Век бабочки

Любовь безусловна и всепоглощающа, она сильна до слабости в ногах, она опьяняет и вносит в рассудок ясность. Любовь — это всё, что у нас есть. Я чувствую её своим очерствевшим сердцем. Я вижу её в глазах своего монстра. Она цепями крепкими нас приковала друг к другу, до удушения, до синяков на запястьях и до полного осознания того, что дальше теперь только вместе. Только вместе. — Лайя... — шёпот его хриплый, нечеловеческий, обволакивает меня и дарит твёрдую уверенность в его возвращении. Я кладу ладонь на его покрытую трещинками щеку и с благоговением наблюдаю за тем, как шрамы постепенно затягиваются. Влад оцепенен под нежностью моих рук, взгляд его застыл на моих глазах, мышцы окаменели. Мы стоим друг напротив друга бесконечно долго, и я могу видеть то, как мой свет постепенно одерживает верх над его тьмой. Человек выбирается из своего вынужденного заточения, и он падает на колени, качая головой, а я сажусь рядом с ним и обхватываю его лицо руками. — Посмотри на меня, — тихо бормочу, проводя ладонью по его волосам, убирая несколько спавших на лоб прядей. Влад нехотя возвращает ко мне взгляд, и я вижу слезы, застывшие в синих, как море за нашими спинами, глазах. — Я люблю тебя. Люблю тебя в любом обличии, в любом состоянии, я люблю тебя, Влад, слышишь? Он рассеянно кивает, и я не вижу в его глазах осознания моих слов. До тех пор, пока одинокая слеза не скатывается по его щетинистой щеке, пока он не соединяет наши лбы и рвано, едва слышно шепчет: — Я люблю тебя, Лайя. Волны шумят и пенятся за нашими спинами, они бьются о скалы, и им тоже больно. Мы сидим на коленях, на мокрой гальке, наши души обнажены друг перед другом, и нет ничего дороже, ничего важнее этого мига. Он может стать судьбоносным, а может стереться из нашей памяти спустя время. Но сейчас это не имеет никакого значения. Важно лишь чувствовать его любовь, его руки на себе, знать, что даже в обличии зверя его сердце все равно будет принадлежать мне. И всегда принадлежало. Но чья-то тень вдруг пролетает мимо нас, отрывая наше внимание друг от друга. Любящий взгляд Влада вновь становится нечеловеческим, и мужчина резко встаёт, оборачиваясь к спешащему покинуть нас Лео. Все внутри меня сжимается от страха. Я не знаю, чего ожидать... от них обоих. Влад в считанные секунды догоняет Лео и преграждает ему путь. — Куда ты собрался? — резко спрашивает он. Лео обводит его поистине безумным взглядом. Я всерьёз беспокоюсь о нем, о них обоих, ведь в любую секунду они могут наброситься друг на друга. — Я убью демона, — после недолгой паузы заявляет Лео. — И ты меня не остановишь. Усмехнувшись, Влад качает головой. — Поубавь свой пыл, герой. Ты всерьёз думаешь, что сможешь убить бессмертного? Чем, камнями его закидаешь? — Да пошёл ты, — выплевывает Лео и уже собирается уйти, но Влад хватает бывшего лучшего друга за плечо, резко останавливая. Зелёные глаза парня вспыхивают гневом. — Отпусти, иначе... — Мы оба знаем, что никаких «иначе» не будет. Тогда, слегка пошатнувшись, Лео отстраняется от Влада, своим действием вызывая у него ухмылку. — Ты боишься меня, потрясающе. — Я не боюсь тебя. Ты мне омерзителен, — в этот момент Лео перемещает взгляд на меня и недовольно фыркает. — Неужели тебе не... — оборвав себя на полуслове, он вздыхает. — Ладно. Черт с вами. Скоро это все закончится, я сам положу этому конец. — И ты знаешь как? — слышу я свой голос. — Нет. Но я почти поймал его. Ничто не мешает мне сделать это снова и закончить начатое. Я чувствую, что Влад медленно закипает. Вижу это в его глазах и молюсь лишь о том, чтобы не было рецидива. Но, метнув взгляд в мою сторону, он едва заметно моргает мне, и я знаю, что означает это жест. «Тебе не о чем беспокоиться». — Это он почти поймал тебя. И если бы не я, твоё тело уже давно бы терзала местная фауна на дне. Его не убить так просто, неужели ты этого не понимаешь? Особенно сейчас, когда он на пике своих сил, когда он настолько уверен в себе, что сам подобрался к нам, даже зная, что мы открыли на него охоту. — Ты правда веришь, что он всесилен? Ха, и что на него не найдётся управы! Я знаком как минимум с одним человеком, который знает, как справиться с нечистью! — Правда? И кто это, ты? — Священник в небольшой церквушке за деревней. Это в километре отсюда, — Лео сжимает губы в тонкую полоску и отворачивается. Очевидно, он не хочет говорить об этом с нами, собирается сам во всем разобраться, но мы не позволим ему этого сделать. Не сейчас, когда со дня на день проклятие отберёт у него жизнь. — Он побоялся говорить со мной этой ночью, но сейчас... у него просто не будет выбора. Мы с Владом обмениваемся взглядами, и оба понимаем, к чему он клонит. Собрался угрожать священнику. Лео в полном раздрае. Его опасно не просто отпускать в церковь, да и в целом оставлять одного. Представить страшно, каких бед он может наворотить в таком состоянии! А самое досадное то, что состояние Влада не лучше. Демон в любой момент может приблизиться к нам, и тогда Влад совершенно точно слетит с катушек. Остаётся только одно. — Я иду с тобой, — решительно говорю я, делая шаг вперёд и выходя к Лео. — Что? — одновременно слетает с уст мужчин, обративших ко мне изумленные взгляды. Я качаю головой, складывая руки на груди. — Разве у нас есть выбор? Тебе придётся быть на одной стороне с нами, Лео, — я поворачиваюсь к нему и мягко касаюсь ладонью его плеча. Слышу, как над моей головой вздыхает Влад. — Мы и так на одной стороне. Я знаю, ты в ужасе и подавлен, ты одинок. Но у нас нет времени выяснять отношения. В считанные дни ты... — прикрыв глаза, я хватаюсь пальцами за переносицу и нервно сглатываю ком в горле. — Нам нужно как можно скорее избавиться от демона, и если у нас есть хотя бы малейший шанс сделать это, мы это сделаем, — я замечаю в глазах Лео намёк на осознание, а потому поворачиваюсь к любимому. — Влад, я прошу тебя... просто забудь обо всём. Забудь о том, что сделал Лео. Ты знаешь, что сейчас это не имеет никакого значения. Мы все это знаем. Он сломлен, раздавлен, он горд и в то же время неимоверно силен. Я знаю, что Влад пойдёт на все, чтобы спасти своих близких, он переступит через себя и костьми ляжет, но нас спасёт. Это сделает каждый из нас, мы, прошлые мы, те дети, выросшие под палящим солнцем Эдирне и сбежавшие от бостанджи, на кон поставившие собственную жизнь во имя наших жизней и нашей свободы. Эти дети — юные, влюбленные, а оттого бесстрашные — все ещё в нас. И сейчас настало их время. — Я покажу дорогу, — сухо бросает Лео и оставляет нас, уходя к тропинке, ведущей прочь с пляжа. Я смотрю на побледневшего, сжавшего руки в кулаки Влада и почти невесомо касаюсь его плеча. Он не шевелится. Его желваки пляшут, дыхание сбилось — все ещё под влиянием демона. Значит, он близко. Значит, мы не имеем права больше терять время. Тяжесть поселяется в грудной клетке. Мы молча поднимаемся по избитой тропинке, и возле обрыва замечаем Лео. Махнув рукой в сторону проселочной дороги, он снова уходит вперёд, будто наше общество для него просто невыносимо. Кивнув каким-то своим мыслям, Влад берет меня за руку и ведёт за Лео. Мы пробираемся по каменистой тропе через высокие кустарники и деревья с иссохшими ветками, а где-то справа шумит и волнуется море. Вид завораживает — кругом сплошная зелень во всех своих проявлениях, и ничего, кроме неё, не видно. Что нас ждёт дальше? Этот вопрос витает в воздухе электрическими разрядами, он бьёт нас по вискам, отрезвляя и медленно сводя с ума. Нам не страшно. Ведь ожидание неизвестности хуже страха. Ты будто в слепой зоне — не знаешь, откуда придётся удар. Это начинает сводить с ума. Как подкожный зуд, от которого срочно нужно избавиться. Освободиться или получить, наконец, этот чёртов удар. Только бы не стоять в неведении, в полном оцепенении и глухой неизвестности. — Церковь видите? — слышу я голос Лео, остановившегося и указавшего рукой на конусообразную крышу с крестом, выглядывающую из-за густой зелёной стены садовых деревьев. Паника комом встает в горле. Я киваю Лео и возобновляю путь до церкви, чувствуя, как хватка Влада на моей руке с каждой секундой слабеет. Не успеваю даже среагировать: когда густая растительность расступается, увиденное полностью поглощает меня. На высоком утёсе у моря стоит маленькая католическая церквушка. Она неприметная, и все же стены из белого камня дарят ей некое благородство, негласную силу. Стоя на самом краю утёса, она будто служит маяком для кораблей бескрайнего синего моря, в то же время, охраняет небольшую деревню, расположившуюся всего в нескольких километрах от нее. — Это католическая деревня, — обернувшись и заметив мой взгляд, направленный на крошечные скромные домики вдали, спокойно поясняет Лео. — Здесь живут люди, покинувшие Англию во время кризиса в восьмидесятые. Хорошее место, чтобы скрыться от чужих глаз. — О чем ты говоришь? — сжав руку Влада, я хмурюсь. — В этой церкви уже тридцать лет служит пастор Джеймс. Когда я с головой ушёл в поиски демона, то нарыл несколько сведений из библиотеки о разоблачении нечистых, — в этот момент Лео бросает многозначительный взгляд на Влада, но, прокашлявшись, продолжает. — Пастор Джеймс всю свою жизнь посвятил этому. Мне пришлось попотеть, чтобы найти его и поговорить с ним лично. Конечно, он не принял меня, выгнал из церкви, и когда я возвращался к своей машине, столкнулся с человеком... он вышел из-за деревьев и напал на меня. Когда его глаза налились кровью, я все понял. — И после этого ты смеешь говорить, что сам нашёл демона? — вздернув подбородок, рявкает Влад. Я дёргаю его за руку. Ничего не ответив, Лео фыркает, разворачивается и возобновляет путь до церкви. Остаётся всего несколько десятков метров, когда Влад резко останавливается и тихо чертыхается. Подняв на него взгляд, я вижу гримасу боли на его лице. — Влад? — обеспокоенно спрашиваю я, чувствуя, как паника стремительно берет надо мной верх. Он морщится, а ноги его подкашиваются, но я успеваю схватить мужчину за локоть, уберегая от падения. Лицо снова обретает неестественную бледность, глаза наливаются кровью, но это вовсе не похоже на обращение... я знаю, что с ним происходит. — Это освященные земли, — говорю я, вместе с Владом с трудом отступая назад. Но земля будто держит его, не отпускает, с каждой секундой причиняя все больше и больше боли. Я буквально тяну Влада за собой, уводя к самому краю утеса, и он хватается за голову, непрочно стоя на своих двоих. Когда мы отходим на безопасное от церкви расстояние, когда его взгляду вновь возвращается ясность, а сбитое дыхание приходит в норму, я отпускаю его руку. — Ты в порядке? — касаясь ладонью его щеки, спрашиваю я. Влад прикрывает глаза и рассеянно кивает. — Я должен был это предвидеть, — сдавленно бормочет он, все ещё держа глаза закрытыми. Я бросаю взгляд в сторону Лео, которому, кажется, совершенно плевать на ухудшившееся состояние Влада. Он стоит у самых дверей церкви, задумчиво глядя в морскую даль. — Ничего не случится, если я пойду с Лео, — решительно твержу я. — Это ненадолго. Мы поговорим с пастором и вернёмся. — Я не хочу отпускать тебя с ним, — распахнув глаза, Влад смотрит на меня с прежней любовью, заставляя знакомое тепло разлиться в душе. Он берет мою ладонь и подносит к своим губам, оставляя долгий поцелуй на тыльной стороне. — Твоя речь на берегу была очень воодушевляющей, но ничто не спасёт его от моего гнева, если он посмеет... — Не посмеет, — обрываю его я. — Не посмеет, слышишь? Мы с тобой одно целое. И я тоже сильная. — Я знаю. Я знаю, Лайя. Но это не отменяет того факта, что я с ума сойду, пока буду вас ждать. Я не доверяю ему. Кто знает, зачем на самом деле он привёл нас к этому пастору. Я опускаю плечи. — Мне нечего тебе ответить. Я просто не верю, что Лео снова поступит так с нами. Не хочу верить. У нас есть только один вариант: броситься в эту пропасть. — И хотя бы на миг ощутить свободный полет, — он качает головой и подходит ко мне вплотную, обхватывая ладонями мои щеки. — Чтобы затем феерично погибнуть? — И возродиться вновь ради нашей любви.¹ Горькая улыбка служит ответом на его прикосновение, но тотчас же растворяется в подаренном им поцелуе. Стоя на самом краю утёса, в объятиях убийственной неизвестности, мы чувствуем себя обманчиво свободными и истинно счастливыми. Где-то внизу об острые скалы разбиваются волны, разбиваются наши надежды, разбиваются чьи-то сердца. И все это вдруг теряет свою значимость, становится невесомым и невидимым, ведь сейчас есть только он, только его сильные руки, только его чувственные губы и только наши сердца, гулко грохочущие в груди. Ничто не изменит моих чувств к нему. Ничто не заставит эту трепетную дрожь исчезнуть, это тепло угаснуть, эту любовь погибнуть. Я крепко обнимаю его и улыбаюсь сквозь поцелуй, ощущая его пальцы на своих щеках. Накрываю их ладонями, а затем тихо вздыхаю, когда Влад оттягивает мою нижнюю губу и прикусывает её. Мурашки атакуют все моё тело. Надо же! Какой безумный контраст горечи и абсолютного трепета... — Будь осторожна, — отстранившись, шепчет он. — Буду, — отзываюсь эхом. Влад притягивает меня к себе и бережно целует в лоб, вкладывая все свои чувства, весь свой свет и всю свою любовь в этот жест. Я отвечаю ему улыбкой и, пригладив волосы Влада, со вздохом направляюсь прямиком к церкви, где меня ждёт Лео. В этот момент все спокойствие, вызванное нежностью к любимому, и покидает мою душу. Тревога, кажется, сковывает все тело. Колени дрожат, и когда я взбираюсь по каменным ступеням, ведущим к маленькой неприметной двери церкви, мне кажется, будто я вот-вот рухну в обморок. — Ты готова? — Лео уже держится за ручку. Я оборачиваюсь к Владу, стоящему в нескольких десятках метров от церкви и испепеляющему нас серьёзным взглядом, и только потом тихо отвечаю: — Нет. Но разве у нас есть выбор? Кивнув, Лео открывает дверь и пропускает меня в пустынный зал церкви. Я вздрагиваю, когда дверь захлопывается за нашими спинами, и поднимаю взгляд к высокому потолку, украшенному потрескавшейся фреской «Сошествие святого духа». Здесь стоит резкий запах плавящегося воска, и свечи, кажется, заполонили собой весь притвор. Несколько рядов деревянных скамеек, расположенных в центре, устремляются к алтарю. Внутри, как и снаружи, сдержанно и скромно. Тишина нарушается лишь треском свечей. Рвано вздохнув, я дёргаюсь, когда слышу шаги за своей спиной. Мы с Лео в унисон оборачиваемся, замечая перед собой пожилую служительницу церкви. — Это снова вы, — шепчет она, уставившись на моего спутника. — Я ищу пастора Джеймса. Он здесь? Она смотрит ему через плечо, прикрывает глаза и кивает. — Он на исповеди. Подождите его здесь. Но, ради всего святого, постарайтесь сдерживать себя от небогоугодных высказываний. Когда, получив от Лео послушный кивок, женщина уходит, мы занимаем места на одной из самых последних лавок. Так странно, но я чувствую здесь успокоение... смирение. Время вдруг перестаёт утекать сквозь пальцы. Оно замирает, и я замираю тоже. Пока не вздрагиваю, услышав шёпот Лео. — Лайя, пока мы ждём пастора, позволь мне сказать... Я вздыхаю, прикрывая глаза. — Я знаю, ты зла на меня. Но я делаю все это только ради тебя. Я люблю тебя, я всегда любил тебя, а ты всегда выбирала Влада. И сейчас, когда у меня появился шанс стать тем, кто освободит нас... — Ты забываешься, Лео, — упрекаю его я. — Будто и не было вашей дружбы с Владом. Будто не он спас нас тогда при побеге. И не он нёс на себе ношу проклятия. — Влада, которого я знал, давно уже нет. Я хочу уберечь тебя от этого... — Кого, монстра? — приглушенно бормочу я и поворачиваюсь к нему лицом. — Давай же, говори, Лео. Не стесняйся. Я вижу, как ты на него смотришь. Будто боишься. — У меня нет повода? — Он никогда не приничит боль своим близким, он... Резко прервав меня, Лео хватает мою руку и демонстрирует следы пальцев Влада на бледной коже запястья. — А это тогда что? — Это влияние демона, — быстро нахожусь я. — Которого ты и привлёк своими поисками. — Разве это плохо? Мне нечего ему ответить. Я смотрю на свои руки, чувствуя неприятное жжение в глазах. — Я виноват перед тобой, — вдруг на одном дыхании произносит Лео и накрывает лицо ладонью. — В глубине души я понимаю, что виноват и перед Владом, но... тот Влад, перед которым я действительно несу вину, умер много веков назад. — Ты говоришь отвратительные вещи. — Мои поступки не лучше. И я раскаиваюсь за них. За все, что сделал... вам. С ума сойти. Атмосфера церкви на меня так влияет, а я ведь даже не католик. Лёгкая улыбка вырывается наружу. Я знаю того Лео, который сейчас сидит рядом со мной. Я знаю его уже много веков. — В глубине души я понимаю, что Влад не... он доверял мне. Ты знала, что он нашёл меня ещё пару лет назад? — услышав это, я резко поворачиваю голову в его сторону, а он усмехается. — Это с твоими поисками, а после с возвращением твоей памяти дело как-то затянулось. — Неужели ты сразу все вспомнил? — Что? Нет, конечно! Да Влад и не давал мне такого шанса, не было никаких порошков в картинах. Он просто держался рядом со мной, знаешь, как обычно дети пытаются подружиться с другими детьми. Сначала я думал, что он чудак. А однажды мать велела мне впервые в жизни пойти на какое-то мероприятие в школу к младшей сестре. Я в жизни на них не ходил! И встретил там тебя... — Я помню этот день! — чуть громче, чем положено в церкви, восклицаю я. — Прекрасный день. Ты стояла с Милли, вы о чем-то беседовали. — И ты уставился на меня, как на призрака. — Да. Я начал вспоминать... мне стало плохо, почти невыносимо, я вышел на улицу, и там меня встретил Влад, будто ждал все это время. Я словно оказался в окружении призраков прошлого... и с этого самого момента воспоминания стали атаковать меня. Сначала я вспомнил тебя, затем Влада. Лайя, я... я не сказал ему о том, что видел тебя. Слезы застилают глаза. Не могу поверить! Ещё несколько лет назад Влад был в том же месте, что и я, мы даже могли встретиться! Но этого не произошло... грудь сдавливает глухая печаль. От запаха воска к горлу подкатывает тошнота, голова кружится. Нет, этого слишком, слишком много для меня. Хочу убежать отсюда и спрятаться в объятиях Влада. Сколько можно предавать его, сколько можно обманывать? Даже если весь мир будет против него, даже если все узнают, кто он, я буду рядом с ним, я вместе с ним пойду на плаху, вместе с ним засуну голову в гильотину и живьём себя подожгу. Но не оставлю, не предам, не сломаю его. Заметив мои слезы, Лео рвано выдыхает и придвигается ко мне. — Прости меня, Лайя. Прости. Я делал много ужасных вещей. Я даже возле Милли крутился, только бы быть ближе к тебе... но все это только от моей любви к тебе. Я был готов пойти на все. — Если бы я была такой же, как Влад, ты бы делал все эти вещи? Ты бы рисковал своей жизнью ради меня? — резко повернувшись к нему, спрашиваю я. Он замирает, приоткрывает рот, чтобы ответить, но сразу же смыкает губы и отводит взгляд. — Тогда что в твоём понимании любовь? Ответом на мои слова служит горькая тишина, осевшая на наши плечи. Но правда, какой бы отвратительной она ни была, заслуживает того, чтобы быть услышанной. Как и Лео заслуживает быть понятым. Я разжимаю кулаки и до крови закусываю нижнюю губу, сдерживая в себе маленького обиженного ребёнка и позволяя повзрослевшей за этот месяц мудрой женщине взять над собой верх. — Я прощаю тебя. И ты прости меня. Но если мы переживём этот день, а мы его, конечно же, переживём, я не хочу видеть тебя. Ни рядом с собой, ни рядом с Владом, ни особенно рядом с Милли. Когда все закончится, уезжай. Начни новую жизнь без груза на сердце, ведь придёт время, и Влад тоже тебя простит. Когда в глазах Лео начинают блестеть слезы, а одна даже соскальзывает с век и скатывается по щеке, я понимаю, что он услышал меня. Мы в унисон выдыхаем и горько, вымученно улыбаемся друг другу. Не сдержавшись, Лео заключает меня в крепкие, братские объятия, а затем коротко целует в висок. Я знаю, что он пытается сдержать слезы, а я вот не сдерживаю. Плачу, уткнувшись носом в его грудь, как маленькое дитя, потерявшее мать. Пригладив мои волосы руками, Лео прямо в них шепчет: — Почему я чувствую себя так, словно мы прощаемся? Я отстраняюсь, чтобы заглянуть в его глаза. — Только не сегодня. В какой-то момент мы оба понимаем, что ожидание пастора затянулось. В глазах Лео вдруг промелькивает намёк на осознание, и он, подорвавшись с места, торопливыми шагами направляется к исповедальне. Предчувствие чего-то плохого уколом ударяет в грудь. Я спешу догнать Лео и едва не врезаюсь в его спину, когда он резко останавливается, открыв дверь исповедальни. — Что там? — нетерпеливо спрашиваю, выглядывая из-за его плеча. В глазах моих темнеет в тот же миг, когда я вижу пастора, лежащего на полу в луже собственной крови, сочащейся из его открытого рта. Горло мужчины перерезано, и какие-то символы вырезаны на его шее... голова кружится. Я ахаю, накрывая рот руками и отворачиваюсь от этой поистине ужасающей картины, и Лео громко чертыхается, хватая меня за руку и уводя прочь отсюда. — Это демон, — сглотнув, быстро говорит он. — Он был здесь. Твою мать. Мысль об этом порождает панику. Мы бежим к выходу отсюда, и все, чего я хочу сейчас — увидеть Влада, прыгнуть в его объятия и почувствовать себя в безопасности. Облегчённый вздох слетает с моих губ, когда мы выбегаем из церкви, и я вижу Влада. Он нервно расхаживает по траве на самом краю утеса и, очевидно, с кем-то ругается по телефону. Когда мы подбегаем ближе, я слышу последнее, что он говорит, прежде чем бросить трубку: — Собирай Милли, прислугу и увози их. Увози как может дальше от замка. Да, это моё указание, Сандра, черт тебя дери! Сердце с грохотом проваливается в пятки. Я немею, бледнею, багровею, услышав имя своей сестры, и оно пульсирует в висках, оно комом в горле моем встаёт. Ещё не отошедшая от шока увиденного, я с трудом размыкаю губы. — Что произошло? Влад вонзает в меня серьёзный взгляд. Он весь побелел, сам едва стоит на ногах, но, подойдя ко мне вплотную, бережно берет меня за руки и с ледяным спокойствием объясняет: — Этой ночью Раду был замечен возле замка. Я думаю, он собирается любыми путями вызволять Мехмеда. И поскольку он знает о моем отъезде, никакая охрана ему не страшна. Страх за Милли охватывает меня, и я нервно сглатываю, качая головой. Боже мой, это я, я во всем виновата! Нужно было остаться с ней! Но едва я успеваю озвучить свои мысли, когда Лео подходит к Владу и разводит руками. — Но как же демон? Он где-то здесь! Пастор Джеймс убит. — Ты не слышишь меня? — Влад будто бы пропускает последнее предложение мимо ушей. — Все, кто сейчас в замке, в опасности. Я не знаю, чего ждать от Раду, но прекрасно понимаю, зачем он устроил эту разведку. Лео усмехается. — Не моя вина в том, что ты не можешь приструнить своего братца. Демон здесь, и мы можем сейчас же с этим покончить. Злобно фыркнув, Влад осторожно отодвигает меня в сторону и подлетает к Лео, грубо хватая его за грудки. Испугавшись, я подбегаю к ним. — Перестаньте! Сейчас совсем не время! — Ты хочешь стать следующим после пастора? Дерзай, мне плевать, ты все равно скоро умрешь от проклятия! Делай, что, мать твою, хочешь, мне осточертело с тобой возиться. Мы с Лайей возвращаемся в Румынию и точка. Чаша терпения у Влада переполнилась, даже если и до этого он не особо себя сдерживал. Лео смотрит на него, как на врага, в отвращении подняв верхнюю губу, и в тот момент, когда он собирается выпалить очередную колкость, вмешиваюсь я: — Лео, не заставляй меня жалеть о нашем разговоре в церкви. Я прошу тебя. Летим с нами. — Лайя, — обернувшись на меня через плечо, шипит Влад. Скинув с себя руки Влада, Лео фыркает и отступает на несколько шагов назад. Едва заметный, вымученный кивок служит очевидным согласием. Больше не тратя время на препирательства, все мы следуем к машине Влада, припаркованной у пляжа. Пока Лео забирает документы из своего авто, Влад звонит личному пилоту, и все, что происходит до того момента, как мы оказываемся в аэропорту, я помню как в тумане. Мы забираем вещи из отеля, мчим по утренним пробкам в аэропорт, Влад без конца ругается по телефону с охраной, я из раза в раз набираю номер Сандры и изо всех сил стараюсь не сорваться на Лео, который без конца причитает о том, что Сандра и сама разберётся с Раду, а мы должны как можно скорее добраться до демона. Не до разговоров становится только тогда, когда Влад паркуется на стоянке аэропорта, и все мы выходим из машины. Я следую за Владом к багажнику, но мы одновременно замираем, когда видим Александра — секьюрити, нанятого Сандрой для сопровождения нас в Болгарии. Он машет нам рукой и снимает авиаторы, подходя ближе. Влад сжимает кулаки, громко хлопая дверью багажника. — Что вы здесь делаете? — рявкает он. Я вижу, как Влад буквально трясётся, как на лбу его выступает испарина. Неужели это от ревности? Нет, очевидно, влияние демона снова проявило себя. Но почему сейчас, почему здесь? Неужели он где-то неподалёку? А может... нет, боже, что за бред! Александр тянет руку ко мне, чтобы поцеловать мою ладонь, но Влад опережает его и грубо, рвано пожимает её. — Я задал вопрос. — Добрый день, господин. Мне приказали сопровождать вас в Румынии, — приглушенно отвечает Александр, не сводя с меня глаз. Я в подозрении сощуриваюсь и оборачиваюсь к Лео, нервно поджидающему нас у дверей машины. — Я отменяю этот приказ, — рявкает Влад и разворачивается к авто, чтобы открыть дверь багажника и достать наши вещи. Когда он понимает, что Александр не сдвигается с места, то бросает через плечо резкое: — Можете быть свободны. — О, ну что же вы, господин, этот приказ был отдан моим начальством, госпожой Сандрой. Я не могу не повиноваться. К тому же, меня проинформировали о напряжённой обстановке в вашем замке, так что лишние обученные люди вам явно не помешают. — Я справлюсь сам. — Влад, решай уже свою чёртову проблему, у нас нет времени на эти сопли, — раздаётся за спиной недовольный голос Лео. Вздохнув и прикрыв глаза, Влад совершенно неожиданно принимает решение: — Чёрт с тобой. Мне все равно нужны люди, которые будут прятать трупы, если до этого дойдёт. И с этими словами он забирает наши вещи и проходит вперёд, в одиночестве направляясь к дверям аэропорта. Приглашающим жестом Александр указывает мне пройти вслед за ним, что я и делаю, сверля испуганным взглядом напряженную спину любимого. Он снова вне себя, что говорит только об одном: демон где-то близко. Теперь мы вынужденно бежим от него, бежим в неизвестность, спасать своих близких и спасаться самим. Что нас ждёт в Румынии? В порядке ли Милли? Все эти вопросы служат лишь фоном главного, единственного, что заставляет моё сердце в ужасе сжиматься: Переживём ли мы сегодняшний день?