Под счастливой звездой

Бой было отчётливо видно из замковой башни, но Оцарс руководил своими людьми из бункера, как и было положено наместнику одной из пяти планет. То, что Властелин лично вёл войско и сдался в плен, шокировало не только его. Совет спешно разлетался с центральной планеты, поджав хвосты, когда Оцарс решил собрать всех, кто был ещё в состоянии управлять боевыми модулями, и лететь на выручку. Увы, его подвиг так и остался планом, ибо Властелин смог одолеть нападающих изнутри и снова доказать всей Галактике статус непобедимого и единственного Повелителя шести планет. Известие об этом настигло Оцарса по пути к космолёту, и он вздохнул с облегчением. Как бы он ни был предан своему Повелителю, умирать не хотелось. Он отдал необходимые распоряжения о раненых и пленных, поздравил Властелина с победой и решил, что вполне заслужил небольшой отдых ото всех. Его излюбленное место было прекрасно в любое время суток и года. Сейчас же, летней ночью, под мириадами звёзд было настолько романтично и спокойно, что Оцарс, прикрыв глаза, сел на край утёса, забывая обо всём, что случилось за эти непростые сутки. Завтра ему предстоит явиться во дворец Властелина для отчёта, а пока он принадлежит самому себе. Несколько мгновений тишины и покоя, когда можно вспомнить, кем он был на самом деле: изгнанником, нашедшим пристанище на этой планете, как и тысячи других. Добившись всего сам, заслужив доверие и статус, он всё равно ощущал пустоту внутри. Даже самые изысканные мальчики, что попадали в его гарем, не могли заполнить этой пустоты, хотя Шейни очень старалась, уча их любовным утехам. Его размышления прервала внезапная вспышка — в атмосферу вошёл несанкционированный космоборт, и Оцарс включил связь. — Борт дал свои координаты? — спросил Оцарс дежурного. — Нет, господин. Сбить? — Не нужно, отправьте людей в точку посадки и постарайтесь взять живыми пассажиров, если они есть. — Да, господин. Оцарс устало проследил путь падения объекта и встал, отряхивая одежду. Поспать, как и потрахаться, ему пока не светило. *** Акэль судорожно сжимал амулет в ладони и молился всем богам, каких смог вспомнить, чтобы капсула не развалилась и автопилот посадил его на твердь планеты. Он прикрыл глаза, пытаясь справиться с растущей паникой, но это не помогало. Капсула вошла в атмосферу, и его сильно встряхнуло. — Ох, папочки, — прошептал он и уставился на панель, что сообщала пилоту о ходе посадки. Проблема была в том, что он так и не обучился науке пилотирования, поэтому большая часть сигналов выглядела бесполезной. В голову время от времени закрадывалась мысль, что может лучше разбиться, чем снова попасть в неприятности, но жить всё равно хотелось. Несмотря ни на что, а быть может, и вопреки всем невзгодам. В конце концов, все эти недостойные альфы сдохли, а он вырвался и выжил. И дальше сможет, лишь бы приземлиться нормально. — Господин, в капсуле один омега. Напуган и истощён, но не пострадал. Куда прикажете его доставить? Омега. Один. Оцарс задумчиво перебирал бусины чёток, что привык считать наедине с собой. Он слышал много историй о подосланных для диверсий омегах, что соблазняли правителей и предавали их. В свете последних событий шансы на такой исход были велики. Но всё же происходящее интриговало. Решив, что обязательно поймёт, лжёт ли омега, Оцарс отдал единственно возможный приказ: — Окажите ему помощь и приведите в мои покои. Теперь у Оцарса будет время отмыться от пыли, обдумать всё и отдохнуть. А там, возможно, появится и шанс на нескучную ночь. *** Акэль, наверное, отключился от перегрузок, потому что позволил вытащить себя из капсулы и переместить в медицинский модуль, через который было видно только чёрное небо. А потом и его не стало, и он погрузился в сон. — Отмыть, ввести необходимые препараты и отправить в покои Оцарса, — отдал распоряжения Краст, начальник смены. Помимо этого омежки, у него было полно работы с погибшими на орбите, прибывающими через основной пункт. Хоть их было и немного — всё должно идти по порядку, а тут внеплановый индивидуум. Ещё и в какой-то маске, которую не удалось снять. Поэтому он облегчённо вздохнул — вместо евнуха за омегой пришла Шейни. — Госпожа, — Краст учтиво склонил голову, успев рассмотреть стройные ножки в шёлковых нарядах. — Я забираю омегу, — кивнула она в ответ. — Вы надели на него это уродство? — Нет, госпожа. Оно уже было на нём, медик не смог снять без повреждений. — Ладно, разберёмся, — Шейни забрала пульт управления модулем. — Спасибо, дальше я сама. Покачивая бёдрами и стуча тонкими шпильками по каменному полу, она грациозно удалилась в сторону лифта. — Какая женщина, — в который раз облизался начальник смены. С Оцарсом никогда не было легко. Шейни с первой встречи поняла: новый наместник, милостиво позволивший старшей жене казнённого за измену предшественника остаться наставницей в гареме, не подарок. Он не прикасался к Шейни, свято чтя традиции, и, кажется, попросту не интересовался женщинами, но спрашивал с неё сполна. Гаремные наложники всегда отбирались с особым тщанием и проходили десятки проверок, прежде чем попасть в покои к господину. Так было раньше. При Оцарсе всё изменилось. Альфа, появившийся из ниоткуда и прогремевший на всю планету неожиданно высоким назначением, тащил в свой гарем кого ни попадя. Шейни до сих пор с содроганием вспоминала, как пыталась научить ублажать слух господина игрой на мандолине вытянутого едва ли не из трущоб парнишку. В итоге несчастный инструмент оказался разбит, Шейни огорчена, а парнишка сбежал. Теперь новая напасть: господин снял с потерпевшей крушение капсулы неизвестного омегу и немедля велел вести к себе в покои. Поразительно вольное отношение к традициям. Шейни перемещала плывущий над полом медицинский модуль, думая, как будет приводить омегу в порядок, и что он, необученный, может выкинуть в покоях господина. — Беда, с вами одна беда… *** Оцарс любил воду. Она напоминала ему об источниках на родной планете Минар, о покрытых влажными лесами просторах, о доме, откуда он был изгнан. Впрочем, и на этой планете тоже хватало красивых мест. И он не жалел о том, что нарушил закон предков, разорвав помолвку. Пусть истинные пары встречаются у верту, но он знал, что не сможет жить с омегой, от одного вида которого его тошнит. И запах. Эти отвратительные лилии, он просто задыхался рядом с женихом. — Господин, — раздался требовательный голос со стороны головизора. — Что, Шейни? — Я не могу доставить к вам этого юношу. — Что так? — усмехнулся наместник, продолжая лежать в ванне. — Во-первых, он слишком слаб и спит; во вторых, на нём маска. И я не могу её снять, — в голосе чувствовалось отчаянное неприятие поражения. В этом была вся Шейни. Она не знала слова «невозможно», за это он её и уважал. — Маска? Странно. Ладно, бездна его забери. Пусть отсыпается, но к моему возвращению от Властелина, надеюсь, он оклемается. — Спасибо, господин, — склонила голову Шейни, хотя он и не видел её. *** Акэль не понимал, что именно его беспокоило. Ему было тепло, комфортно и мягко. Даже запахи там, где он находился, были приятными и никак не напоминали вонь на корабле пленивших его наёмников. Открыв глаза, омега осознал, что во сне его преследовал тот же внимательный взгляд, который он встретил, стоило сфокусироваться. Поднявшись с постели, куда его переложили после исцеления в капсуле, Акэль почтительно склонил голову перед сидящей напротив него… женщиной? Он впервые видел представительницу этого вида и страшно смутился. Но собрался с силами и вспомнил, что должен быть вежлив и не допустить оплошностей. — Госпожа, прошу у вас прощения за непозволительную дерзость спать в вашем присутствии. Акэль снова склонил голову, но был вынужден схватиться за спинку постели, чтобы не упасть. Мир вокруг сделал сальто. — Тише, тише. Какой учтивый попался, — улыбнулась Шейни. — Давай по порядку и без резких движений. Как тебя зовут, какой ты расы и что делал в капсуле? — Моё имя Акэль, госпожа, — омега присел на постель, хоть и догадывался, что сидеть при женщине неучтиво. — Я с планеты Минар, омега, в капсуле спасался от захвативших меня в плен наёмников. Я путешествовал в одиночку и был пленён бесчестными альфами, собиравшимися продать меня в рабство. Они испортили мою и без того сомнительную красоту, отрезав волосы и лишив меня возможности должным образом ухаживать за телом, поддерживая его в форме. Я направлялся на планету Хов, которую называют пристанищем всех отвергнутых. Вы поможете мне попасть туда, госпожа? Шейни счастливо улыбнулась. Ей всё больше и больше нравился этот омега. Учтивые слова, сразу видно, что он воспитан. Быть может, обучен придворному этикету. Смущала только маска и слова про уродство. Если парень страшненький, то Оцарсу его лучше показывать после пластической операции. Альфа, как и все мужики, был падок на смазливые мордашки. — Ты уже на месте, Акэль, мы на планете Хов. У тебя красивое имя. Ты титулован? Твои родители знатны? Зачем ты хотел попасть сюда? — У меня никого нет, госпожа. Мною двигало желание обрести новый дом, ибо на моей родине я слишком уродлив и не смог найти себе пару. Я слышал, что на планете Хов в галактике Ваахсе нет предрассудков и каждый путник может найти пристанище, даже такой как я. — К сожалению, я не могу оценить, каков ты, маска закрывает практически всё лицо. У тебя увечья на лице? — Нет, госпожа. Я просто некрасив и нескладен. Минары-омеги очень хрупкие и изящные, а я не уродился. Шейни фыркнула и отошла в сторону. — Тебе забили голову глупыми стереотипами, мальчик. Выброси их как мусор и поприветствуй ту, что изменит твою жизнь навсегда, — Шейни обернулась, эффектно позвякивая браслетами и золотыми цепочками. — Я сделаю из тебя жемчужину, которая украсит гарем наместника Оцарса. Сердце Акэля замерло, а после забилось с удвоенной скоростью. Не такой судьбы ему хотели родители, не такой он хотел для себя сам. Но никто не был виноват, что Акэль родился непривлекательным и на родной планете для него не нашлось любящего жениха. Если его судьба — познать хоть каплю любви в гареме, будучи одним из многих — он готов и на это. Акэль давно не верил, что его сможет кто-то полюбить. — Благодарю вас, госпожа. Я буду стараться и не подведу вас и наместника Оцарса. «И надеюсь, что он будет добр ко мне». Акэль не стал говорить этого вслух, но с надеждой посмотрел на женщину. И та, кажется, всё поняла. Оцарс улетел на центральную планету, но перед отлётом заглянул в записи камер наблюдения, чтобы рассмотреть неожиданный трофей. Омега был рослым, но ладно сложённым. Маска закрывала практически всё лицо, оставляя только глаза и лоб, прикрытый чёрными как смоль волосами. Ничего, за что мог бы зацепиться взгляд, и Оцарс равнодушно махнул рукой. Одним больше, одним меньше. Гарем понятие статусное, сколько бы он ни купил наложников, они всё равно просто для удовлетворения потребностей. Ничего большего он от них и не ждал. *** Место, куда Акэль попал после медицинского отсека, поразило его до глубины души. Огромный ярко-фиолетовый шатёр, внутри мягко играет незнакомая музыка, пахнет какими-то пряностями и куча расшитых подушек, разных по размеру и цвету. Столько странных предметов и одежд, что глаза разбегаются. После тщательного осмотра он ощущал себя немного дискомфортно, но в этом месте расслабился и сел на предложенный пуфик. Шейни отметила общую худобу, но осталась довольна имеющимися данными. Мальчик оказался прекрасно сложен: у него была бледная, практически алебастровая кожа, красивой формы соски, упругая попка и идеальный по всем параметрам член. Для минара он, конечно, крупноват, ему бы больше подошёл альфа-артокс, но наместник тоже минар, и Шейни придётся удовлетворять именно его вкусы. А значит, в ход пойдет всё. — Ты девственник? — она никогда не доверяла сухим медицинским фактам и предпочитала сама тестировать гаремных мальчиков. Можно быть девственником в тылу, но откровенной блядью на самом деле. Взять хотя бы Луи, вот уж на ком пробу ставить негде, хотя задницу он подставил только наместнику. Зато сосал так, что мог с яйцами заглотить и не подавиться. — Да, госпожа, — смутился Акэль. — Никто не желал меня, а наёмники хоть и лапали, но товар решили не портить. — Они все мертвы, если тебя утешит это знание. Говорят, гарем Владыки вырезал всех подчистую, — и Шейни мечтательно закатила глаза. — Идеальные наложники, видела их пару раз. Тут женщина одёрнула себя и перевела взгляд на омегу. Тот сидел с прямой спиной, сложив руки на коленях, и выражал всей своей позой уважение и почёт. С таким неидеальным идеалом ей будет отрадно работать. — Оцарс вернётся завтра, у нас будет полно времени, чтобы подготовить тебя. И начнём мы с чулок. Ты когда-нибудь надевал их? Акэль отрицательно покачал головой. Не надевал, не соблазнял, хоть и учился танцам, манерам и этикету. Но сейчас внутри всё отчаянно затрепетало, захотелось стать самым-самым, пусть и при помощи одежды. Проведя пальцами по тонкому, полупрозрачному материалу, поданному ему Шейни, Акэль блаженно улыбнулся. На ощупь чулки были мягкими и невесомыми, наверняка приятно обхватят ноги. Вслед за блаженными мыслями пришло беспокойство. Акэль отличался грацией лишь в танце, в остальном же — из-за крепкого телосложения и несвойственной омегам-минар неуклюжести – он не был образцом для подражания. Сколько раз он портил одежду — не счесть. И как теперь не порвать тонкий материал чулок, натягивая на рельефные ноги, Акэль не знал. — Я научу тебя всему, — уловила настрой омеги Шейни. — Забудь обо всём плохом, что преследовало тебя дома. Здесь ты будешь звездой гарема, или я не Шейни Гефер. Акэль мягко улыбнулся женщине и коснулся пальцами края маски. Он уже привык к ней, и даже наёмники не смогли снять её без дозволения. Но разрешит ли господин скрывать непривлекательное лицо и не смущать его. Нужно прояснить этот вопрос сразу. — Госпожа Шейни Гефер, мне будет дозволено остаться в маске? — Сделаем её частью твоего облика. Поверь, все альфы любят, когда с ними играют. Вот и ты можешь поиграть, но не забывай, что все альфы любят награду и рано или поздно тебе придётся открыть лицо перед господином. Однако я научу тебя, как распалить желание, чтобы он хотел заниматься с тобой сексом как можно дольше. И если будешь слушаться, то сможешь стать фаворитом. Слова Шейни возбуждали. Акэль не представлял, как его могут хотеть и сделать фаворитом. Единственный альфа, который оказал ему внимание, отвернулся после скандала на приёме, где Акэль поругался с издевавшимися над ним омегами и оттаскал одного из них за волосы — благо с силой проблем не имелось, Акэль был в полтора раза крупнее любого из омег-минар и одного роста с их альфами. — Я буду стараться, госпожа. И если понравлюсь наместнику — стану ему преданным супругом. Акэль сказал это прежде, чем подумал. Наложник и супруг — совершенно разные статусы. И к более низкому Акэлю ещё придётся привыкать. Работа закипела, Шейни фанатично перебирала свои запасы, выхватывая из них самые лучшие корсеты, чулки, подвески и трусики. Омега смущался, но каждый раз покорно надевал наряды, с трепетом оглаживая шёлковые ленты и тонкие кружева. Шейни рассматривала его со всех сторон, заставляла изящно прогибаться в спине, вставать на колени, разводить ноги. И всё это сопровождалось инструкциями: — Оцарс любит, когда перед ним танцуют изящный танец любви, но при этом демонстрируют похабные и развратные позы. Альфа, — фыркнула дама. — Уверена, что его не смутит маска, чтобы лишить тебя девственности пару раз. Но потом рано или поздно он захочет, чтобы ты ублажал его ртом. Сам на такое можешь не надеяться, наместник не ублажает наложников, максимум поцелуй. Но в твоём случае и этого пока не будет. Вот надень эти шаровары поверх трусиков. Пусть они будут для него сюрпризом. И не пугайся, если он порвёт всё, он любит портить дорогие шелка и кружева, варвар. Акэль впитывал всё как губка и уже сам проявлял инициативу, пощипывая себя за соски во время томного танца. — Отлично! Теперь опустись на колени, раздвинь ноги и прогнись. Вот так, попку придётся растянуть, чтобы он не порвал тебя. С этими словами она сняла покрывала с двух сундуков, из которых начала доставать странные похожие на альфьи достоинства предметы. Акэль судорожно сглотнул, поняв, чем его будут готовить и для чего. — Ни о чём не беспокойся и не смущайся. Ты красивый омега, и те глупости, что вбили тебе в голову, улетучатся после пары ночей любви с Оцарсом. Акэль постарался расслабиться. Не так ему хотелось пережить первые прикосновения к сокровенному, но Шейни была права: нужно позаботиться о хорошей подготовке. Пару раз хлопнув в ладоши, Шейни приказала слуге позвать Салана, старшего омегу в гареме Оцарса. Тот обладал достаточно спокойным нравом и хорошими навыками, чтобы нежно и безболезненно подготовить новичка к предстоящей ночи. — Сейчас тебе поможет тот, для кого главное счастье — наслаждение его господина. Он подскажет небольшие хитрости, доступные лишь вашему виду, я же научу тебя много большему — искусству соблазнения. В шатёр вошёл омега, от которого приятно пахло цитрусом. — Салан, знакомься, новый наложник Акэль. Омега-минар, немного нестандартный. Я оставлю вас на часок, покажи ему, как нужно готовиться перед соитием. Акэль смутился, Салан покорно кивнул головой и потупил глаза. Но стоило им остаться одним, как он расслабился и внимательно присмотрелся к новенькому. — Что у тебя с лицом? Акэль потянулся за покрывалом и стыдливо прикрылся. Вопрос, заданный Саланом, заставил нервничать. Сейчас омега, обладавший поистине великолепной внешностью: тонкими чертами лица, немного вздёрнутым носом, пухлыми губами и густыми, длинными ресницами, начнёт насмехаться над Акэлем, как делали все омеги на родине. — Я некрасив и скрываю это под маской. Так что можешь не беспокоиться — вряд ли я перейду кому-то из вас дорогу. Но госпожа сказала, что внешность не главное и ты научишь остальному. Инстинктивно хотелось защищаться, и Акэль сразу показал — он всё осознаёт, но и задевать себя не даст. — Оцарс не сильно придирается к внешности, хотя и предпочитает видеть в постели смазливых наложников. Однако, думаю, его заинтригует твоя маска. Можешь разыграть недотрогу и скромника, его это заводит. Только вот как ты будешь ему сосать? И умеешь ли ты это делать? Нет? Придётся учиться. Господин должен быть доволен после ночи с тобой. Пусть это только секс, в наши обязанности входит ублажать его всеми доступными способами. Луи, например, может языком черенок вишни в узел завязать. А ты можешь? Акэль покачал головой в очередной раз и вздохнул. — Не переживай, научишься. Развлечений у нас не так много, будешь тренироваться. Но для начала потренируем твою дырку. Она должна быть тугой, но эластичной, чтобы принять член альфы. Ты был под альфой? — и Салан втянул воздух вокруг Акэля ноздрями. — Ты чист, интересно. Так не был? Тем более нужно потренироваться. Встань на колени, прогни спину и не стесняйся. Меня готовили намного грубее, уж поверь. Акэль послушно встал в показанную Саланом позу и раздвинул ноги, сгорая от стыда и радуясь, что под маской этого не видно. Когда наложник принялся гладить его бёдра и спину, Акэль немного расслабился и решился задать робкий вопрос: — Господин нежен с вами? У меня нет никакого опыта и мне даже разыгрывать недотрогу не придётся. — Всё зависит от настроения, но он не бьёт нас, просто трахает. Когда грубее, когда ласково. Иногда берёт на ночь двоих, иногда хочет, чтобы остальные танцевали и смотрели, но это очень редко. В целом он намного лучше прежнего наместника, — Салан передёрнул плечами. — Тот любил бить наложников, особенно омег. Сам он был человеком и вместо узла совал кулак, не самое приятное ощущение. Кстати, течка у тебя не скоро? Нужно будет принять подавители или противозачаточные, ибо беременеть наложникам никак нельзя. Оцарс даже мысли о бастарде не допускает. Надеется, наверное, найти мужа и родить ребёнка в законном браке, наивный. Болтая, Салан успокаивал Акэля и подбирался к его дырке, мягко массируя ягодицы и возбуждая. Это помогало, Акэль почувствовал отклик внутри и член уверенно начал наливаться желанием. — Вот так, молодец. При должном возбуждении будет легче принять член альфы. А когда ты потечешь, то Оцарс покажется тебе богом, которого ты будешь молить о соитии. Засевший в голове вопрос не вязался с тем, что Салан орудовал двумя пальцами внутри — там, где даже сам Акэль себя прежде не смел трогать. — Почему ты думаешь, что у наместника нет шанса завести семью? Об этом каждый мечтает. А насчёт течки… — Акэль вздохнул. — У меня их не бывает. Говорят, всё из-за гормонального сбоя. Я и ростом с альфу поэтому. — Это плохо, но после секса может начаться. Пахнешь ты приятно, только не могу понять чем… — Это сладкий клевер, он рос в поле рядом с нашим особняком, и папа шутил, что я пахну им из-за того, что они с отцом часто там баловались и возможно зачали меня там же. — Никогда раньше не нюхал клевер, но пахнет чудесно, Оцарсу должно понравиться. Салан взял небольшую по объёму затычку и ловко вкрутил её в разработанную дырочку. — Походи пока с этим, привыкни к размеру, так будет проще. Перед тем как ты пойдёшь к Оцарсу, я выну её и смажу специальным гелем. Он поможет первому соитию. Всё, что от тебя потребуется, — соблазнить альфу. Тебе понравится, я уверен. Акэль не был уверен так же, как Салан, но решил положиться на удачу. Ведь именно она помогла ему выжить. Дважды. — Раньше я думал, что отдамся только в руки единственному. Тому, кто полюбит меня, и даже если не сможет носить на руках — будет держать за руку, обожать и крепко обнимать, как отец папу. Когда я улетел из дома, то понял: я готов, чтобы кто-то принял меня таким, какой я есть, пусть и без любви. Когда меня похитили, грубо хватали и потешались над моими недостатками, казалось, все надежды рухнули. Но мне снова повезло, и теперь я просто хочу немного тепла и ласки. Салан не стал говорить, что от наместника никто особой ласки и уж тем более тепла никогда не видел, да и зачем расстраивать новичка заранее. Быть может, ему понравится немного холодный альфа. Шейни вернулась ровно через час, который потратила на поиск идеального наряда для первой ночи. — Оцарс, как я и думала, вернётся только завтра. Слишком большой урон нанесли мятежники, и Властелин пострадал сильнее, чем мы думали. Он даже не принимает наместников, вместо него это делает его жених. Подумать только, говорят, они должны пожениться со дня на день, и Властелин добровольно отказался от наследников. Акэль грустно вздохнул. Повезло же кому-то, ради него такой великий правитель отказался от наследников. Ради Акэля никто не пошёл бы на такие жертвы, кому нужен бракованный омега? Акэль давно с этим смирился. Правда, грустные мысли иногда одолевали его, но сейчас было не время для печали. — Мне следует провести ночь с вот этим внутри? — Нет, на ночь мы её достанем и немного потренируемся с игрушкой побольше, а потом ты отдохнёшь. Тебе нужно будет много сил, Оцарс давно не посещал гарем и соскучился по ласке. Смутившись, Акэль крепче зажал внутри игрушку. Ощущения были… приятными и совершенно новыми. Представив, как его возьмёт изголодавшийся по ласке альфа, член которого явно больше находящейся в нём штучки, Акэль почувствовал лёгкое возбуждение и беспокойство. — Господин не будет расстроен, что к нему придёт неумелый наложник? Почему-то хотелось понравиться неизвестному альфе, хотя Акэль даже не знал, привлекателен ли тот. — Конечно, нет. Девственник-наложник ценится на вес золота. Особенно омега. От тебя не пахнет чужим альфой, ты не можешь сравнивать, а значит, господин для тебя всегда лучший. Альф это тешит, они как дети — постоянно меряются чем угодно. — Оцарс не самый плохой вариант для девственника, поверь мне, — Шейни поднесла к Акэлю белый шёлковый корсет. — Идеально, мой мальчик. Ты затмишь всех. — Я догадываюсь, что всегда есть варианты гораздо хуже. — Акэля передёрнуло. — Те альфы, которые меня похитили, угрожали сделать со мной это всей командой, если я не сниму маску и не продамся за нужную им цену. Шейни провела пальцами по волосам омеги, успокаивая, помогла застегнуть переливающийся корсет, туго шнуруя его и слегка ущипнув омегу за сосок, чтобы он встал и покраснел. — Совершенство. Быть может, проколоть один? Оцарсу понравится сочетание невинности и разврата. — Отлично, — согласился Салан и молча наблюдал, как женщина достала небольшой приборчик и ловко сделала прокол с анестезией. — Красиво. Акэль не успел ничего понять, как на его соске появилось небольшое украшение. Боли он не почувствовал, но, дотронувшись до шарика, ощутил странный прилив возбуждения. Между тем Шейни уже трясла кружевными трусиками и чулками. — Надевай, походишь так, чтобы привыкнуть. Заодно пообедаете в гареме, пусть остальные познакомятся с тобой. — Я никого не смущу своим видом? — робко поинтересовался омега. — Ты ещё их не видел. Вот уж где ярмарка тщеславия. В очередной раз порадовавшись, что под маской не видно пунцовых щёк, Акэль скинул полупрозрачный халат и стал осторожно натягивать белые кружевные трусики. Кружево было мягким, и поначалу беспокоящийся о неудобстве Акэль убедился — бельё село идеально. Покрутившись перед зеркалом, омега смущённо отметил, что кружево красиво охватывало его большое для омеги достоинство, а тонкие кружевные полоски сзади выгодно подчеркивают округлую форму попы и красиво сочетаются со светлой кожей. — Идеал, — прошептала Шейни и улыбнулась робкому омеге. — Ты покоришь его, Эль. Вот увидишь. — Главное, не запутаться в чулках и не сделать ещё какой-нибудь неуклюжей вещи. Я постараюсь не подвести вас, госпожа, и… — Акэль подошёл к женщине ближе и очень тихо шепнул: — Я могу показать вам один танец после знакомства с гаремом? Папа говорил — я хорошо танцую, но раньше я не пробовал соблазнять. — Конечно, милый, ты покажешь мне всё, что умеешь, — расчувствовалась Шейни и потрепала омегу за ухо, не имея возможности коснуться щеки. — Спасибо, госпожа. — Идите, идите, а то я сейчас наговорю глупостей, — начала выставлять их из шатра госпожа Гефер. Салан учтиво поклонился и взял Акэля за руку, чтобы отвести в гарем. Их окружили евнухи, сопровождая по коридору к лифту. — Никого не бойся, они и мухи не обидят, даже Луи. Он может позлиться, увидев нового омегу, но поверь мне — он больше увлечён кое-чем другим, чем ублажением господина. — Хорошо, — кивнул встревоженный Акэль. Он впервые попал в такую ситуацию, и она пугала его не меньше, чем плен у наёмников. Он слышал про гаремы от о-папочки, и тот рассказывал, что красивых омег там даже убивают, лишь бы не делиться альфой. Но он ведь избавлен от подобного, ибо некрасив? Этим он и утешал себя до трапезной, куда сопроводил его Салан. — Всем внимание, у нас новенький. Акэль. Омега, девственник, будет с наместником завтра ночью. Маску не снимает, так что не лезьте к нему. Кстати, а как ты ешь? — тихо спросил Салан. — Очень просто, маска — это иллюзия, — улыбнулся Акэль и присел на свободный стул. К нему тут же подсел миловидный блондин с уложенными волной волосами и губами бантиком. Акэль успел подумать, что тот сейчас будет расспрашивать его о том, откуда он, и никак не ожидал заданных на самом деле вопросов. — Расскажи, как работает твоя маска. Где такую достать? Можно её изучить? — Эм, маска? Ну, я сделал её на родине под заказ. Я не очень красивый и мне было так проще. Она крепится за ушами и работает от аккумулятора. Заряжать нужно раз в неделю, иногда реже. А тебе зачем? — Везёт тебе! — парень вздохнул и придвинулся ближе. — И маска есть, и не очень красивый — идеально. Я бы хотел быть не очень красивым или носить такую маску. Какая польза от красоты? Один вред! На меня все смотрят и в упор не видят, а я в гареме сидеть не хочу, лучше хоть такие маски делать. Я Фрэнки, кстати. Может, ты мне маску свою продашь, а? Ну зачем она тебе здесь? Акэль отчаянно заозирался, ища поддержку. Он совсем не ожидал такого напора и расставаться с маской точно не собирался. — Она не продаётся, но я могу дать тебе координаты тех, у кого я её заказывал. — Давай! У тебя есть связь с внешним миром? — Фрэнки наклонился ниже и шепнул Акэлю на ухо: — Я пару раз пытался сбежать и мне не дают коммуникатор. Салан, подошедший сзади, трижды хлопнул в ладоши. — Фрэнки, если ты будешь надоедать Акэлю, я буду вынужден снова тебя наказать. А тебе, Акэль, требуется знать о наших правилах. Я скоро их расскажу, но одно из них: не давать Фрэнки коммуникатор и любые другие средства связи. — Сволочь, — припечатал Фрэнки и демонстративно встал из-за стола. — Узурпатор! Акэль проводил взглядом ладную фигуру Фрэнки, облаченного в полупрозрачные свободные штанишки и накидку с кружевной отделкой. Практически все здесь были одеты весьма экзотично и эротично. И не один Акэль был в роскошном корсете, что подчёркивал его узкую талию и розовые сосочки. Больше к нему никто особенно не лез, но все внимательно следили за началом трапезы. Акэлю казалось, что все взгляды сосредоточены на нём, потому есть было дискомфортно. Впрочем, после первых нескольких ложек наложники перестали ждать падения иллюзии, поняв, что столовый прибор спокойно проходит сквозь маску и ничего не меняется. Акэль уже думал, что трапеза прошла мирно, когда к нему, покачивая бёдрами и гордо вскинув голову, подошёл ослепительно красивый омега в лазурном корсете, расшитом серебряной нитью. — Тебе больше подойдёт корсет другой модели. И если ты хочешь понравиться господину — не сутулься и выставляй грудь вперёд, у тебя соски красивой формы. Впрочем, со мной ты, конечно, не сравнишься. Зря только время моё завтра занял. — Луи, скромность порой благодетель, поверь мне, — материализовался рядом Салан. — И не фантазируй вслух, а то получишь снова мыша в постель. Луи повернул голову на пару сантиметров и глянул на Салана как на докучливую муху. — Кто суёт мне в постель мышей — ходит в обносках и мечтает сбежать. Ты решил защищать новичка? Что в нём особенного? — Луи снова посмотрел на Акэля. — Что в тебе особенного? — Абсолютно ничего, — открестился Акэль и отставил тарелку с едой. — Я наелся, спасибо. Салан, может, ты покажешь мне тут всё? Я никогда прежде не бывал в гареме. Салан не успел даже шага к Акэлю сделать, как его опередил Луи. — Я сам тебе всё покажу, Салан занят и не может возиться со всеми. И знаешь, мне не нравится твой ответ. Что-то особенное есть в каждом из нас. Противиться такому натиску было неловко, хотя и передвигаться по шикарным комнатам гарема тоже. Пробка отчётливо давила изнутри, посылая волны возбуждения, и Акэль мечтал, чтобы наступила ночь и он мог расслабиться. О том, как он развратно одет, не переживал, видя, как спокойно и даже равнодушно относятся к этому остальные наложники. Луи же болтал без умолку, рассказывая о порядках и правилах: — У каждого своя комната, и мы друг к другу не лезем, личное пространство, знаешь ли. Собираемся вот тут около фонтана или в комнате для танцев. Есть даже библиотека, но там сплошное старье. Ты читать любишь? Когда дадут коммуникатор, сможешь загружать на него новинки из сети. Только Фрэнки не давай, он повёрнутый на побеге. Не понимаю, зачем убегать из этого места? Тут просто рай, особенно по сравнению с прошлыми порядками. Я сам предыдущего наместника не застал, но говорят, он был извращенец. А Оцарс лапочка, он тебе понравится. И так далее, включая собственные предпочтения в сексе. Тут Акэль краснел уже не только от собственного возбуждения. Луи притормозил перед одной из комнат и, достав из-за корсета ключ-карту, открыл дверь. — Идём ко мне. Разденешься, снимешь маску и всё мне покажешь. Научу тебя кое-каким хитростям и покажу, как возбудить Оцарса. Тебе Салан уже наболтал, наверное, обо мне. Он просто бесится, что я всё успеваю, ещё и выгляжу лучше всех. Твоё тело идеально подойдёт мне для экспериментов. Остальные слишком мелкие, а я давно мечтал сшить наряд на альфу или человека с красивым телом. Но ты мне тоже подойдёшь. Отказаться было невозможно, и Акэль послушно вошёл в просторную комнату, сплошь заваленную тканями, нарисованными схемами и какими-то безделушками. — Не обращай внимания, у меня творческий беспорядок, — Луи спихнул вещи с дивана и предложил сесть. — Можешь остаться у меня на ночь, если захочешь. Кровать только откопаю. И Луи рассмеялся собственной шутке, а затем начал искать намётки для костюма, в который хотел облачить Оцарса. Акэль, конечно, был не настолько крупным, но в целом подходил для примерки. Найдя нужные образцы и бережно сложив их на свободный участок пола, Луи повернулся к стоящему столбом Акэлю и притопнул ногой от возмущения. — Ты почему до сих пор не разделся? Снимай с себя всё, у нас творческий процесс. Если бы Акэль мог покраснеть ещё сильнее, он бы так и сделал. Всё произошедшее за эти сутки не укладывалось в голове, особенно простота, с какой его раздевали, одевали, трогали и рассматривали. Никто не говорил, что он каланча нескладная, никто не грубил, не оскорблял. Но в то же время никто и не церемонился. Это было настолько ново, что он уже не знал, как себя вести и что думать. — Прямо совсем? — уточнил он. — И трусики? — И трусики, и маску твою — всё! — Луи нахмурился. — И не вздумай меня стесняться. Мне нужно видеть, с чем я работаю. Вместо твоей безвкусной маски можно сделать красивую вуаль, Фрэнки даже механизировать её поможет, если в приступ безумия не впадёт и снова убежать не попытается. Ну давай, помочь тебе, что ли? — Нет-нет, я сам. А ты смеяться не будешь? — уточнил Акэль. Луи фыркнул. — Смеются над кем-то от неуверенности в себе, а я неотразим. Так что всё, хватит глупостей, а то я разозлюсь и тебе это не понравится. Акэль улыбнулся на такие слова и нажал за ухом, датчик считал его отпечаток пальца и маска исчезла. Впервые за несколько лет он показывал своё лицо чужаку, от этого сердце уходило в пятки и бешено стучало там. Луи покачал головой, подошёл к Акэлю, взяв его пальцами за подбородок и повертев голову туда-сюда. — По твоим словам я думал, что у тебя здесь как минимум член вместо носа или ожог на всё лицо. Ты нашёл что прятать. Что не так-то? — Я некрасивый, мне всегда это говорили. И крупный. Луи вскинул бровь. — Ты тоже минар, да? Они почти все напыщенные идиоты. Был у меня однажды жених, несколько недель до свадьбы оставалось. Так он со мной из-за наряда поругался. Категорически отказался идти к алтарю не в классических скучных костюмах. Так что альфам нашей расы всё, что не по стандарту, — некрасиво. Я только пару нормальных видел. Оцарс вот не похож на остальных. Луи провёл пальцами по щеке Акэля, вызвав дрожь, и шепнул ему на ухо, прижавшись неприлично близко: — А ты мне нравишься. Я бы под тебя лёг, если бы мы захотели. Тело словно пронзила молния, и Акэль забыл как дышать. Мозг отказывался верить в услышанное, но ухо всё ещё ощущало горячий выдох Луи, а его пальцы блуждали по шее и ключицам. Это было необъяснимо, странно, но отчего-то возбуждающе. — Я же омега, — прошептал Акэль, совладав с эмоциями. — Я тоже, и что с того? Тебя природа таким богатством наградила, а ты наслушался бреда и прячешься… Луи пробежал пальцами по груди Акэля, обвёл плавную линию живота и обхватил крупный член, слегка сжав его и прижавшись ближе. В воздухе отчётливо запахло васильками и чем-то ещё, что Акэль явно раньше не нюхал. — Давай покажу тебе, как глубоко брать в рот, тебе пригодится для Оцарса. Акэль не успел ничего ответить, Луи опустился на колени и с явным наслаждением заглотнул реально крупный для омеги член. — Ах, папочки! — воскликнул Акэль. — Луи, разве так можно? Ответить Луи уже не мог. Ещё бы, он насаживался на член Акэля до горла, легко пропуская его внутрь, и попутно наминал упругие ягодицы омеги. Добравшись до вставленной внутрь игрушки, Луи подцепил её за кончик, начал вытаскивать и снова засаживать до конца, посылая по телу всполохи наслаждения. Это было оглушающе прекрасно, Акэль и не знал, что так вообще бывает и что его коснётся подобное удовольствие. Он немного сошёл с ума, когда вплёл свои пальцы в длинные волосы Луи и отчаянно толкнулся ему в рот. От движения в попке его затрясло так сильно, что он застонал и снова толкнулся в гостеприимный рот наложника. Он чувствовал, как подкатывает оргазм, как его с головой накрывает нечто новое, манящее, сладкое. Его запах усилился и смешался с запахом Луи. В себя Акэль пришёл в постели, с которой Луи всё скинул на пол. Нежданный любовник лежал рядом, прижавшись к Акэлю горячим боком и вырисовывая у него на груди странные узоры пальцами. — Хотел бы я забрать твой первый раз и твой первый поцелуй. Но за такое Оцарс и казнить может. Тебе понравилось? — Я никогда прежде такого не испытывал, и да, мне очень понравилось, Луи. Интересно, как это будет с альфой? Не думаю, что похоже… — С альфой ни на что не похоже, — Луи мечтательно улыбнулся. — Но пока у нас есть время, предлагаю ещё пошалить. Мне так нравится твой член — не могу удержаться. — Луи, мы же омеги, нам нельзя… — залепетал Акэль, путаясь во вбитых с детства догмах и собственном удовольствии. — Кто сказал? — Луи прижал палец к губам Акэля и прошептал ему на ушко: — Не зажимайся, оближи его, ты же хочешь. А я пока приведу тебя в боевое настроение и покажу, как хорошо будет в тебе альфе. Акэль загнал подальше мысли о том, что двум омегам нельзя делить одно ложе, ведь с Луи оказалось так хорошо, и он не назвал его уродом, наоборот, он желает его… Желает ведь? — Ты хочешь, чтобы я… Луи, но ведь я совсем не умею и так ведь не бывает, чтобы омега… Тут он совсем растерялся и залился краской от одной только мысли, что Луи предлагал ему себя. Улыбнувшись томно и, как показалось Акэлю, совершенно непотребно, Луи легонько толкнул будущего любовника в грудь. — Лежи смирно и дай мне исследовать твоё идеальное тело. Я всё сделаю сам, а ты пообещай мне отбросить все лишние мысли и не забивать голову глупостями. — Идеальное? — Акэль напрягся. — Ты хочешь меня потому, что я похож на альфу? Скажи, я не обижусь. Наместник меня и в постель-то не возьмёт, потому что я огромный. Боль накатила внезапно, Акэль даже сам не понял, как внезапно стало невыносимо после этих слов. Луи замер и прижал плечи Акэля руками, оседлав его бёдра. — Какая мне или тебе разница, на кого ты похож? Ты красив, и я тебя хочу. А насчёт наместника ты не прав — он здесь, потому что не мыслит, как патриархальные представители родов минар. Наклонившись к уху Акэля, Луи обдал его горячим дыханием: — А огромный ты там, где нужно. И даже не представляешь себе, как мне это нравится. Омега снова ловко обхватил пальцами член Акэля и принялся нежно и умело приводить его в боевую готовность. Стон наслаждения вырвался вопреки желанию. Луи было очень трудно противостоять, когда он так страстно трогал и говорил удивительные вещи. Акэль впервые в жизни услышал, что красив, и ему так хотелось поверить этим словам. Поэтому он не оттолкнул омегу, а наоборот толкнулся бёдрами и умоляюще посмотрел вниз. — Я совсем ничего не умею, Луи… — Ты бы знал, как меня это заводит. Я научу тебя всему, что мне дозволено, Эль. Дай мне быть с тобой и наслаждайся. Луи взял Акэля за руки и положил их себе на корсет, оказавшийся удивительно мягким. — Разденешь меня нежно? Хочешь увидеть, что под одеждой? Акэль кивнул как зачарованный. Он провел пальцами по тонким кружевам, огладил набухшие от возбуждения соски Луи и испытал удовольствие от того, как застонал омега. Запретный плод был таким желанным и близким, что хотелось вкусить его как можно скорее. Облизав пересохшие губы, Акэль дотронулся до первого крючка на корсете и неумело расстегнул его. Он практически не дышал, обнажая Луи и восхищаясь искусной работой мастера. Корсет словно искрился от его прикосновений. Когда Акэль справился с мудрёными крючками и распахнул корсет, Луи подался вперёд и прошёлся ягодицами по возбуждённой плоти Акэля, одновременно с этим выгибаясь и демонстрируя себя во всей красе. Луи был именно таким, каким всегда мечтал быть Акэль — хрупким, изящным и ослепительно красивым: большие зелёные глаза, острые стрелы ресниц и длинные, спадающие до лопаток светлые волосы. — Ты очень красивый, — не смог сдержаться Акэль и погладил Луи по груди и животу, опустился к тонким, почти невесомым трусикам, через которые уже вовсю топорщился аккуратный небольшой член, и потрогал его. Это было невероятно — ощутить нежную плоть кого-то и услышать в ответ сладострастный стон. — Хочу нравиться тебе. Потрогай меня, как тебе хочется, не бойся и не смущайся. Сейчас покажу, как сильно тебя желаю. Луи провёл цепочку поцелуев вниз по шее Акэля и прогнулся, слегка оттопырив аккуратный подтянутый зад. — У меня уже влажно внутри, и это всё ты. Только увидел тебя, почувствовал запах и понял — уведу к себе сегодня же. Знаешь, как бывает? Когда с первого вдоха понимаешь — твоё. А когда ты снял маску, я совсем пропал. Акэль неверяще помотал головой, с ним такого никогда не случалось. Он запрещал себе присматриваться к альфам, а про омег и думать не думал в таком ключе. То, что говорил Луи, удивляло, но он верил ему, сам не зная, куда подевались его подозрительность и нелюдимость. Луи тихо рассмеялся и прижал палец к губам Акэля: — Ты просто не позволял себе смотреть на чужой интерес, вбил себе в голову глупости. Раз не веришь моим словам — поверь моему телу. Оно тебе не солжёт. Луи приподнялся, силой ног держась на весу, и помог Акэлю стянуть с себя трусики, оставаясь обнажённым. Взяв ладонь Акэля, Луи прижал её к промежности и повёл ниже, позволяя почувствовать, как горячо и влажно между ягодиц. У Акэля все зажглось и взорвалось внутри и снаружи. Он почувствовал такой прилив желания, что из кончика пениса тонкой струйкой потёк предэякулят. Запах усилился и у Луи, отчего стало невыносимо терпеть соблазн. И тогда он погрузил два своих пальца в жаждущую его дырку. Луи затрепетал, выгнулся так, чтобы было удобно вставить в него пальцы, и заурчал как довольная циса. Воодушевлённый Акэль попробовал покрутить пальцами, чутко прислушиваясь к реакции Луи и находя положение, от которого стоны омеги становилось слаще и развратнее. Внутри у Луи было приятно: мокро и туго, но не тесно. Омега вытворял мышцами что-то такое, отчего Акэль, двигая пальцами внутри него, готов был кончить. — Давай, мой красивый, пожалуйста. Хочу твой член, вот так… Луи сам соскользнул с пальцев и обхватил ствол Акэля, притираясь к нему ягодицами и плавно опустившись на него, насаживаясь сразу до конца. Стоны омег смешались, как и запахи, и Луи взял небольшую паузу, прежде чем начать двигаться на идеально подходящем ему, как сейчас казалось, члене. Гром не гремел вокруг них, но сердце стучало так, что оглушало. Акэль толкнулся скорее инстинктивно, чем намеренно, и комнату огласил полный похоти и наслаждения стон. — Вот так, правильно. Двигайся, Эль, можешь грубее, как угодно. — И Луи слегка приподнялся, чтобы любовнику было легче вонзить в него свой член. По шее и спине Луи стекали струйки пота, он двигался сперва плавно, но когда Акэль положил ладони на его бёдра и подался навстречу, отпустил себя. Теперь он жестко поднимался и опускался вниз, сжимая член Акэля внутри и сбивчиво шепча комплименты, перемежающиеся со стонами. Это было невозможно терпеть, удовольствие разрывало Акэля изнутри, и в какой-то момент он вставил член особенно глубоко и со всей решимостью излился внутри сжимающего его Луи. Отставать Луи и не думал, и как только почувствовал мощную струю семени, наполняющую его, тоже кончил, с тихим стоном повалившись Акэлю на грудь. — Ты поразительный… — Я собирался сказать то же самое, — холодно прозвучало от двери, и Салан медленно вошёл в комнату. — Ты просто поразительный засранец, Луи. И ты только что накликал на ваши головы беду. Он посмотрел на Акэля, который от испуга даже не мог вернуть себе маску на лицо, и покачал головой: — Ты весьма красив, Акэль, но теперь это не важно. Он щёлкнул пальцами и из-за его спины появились евнухи. — Вы знаете, что делать. Луи успел слезть с Акэля и бросил ему трусики прежде, чем евнухи дотянулись до него и скрутили. Отбиваться или возражать он не стал, гордо вскинул голову и прошипел, надменно глядя на Салана: — Он ничего запрещённого не сделал, и ты это знаешь. Так что оставь Акэля в покое и готовь к ночи. Вряд ли господин будет рад, если его новый наложник окажется не в форме из-за тебя! — Не тебе указывать мне, что делать. Вы будете наказаны оба. Просто для сведения, — Салан холодно посмотрел на возмущённого наложника. — Надеюсь, что теперь до тебя дойдёт: нарушая правила, ты подставляешь не только себя. И твоя похотливая задница — только твои проблемы. — Надеюсь, что теперь до тебя дойдёт: наказывая меня, ты не станешь привлекательнее и талантливее. Хотя вряд ли, Салан. Ты решил, что, получив власть, действительно имеешь на что-то право. Но это не так. И Шейни не позволит тебе наказывать новенького, ясно тебе? — Посмотрим, — коротко бросил Салан и вышел из спальни. — Что теперь будет? — спросил Акэль, проводя пальцами за ухом и активируя маску. Было не по себе, страшно, и оттого, что их поймали за таким, и от слов Салана, которого он посчитал если не другом, то наставником. Луи мотнул головой, не имея возможности сделать что-то руками. — Тебе ничего не будет, не бойся. Максимум на горох на колени поставят. А вот меня могут серьёзно наказать. Но я попробую передать весточку Шейни, она за нас заступится. Салан неплохой, но не со мной — у нас личные счёты. Ты не бойся, хорошо? Я тебя в обиду не дам. — А что если Оцарс… Акэль запнулся, боясь озвучить собственные страхи, и Луи не смог его обнадежить, ибо его силком уволокли евнухи. Двое остались с ним, и Акэль накинул на плечи халат, в котором был любовник. Он не сожалел, что испытал невероятное удовольствие с раскрепощенным омегой, но понимал — наказание не заставит себя ждать. Как только Луи втолкнули в тесное помещение, предназначенное для наказаний, он развернулся к стоящему у решётки Салану и зашипел на него как взбесившаяся гадюка: — Не имеешь других радостей, кроме иллюзии власти, вот и бесишься! Не забудь, обо мне Оцарс может какое-то время не вспомнить, как ты надеешься, а его он ждёт. Ждёт готовым, и за это отвечаешь ты. И если хочешь знать — я сделал это специально. Чтобы разозлить тебя. Слишком легко, но небольшое удовольствие я получил… Луи знал: Салан поверит, поведётся на его слова и побежит рассказывать о его коварстве Акэлю. Пусть лучше будет так, чем наивный мальчик пострадает из-за того, что Луи потерял голову. Если им ещё дадут увидеться — он всё объяснит Акэлю сам.