«Впервые мы познакомились В бескрайнем море, Я буду довольна отдыхом В неспокойных водах на мгновение. Эта песня из моей истории, В один день, в этом месте Я надеюсь, я здесь, надеюсь — и ты, Но пока иди своей дорогой». MAMAMOO — Destiny
Сан покинул гараж, а за ним и все его прихвостни, включая Хонджуна. Мужчина бросил на девушек ничего не выражающий взгляд и, хмыкнув, вышел вслед за Саном, бросая пленниц одних. Свет выключили, оставив включенными лишь пару ламп возле входа. В гараже воцарился полумрак и тишина, нарушаемая лишь редкими всхлипами девушек и их причитаниями насчет своего весьма туманного будущего. Они были потеряны и разбиты, никто не знал, даже предположить боялся, что с ними будет дальше. И после слов Сана волнение и страх пленниц только усилились. Бёль же здесь оставлять явно не собирались. Двое из тех мужчин, что покидали гараж последними, схватили ее и грубо толкнули в сторону выхода, но девушка не собиралась так просто сдаваться. Естественно, она не хотела расставаться с потерянной подругой, которую только что вновь обрела. Ханбёль принялась брыкаться, пытаясь высвободиться из хватки мужчин и тратя на это все последние силы. В какой-то момент ей, все же, удалось выскользнуть, и Бёль рванула обратно к Луне. — Не трогайте меня! — крикнула она, когда мужчины вновь попытались схватить ее. Ее напор и дерзость заставили их растеряться на несколько секунд и, все же, отступить. Бёль заглянула в полные отчаяния и безысходности глаза подруги, и сердце ее сжалось от боли и осознания, что положение их безвыходно. — Прошу, оставьте их! — Ханбёль обернулась к мужчинам, посмотрев на них жалостливым взглядом и надеясь достучаться до их совести, если она, конечно, имеласб, но, судя по их работе, им едва ли было знакомо это понятие. — Делайте со мной, что хотите, но не трогайте Луну! Они ведь ни в чем не виноваты! — Хватит ныть! — рявкнул один из мужчин, устав слушать мольбы Ханбёль. Он схватил ее за руку, пытаясь оттащить от Луны, но Бёль уперлась, оставаясь на своем месте. — Не слышала, что сказал босс? — Дайте мне поговорить с ним! — взмолилась девушка. — Прошу! Пожалуйста! Мужчины переглянулись и внезапно для всех присутствующих рассмеялись. — Делать ему нечего больше, кроме как слушать уговоры какой-то девчонки. Двигай давай! Поняв, что уговорить их не получится, Ханбёль окончательно отчаялась и вновь перевела взгляд на растерянную Луну. Пользуясь моментом, девушка шагнула к Бёль и заключила ее в объятия, сжимая так крепко, будто они виделись в последний раз. Бёль обняла подругу в ответ, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Девушка старалась сдержать их, дабы не выглядеть слабой в глазах похитителей, но эмоции были слишком сильны для того, чтобы она могла их побороть. — Я выберусь, онни, — прошептала Луна прямо на ухо Ханбёль. — Обещаю, я найду выход и расскажу обо все твоему отцу и Юнхо, только подожди. Все будет хорошо… Луна в какой-то степени чувствовала себя виноватой за то, что Бёль оказалась здесь, ведь если бы она не проговорилась, ничего бы этого не было. Но и она просто защищалась, пыталась оградить себя от этих людей, ведь, они вполне могли отправить всех присутствующих на верную смерть. Луна была слишком зла и напугана, когда сказала им про Бёль, и вот чем это обернулось. Их вновь разделяют, и неизвестно, что будет дальше, и кому из них придется хуже. Возможно, кто-то из них не доживет до завтрашнего утра, но Луна не собиралась так просто сдаваться. Она не могла бросить подругу на произвол судьбы, поэтому уже сейчас твердо решила, что сделает все, чтобы выбраться из этой западни, где бы она в итоге ни оказалась. — Нет! — Бёль резко дернули назад, видимо, больше не собираясь церемониться с девушкой. Она вскрикнула как от боли. — Пустите! Оставьте меня! Кто-то из мужчин схватил ее за предплечье и потащил в сторону выхода. Ханбёль брыкалась, пыталась вырываться, но это, скорее, были инстинктивные действия, нежели осознанные. Девушка обернулась, наблюдая, как фигура подруги остается позади. Луна отвернулась, скрывая мокрые от слез глаза и не в силах смотреть на то, как уводят ее подругу. Бёль вывели наружу, створка ворот опустилась, и Луна окончательно исчезла из поля зрения. Ханбёль пыталась еще какое-то время сопротивляться и вырываться, дабы вернуться обратно в гараж, но все было бесполезно. Осознав, что таким образом девушка только тратит свои силы, она поумерила свой пыл и повиновалась. Ее повели в сторону дома, но Бёль не разбирала дороги. Она с трудом переставляла ноги, все оглядываясь назад, будто ждала, что Луна вот-вот выйдет из гаража и пойдет в ее сторону. Но этого, конечно, не происходило. В конце концов и гараж остался позади. Бёль завели куда-то за дом. Пытаясь хоть как-то сориентироваться и найти пути к отступлению, девушка закрутила головой. Она постаралась найти выход с территории, но создавалось такое впечатление, что отсюда вовсе не было выхода. Все, что могла разглядеть Бёль, — это деревья и кусты раскинувшегося на территории сада, который был обнесен высоким забором, состоящим из заостренных к концу железных прутьев. Все это действительно выглядело, как огромная ловушка, в которую она угодила. Прежде, чем Бёль смогла разглядеть что-либо еще, перед ней открылась какая-то дверь с лестницей, ведущей вниз, — в полутьму. Грубым толчком ее заставили спуститься по этой лестницы. Свобода осталась позади, и такое ощущение, что навсегда. Ханбёль старалась не думать о плохом, лихорадочно соображая и пытаясь запомнить каждую деталь коридора, по которому ее повели. По сравнению с самим домом подвал, видимо, располагающийся прямо под ним, выглядел совсем не привлекательно. Облезлые стены, скрипящий под ногами пыльный пол и тусклые лампы, свисающие с потрескавшегося потолка через каждые пару метров. Этот коридор больше напоминал какой-то карцер, а двери по бокам создавали впечатление тюремных камер. Бёль сглотнула, стараясь не поддаваться панике. Дрожь прошла по телу от одной только мысли о том, какие ужасы вещи, должно быть, происходили в этом месте. Как раз в тот момент, когда Бёль задалась вопросом, куда именно ее ведут, ее сопровождающие остановились у одной из дверей. Один из мужчин отпер дверь ключом, и та с противным скрежетом открылась. Девушку толкнули внутрь. Она не удержалась на ногах и, споткнувшись, рухнула прямо на холодный пол, едва не ободрав свои ладони. Когда Бёль обернулась, чтобы выразить свое недовольство, дверь позади нее уже закрылась, а за ней послышались удаляющиеся шаги. — Йа! Вы оставите меня здесь?! Вернитесь, изверги! — Бёль ринулась к двери и заколотила по ней кулаками, пытаясь привлечь к себе внимание, но никто не откликнулся на ее зов. — Сукины дети! — девушка со всей силы долбанула ногой по двери, но заработала лишь боль в лодыжке. Заныв от безысходности, она сползла вниз и уселась на каменном полу, оглядывая комнату, в которую ее поместили. Помещение действительно больше напоминало не комнату, а небольшую тюремную камеру. Причем, очень старую, судя по плесени и паутине в ее углах. Благо, здесь не царила полнейшая тьма. Над дверью с низкого потолка прямо на оголенном проводе свисала лампа, едва ли освещающая пространство перед Бёль. Девушка поежилась, поджимая ноги к груди. Тут воняло затхлостью, и было ужасно влажно. Ханбёль видела такие места только в фильмах, и всегда слабо верила в то, что они существуют, но кто же знал, что она сама окажется в одном из этих мест? Поняв, что не сможет просто сидеть сложа руки, девушка встала и, осторожно ступая, принялась обследовать комнату. Обследовать, в принципе, здесь оказалось нечего. За исключением какого-то хлама, сваленного в одном из углов, комната была абсолютно пуста. Здесь больше не было ни дверей, ни окон — лишь небольшое отверстие вентиляции под потолком. Но оно мало чем помогало: воздух здесь был просто отвратительный. Среди хлама Бёль нашла какие-то гаечные ключи, веревку, банки, обломки ржавых труб и кучу другого бесполезного мусора. На полу чуть поодаль девушка смогла разглядеть несколько бордовых капель. Нагнувшись ближе, Ким поежилась, поняв, что это засохшая кровь. Ханбёль отпрянула и вернулась обратно к двери, усаживаясь в свое изначальное положение. — Что же будет… — прошептала девушка, будто обращаясь к кому-то невидимому, но кроме нее здесь, конечно, никого не было. Ханбёль потеряла счет времени. Она не знала, сколько провела в этом месте. Она не могла следить за часами, не понимала, когда наступал день, а когда он сменялся ночью. Девушка будто потерялась во времени и пространстве, выпала из той реальности, в которой привыкла жить, и попала совершенно в другую, и эта реальность больше походила на ночной кошмар, чем на настоящую жизнь. Бёль либо сидела на месте, ежась от прохлады, царящей в камере, либо ходила по ней, дабы размять затекшие ноги. Иногда, когда усталость давала о себе знать, и Бёль больше была не в силах оставаться в сознании, она дремала. Но девушка опасалась надолго закрывать глаза, это место будто давило на нее, и ей казалось, что кто-то постоянно наблюдает за ней из темного угла. Просыпалась Ханбёль с мыслями о Луне. Что с ней? Где она сейчас? Жива ли? Девушка старалась не думать о плохом, сразу отгоняя навязчивые опасения, но они так и норовили завладеть ее разумом. «Нет, она обещала. Она выживет. Луна сильная, она справится», — убеждала себя Ханбёль, пытаясь успокоить свое разыгравшееся воображение. С мыслями о Луне девушка совершенно забыла о своей собственной судьбе. Почему ее держат здесь? Зачем она им? И кто этот Сан такой? При воспоминании о мужчине Ханбёль невольно ежилась. Каждый раз она вспоминала его пронизывающий до костей взгляд, и странное чувство дежавю овладевало ей. Этот взгляд, лисий прищур, и хищные повадки — они казались ей такими знакомыми, но она точно знала, что никогда прежде не видела этого человека. Ведь если бы это было так, она бы точно запомнила его — таких не забывают. Они надолго остаются в мыслях и даже занимают особое место в сердце. Бёль знала это, потому что ее собственное сердце отозвалось при виде его. Что-то щелкнуло внутри, девушка не придала этому значения, но теперь, задумываясь об этом, она находило подобные ощущения не только странными, но и неуместными. Этот человек похитил ее, похитил ее подругу и других невинных девушек и собирался отправить их в бордели. Какая участь может быть хуже? Наверное, даже смерть в этом случае более гуманна. Дабы не сойти с ума в полном одиночестве, Бёль вновь и вновь прокручивала в голове недавние события. И в один момент девушка вспомнила кое-что, чего не приняла во внимание с самого начала, так как была слишком взволнована и испугана. «А у нашего друга неплохой вкус», — прозвучал в голове голос Сана. «Сан, должен тебе сказать, что вместе с украденными Уёном девушками мы получили приятный бонус»… Сердце Бёль пропустило удар, когда слова Хонджуна пронеслись в ее мыслях. Почему она вспоминает об этом только сейчас? Она была настолько поражена происходящим, что даже не обратила на эти слова должного внимания. Неужели они говорили про того Уёна, о котором она думает? Неужели и он замешан во всем это? Поначалу Ханбёль постаралась отбросить эти странные догадки, но затем вспомнила странные телефонные звонки своего жениха. Она не придавала этому значения до этого, теперь же все вроде как выстраивалось в единую логическую цепь, но легче от этого не становилось. Бёль лишь все больше путалась в происходящем и окончательно теряла связь с реальностью. Она не спешила злиться на Уёна, ведь девушка еще толком ничего не поняла, но руки все равно сжимались в кулаки при мыслях о нем. Ведь если это действительно был он, то Бёль никогда его не простит. Со временем Ханбёль привыкла к этому затхлому запаху, витающему в помещении, а глаза ее стали считать полутьму за нормальное освещение. Периодически ей приносили еду и воду, но девушке совсем не хотелось есть. Но она понимала, что отказываться от еды просто так она не могла. Ей нужны были силы, чтобы вынести все это, поэтому Бёль буквально насильно впихивала в себя то, что ей приносили. Пару раз ее чуть не стошнило из-за этой всей атмосферы, но девушка сдержалась, из последних сил стараясь сохранять самообладание. Все, что делала Бёль, — это думала. Она думала и засыпала, а когда просыпалась, снова начинала думать. Она пыталась додуматься хоть до чего-то полезного. Ее терпение постепенно заканчивалось. Она не знала, сколько уже просидела в этой тюрьме и сколько еще просидит, девушка была уверена только в одном — это не может продолжаться вечно. Она не может сидеть здесь и ждать неизвестно чего, она должна хотя бы попытаться что-то сделать! Раз ей не хотят идти навстречу и вести переговоры, тогда она сама пойдет к этому Сану и потребует объяснений. В конце концов она не вещь и не безвольная кукла, с которой каждый может поступать так, как считает нужным. Ханбёль очень хотелось сбежать. Она мечтала о свободе с тех самых пор, как оказалась в руках этих людей, но девушка трезво оценивала свои шансы и не лелеяла напрасных надежд. То, что она видела в последний раз, когда была снаружи, рушило всякие шансы на возможный побег. Огромная территория, обнесенная забором, в котором наверняка нет ни одной лазейки, а даже если и есть, на ее поиски ушли бы часы. К тому же, дом наверняка хорошо охранялся, а о камерах, которыми, скорее всего, был утыкан каждый угол в этом месте, Бёль старалась даже не думать. О побеге не могло быть и речи, а вот о том, чтобы попытаться хоть как-то привлечь их внимание, можно было и подумать. Раз они игнорируют просьбы Бёль позвать Хонджуна или Сана, она сама найдет их и попытается все разузнать. Долго думать не пришлось. Идея практически сразу родилась в голове. Ханбёль всего-то нужно было выбраться из камеры и продвинуться достаточно далеко для того, чтобы ее заметили те, кто заправляет здесь всем. Бёль знала, что как минимум пару раз в день ей приносят еду и воду. Это и стало отправным пунктом ее плана. Девушка еще раз покопалась в куче хлама в углу и, приглядев там обломок старой трубы, удовлетворенная находкой, села около двери и стала ждать. Сердце колотилось в груди и забилось еще быстрее, когда в коридоре послышались долгожданные шаги. «Лишь бы он был один, лишь бы один»… — повторяла про себя Бёль, все сильнее сжимая в руках обломок трубы. Шаги остановились, и в замочной скважине послышалась возня. Ханбёль подобралась ближе к двери, и как только она открылась и в комнате показался один из похитителей, девушка, не думая, замахнулась и обрушила весь свой гнев на его голову. Послышался хруст. Хватило всего одного удара: видно, Бёль попала в самую точку, потому что мужчина не успел ничего сообразить и, зашатавшись, сразу же рухнул на пол. Ханбёль хотела было добавить еще, но, заметив, кровь на его затылке, выронила из рук свое оружие. Ладони затряслись от нервов, девушку затошнило. Мужчина распластался на полу, выронив поднос с едой, и не подавал никаких признаков жизни. В любой другой ситуации Бёль давно бы запаниковала и бросилась бы проверять, жив ли мужчина или нет, но сейчас у нее не было на это времени. Молясь о том, чтобы этот удар не оказался смертельным, девушка осторожно обошла обездвиженного похитителя и выглянула в коридор. К счастью, он был пуст. Ханбёль прищурилась, посмотрев сначала в одну сторону, затем в другую. Взглянув налево, Бёль сориентировалась и поняла, что ее привели именно оттуда, но как раз в этот момент с той стороны, куда сейчас смотрела девушка, послышались какие-то звуки. Ханбёль еле сдержалась, чтобы не ругнуться. Быстро соображая, она решила, что медлить нельзя, и рванула в противоположную сторону. Стараясь ступать как можно тише, но двигаться как можно быстрее, Бёль продвигалась в глубь подвала, периодически оглядываясь назад проверить, не гонится ли за ней кто. Пока признаков погони не было, но это до тех пор, пока они не нашли того несчастного со вмятиной в черепе и пустую камеру. Бёль нужно было торопиться. Шум за спиной усилился, послышались возгласы и даже крики. Поняв, что скрываться больше не за чем, Бёль рванула вперед что было сил. Поворот, затем еще один, какие-то двери, старые помещения — казалось, этот подвал был бесконечным, но Бёль не сдавалась. Рано или поздно она должна была найти хоть какой-нибудь выход. Коридор будто становился все уже, а стены давили на девушку. Сердце стучало в груди как бешенное, казалось, вот-вот — и ее нагонят, кинут обратно в камеру и запрут навсегда. Но в конце концов Ханбёль уперлась в лестницу. Недолго думая, она рванула вверх, даже не оборачиваясь назад. К невероятному облегчению Бёль, дверь наверху оказалась открытой. Девушка толкнула ее, и та с легкостью поддалась. Ханбёль выскочила в просторный коридор, плавно переходящий в большую комнату. Не теряя времени, Бёль захлопнула за собой дверь и, заметив в углу журнальный столик, кинулась к нему. Он был достаточно тяжелый, и девушке с трудом удалось подвинуть его к двери. Понадеявшись, что это хоть как-то притормозит преследователей, Ханбёль двинулась дальше. Разглядывать интерьер дома у нее времени не было, но девушка сразу отметила, что обставлено здесь все просто и со вкусом. Ханбёль вышла в просторную комнату, по виду напоминающему гостиную. Здесь стоял диван, несколько кресел, стол — все было оформлено в темных тонах, а с потолка свисала массивная люстра. Был даже камин. Большие окна впускали в комнату солнечный свет, так что Ханбёль поморщилась от непривычки — время, проведенное в полутемном подвале давало о себе знать. На полу был расстелен дорогой ковер. Хоть интерьер и выглядел довольно современным, здесь веяло стариной. Будто из нового тут только мебель и оформление — все остальное да и сам дом тоже — это переделанные отголоски прошлого. Судя по состоянию подвала этому месту действительно достаточно лет. Но Бёль больше не стала отвлекаться на догадки и, пройдя через гостиную и мельком оглядывая картины, висящие на стенах, девушка вышла в не менее богато обставленный холл. Как ни странно, в доме не было ни души. Ну, или по крайней мере, на глаза ей никто не попался. Из коридора, в который выскочила Бёль, послышались крики и звук бьющегося стекла. Ханбёль завертела головой и, заметив дверь, видно, ведущую на улицу, рванула к ней. Та тоже была не заперта, будто приглашая Бёль выйти наружу. Когда девушка оказалась на улице, в глаза ей ударил резкий свет. Она остановилась, привыкая к нему и пытаясь оглядеться. Спустя несколько секунд, Ханбёль наконец смогла разглядеть раскинувшийся перед ней сад, вглубь которого вела аллея, начинающаяся прямо у дома. Недолго думая, девушка пошла по аллее, оставляя дом позади. Сад, что раскинулся перед домом, был поистине прекрасным местом. Как и все здесь, он был оформлен со вкусом — казалось, каждый цветок подбирали по цвету и внешнему виду. Сад выглядел ухоженным: было видно, что за ним хорошо следят — кусты подстрижены, клумбы политы. Бёль, настолько завороженная видом, даже не заметила, как вышла к небольшому фонтану в центре сада. Вода приятно журчала в нем, сливаясь с пением птиц, доносящимся из леса, которым была окружена территория дома. Ханбёль остановилась, поняв, что дальше идти некуда. За спиной слышались топот и крики, но девушка не оборачивалась, не отрываясь глядя на воду в фонтане и осознавая всю безвыходность своего положения. — Мне просто интересно, насколько далеко ты планировала уйти? — раздался голос откуда-то слева. Бёль обернулась и посмотрела на сидящего на скамейке Хонджуна. Во всей этой спешки девушка поначалу даже не заметила его. — Я не собиралась сбегать, — ни секунды не колеблясь, ответила девушка. Хонджун удивленно вскинул брови. — Она здесь! Быстрее сюда! — Вот же скользкая мразь! Несколько мужчин выскочили к фонтану, с обеих сторон окружая девушку. Их лица исказились в гримасе гнева, но Бёль стояла на месте, даже не думая отступать или убегать. Мужчины с угрожающим видом направились к девушке, но Хонджун всего одним жестом заставил их остановиться. Те непонимающе переглянулись, но, все же, повиновались, отступив на пару шагов и окружив поляну, отрезая все пути к отступлению. Хонджун с важным видом поднялся со скамейки и сделал пару шагов по направлению к Бёль. — Тогда чего ты добивалась? — продолжил он начатый разговор. — Хочу поговорить. И узнать, зачем я здесь, и где моя подруга, — сказала девушка. — В конце концов разве я не имею права на переговоры? Хонджун был не из тех, кто внушал доверие, но тем не менее он выглядел гораздо более компетентным по сравнению с остальными головорезами, которые пытались упечь Ханбёль обратно в камеру. Именно поэтому у девушки зародилась надежда на то, что, возможно, хотя бы он удосужиться выслушать ее. Хонджун пренебрежительно выгнул бровь, и усмехнулся. — В первый раз вижу, чтобы жертва осмеливалась вести переговоры с хищником. И ты думаешь, что я выложу тебе все на блюдечке? — Хотя бы скажите, что с Луной, — настаивала Бёль, сжимая кулаки и смотря на Хонджуна вызывающим взглядом. — Она жива? С ней все в порядке? Хонджун какое-то время внимательно смотрит на Бёль, изучая ее лицо, а затем говорит: — Твоя подруга в целости и сохранности. Ей ничего не грозит до тех пор, пока она будет паинькой. К тебе это тоже относится, между прочим. — Вы отправили ее… в бордель? — Бёль с трудом выдавила из себя это слово. Она сглотнула, пытаясь побороть тревожные ощущения внутри. Девушка понимала, что сейчас не время выходить из себя. Истериками и криками она явно ничего не добьется от этого человека, а вот, правильно выстроив диалог, возможно, и удастся что-то узнать. — Да, — ни секунды не колеблясь, ответил Хонджун. — И, поверь мне, это место станет для нее раем, стоит только захотеть… — Кто вы такие? — внезапно спрашивает Бёль. Она прищуривается, будто надеясь найти ответ в выражении лица Хонджуна. — Зачем вам я? Хонджун вздохнул и опустил взгляд, собираясь было ответить, но его бессовестно прервали. — А, вот ты где, хён, — со стороны соседней аллеи показался Сан. Мужчины, что окружили поляну, расступились и склонили головы в почтительном поклоне. Впрочем, он не обратил на них ни малейшего внимания. Сан посмотрел сначала на Хонджуна, а затем его взгляд скользнул на Бёль, и девушку снова будто ударило током. — А она что здесь делает? — Мы просто разговариваем, — непринужденным тоном сказал Хонджун так, будто перед ним стоял не его босс, а, скорее, друг или брат. Бёль не знала, какие между ними отношения, но сложно было не заметить, что эти двое довольно близки. — Госпожа Ким интересуется, кто мы такие и зачем она тебе. Сан не отрывал своего взгляда от Ханбёль. Он сделал несколько шагов и остановился прямо перед ней. Он двигался словно хищник, дикий лис, загнавший в капкан свою жертву, и готовящийся вот-вот растерзать ее. Бёль хотелось скрыться от него, отвести взгляд и уставиться в пол, но она держалась, понимая, что не может сдаться. В конце концов Сан еле заметно усмехнулся, будто сделал для себя какой-то понятный только ему одному вывод, и сказал: — Ты когда-нибудь теряла близких тебе людей? — вдруг спрашивает Сан, смотря прямо на Бёль. Та с недоумением хмурится, пытаясь понять, что он имеет в виду. — Я, вот, терял. И знаешь, какого это — когда единственный близкий тебе человек умирает прямо у тебя на руках? Ты чувствуешь боль, которая медленно, но верно пожирает тебя изнутри, — Сан делает шаг, оказываясь все ближе к Ханбёль, и сердце девушки начинает биться все чаще, будто каждое последующее действие может стать для нее роковым. — Но знаешь, что хуже этой боли? Безысходность. Ты знаешь, кто виновен в смерти этого человека, но ничего не можешь сделать, — еще шаг. Он совсем рядом, и Бёль, кажется, чувствует его дыхание. — И ты просто представляешь, что бы ты сделал с тем, кто виновен. Представляешь, как бы ты отомстил ему, как бы заставил заплатить и почувствовать ту же боль, что чувствуешь ты, — Сан приблизился к девушке и остановился в паре сантиметрах от нее. Слишком близко. Девушка стояла и наблюдала за каждым его действием, каждым шагом, каждым движением, и чувствовала себя поистине беспомощной перед этим человеком. Ему не нужно было стараться, чтобы напугать ее, она уже была испугана и загнана в угол. Бёль даже не отреагировала, когда Сан протянул к ней руку и коснулся ее щеки. Девушка инстинктивно дернулась, но тут же замерла, поймав его взгляд, будто приказывающий не двигаться с места. Его рука скользнула вниз, и пальцы его внезапно обхватили ее тонкую шею. — А затем жизнь предоставляет тебе такую долгожданную возможность отомстить, — он резко сжимает пальцы на горле девушки, чуть придушив ее. Бёль приоткрывает рот, чтобы было легче дышать, и цепляется за его руку, пытаясь ослабить хватку, но Сан непоколебим. — И ты готов прямо сейчас воспользоваться этой возможностью, причинив неимоверную боль тому, кто убил близкого тебе человека. Чтобы он понял, каково это, чтобы понял, что значит — по-настоящему страдать. — Хватит, — хрипит Бёль, все еще не оставляя попыток вырваться. В глазах начинает темнеть, а его стальная хватка все не ослабляется. — Прошу, не надо… — Я тоже просил, но меня никто не слушал, — сказал Сан. В глазах его полыхал гнев, но внешне он никак не показывал своих эмоций. — Так, может, пришло время тебе расплатиться за грехи своего отца? — Я… я не понимаю, о чем вы, — из последних сил выдавливает из себя Бёль. — Если… если собираетесь убить меня, хотя бы скажите, за что. Сан вдруг замер, на его скулах заиграли желваки, но взгляд его внезапно стал каким-то потерянным, словно он вспомнил что-то давно забытое. Бёль не знала, что это было, но это помогло ей выжить. В следующую секунду мужчина разжал пальцы, и Бёль рухнула на землю, кашляя и ловя ртом драгоценный воздух. Сан стоял над ней и наблюдал за тем, как девушка пытается прийти в себя. В конце концов, откашлявшись, Бёль подняла на мужчину негодующий взгляд и посмотрела на него снизу вверх. — Тебе еще рано умирать, — заявил Сан бесстрастным тоном. — Ты умрешь тогда, когда я этого захочу, — одернув брюки, он присел на корточки рядом с Бёль. — А вот за что — обязательно спросишь у своего драгоценного папочки. Посмотрим, что он тебе скажет. Затем Сан поднялся и посмотрел на окружающих его мужчин. — Если еще раз сбежит, я вам всем головы прострелю, ясно? — со стороны его подопечных послышалось виноватое ворчание. — Сколько ты собираешься ее так продержать? — спросил Хонджун, все это время молча наблюдающий за происходящим и даже не думающий помешать. Сан бросил в его сторону ленивый взгляд. — Столько, сколько нужно. Мы ведь никуда не спешим, да? Хонджун промолчал. Убедившись, что его указания будут выполнены, Сан обошел девушку и собирался было уйти, но Бёль остановила его. — Чон Уён, он… Он как-то связан с вами? — спросила она, стараясь подавить весь тот гнев и злость, что бушевали внутри нее. Ей нужна была информация, и ради нее она готова была потерпеть. — Вы о нем говорили тогда? — Вы знакомы? — нахмурился Хонджун, перекинувшись с Саном мимолетным взглядом. — Он мой жених, — помедлив, ответила Бёль, опасливо косясь на Сана, остановившегося в нескольких шагах от нее. Сан с Хонджуном вновь переглянулись так, будто слова им вовсе не были нужны и они общались телепатически. Сан вдруг едко усмехнулся, вложив в эту усмешку все презрение и ненависть, что он испытывал к человеку, о котором они говорили. — Надо же, видимо, он решил перестраховаться. Что ж, значит свадьбу, к сожалению, придется перенести, — в голосе его чувствовался явный сарказм. — Прошу простить за доставленные неудобства, — сказал он и, больше не желая ничего слышать, развернулся и направился восвояси. Бёль наблюдала за ним до тех пор, пока он не исчез среди кустов, растущих в саду. В носу стоял запах — его запах. Он пах табаком и морским бризом.***
— Айщ! Четыре дня прошло, а никакого результата! Ни о Бёль, ни о Луне ничего не слышно, о чем думает отец? Почему расследование продвигается так медленно? — буйствовал Юнхо, когда они с Хьянсу вновь засели в кафе Ёсана. Хьянсу с задумчивым видом поджала губы, оглядывая помещение растерянным взглядом. На глаза ей попался Ёсан, который сейчас обслуживал клиентов. После исчезновения Луны ему приходилось самому заниматься несколькими делами одновременно. Конечно, в кафе были еще официанты, но это не особо помогало. Клиентов, будто назло стало только больше, поэтому прохлаждаться, как он это делал раньше, владельцу кафе теперь не приходилось. — Говоришь, прокурор Ким сам решился взяться за это дело? — Хьянсу перевела взгляд на нервного Юнхо. — Разве это в его компетенции? — Не знаю, но он сказал, что не доверит никому поиски своей дочери, — Юнхо, кажется, эта новость совсем не радовала. Оно и понятно — он как никто рвался найти пропавшую сестру и ужасно злился из-за собственной бесполезности в данной ситуации. — Юнхо-ши, мне совсем не хочется это говорить, но, кажется, нам пора начать подозревать твоего отца, — выдает вдруг Хьянсу, глядя на Юнхо серьезным взглядом. Тот недоумевающе хмурит брови. — О чем вы, сонбэ? Хьянсу вздохнула и, наклонившись чуть ближе к Юнхо, сказала: — В тот вечер, когда пропала Ханбёль, я так и не рассказала тебе о своей догадке. Мне кажется, что тот, кто похитил девушек и Луну, и тот, кто похитил твою сестру, — это не один и тот же человек. Это разные люди. Юнхо удивленно вскинул брови. — С чего вы это взяли? — Другого логического объяснения нет, — пожала плечами Хьянсу с таким видом, будто говорила что-то, само собой разумеющееся. Она взяла салфетку и по привычке начала записывать свои мысли. — Если предположить, что Луну похитил тот, кто похищал и всех предыдущих девушек, в чем я даже не сомневаюсь, то зачем ему Ханбёль? Она совершенно не похожа на всех тех девушек, — в конце концов она дочь окружного прокурора, простой преступник ни за что бы не стал так рисковать, похищая ее. Опять же, встает вопрос — для чего ему это? Юнхо задумался, глядя на надписи на салфетке. — Допустим, Ханбёль похитил другой человек, но как у него оказалась Луна? — Я не могу быть уверена, — немного подумав, сказала Хьянсу. — Но, возможно, тот, кто похитил Ханбёль, каким-то образом перехватил Луну для того, чтобы выманить ее подругу, а, возможно, они связаны, — Хьянсу задумчиво кусает губу. — Сам посуди, похитители Луны и остальных девушек никогда не оставляли следы, делали все тихо — никаких записей на камерах, никаких свидетелей. А здесь… Ханбёль схватили прямо перед клубом с камерами в жилом районе и даже не поздно ночью. Нет, это определенно были разные люди. — Или решение похитить Бёль было спонтанным, — добавил Юнхо. — Хотя, возможно, и то, и другое имеет место быть. Но я не понимаю, причем здесь отец? — Юнхо напрягали подозрения Хьянсу, и она поспешила все объяснить. — Как я и говорила до этого, в похищении девушек явно замешан кто-то влиятельный, кто-то из высших кругов, — тот, кто способен закрыть глаза на происходящее и выставить все, как обычные самоубийства и несчастные случаи, — рассуждала Хьянсу, продолжая записывать свои догадки. — Это не может быть рядовой полицейский или прокурор, ведь над ними обязательно стоит тот, кто ими управляет, дает указания. Даже начальники отделов и заместитель прокурора кому-то подчиняются, правильно? И все мы прекрасно знаем, кому… — Сонбэ, думайте, что говорите, — возмутился Юнхо. — Вы хоть понимаете, кого подозреваете? — Это лишь мои предположения, — спокойно отвечает Хьянсу, прекрасно понимая причину негодования коллеги. В конце концов она сейчас пытается обвинить его названного отца. — Тогда скажи, почему прокурор Ким бездействует? Разве не в его интересах как можно быстрее найти и вернуть собственную дочь? Он должен был бросить все силы на поиски и расследование, подключить все связи, но этого не произошло. Даже СМИ молчат. Как ты объяснишь это? — Он просто не хочет придавать дело огласке. Дочь окружного прокурора похитили прямо у него под носом — согласитесь, ведь это абсурд! — Юнхо откинулся на спинку стула и привычным жестом смахнул надоедливую челку, упавшую на глаза. — В таком случае он должен делать все для того, чтобы Ханбёль как можно быстрее нашлась, — сказала Хьянсу, наблюдая за реакцией хубэ. — Но он даже тебя попросил не вмешиваться. Как и в дела тех девушек. Кстати, о девушках, — Хьянсу вдруг оторвалась от записей и посмотрела на Юнхо. — Я ходила проведать прокурора О… — Что? Без меня? Сонбэ, я же просил… — возмутился Юнхо. — Разве тебе сейчас до этого? — Хьянсу насмешливо вскинула брови, Юнхо лишь вздохнул от безысходности. — В любом случае его не было дома. Он переехал сразу после того, как его уволили. Но интересно, что никто из соседей или его знакомых не знает, куда он переехал. Соседи лишь видели, как выносили его вещи, но разве такой человек, как прокурор О, помимо того, чтобы вот так внезапно уволиться и переехать, мог не сказать никому, куда он переезжает? Что-то я в этом очень сомневаюсь… Юнхо казался глубоко удивленным. Он явно не ожидал услышать подобное от Хьянсу. Парень помолчал, тщательно обдумывая слова сонбэ, и в конце концов сказал: — То есть вы хотите сказать, что он не просто уволился и решил переехать, а его… убрали? — осторожно предположил Юнхо. И Хьянсу, к его сожалению, утвердительно кивнула. — Сонбэ… — Он занимался делами тех девушек, — игнорируя растерянное выражение лица прокурора, продолжила Хьянсу. — Видимо, его заставляли закрывать их, списывая все на самоубийства и далее по списку, но прокурор О был человеком честным, ему точно это не понравилось бы, и в конце концов он, все же, решил докопаться до сути, и это стало его ошибкой, — Юнхо молчал, переваривая слова девушки. — Юнхо-ши, вспомни, ведь твой отец так настаивал на том, чтобы ты закрыл дело Мин Сохён. А почему он отказал мне в ведении расследования по делу Чан Ынби? Он просто боялся, что мы сделаем то же, что и прокурор О, — попробуем узнать правду. — Хватит! — прервал Хьянсу Юнхо. — Это слишком громкие слова, сонбэ, мы не можем делать таких выводов, основываясь лишь на собственных предположениях. Хьянсу сжала ручку так, что чуть не сломала ее. Она понимала, почему Юнхо отказывался воспринимать ее слова всерьез. Он просто боялся, что они могут оказаться правдой. — Хорошо, Юнхо, — стараясь сохранить самообладание, спокойно сказала Хьянсу, — просто подумай над моими словами. Единственное, что я еще скажу, — ни первый, ни второй похитители, — прокурор подчеркнула надпись «похититель № 1» и «похититель № 2», — не являются убийцами. — Мы не можем быть уверены, что все похищенные девушки еще живы, — отметил Юнхо, но у Хьянсу и на это нашелся аргумент. — Сколько девушек было похищено? Пять? Семь? Если бы это было серийное убийство, то хотя бы одно тело мы бы уже нашли. Поверь, я работала с делами о серийных убийцах в Китае. Они обычно любят хвастаться своей работой и обязательно оставят тело где-нибудь, чтобы мы могли оценить их труд, — Хьянсу передернуло от собственных же слов. — В общем, девушки наверняка живы. Они нужны им не для убийства, а для других целей… Когда Юнхо собирался ответить, к ним как раз подсел Ёсан. Он тяжело вздохнул и взъерошил волосы, а затем оглядел Хьянсу и Юнхо усталым взглядом. — Оказывается, работать официантом в собственном кафе — вообще не круто, — сказал он. Юнхо с Хьянсу переглянулись, и девушка с трудом подавила улыбку. — Что? Тут у Юнхо зазвонил телефон, и он, извинившись, отлучился ответить на звонок. Ёсан внимательно оглядел салфетку, на которой черкала Хьянсу, и документы, лежащие в стороне. — Ну, что там слышно? Есть какие-нибудь результаты? — спросил вдруг мужчина. Хьянсу замялась, думая над тем, стоит ли говорить о деле с посторонними, но затем, все же, ответила: — Пока никаких, — девушка разочарованно вздохнула, будто злясь на саму себя. Ёсан понимающе кивнул, затем вновь оглядел стол, словно искал что-то. Вдруг его взгляд остановился на рисунках, торчащих из портфеля Хьянсу. Он нахмурился, вглядываясь в изображения. — А это тоже относится к делу? — спросил он, кивая на листы. Хьянсу сначала не поняла, что он имеет в виду, а затем, проследив за его взглядом, осознала, что прокололась. Девушка сама не знала, зачем везде таскает эти наброски с собой. Возможно, она просто надеялась в один день встретить этого Ким Хонджуна и проверить его схожесть с человеком на ее рисунках, чтобы убедиться, что она окончательно не сошла с ума. Девушка принялась прятать рисунки, но Ёсан на ее действия лишь усмехнулся. — Это личное, — сказала Хьянсу, нервно прочистив горло. — Можно я посмотрю? — интересуется мужчина, вгоняя Хьянсу в краску. Она некоторое время мнется, но Ёсан непоколебим. Он выжидающе смотрит на девушку так, будто бы у нее нет другого вариант, кроме как ответить утвердительно, поэтому Хьянсу в конце концов сдается под напором его требовательного взгляда и, все же, решается показать ему рисунки. Ёсан с самой первой встречи показался Хьянсу странным, но было в нем что-то необычное. Он создавал впечатление человека, которому можно доверять. Быть может, прокурор настолько отчаялась, что готова была раскрыться перед кем угодно, но, тем не менее, Кан Ёсана уж точно нельзя было назвать лишним человеком в этой истории. Он будто был сторонним наблюдателем, и кого-то очень смутно напоминал Хьянсу. Создавалось впечатление, будто она когда-то знала человека, очень похожего на этого мужчину. Ёсан внимательно оглядывает каждый набросок так, будто все они — произведения настоящего искусства, а затем переводит бесстрастный взгляд на Хьянсу. — И как давно вы видите его во сне, прокурор Ли? — вдруг спрашивает он, заставляя девушку потерять дар речи. Она смотрит на него несколько секунд, пытаясь понять, не послышалось ли ей, и недоуменно хлопает глазами. — Откуда вы… — Неважно, — тут же пресекает ее любопытство Ёсан. — Вас ведь наверняка мучает вопрос, кто он такой. Так ведь, прокурор Ли? — его обращение к Хьянсу звучало как-то насмешливо, но не так, будто он издевался, а так, будто подшучивал над старым другом. — Бред какой-то, — ворчит все еще неспособная здраво мыслить Хьянсу, но затем поднимает на Ёсана взволнованный взгляд и спрашивает прежде, чем успевает сообразить: — Вы его знаете? Ёсан заулыбался, видимо, довольный тем, что сумел заинтересовать Хьянсу. — Можно сказать и так. Он — не игра вашего воображения, если вы об этом. — Тогда скажите, где мне его найти? — Хьянсу подается вперед, уже не в силах подавить свое любопытство. Минуту назад она удивлялась странностям этого мужчины, а теперь интересуется у него человеком из своих снов — кажется, девушка точно сошла с ума. Но любопытство действительно было сильнее здравого смысла. Хьянсу ужасно хотела найти этого мужчину и понять, почему же он снится ей на протяжение стольких лет. Столько времени она считала это бредом, всего лишь сном, игрой своего воображения, но теперь у нее, кажется, появился настоящий шанс найти ответы на все свои вопросы. Ёсан откладывает наброски в сторону, откидывается на спинку стула и изучающим взглядом смотрит на Хьянсу. — Не могу сказать наверняка, но он точно где-то рядом. Совсем близко, просто вы не подозреваете об этом. Хьянсу ужасно напрягает загадочный тон Ёсана. Девушка не понимает, чему верить, и правда ли, то, что он говорит. Столько вопросов крутится в голове — кажется, будто эта история со сновидениями стала еще запутаннее благодаря словам Ёсана. Прокурорский рассудок Хьянсу говорит ей о том, что не стоит доверять этому странному мужчине, но сердце твердит совершенно обратное. — И все-таки откуда вы знаете?.. Ответить Ёсану не позволяет вернувшийся Юнхо. Он говорит коллеге, что пора возвращаться в прокуратуру, но девушку работа сейчас совершенно не заботит. Она на ватных ногах поднимается с места и, собрав документы, собирается уходить вместе с Юнхо. Ёсан больше ничего не говорит. Он лишь прощается, заговорщицки подмигнув Хьянсу, так что девушке становится действительно не по себе. Юнхо что-то рассказывает по дороге в прокуратуру, но Хьянсу полностью погружена в свои мысли и почти не слушает его. Все, о чем может думать девушка, — это слова Ёсана. «Он точно где-то рядом». Но только вот где? Действительно ли существует человек по имени Ким Хонджун? Не врет ли Ёсан? Хьянсу окончательно запуталась в своих мыслях и догадках. Мало того, что она никак не может разобраться с кучей нерешенных дел, так тут еще и это навалилось. Кажется, ее жизнь после возвращения в Сеул кардинально изменилась — и совсем не в лучшую сторону. Хьянсу попыталась надеть свою обычную маску бесстрастия, чтобы Юнхо не заметил такой явной перемены в ее настроении и не стал задавать лишних вопросов. К счастью, так и случилось. Когда они с Юнхо ожидали лифт в холле прокуратуры, девушка начала постепенно вливаться в разговор, который вел ее хубэ. Вскоре лифт остановился на первом этаже. Перед Хьянсу открылись его двери, и девушка замерла как вкопанная, когда заметила того, кто был внутри лифта. Мужчина смотрел в пол и даже не поднял глаза, когда вышел на этаж. Он был в сопровождении двух других незнакомых для Хьянсу людей и все они, включая того, кто шел впереди, выглядели достаточно внушительно. Но взгляд Хьянсу был прикован лишь к тому, кто первым вышел из лифта. Мужчина даже не посмотрел бы на нее, если бы случайно не задел плечом. В любой другой момент Хьянсу точно бы возмутилась его неосторожности, но сейчас она была не в состоянии выговорить и слова. Мужчина обернулся, видимо, собираясь извиниться, но тоже остановился, увидев, кто перед ним. Глаза его расширились, брови медленно поползли вверх. Он смотрел на Хьянсу в упор так же, как и она на него. Девушка не обращала внимания ни на Юнхо, который что-то говорил ей, ни на людей, которым она мешала пройти к лифту. Она видела перед собой только его. И пусть это окажется бредом сумасшедшего или игрой ее фантазии — Хьянсу даже готова была признать, что окончательно сошла с ума, но не верить своим глазам в этот момент она не могла, ведь она явно видела человека, сошедшего с ее рисунков. Перед ней стоял Ким Хонджун.