гнев на милость, стал не таким колючим, более спокойным и… счастливым. Да и Чан наконец-то занял своё законное место любящего и вместе с тем любимого человека. – А, может, нам парные татуировки набить? Как Лия с Рю, – мечтательно предлагает младший. – Ты иголок как огня боишься, какая тебе татуировка? – Ой, точно, а я и забыл. К слову, дамы тоже не сожалеют о своих принятых решениях. Хоть их отношения и развивались не так стремительно, а путь от друзей к возлюбленным занял не один месяц, в конечном счёте всё пришло к счастливому результату, в котором девушки гордо называют друг друга в шутку “моя женушка”. Не для всех их признание об отношениях стало чем-то неожиданным, но радовался за них каждый. На одну из чисто символических годовщин именно Джису внезапно предложила парные надписи. На вопросы окружающих о значении слышалось лишь грозное “не твоего ума дела” от Рюджин и примирительное “это очень важно для нас” от Лии. Поэтому латынь на предплечьях так и остаётся загадкой для посторонних. – Могу попробовать, – очень неуверенно начинает Хо, – хной тебе нарисовать… Только ты ж знаешь, какой художник из меня... – Конечно, хочу! – младший с большим энтузиазмом откликается на подобное предложение. – Я даже знаю, где можно её купить! – Хорошо, тогда после сеанса сходим за ней. Настольная лампа гаснет, блокнот откладывается куда-то в сторону, а над головами вид ночного небосвода меняется на изображение Млечного пути. Далёкие звезды сотнями тысяч расползаются по импровизированному небу, сменяясь необычайной красоты узорами из россыпи космической пыли. Калейдоскопа из десятков манящих оттенков раскрасил обычно такой скучный белый потолок. Хан словно завороженный наблюдает за этими переменами, рассматривая каждую новопоявившуюся звездочку. Затянувшееся, но столь уютное молчание первым прерывает он же: – А хочешь, мы переедем? – Куда это ты уже собрался? – Не знаю, – задумчиво тянет младший, – может куда-то в другую страну? Сон отрывает взгляда от кружащихся над головой созвездий и внимательно осматривает профиль рядом лежащего. В нем, кажется, идеально всё, а в глазах и правда отражается целая вселенная. Минхо поворачивает голову на бок и в ответ смотрит в упор. – Английский ты учишь из-под палки, да и только из-за наставлений Чанни-хёна, я ничего кроме родного языка не знаю, куда мы с тобой поедем? – Может тогда купим домик у моря и будем там жить? – А где мы возьмём столько денег, чтобы купить его? – Ты совершенно не оставляешь места для полёта моей фантазии, хён, – наигранно обижается Джисон и снова переводит взгляд на потолок. – Может я просто хочу помечтать? Может мне тот переезд и не нужен совсем, а я лишь хочу знать, что ты всегда меня поддержишь? – Тогда, конечно, хорошо, поедем, полетим, если очень хочешь, можно даже вплавь. И дом купим, и животных заведем. Котика, а лучше два, а ещё лучше сразу три. И щенка обязательно, как ты и хотел. Как тебе кандидатура Европы? Там хорошо.       Ожесточённая сорокаминутная баталия на тему их “будущего” места жительства заканчивается единогласным решением больше никогда не начинать этот разговор. Хан искренне был убеждён, что своё счастье они обязательно нашли бы где-то в Японии или Китае, в то время как Ли утверждал, что если уж и переезжать, то менять всё кардинально, а, значит, ехать куда-нибудь в США или Австралию. Домашнее подобие обсерватории уже по третьему кругу крутит одно и то же, но какая вообще разница, если на её проекции уже никто не обращает никакого внимания. Джисон лежит на плече Минхо, всё так же на полу, окруженный пледами и подушками и сквозь дрёму слушает о том, как бы старший назвал чисто гипотетических котов. Клички, конечно, Сону кажутся смешными и странными, и будь его воля, он бы придумал совсем другие, но ни сил, ни желания разворачивать ещё одну идейную битву нет от слова совершенно. – О, с Днем святого Валентина, Джисон-и, – тихо шепчет Хо, глядя на загоревшийся из-за очередного уведомления экран телефона. – И тебя, – прежде, чем окончательно заснуть, отвечает Хан. – Я, блять, такой хуйнёй заниматься не планирую, даже не мечтай. – А вот и будешь! Ты мне давненько кое-что должен. Считай, что это подарок мне в честь Дня всех влюблённых. Отрицание. Остротой взгляда Минхо можно порезаться, тем не менее Джисон не планирует отступать ни на шаг. Младший смело смотрит прямо в глаза, демонстрируя превосходство и абсолютное отсутствие желания отказываться от своих намерений. Уголок его губ слегка приподнимается, и он продолжает: – Месяца так с два назад мы играли в правду или действие, помнишь? – Хан поднимается со своего места и подходит вплотную, – И там я загадал тебе желание: пробыть моим рабом выходные. Мы оба об этом благополучно забыли, поэтому всё автоматически отложилось до лучших времен. Какая радость, что они настали.       Сон приподнимает двумя пальцами Ли за подбородок, чтобы установить прямой зрительный контакт. Сейчас ему как никогда необходимо хотя бы немного потупить волю старшего. Тот кипит от гнева. – Так что тебе придётся. С сегодняшнего дня ты в моем подчинении на двое суток. Даю тебе пять минут, чтобы смириться со своей участью, и прийти ко мне. Сон нарочито стремительно уменьшает между ними расстояние, дабы оставить поцелуй на таких желанных губах, но в последний момент останавливается, и выходит из комнаты. Хо стоит как окаченный холодной водой. Ему нечем возразить, он помнит об этом уговоре и понимает, что играет младший по правилам. – Почему я, ну почему именно я? – шепчет он себе под нос, едва ли не хныча. Торг. Его, конечно же, никто не принуждает. Если он скажет Джисону прямо, что не хочет, то весь этот спектакль закончится моментально, а данная тема больше не поднимется. Проблема тут в другом. С одной стороны он ощущает некое подобие предвкушения перед чем-то новым, ведь подобного опыта у него прежде не было, а с другой... Откровенно говоря безумно неловко, и это всё как-то выше сил. Ситуация будто окунает его в вязкую депрессию, он чувствует себя голым и уязвимым. Парень смотрит на лежащую на диване вещь как на врага народа, предавшего в одночасье всю страну. Про такое обычно говорят “и хочется, и колется”. «Как же это смущает, сука». Глубокий вдох, медленный выдох, принятие. Спустя несколько минут, пары десятков матов в сочетании с другими изощрёнными ругательствами и цепочки хитрых махинаций Минхо “готов”. Прежде, чем идти к Сону, он заворачивает в ванну, дабы осмотреть себя в зеркало. На его подтянутом теле, в целом, всё смотрится хорошо, так что даже это не смогло испортить его внешний вид. Ли громко вздыхает и напоследок закатывает глаза. Где-то внутри теплится надежда на то, что в порыве страсти юноша быстро избавиться от своего бремя. Он просто ещё не знает, насколько сильно ошибается. Как только парень показывается из-за дверного косяка спальной комнаты, то сразу же слышится довольное, протяжное “Ууу” Джисона. – Иди ко мне. – Терпеть это ненавижу, – выплёвывает Минхо, но к кровати всё же подходит. Хан садит его на себя и целует в шею. – Тебе очень идёт, ты в курсе? – С каких это пор я нанимался тебе в домработницы? – Не стоит быть таким негативным, я же знаю, что тебе самому нравится. Старший недовольно поджимает губы и отводит взгляд куда-то в сторону. Сон прав, костюм горничной сидит на нём прекрасно, подчёркивает его талию, а то и дело вечно задирающаяся короткая юбка отлично демонстрирует стройные накачанные ноги. Единственное, что доставляет неудобство, так это чулки, которые резинкой неприятно давят, но наивные ожидания того, что Джисон избавит его от этих оков, всё ещё немного воодушевляют. Ли ёрзает на бёдрах у младшего, уверенно располагая руки на его плечах, но голову при этом отворачивает, якобы всем своим видом активно показывает собственное недовольство сложившейся ситуацией. Для полного погружения в образ огорчённого, оскорблённого и униженного он даже на лице пытается отражать всё своё негодование: брови нахмурены и сведены к переносице, а губы поджаты в тонкую линию. Хан кладёт ладонь старшему на поясницу, молча наблюдая за посредственной игрой. Не то, чтобы его возлюбленный плохо лжет, просто отсутствие нижнего белья под вечноподлетающей юбкой предельно ясно обрисовывает ситуацию. Сон наклоняет голову и заглядывает прямо в глаза. – Настолько не нравится? Малыш, но ты же знаешь, что должен мне желание, а потом ругайся сколько хочешь, ладно? Он медленно и нежно касается губами уголка рта, берёт пальцами за подбородок, поворачивает к себе лицом и углубляет поцелуй. Хо молчит и бездействует, но не отстраняется и не сопротивляется. Джисон неспешно распаляет внутри партнёра желание. Младшему ни к чему то, что доставит удовольствие лишь ему одному. Ставки повышаются, и вот рука младшего скользит немного ниже поясницы, останавливаясь прямо на ягодице, при этом слегка её сжимая. И снова пауза. Следующий ход должен сделать уже Минхо, дабы точно было понятно, что в продолжении заинтересованы оба. Да, они целуются, да, у обоих явно стоит, однако было совершенно слишком много ошибок, чтобы сейчас не подумать трижды перед началом каких либо действий. Но ничего не происходит. Хо не делает никаких шагов навстречу. Он просто подстраивается под движения Сона и пытается быть удобным. Непорядок. Джисон прерывает поцелуй и немного отстраняется, заглядывая в бесконечно глубокие тёмные глаза. Он не говорит ни слова, просто смотрит со всей любовью, что есть внутри него, и видит такой же наполненный чувством взгляд напротив. Ли не выдерживает такого напряжения и подается вперед, при этом заваливая их обоих на кровать. Разрешение получено, а, значит, можно действовать. Томный запах карамели, но уже вперемешку с кофе вмиг заполняют всю комнату, и если раньше от такого сочетания болела голова, а живот хватали неприятные спазмы, то сейчас его хочется вдыхать полными лёгкими, запоминать каждую его нотку. Феромон старшего поначалу казался очень резким и тяжёлым, однако со временем стал приятным, даже пьянящим. Сладость младшего первое время была тошнотворной и даже удушающей, но сейчас же для Минхо она манящая, одуряющая. Ли залезает ладонью под футболку лежащего на спине Хана и осторожно оглаживает торс. Пока никаких попыток снять одежду не предпринимается, лишь прямой контакт кожи к коже. Старший неспеша разрывает поцелуй, растягивая тонкую нить слюны между их губами, отстраняется и смотрит прямо в глаза партнёру. Он поддевает ткань и убирает её повыше, дабы не мешалась, затем опускается ниже, оставляя дорожку из следов на теле, прикасается к каждому чувствительному участку. Джисон же приподнимается на локтях и просто молча наблюдает. Хо доходит до резинки домашних спортивных штанов, но под неё не лезет, не спешит; он останавливается и обращает свои красивые глаза на Сона, будто в ожидании дальнейших указаний. – Если ты хочешь… Минхо не отвечает, а лишь безмолвно спускает одежду, оставляя только бельё. Ткань по контуру облегала почти полностью вставший член, сразу давая полное представление о степени возбуждения. Хо аккуратно кладёт ладонь сверху, немного сжимая орган в руке, и слегка массирует его. Хан издаёт протяжный выдох от удовольствия. Джисон двигается ближе к краю кровати, облокачиваясь уже на прямые руки, и предлагает Минхо сползти на пол. И кто он такой, чтобы ослушаться? Юноша располагается на полу, аккуратно расправляя свою юбку и подгибая под себя ноги, дабы ему точно понравилось. В голове невольно в ускоренной перемотке воспроизводятся гигабайты просмотренной информации подобного жанра, но это нисколько не придаёт уверенности в собственных силах. Хо аккуратно придвигается ближе и медленно, невесомо целует прямо сквозь тонкую ткань по всей длине. Руками поглаживает бёдра, губами легко касается белья, оставляет небольшие влажные пятна, опаляет горячим дыханием открытые участки кожи. Пальцами он осторожно забирается под резинку, неуверенно касаясь члена, и приспускает трусы зубами, стягивая их вниз. Недолго раздумывая юноша решает действовать без лишних колебаний и обхватывает сразу всю головку ртом, прикасается внутри к ней разгорячённым языком. Джисон не ожидал такого стремительного развития событий и это понятно по внезапному громкому вдоху. Он не рассчитывал на что-то сверхъестественное от своего не сильно опытного возлюбленного, однако такое начало парню уже определённо нравится. Ли очень волнуется и это видно, но Хан не знает как ему можно придать уверенности в собственных действиях, не смутив и не напугав. Потому из всех возможных вариантов он выбирает наиболее безопасный: альфа нежно кладёт ладонь на затылок, немного сжимая волосы между пальцев, и на очередную попытку заглотить член чуть больше, чем на половину, откидывает голову назад и издает полустон. Ещё одним приятным бонусом к смелости становится факт того, что Минхо даже нет необходимости подсказывать, направлять или задавать темп. Старший развратно и размашисто проводит языком от самого основания вверх до головки, при этом открыто и не моргая смотрит точно в глаза. Слюна вызывающе стекает с уголка его рта. В сочетании с предэякулятом и съедобной смазкой она даёт отличное скольжение, а, значит, и полную свободу действий. Хлюпающие звуки, мокрые поцелуи, откровенные, томные взгляды лишь сильнее заводят, а костюм придаёт положению ещё большей пикантности. Джисон уже откровенно стонет. Ли берёт глубже и случайно касается зубами у самого основания – младший бесстыже скулит. Когда же с губ альфы слетает шёпотом “я сейчас кончу”, старший окольцовывает начало и не даёт это сделать. Сон часто и загнанно дышит, умоляет прекратить, но парень не отступает. Он продлевает оргазм так долго, насколько вообще возможно, и лишь потом даёт сперме вылиться наружу. Джисон ложится на спину в жалких попытках отдышаться, но восстановить привычный ритм у него не получается от слова совсем. Однако и Хо пока не торопится подниматься, лишь окончательно спускает мешающее бельё и оставляет его на полу. Сознание возвращается к младшему в момент, когда он снова чувствует чужой горячий язык на своей коже. Парень приподнимает голову и наблюдает за тем, как его возлюбленный абсолютно беззастенчиво сглатывает, по всей видимости, уже последние капли эякулята. Он переводит взгляд и неприлично грязно облизывает губы, тыльной стороной ладони вытирая влажный подбородок. Теперь очередь Хана наблюдать картину, что точно навсегда отпечатается в его подсознании. Минхо неспешно приподнимается, поправляет немного сползшие чулки, одёргивает юбку и лишь после забирается на кровать. Ставит одно колено между ног младшего, а руками опирается на постель по бокам от его головы. Такой уверенный и гордый взгляд устремлённый сверху вниз заставляет дыхание сбиться ещё раз. Ли молчит, молчит и Хан. Однако в подобные моменты слова излишни. Сон, взяв альфу за шею рукой, притягивает его к себе в долгий, чувственный поцелуй. Ему не противно, хотя ощущать свой вкус на чужих устах несколько странно. Хо отстраняется первым. Губы старшего красные и опухшие, ободок с ушками съехал немного на бок, а в глазах будто океаном плещется чистая похоть и желание. Он смотрит долго, словно заново изучает лицо Джисона, а затем насмешливо произносит: – Ну что, я хорошо постарался? – дразняще, медленно, тягуче, словно карамель. Неприятная вибрация где-то в районе подушек рушит всю интимность сложившейся атмосферы. Джисон по началу игнорирует звонок, но позже всё-таки кидает беглый взгляд на экран. – Ох, прости, хён, – младший мгновенно хватает телефон и принимает вызов, после чего добавляет шёпотом, – это всего на пару секунд. Да? Да, здравствуйте. Ага. Когда? Стоп-стоп, можно ещё раз? Интересно до чёртиков. Но ни кто звонит, ни зачем Минхо неизвестно. Мимика Хана отображает всю чисто в теории возможную ему серьёзность и заинтересованность, что ещё больше распаляет любопытство. – Хён, у тебя есть планы начиная с пятницы и на всю следующую неделю? – Сон резко переключается с телефонного разговора на диалог в реальности. – Ээ, наверное, нет. Хотя я вроде собирался.. – Это может подождать? – Ну, в целом, да. – Да, да, нам подходит, – младший снова переключает своё внимание на звонок, – хорошо, спасибо большое. Да, спасибо ещё раз, я вам наберу немного позже, уточню. Ага, до свидания. Звонок завершён. Довольная улыбка и абсолютно счастливый взгляд моментально озаряет лицо юноши. Джисон хватает двумя ладонями Ли за щёки, наклоняется и крепко чмокает в губы. – Ух, я такую гадость учинил, тебе понравится! Неоглашённых Минхо вопросов стало ещё больше, ведь у него всё ещё ни единой мысли, что такого мог натворить его возлюбленный. Жаль, что голос его собеседника был слишком тихим, дабы его можно было разобрать. Организовал свидание? Но он обычно не спрашивает разрешения, а устраивает сюрпризы, неожиданно вытаскивая с индивидуальных тренировок или прерывая ленивые вечера с просмотрами дорам. – Сразу скажу, что звонил мне турагент. В пятницу у нас самолёт. Вот! – Хорошо, что ты всё объяснил, плохо, что я ничего не понял, но это, видимо, уже мои личные проблемы, – слегка неловко хихикает старший. – Умеешь ты, конечно, внезапно устраивать всякое. Какой самолёт? Куда? Зачем? – Так, давай я тебе всё по порядку, ладно? Пятница, 16:00, рейс Сеул-Сидней. Несколько дней, чтобы познакомиться с культурой и в общем со страной, после чего во вторник перелёт Канберра-Веллингтон. В Новой Зеландии у них будет несколько дней на посещение самых крупных городов и самых интересных природных достопримечательностей. “Эта страна как раз известная своими пляжами, побывать там и не насладиться этим раем будет просто преступлением!” – с полной уверенностью в правдивости слов агента процитировал их младший. После трёх дней пребывания в стране по планам у них последний, завершающий рывок – Веллингтон-Сингапур. – Ну туда мы, если честно, больше ради моего интереса, мне говорили, там очень высокий уровень жизни, а, соответственно, и комфорт получше, чем в Корее. Мы там тоже буквально на пару дней, чисто заглянуть-проверить! Вечером в субботу мы уже будем дома. Что скажешь? – у Джисона просто буря эмоций, он рассказывает быстро, волнительно, ни капли не скрывая своего восторга от предстоящей поездки. Юноша делает глубокий вдох и выдыхает, чтобы хоть немного усмирить свой пыл. – Ты вчера сказал, что нам, наверное, было бы хорошо жить где-то в той части света. И мне показалось, что тебе, как минимум, было бы интересно хотя бы раз там побывать. И, если помнишь, я тебе рассказывал, у меня есть знакомый, Феликс, он как раз спец по таким турам. Я утром ему написал, и он сразу откликнулся мне помочь. Сказал, что Австралия замечательная страна, а у тебя хороший вкус. А ещё.. – Если бы ты знал, как сильно я тебя люблю, – Ли прерывает Сона, но ему совершенно не стыдно, – ты бы расплакался, клянусь.       Джисон глупо улыбается от такого резкого не первого, но и далеко не последнего признания. Младший со всей возможной силой обнимает возлюбленного. Он не видит, как смущённо и абсолютно по-дурацки улыбается Хо, но это и не важно. Сожалеет ли кто-то из них обо всех принятых ранее решениях? Ничуть. Едва ли они стали бы хоть на сотую настолько же счастливыми порознь, как делают друг друга такими сейчас. И совсем уже нет разницы, как кто кому не нравился, как ссорились и как мучались: эта игра стоила свеч. – И я тебя люблю.