2/0 ДРИ
19 августа 2020 г. в 02:25
** 7 месяцев назад
После очередного передоза Артём твёрдо решил что-то менять в жизни, это дерьмо слишком захватила его жизнь. Уже кажется, что не собственное тело не разум тебе не принадлежит. Это сводило парня с ума и он только усиливал дозу. Музыка и творчество давно позабыты, так сложно просто вставать с кровати, хотя он и не спит. В последние месяцы заснуть стало очень сложно, Кулик просыпается почти каждый час и с трудом засыпает, выцепляя у своего организма жалкие 2-3 часа тревожного сна. Друзья давно бросили пытаться его выманить из дома, при встречи он молча лежал или был в таком состояние, что говорить было бессмысленно.
Артём был в отчаяние, выходил только за дозой. Героин стал его другом, товарищем, любовником, матерью и отцом, всем. И он ненавидел его. Все его естество хотело испарится и рука все время тянулась добавить полграмма или больше, а может связать удавку из простыни, но что то постоянно мешало, он терял контроль над собой и оставался живым.
В нем жило два Артема, и один спасал его от смерти, но он заставлял его делать что-то плохое. Героин будил его чаще и чаще. Каждый раз, каждый день был испытанием.
Иглой по вене напоследок и он платил за частную палату в какой-то крутой больнице. Его встречает женщина врач, Татьяна Ивановна, она что то спрашивает, но уже начало ломать и ее голос брюнет слышит через тысячи метров воды и бетона. Его не мучают долго, сразу забирают все шмотки, санитар помогает переодеться в здешние шмотки и ведёт в наркоманский вытрезвитель, как его позже прозвал сам Артем. Там нужно было пережить синдром отмены, ломку.
8-12 часов: в глаз стоят слёзы, нос забит. Все будто резко залилось и наполнилось непонятной жижей. Артём чувствует себя так мерзко: от всюду что-то льётся, это чихание. Подобное он ощущал когда в детстве болел простудой.
30-36 часов: начало трясти и морозить, жар охватил все тело, пот лился как бешенный. Он вонял и был таким мерзким, Артёму казалось, что с него выливается чёрная желчь. Было противно от себя. Кожа стала гусиной, мышцы все болели, хотя хоть какие-то физические нагрузки за последние пару месяцев, это 20 метров ходьбы. Но напряжение было ужасное. И чихания все также доставало.
40-48: мышцы только больше болели, иногда хватали судороги, сидеть на одном месте было невозможно. Артём ходил по комнате, лежал, катался, прыгал. Охватила депрессия.
3 сутки: боль. Просто боль. Постоянно рвало, диарея как старого деда. Теперь уж точно из него выходила вся желчь, все дерьмо, которое вбирал в себя организм, видимо так он отыгрывался за причинённые ему страдание. Это продержалось ещё 3 дня.
Ему кололи налоксон и богаин. Без этого ему сказали было бы очень тяжело. Куда хуже?
Потом его перевели в палату. Начались групповые собрания, так называемых «анонимных наркоманов». Ещё были личные встречи с психологом, Анной Фёдоровной, она ему казалась хорошей.
-Артём, когда ты начал принимать, что происходило в твоей жизни?
-Не могу вспомнить, год назад вроде.
-А почему ты пришёл? Я редко вижу тех кто приходит один, обычно приводят, а ты пришёл сам, это достойно уважение, и я очень уважаю тебя, Артём.
-Я просто начал сходить с ума, мне казалось, что есть два меня. Понимаете, я иногда просто забывал, что происходило час, два, день, даже пара дней. Мне говорили и я не мог поверить, что такое сделал. Я решил, что это станция конечная. Понимаете, как это страшно?
-Нет, Артём, я не смогу представить, но как именно происходили эти провалы в памяти? Ты напивался или принимал?
-Нет, знаете это было совершенно не такое, я знаю как это, когда не помнишь из-за наркоты или из-за выпивки. Я перестал управлять собой, телом и мозгом, я исчезал или будто бы меня просто запирали в комнате одного.
-Хорошо, как ты сейчас себя чувствуешь?
-В каком смысле?
-Во всех.
-Я плохо сплю и не хочу ничего делать, мне сложно вставать и даже дышать. Антидепрессанты немного помогают, но все равно плохо. Опять провалы в памяти. Мне очень плохо и я не знаю, как вообще говорю с вами.
Женщина посмотрела оценивающе. Она не смотрела пренебрежительно или насмешливо, в ее взгляде была надежда и вера, она переживала за него. Но нельзя было этого показывать, но Артём вообще не мог оценивать ее и ее взгляды, не до этого ему было.
-А почему говоришь? Ты можешь молчать.
-Это как то неприлично, да и вы мне нравитесь. Я представлял себе врачей психушки ужасными церберами. Но вы милая.
Она лишь улыбнулась.
Через пару сеансов Анна Фёдоровна сказала что у Артёма частичное диссоциативное расстройство идентичности, F448 в мкб-10. Это мало объясняло ситуацию для парня, проще говоря раздвоение личности. Это потрясло, и теперь у него был ещё один врач- психиатр.
**
-Ну да, даже не знаю, что сказать- Слава сидел напротив Артёма и хотел что-то спросить но не мог решится.
-Спрашивай
-А я щас с тобой говорю или с тобой 2, кто вообще главный, как это работает?
-Со мной- брюнет усмехнулся этому детскому интересу- я главный, но иногда просыпается второй я , когда мне страшно или я в опасности, сейчас это реже. Ты поймёшь если это будет тот, второй я.
Слава был и вправду заинтересован. Это так удивляло его, как в ком-то могло жить два человека, и они даже не знакомы. Они ещё немного поговорили и Михайлов ушёл на свою терапию в кабинет 58.
Примечания:
Вот так вот немного, но за то быстро.
Уважение тем, кто может написать 10, 20, 40 страниц за раз, я бы хотела так научится, но моя работоспособность теряется через 2 часа.
Ребят, я вижу, что эта работа не очень сильно зашла, но пока мне это интересно я буду писать (но если вам нравится, то дайте мне знать, всем авторам это очень нравится).
Очередное извинение за грамматику и весь этот ваш русский язык.