Выпил таблетки, ищите меня в Кащенко

Глеб стоял напротив палаты Фёдорова, ожидая когда же отворится эта чертова дверь. На протяжении 23 минут, это уж он знал точно, никаких движений не наблюдалось. Утром за завтраком новоприбывшего тоже не было. Парень считал, что его действия это всего лишь игра. Он любил соблазнять пациентов, врачей, санитаров, медсестр. Это будто бы подвигало его самооценку. Голубин знал, что многие за спинами считают его шлюхой, что говорят за спиной, мол он чуть ли не на трассе раньше стоял, что на веб-Каме работал, много разного. Это было смешно, забавно слушать как люди обсуждают тебя, им так интересно, так они все хотят узнать, напридумывать чего-либо, чтоб только не думать о своей жизни. А самое лучшее, что никто из них не знает правды, и не узнает ее, уж поверьте. Наконец-то дверь открылась и бритый мужчина показался в проходе. Он также уныло как и вчера смотрел вперёд пустыми большими глазами. -Подожди! Стой же! Глеб догоняет Мирона и хватает за плечо. Он немного задыхается. -Что ты опять хочешь? -Пойдём я тебе экскурсию проведу. Он опять посмотрел пусто, как на глупого надоедливого щенка, и отшвырнул руку парня от своего плеча. Мирон провернулся и продолжил идти дальше. Это очень задело парня, до глубину души. Почему этот лысый хрен позволяет себе так с ним обращаться? Федя сидел на лавочке вместе с Ирой и Славой. -Сегодня день, который войдёт в историю. -Почему это?- Слава улыбался накручивая на палец рыжие тусклые волосы -О мой милый друг, революция победила. Король Тот свержен ! Он такой мерзавец! -А почему ты сам его не убрал? Ты же творец?- девушка серьезно смотрела на собеседника, округляя свои глаза. -Ей, ну вот именно, что я творец, разве Бог вмешивается в наши разборки? Вот именно, что нет! А я тоже Бог там, ну в какой-то степени. Я не управляю их жизнями, я создал их, они свободны, я только лишь наблюдатель. -Ну ведь в этих всех революциях гибнут люди, вернее тоты , ты же можешь их спасти! Разве это не стоит твоего вмешательства?- Слава и вправду не мог себе это объяснить. Это наверное то что его глушило в детстве, почему же Бог не может просто помочь всем и остановить войны, болезни, диктаторов. Он ведь в состоянии. Федя мило улыбнулся, смотря на мальчика, он казался сейчас совсем маленьким с его этими нескрытыми эмоциями, выкидыванием рук и громкими возгласами непонимания. Ира сидела рядом и также улыбалась, смотрела на Михайлова и гладила его ногу. -Многие задаются этим вопросом, наверное все. Но Бог же просто творец, он создал и все. Если он будет останавливать войны, болезни и все остальное, это нечему нас не научит, к тому же мы сами причины этого. И я не о том, что это кара за грехи наши. Нет, это просто результат действий человечества. Люди слишком часто надеются на Бога во всем, просят и просят. Меня бы это утомляло, по правде говоря. Но как только что-то не так или «волшебная подмога» не пришла они сразу его винят. Это глупо. Надо самим решать свои проблемы. Что же это будет за мир, утопия. К тому же причинённая кем-то свыше, а не нами. Ты бы не хотел жить, когда можешь не отвечать за свои действия , когда кто то постоянно поправляет тебя. Уж поверь. Славик смотрел на Федю как на пророка. Это было по истине невероятный персонаж. Он будто бы познал все, и шиза у всех здесь, кроме него, будто этот парень видит то, что мы просто не в состояние. А Ира, она улыбалась и смотрела на разглагольствующего Приходова, ее улыбка была как у матери, такая ласковая и нежная. Нет, она все это понимала, она будто уже это знала и так, а Слава- маленький и глупенький ребёнок. После обеда парни решили посидеть у себя. Славик что то читал, а Глеб тупо пялился в потолок. -Ты там не сдох? -Ха. Я просто думаю. Блондин приподнял голову смотря на соседа. По комнате раздалась противная мелодия мобильного телефона (вообще в учреждениях такого типа не положено оставлять телефон с собой, но парень не был особо опасен или нуждался в изоляции и поэтому, Анна Фёдоровна, милая женщина, разрешила оставить устройство у себя). -Алло? Почему вы мне звоните? Из трубки послышался прокуренный мужской голос, того типа с которым сейчас имела честь размещаться на одной жилплощади Славина матушка. По правде, он даже имени этого человека не знает. -Я не хочу с вами общаться! -Нет, закрой рот! -Ей это скажи. -Я вешаю трубку! -Ты мне не мать! Глеб сидел на кровати, облокотившись на стену, он с ужасом смотрел как Слава стоял у окна и кричал в трубку. По его фразам можно было понять, что видимо его мать с ее хахалем напились и решили поговорить на досуге с сынком. Минут через 10 младший уже сидел на полу, вытирая слёзы. Он старался успокоиться и отвечать голосу из динамика. Потом он просто кинул телефон в стену. -Что случилось? Глеб напугано стоял перед парнем и не мог пошевелится. Слава захлебывался слезами и царапал себе руки. Он не реагировал на человека перел ним. Когда Михайлов начал кусать себя за запястья Голубин наконец-то отошёл от своего оцепенения и сел рядом. -Что произошло? Слава, .... ты можешь ответить.- он говорил тихо, боясь притронуться. Долгое молчание пугало, а когда тот закусил ладонь молча крича в нее блондин схватил его поперёк груди, не давая прикоснуться к себе. Мальчик согнулся пополам, палая на собственные колени, ему было так больно, так отвратительно, то, что говорили эти люди, они не смели. А может это просто правда? Тихая истерика нечто ужасное. Кричишь, но ведь никто не слышит. Глеб прижимал к себе и держал как можно крепче, он молчал и ждал. Когда сосед уже не сопротивлялся и начал всхлипывать, издавая хоть какие-то звуки, он ослабил хватку. -Славочка, я прошу тебя, успокойся. Пожалуйста. Его голос так жалок, так беспомощен, так напуган. Потому что Глебушек такого не встречал ранее. Он не знал что делать, сам дрожал как осиновый лист. Они легли на пол, Голубин также держал поперёк грудной клетки, но не пытаясь сдержать, а с любовью, со страхом потери. Славик держал его за ладони на своей груди и тихо всхлипывал. -Садись, Глеб. Как ты себя чувствуешь? -Нормально. Что с ним сделают? -Все хорошо, Глеб, с ним все хорошо. Он просто поспит немного, ему вкололи успокоительное. Я хочу спросить, готов ли ты сегодня разговаривать со мной? Он немного помолчал, отстранённо смотря на женщину в белом халате. -А почему я могу быть не готов? -Я же знаю, что ты переживаешь. -Я просто из вежливости спросил. Анна Фёдоровна мягко улыбнулась и склонила голову на бок. Конечно, конечно из вежливости. -Хорошо, тогда давай начнём. Вечером Славу отпустили и он вернулся ночевать к себе. Успокоительное и ещё какой-то препарат делали из него невероятно сонного человека. Он почти сразу заново уснул. Глеб немного посидел рядом с ним, убедившись что все более менее в норме , в относительной естественно. Парень убрал одну прядь с личика, мягко улыбаясь, и вышел из палаты. Его напугало то, что произошло. Он не готов к таким вещам, он не ответственный, не взрослый, не готов к такому. Было так жаль, так страшно, жутко. Нечего нормального не было, его потряхивало. Ещё и ситуация с Мироном утром, она засела в голове, как то оскорбительно, обижало его это. От проблем спасали наркотики и секс, иногда. Из-за передозов он здесь, остался секс. ПаверПав ждал его как всегда. Артём#2 жуткий тип. Блондина хватают за волосы, больно накручивая локоны на кисть. Лицом в подушку, вжимают больно в простыни. Его любовник бьет по ягодицам, совсем не страстно или возбуждающе, больно бьет. Входит тоже больно, совсем не жалеет, никогда в прочем и не жалел. Свет фонаря из окна немного слепит глаза. От боли льются слёзы. ПаверПав тянет за бёдра, заставляет встать, кидает в стену, вжимает щекой. Синяки оставляет и двигается так резко и больно. В голове всплывают воспоминания, то, что так сильно хотелось забыть, но сейчас оно с новой силой появляется перед глазами. И больно становиться не только физически, но и морально. У него начинается такая же немая истерика, как у Славы. А его грубо берут сзади и от этого ещё ужаснее. Парень кончает и Голубин быстро уходит. Как толко вылетает с палаты падает на пол около стены. Окно в коридоре слобо освещает его тело. Немая истерика. Он плачет и молчит, почти не дышит, моргает через раз. Это не его вина, так всегда, он же всегда груб и жестко, это блондину и нравилось, ему это и надо было, но в этот раз что-то по-другом, теперь ужасно и отвратительно от себя. -Пацан, ты чего... Его дергают за плечо, кто-то садиться рядом и приобнимает, гладит по волосам.