Выпил таблетки, ищите меня в Кащенко

После обеда Слава стоял перед зеркалом в туалете. Он смотрел на себя и глотал слёзы. Его тело такое мерзкое. В голове всплывали вчерашние крики матери из телефона. Пьяный голос любимой матушки твердил как ей не повезло, как ей испортили жизнь, как она настрадалась, как ей стыдно. Все своё детство мальчик слышал от матери как ей сложно, что надо было делать аборт, что отец его подонок, что он такой же. Но даже так он почему-то любил эту женщину, любил несмотря ни на что. Она тоже его любит, как бы себя не вела. Все, ну или почти все, мамы любят своих детей, иногда правда не показывают это или же не могут перекрыть этой любовью свои проблемы. Так и Славина мама, она его любит, но нарцистические наклонности и тот факт, что ее бросил с ребёнком на руках, перекрывало ее чувства. Да это не оправдание, да она виновата, да она плохая мать, но с другой стороны, не всё это ее вина. Все истории таких родителей надо рассматривать с разных сторон, потому что жизнь очень сложная штука, жестокая и страшная, наш мозг тоже штука сложная, и наша психика это что-то загадочное. Это не оправдания, это следствие и то, с какой стороны посмотреть. Слава поднимает футболку и смотрит на живот, оттягивает кожу и плачет. Она права, он омерзителен. И опять немая истерика, просто слёзы катятся по впалым щекам. Не единого звука. А потом голос Иры, которая смеётся и говорит как он сегодня красив, ее волосы на пальцах, до костей облезшее запястье. Она смогла, она так стареться, но он не может, он просто не может так. От этого ещё больнее, ещё больше ненавидишь себя. Михайлов последний раз смотрит на своё отражение и опускаешься на колени. Глеб находит его в комнате, пишущего в той тетрадке. Сколько бы раз он не просил рассказать, ему не отвечали. Голубин залиться на кровать и по привычке ждёт пока Славик закончит и они пойдут искать Артема с Федей. Сосед откладывает тетради в сторону и смотрит в стол ещё пару секунд. -Ну, всё? Пойдём?-Глеб нетерпелив как всегда, ждать ему давалось не просто, хотя Славе это ещё сложнее. -Да, конечно. Он вытекает лицо и цепляет улыбку, поворачиваясь к парню. Он так всегда делал, просто цеплял улыбку и шёл дальше, а потом приходил домой и плакал в ванной. Так многие делают. Просто не привык мальчик, чтоб кто-то слушал его проблемы, всем всегда было все равно. Поэтому и сейчас никому не говорит, лишь Анне Фёдоровне, это же ее работа. Глеб смотрит на его личико, ещё детское и такое грустное. -Что случилось? Слава смотрит пару секунд, держит улыбку пока глаза вновь наполняются слезами. Старший обнимает и сам все понимает, чудом он научился понимать своего соседа. -только не говори ей- шепчет на ухо. -хорошо- так же тихо отвечает. Они стоят посреди небольшой комнаты, между двух коек и обнимаются. Слава думает, что ему повезло попасть именно в эту больницу, в эту палату. Глеб прекрасный человек, он его любит, так же как и Славик блондина. Ира такая милая, веселая и умная, он так влюблён в ее голос, смех, волосы, она помогает парню. Федя просто чудак, но такого чудака можно встретить лишь раз и то, если повезёт. Артём веселый, интересный и странный, но Славу привлекает этот парень. Глеб же просто целует в висок и прижимает к сердцу. Ему так жаль Михайлова, так сильно. Его брат ему почти чужой человек, но этот паренёк почти брат, даже сын. За него переживаешь и хочешь помочь. И это странно. Ну потому что сколько они знакомы? -Ладно, тебе на терапию ещё идти-Глеб смотрит и улыбается -Не хочу- он смеётся -Давай уже-Голубин толкает в плечо к двери и устало трёт глаза как только закрывается дверь. Артём стоит с Никитой, парнишей лет 20 с ярко-зелёным ёжиком, весело смеясь. Глеб здоровается с ними и достаёт пачку с вложеной с неё зажигалкой. Никита опять раскатывает что-то вечно улыбаясь и смеясь. -Ладно, пацаны, мне уже пора, там мама приехала. -Никитка хлопает по плечам и уходит. Глеб смотрит в след минуты две и переводит взгляд на Кулика, нервно рассматривающего его эти 2 минуты. -Боже, хватит пялиться! -Чего ты такой? -Я просто переживаю за Славу -Черт, чел, это просто эмоции , разовый отступ, нечего страшного, без этого невозможно. Глеб грустно поджимает губы. Мирон стоит около входа в больницу и ждёт пока блондин закончит вечно курить. Парень стоит один и смотрит на вечерний закат, докуривая последние запасы, взгляд Фёдорова он давно заметил и метался между некой гордостью за себя любимого и стыдом. На входе его ожидаемо хватают за руку. -Как ты? -А тебе какая разница? Нахуй меня слал и теперь шли, что такое? Жалко стало? Или выебать хочешь? А? Глеб смотрит злобно в уже не холодные глаза, смотрит обижено и забито, будто это Мирон его изнасиловал. По правде просто не знал как себя вести потому что стыд победил. -Я помог тебе, ты думаешь мне надо было сидеть с каким-то пиздлявым нариком посреди ночи и утешать его, потому что его ебырь перестарался? Правда ли Мирон его ненавидел или испытывал какие-то негативные эмоции- нет. Хотел ли задеть -тоже нет. Почему так сказал- не очень ясно, просто так вышло. Глеб глянул совсем немного обижено и хотел уйти, но его опять схватили. -Прости -Я не обижаюсь, это же правда Он опять посмотрел в чужие глаза, но как-то обреченно и ушёл. Все время, проведённое Мироном Фёдоровым в этом заведении, депрессия сжирала нутро. Он лежал днями на кровати, смотря на потолок, пока санитарки меняли нетронутые тарелки с едой и приносили новые порции антидепрессантов и ещё каких-то таблеток. Иногда он ходил на обеды и другие приемы пищи в столовую, чтоб вылета других людей. Ещё заходила Анна Фёдоровна и что-то спрашивала. Он никогда не отвечала, но был очень благодарен ей что она приходит, а то паранойя из-за одиночества съедала его так же как и дома. -Здраствуйте, Мирон Янович, как у вас дела? Она не особо ждала ответа и начала перелистовать какие-то свои бумаги, она обычно задела раз в день на перерыве и листала бумаги. -Сегодня ночью я успокаивал одного белобрысого парня, Глеб вроде, он сидел на полу и я с ним тоже. Можете спросить как он? Он впервые посмотрел на женщину прямо. -А почему сами не спросите? -Не хочу. -Хотите, я не буду про это спрашивать, только если сам скажет. Мирон теперь начал думать о Глебе, совсем немного, но он как то немного разбавлял дни и подсознание.