Университетские будни

Однажды Родион проснулся позже Разумихина, чего обычно не случалось, тем более, в воскресенье. Дима говорил по телефону очень-очень радостным и не менее громким голосом. Но из его речи мало что можно было понять: — Ага… Да вообще без вопросов! Сейчас… Не проблема! Родион сел на кровати и взглянул на экран телефона, хотя в этом не было необходимости, Раскольников довольно хорошо определял время сам. Теперь же он просто решил перестраховаться, потому что поведение Разумихина было довольно необычным. Наконец, Дима закончил разговор и посмотрел сияющими глазами на Родиона: — Мне подарили машину! — голос Разумихина был полон счастья, а от самого юноши волнами исходил позитив, который почти можно было ощутить физически. Родион никак не отреагировал. — Машину! — повторил ещё громче и ещё радостнее Разумихин, будто сомневался в том, что Родя его услышал. Наступила пауза. — Зачем? — спросил Раскольников совершенно безразлично. — Как это зачем?! — изумлённо воскликнул Разумихин, — Кататься! — У тебя нет прав, — заметил Родион. Взгляд Разумихина ничуть не померк. — Ну и что? Зато у тебя есть! И у Дуни! Вот она обрадуется! Пусть на свои смены берёт её, чтоб за служебную деньги не брали. Раскольников скривился. Он старался не вспоминать, как он, по настоянию матери и на её последние деньги, бессмысленно закончил автошколу летом перед университетом, потому что машины ему было всё равно не видать с их нынешними семейными доходами. Дуне её недавно полученные права пригодились, ведь она подрабатывала доставщицей пиццы, развозя её на служебной машине. Потом Родион задумался, но совсем над другим. — Погоди… кто подарил? — Ну, он же, дядя, — нетерпеливо объяснял Разумихин, — Она у него в гараже стояла без дела уже давно, ржавела, он домосед известный. Когда, наконец, в Питер переехал, отдал мне, как давно хотел, потому что не нужна она ему, — сказал Разумихин, будто отмахиваясь, — Да важно ли это? У меня есть машина! — Дима снова заговорил о том, с чего начал, — Нет! У нас есть машина! Правда, дядя отдал при условии, что я её в ремонт сдам и некоторые детали заменю, чтобы она не пропала. Звони Дуне! — вдруг воскликнул он. Родион помедлил и вновь задумался. «Может, на запчасти её продать?» Раскольников пристально посмотрел на Разумихина, остановившись на его глазах, полных восторга. Даже не нужно было озвучивать этот вопрос, чтобы узнать ответ, поэтому Родион отбросил эту вполне рациональную, но, зная Разумихина, обречённую на отторжение идею, предупреждая бессмысленную волну возмущения. Тогда в голову пришла другая мысль: «Интересно, где он на ремонт деньги возьмёт?» Наконец, Раскольников нехотя потянулся за телефоном и набрал Дуню. Та ответила мгновенно. Она всегда носила гарнитуру и была на связи. Брат и сестра поздоровались, но не успел Родион хоть что-нибудь сказать про машину, как Разумихин выхватил телефон: — Мне подарили машину! — закричал он в трубку. — Ай! — невольно воскликнула Дуня. Потом она быстро воспаряла духом: — Машина — это вещь! Поздравляю! В это время Родион пытался отобрать телефон у Разумихина. Ему было интересно узнать реакцию Дуни на такую новость. — Ага, бери её на свои смены! — как ни в чём ни бывало продолжил Разумихин, с лёгкостью укорачиваясь от Родиона, — только её в ремонт надо отдать, починить кое-что, — вскользь упомянул Дима и несколько стушевался. Тут-то Раскольников и уличил момент, чтобы выхватить телефон. — А денег-то нет, — наконец высказал он эту мысль и Дуне, и Разумихину сразу. Пришла очередь Дуни стушеваться. — Может, встретимся сегодня? — как-то неуверенно сказала она, резко переменив радостный тон на серьёзный. — Ну, давай, — медленно ответил удивлённый Родион. Он не понимал, как следствием его замечания могло стать это предложение. Они договорились о времени и месте, потом Дуня быстро отключилась. Раскольников стоял, скрестив руки на груди. — Она обрадовалась! — сообщил Разумихин с воодушевлением. — Не удивлён, — всё так же безразлично процедил сквозь зубы Раскольников. — Ты не рад? — Разумихин вскинул брови. — Я просто не выспался. Для подтверждения своих слов Раскольников зевнул. Получилось не очень правдоподобно, но Разумихин был так счастлив, что не заметил этого и поверил Родиону. Можно было рассудить, что от Раскольникова исходит какое-то раздражение или недовольство. Но на самом деле это было неправдой. Он не испытывал ни одной из этих эмоций, а за напускным безразличием прятал страх. В этот момент даже больше перспектив спустя несколько лет без практики вдруг оказаться на водительском сидении — а Разумихин точно будет уговаривать именно его — Родиона пугало странное поведение Дуни. Раскольников пытался оправдать его завалом сестры заказами, но что-то его всё равно напрягало. Пока подходило назначенное время, Раскольников успел так извести себя предположениями о мотивах, которые подтолкнули Дуню так резко назначить встречу, что, когда она озвучила настоящую причину, словно камень с плеч свалился, он даже обрадовался. Хотя, эта реакция — лишь следствие его склонности предполагать самое худшее и верить в это. Если бы Дуня объявила всё сразу по телефону, он мог бы даже обидеться, мол, сестра с ним не полностью откровенна. Оказалось, что у Дуни есть деньги, которых вполне хватит на ремонт машины. Они были отложены на свадьбу с Лужиным. А так как заключение этого брака по расчёту, к счастью, не состоялось, то и деньги остались. Дуня решила отложить их, и теперь, предварительно посоветовавшись с матерью, вложиться в машину, рассудив, что это будет выгодно, потому что сейчас у Дуни из зарплаты вычитали процент за использование служебного транспортного средства. Как уже следует из этих рассуждений, машина становилась общей. Хотя Разумихин и без этого обстоятельства был готов с радостью отдать её на пользование Дуни, что неоднократно предлагал за их не совсем конструктивный утренний разговор. Так и сделали. Пока машина была в ремонте, Раскольников обновлял в своей памяти знания ПДД, потому что, как правильно он предположил, Разумихин настаивал на том, чтобы именно Родион первый сел за руль их машины. Наконец, долгожданный день наступил. Разумихин расположился рядом с водительским сиденьем, а Дуня — сзади. Раскольников сжимал руль взмокшими руками. Во время поездки Родя заметно нервничал и был очень напряжён, поэтому все его манёвры были довольно резкими. Вдруг на дорогу выбежал какой-то зверёк. Раскольников среагировал мгновенно, их машина резко остановилась, а все сидящие в ней, хоть ремни безопасности и были пристёгнуты, по инерции немного дёрнулись вперёд. Все, кроме Разумихина. Родион, в тот же момент, когда нажал на тормоз, вытянул руку к пассажирскому сиденью и прижал к нему Разумихина. На все эти действия у Раскольникова ушло всего лишь несколько сотых секунды. Все перевели дух, Родион отпустил руль, который сжимал до побеления костяшек и откинулся на спинку. Краем глаза он заметил сияющего Разумихина. Раскольников повернулся к нему с недоумением. — Первой твоей реакцией было спасти меня, — проговорил Дима сквозь слёзы счастья. — Я. я просто тоже какое-то время тоже подрабатывал доставщиком пиццы, привычка осталась. Коробки обычно лежали на пассажирском сидении, и могли бы упасть… — попытался оправдаться Раскольников. Разумихин знал, что Родион никогда не работал доставщиком пиццы.