Тридцатью минутами ранее. Прокуратура Центрального округа.
— Значит, он действительно вернулся? — спрашивает Джиук, привычным жестом поправляя очки. Уён, сидящий за длинным столом в кабинете прокурора, напряженно поджимает губы и задумчиво кивает. — И какая у него цель? Ты что-нибудь знаешь об этом? — Его цель ясна, — отвечает Уён. — Он хочет занять мое место и вышвырнуть меня из города, как когда-то мой отец вышвырнул его отца. Но он слишком наивен, если думает, что я позволю ему сделать это. — Твой отец успел достаточно хорошо укрепить свою позицию в городе. Чхве ничего не может против тебя, — кажется, Джиук больше пытался убедить самого себя, нежели Уёна. — Но тем не менее он сумел достаточно серьезно подгадить мне, перехватив фургон с девушками. Теперь мои клиенты недовольны, но если он думает, что это меня остановит, то он глубоко заблуждается, — Уён пренебрежительно усмехается. — У него моя дочь, Уён-ши, — Джиук вдруг становится совершенно серьезным. Он смотрит на Уёна исподлобья, но тот никак не реагирует на этот его взгляд. — Это уже не игрушки. — С ней ничего не случится, — спокойно говорит Чон, своей уверенностью удивляя Джиука. — По крайней мере, пока. Она нужна ему для переговоров. Вот увидите, скоро он прибежит к вам и начнет шантажировать жизнью Ханбёль. — Но что, если он как-то навредит ей? — прокурор с силой сжимает кулак. — Я не могу рисковать безопасностью своей дочери, нужно что-то делать! — Нужно подождать, — все так же бесстрастно заявляет Уён так, будто говорит вовсе не о живом человеке. — Выслушаете его требования. Он наверняка собирается заручиться вашей поддержкой, поэтому предложит сотрудничество. — Но то, что случилось с его отцом… — задумывается Джиук. — Должно быть, он винит во всем меня и сделает все, чтобы я пожалел о событиях десятилетней давности. Уён вдруг отодвигает стул и поднимается из-за стола. — Вам не стоит беспокоиться. Вы ведь на моей стороне, так? — он вопросительно выгибает бровь. Джиук молчит, что Уён принимает за положительный ответ. — Пока вы со мной, я обеспечу безопасность вам и вашей дочери, где бы она ни была. Главное, будьте осторожней при переговорах. Не позволяйте эмоциям взять вверх над разумом, — многозначительно говорит парень и, не дожидаясь ответа, идет в сторону двери. Джиук провожает его задумчивым взглядом до тех пор, пока за Уёном не захлопывается дверь. В коридоре парня встречают двое угрюмых охранника. Обычно Уён терпеть не мог все эти формальности, телохранителей, он даже деловой костюм не всегда надевал, но из-за сложившейся ситуации его отец настоял на охране. Сам же Уён считал, что отец зря волнуется. Сан наверняка еще не набрался достаточно сил для того, чтобы противостоять Уёну. Чхве действует исподтишка, надеясь своими мелкими пакостями нарушить планы врага, но Уён не особо пострадает из-за его грязных делишек. Чон слишком уверен в своей силе и могуществе для того, чтобы переживать из-за подобных пустяков. Но это не значит, что он не должен быть настороже. В конце концов переоценивать свои возможности тоже не стоит. Уён шагнул в сторону лифта, но из-за поворота вдруг вынырнула фигура. Невысокий мужчина с темными волосами в сопровождении еще двоих мужчин. Они шли сзади и держались чуть поодаль от него, следуя за ним, словно безмолвные стражи. Мужчина прошел мимо Уёна и, даже не глядя на него, будто невзначай задел того плечом. Возмущенный Чон тут же обернулся в сторону наглеца. — Йа, полегче никак? Глаза тебе на что? — мужчина прошел еще пару шагов и остановился, обернувшись к Уёну в пол-оборота. — Прошу прощения, господин Чон, вы слишком незаметный, — губы его тронула легкая ухмылка, вмиг взбесившая Уёна. Чон нахмурился и сделал шаг по направлению к мужчине, вглядываясь в его лицо. Уён молчал несколько секунд, а затем расплылся в довольной улыбке. — Надо же, Чхве уже подсылает своих шавок разнюхать ситуацию? — его собеседник никак не отреагировал на эти слова. — Признаться, я ожидал новостей от вашего босса через день другой, но он, кажется, времени не теряет, — Уён оглядел Хонджуна и его спутников оценивающим взглядом все с той же самодовольной ухмылкой на губах. — Я так понимаю, сам он прийти не соизволил? Интересно, чем таким он занят, что не нашел время на беседу с главным прокурором? — Уён делает еще один шаг и останавливается. Хонджун все так же бесстрастен и холоден и явно не собирается реагировать на провокации Уёна. — К сожалению, он действительно занят, — наконец отвечает Хонджун. — Понимаете ли, у него сейчас гостит одна очень важная особа. Ее жених — просто ночной кошмар. Ей сейчас как никому другому нужна моральная поддержка. Уён мгновенно напрягается, поняв, о ком говорит Хонджун, но внешне свое настроение никак не показывает. Но Хонджун, все прекрасно понимая, лишь еще больше ухмыляется. — Рано торжествуете, — процедил сквозь зубы Уён. — Думаете, вам с рук сойдет вот так просто врываться на мою территорию и качать здесь свои права? — Уён подходит к Хонджуну почти вплотную, охранники первого тут же настораживаются, но Чон вскидывает руку, призывая их оставаться на месте. — Не волнуйтесь, господин Чон, эта территория совсем скоро перейдет к ее законному владельцу. Уён выгибает бровь, усмехаясь словам Хонджуна. — Посмотрим, — говорит он и, больше не теряя времени, разворачивается и уходит восвояси. Хонджун наблюдает за ним до тех пор, пока парень не скрывается за поворотом. Ким бесцеремонно вламывается в кабинет Джиука, даже не постучавшись. Охрану он оставляет снаружи, но следом за ним тут же вбегает взволнованная секретарша. Она смотрит на прокурора испуганным взглядом, периодически косясь на ввалившегося в кабинет Хонджуна. — Прокурор Ким, извините, он… Я пыталась его остановить, но… Джиук внимательным взглядом оглядывает Хонджуна, спокойно рассевшегося за столом так, будто это был его кабинет, а затем смотрит на испуганную девушку и кивает ей. Секретарша бросает еще один косой взгляд на Хонджуна и, поклонившись, вмиг ретируется из кабинета, закрывая за собой дверь. — Извините, что без приглашения, прокурор Ким, — в тоне Хонджуна отчетливо слышится сарказм. — Но не думаю, что я когда-нибудь дождался бы этого приглашения, — прочистив горло, он продолжает: — Меня зовут Ким Хонджун, и я здесь по поручению вашего давнего знакомого. Джиук кажется удивленным, но изо всех сил старается скрыть свое удивление. Он, как и Уён, не предполагал, что Сан даст о себе знать так скоро, но, видимо, Чхве решил не церемониться и действовать напрямую, даже не волнуясь об осторожности. — Что ж, в таком случае передайте Чхве Сану, пусть немедленно возвращает мою дочь, — строгим тоном заявляет Джиук. — Ну-ну, не так быстро, — качает головой Хонджун. — Я здесь для того, чтобы договориться. Пока по-хорошему. Джиук молчит, затем снимает очки и смотрит на Хонджуна исподлобья. — Чего он хочет? — Так-то лучше, — Хонджун явно доволен тем, как развивается ситуация. Он подается вперед, опираясь локтями о стол и сплетая пальцы. — Господин Ким, вы ведь прекрасно понимаете, что рано или поздно Сан вернет власть, которую его отец когда-то потерял, кстати говоря, по вашей вине. И теперь у вас есть шанс искупить эту вину. Вы можете встать на сторону того, кому вы изначально должны были служить, но кого предали, связавшись с этими крысами из клана Чон. Тогда вы и ваша дочь не пострадают, в противном же случае… — Вы требуете невозможного, — спокойно отвечает Джиук. — Чон Уён достаточно силен для того, чтобы противостоять вам. А Чхве Сан наверняка слаб, у него нет союзников в городе, нет связей, он столько лет не показывался здесь, что многие думали, будто бы он мертв. Вы правда верите, что я перейду на сторону того, у кого нет ни шанса на победу? Внимательно выслушав прокурора, Хонджун сдавленно усмехается. — А разве у вас есть выбор? — эти его слова выбивают Джиука из колеи. — Ваша дочь у нас. И если вы сделаете хоть один неверный шаг, пострадаете не вы, а она… — Не смейте трогать ее! — Джиук ударяет кулаком по столу, постепенно начиная выходить из себя. — Не вмешивайте ее в свои грязные дела. Вы должны разбираться со мной, а не с ней! — Вы уже вмешали ее в эти дела, выдав ее за Чон Уёна, господин Ким, — Хонджун недовольно хмыкает. — За каждую свою ошибку приходится платить, а вы этих ошибок совершили уже, пожалуй, слишком много. — Вы, что же, мне угрожаете? — Джиук с подозрением прищуривается. — Я всего лишь предупреждаю. Пока. У вас есть время подумать. Либо вы поддерживаете Чхве Сана, либо за ваши ошибки придется расплачиваться вашей дочери.***
— Что ты планируешь делать? — после того, как Хонджун рассказал Сану о разговоре с Джиуком и Уёном, он выжидающе взглянул на друга вопросительным взглядом. Они с Саном стояли возле окна в кабинете Чхве. На самом деле сам Сан не любил проводить здесь время. Хоть кабинет и был вполне уютным и хорошо обставленным, мужчина больше предпочитал прогулки по саду, нежели долгие вечера, проведенные за бумагами, книгами и делами. Конечно, когда он унаследовал дело отца, Сан знал о том, что ему придется много работать, но порой это действительно утомляло. В этом кабинете мужчина чувствовал себя слишком одиноко, и все здесь напоминало об отце, поэтому ему хотелось как можно меньше времени находиться здесь, но тем не менее все важные вопросы он все равно обсуждал именно в этом кабинете, как, например, прямо сейчас. — Ты дал ему время. Посмотрим, что он решит, — хмыкнул Сан. Он вытащил из кармана пачку сигарет и, вынув одну, щелкнул зажигалкой. Затянувшись, он предложил закурить Хонджуну, но тот отрицательно качнул головой. — Они были достаточно удивлены твоему возвращению, — продолжал Хонджун. — Но я не думаю, что оно как-то повлияет на их отношения. В конце концов у Джиука и Уёна с его отцом за эти годы сформировался весьма крепкий союз, разрушать который никто из них не намерен. — Им придется, — твердым тоном заявил Сан, не глядя на Хонджуна. — Иначе пострадает его дочь. — Джиук оказался меж двух огней — действительно неприятное положение, — продолжал размышлять Хонджун. — Но если он примет твою сторону, то Уён точно найдет способ устранить его и всех его посредников. — Такого, как Джиук, сложно просто взять и устранить, — ответил Сан, делая очередную затяжку и выпуская дым в окно. — В конце концов, он глава окружной прокуратуры и один из тех, кто претендует на звание генерального прокурора страны. Если бы я мог просто устранить его, я бы давно это сделал. Но мне ни к чему его смерть. — Слушай, даже если он согласится принять твою сторону и повиноваться тебе, как ты можешь быть уверен, что он не предаст тебя так же, как предал много лет назад твоего отца? — поинтересовался Хонджун. — Ему нельзя доверять. Сан помолчал с минуту, докуривая сигарету, а затем, вздохнув, сказал: — Тем не менее, если я хочу укрепиться в городе и вывести из игры Уёна, мне нужен Джиук и его связи. Я должен взять контроль над городом, а без Джиука это практически невозможно. Можешь не волноваться. Когда я буду достаточно силен для того, чтобы убить его собственными руками, я обязательно сделаю это. Но не сейчас. Надо подождать. — Я так понимаю, все это время ты собираешься держать его дочь здесь? — предположил Хонджун, покосившись на друга. — Она — залог нашего успеха. Мне несказанно повезло, когда она оказалась у нас в руках. Считай, мы лишили Джиука самого важного в его жизни, а Уёна — шанса на успех. — Но теперь они точно объединяться против тебя и попытаются вызволить девчонку, — Хонджун нахмурился, задумавшись. — У Уёна хорошие связи, его знают в городе, и он может спокойно контролировать Джиука, даже несмотря на то, что у тебя его дочь. Кто знает, что они предпримут против тебя… — Я налаживаю связи с китайцами. Многие из наших городов уже попали под мое влияние, — голос Сана уверенно прозвучал в повисшей тишине. — Некоторые из чиновников и политиков уже на моей стороне. Осталось укрепиться в столице, и Уён уже ни за что не сможет мне противостоять. Я чувствую его страх. Он уже теряет хватку. Ким Ханбёль была его последней надеждой, но и ее он лишился. — Не сомневаюсь, что Уён потеряет свою власть в городе так же быстро, как и обрел ее, — усмехнулся Хонджун. — Но не стоит забегать вперед и быть самоуверенными, иначе сами же себе выроем могилу, — он отвлекся от разглядывания вида за окном и повернулся к другу. — Поверь мне, я видел лицо Уёна. Он знал, что ты рано или поздно вернешься, и всегда опасался этого. И вот этот момент наступил. И самое главное — не облажаться в этот самый ответственный момент, иначе все, над чем ты работал, пойдет коту под хвост. Сан оглядел друга внимательным взглядом и слегка прищурился, будто пытаясь прочесть что-то в его глазах. — Я знаю, что ты хочешь что-то мне сказать, хён. Я слушаю. Хонджун довольно улыбнулся. Он всегда знал, что у них с Саном особая связь. Иногда они понимали друг друга без слов, и это безумно помогало как в работе, так и в повседневной жизни. Сан всегда уважал Хонджуна как друга, как старшего брата, Хонджун же всегда гордился им и покорно склонял голову перед Саном как перед старшим по статусу. Но это разделение обязанностей ни разу не мешало им сохранять хорошие отношения. Ведь Сан никогда бы не добился того, что имел, без помощи Хонджуна, так же, как и Хонджун не обладал бы сейчас таким влиянием без милости Сана. — Хотел поговорить насчет девушки, — осторожно начал Хонджун. — Тебе не стоит запирать ее в подвале и обращаться с ней, как с товаром, — она ведь не просто товар, так? — К чему ты клонишь? — Ты ведь хочешь отомстить Джиуку, но, поверь мне, я знаю способ сделать ему гораздо больнее, нежели просто заставить его наблюдать смерть собственной дочери, — Хонджун загадочно ухмыльнулся, интригуя друга. — И какой же? — Сан явно заинтересовался словами мужчины, и довольный Хонджун продолжил: — Сделать так, чтобы она перешла на твою сторону. Добровольно, без угроз. Настроить ее против отца, — слова Хонджуна поначалу показались Сану странными, но, вдумавшись, он понял, что имеет в виду его друг. — Согласись, ведь гораздо больнее наблюдать то, как твоя же собственная дочь встала на сторону твоего врага, и не просто встала — полюбила бы этого врага. — Я, по-твоему, мастер-ловелас, и у меня больше дел нет, кроме как охмурять богатеньких девиц? — Сан скептически выгнул бровь. — Перестань, ты ведь можешь сделать это, — хмыкнул Хонджун, будто поддразнивая друга. — Одним выстрелом убьешь двух зайцев — заставишь Джиука страдать и позлишь Уёна. Она ведь в конце концов его невеста. — Мне не нравится эта идея, — фыркнул Сан. — К тому же, что я скажу Сунхи? — Она поймет, — Хонджун мгновенно сделался серьезным, отложив все шутки в сторону. — Если нет, тогда к чему все это? Она прекрасно знает, что сейчас решается не только твоя судьба, но и судьба всего клана. В конце концов, она знала, на что идет. Иначе бы не закрывала глаза на всех тех шлюх, которые побывали у тебя в постели. Сан тяжело вздохнул, обдумывая слова Хонджуна. — Это действительно умно, — в какой-то момент согласился он. — И соблазнительно. Но с чего ты взял, что она на это поведется? Мы похитили ее, отправили ее подругу в бордель, ни одна нормальная девушка после этого даже говорить со мной не захочет, а о каких-либо чувствах и речи быть не может. — А ты сделай так, чтоб захотела, — настаивает Хонджун. — Поверь, Сан, я плохого не посоветую. Разве я тебя когда-нибудь подводил? — молчание Сана послужило для Хонджуна знаком согласия. — Несколько подарков и красивых слов — и она твоя. Начнет сомневаться — убеди, будет сопротивляться — покори. Неужели мне тебя учить, как с девушками обращаться? — Хонджун вопросительно выгнул бровь. — Когда она по уши в тебе втрескается, ты сможешь крутить ей как захочешь. А когда покончишь с Уёном и Джиуком, просто выставишь за дверь и заживешь прекрасно со своей Сунхи. Бинго — мы выиграли, они проиграли, сечешь? Сан усмехнулся, уловив юмор Хонджуна. — Возможно, ты и прав, хён. — Возможно? Ты явно недооцениваешь мою дальновидность, — Ким выглядел недовольным. — В любом случае я подумаю над твоими словами, — выносит свой вердикт Сан. — Подумает он, — ворчит Хонджун. — Ну, думай-думай, может, додумаешься до чего. Какое-то время они стоят в молчании. Сан размышляет над словами друга и пытается принять важное решение. В данный период его жизни он не имеет ни единого права на ошибку, а если он решит пойти по этой скользкой дорожке, то риск совершить эту самую ошибку возрастет в разы. Чон Уён — сильный соперник, но недостаточно опытный для того, чтобы взять на себя дела такого масштаба. Он амбициозен, но чересчур импульсивен и чаще руководствуется эмоциями, нежели трезвым умом. Все, что он сейчас имеет, — в основном заслуга его отца. Сана же растили для того, чтобы он взял в свои руки власть, которая когда-то принадлежала его отцу. Его обучали делам, казалось бы, уже давно угасшего клана в надежде, что когда он вернется, то сможет возродить его былое величие. И Сан не собирался разочаровывать оставшихся немногочисленных приспешников своего покойного отца. Он должен был оправдать силы и труд, вложенные в него. В конце концов, он должен был рано или поздно отомстить за смерть отца и заставить всех его врагов пожалеть о содеянном. Поэтому действовать нужно было очень осторожно. Сейчас в его руках огромное преимущество — дочь человека, который имеет большую власть над людьми из высших кругов, практически над всем городом. Сан нашел слабое место Ким Джиука и был безмерно доволен этим, но радоваться, конечно, не спешил. Была бы возможность, он бы уничтожил и Джиука, и Уёна прямо сейчас, но Сану нужны были союзники, а Джиук имел власть над этими потенциальными для мужчины союзниками. Несмотря на то, что этот человек много лет назад предал его отца, Сан нуждался в нем и его власти, поэтому вынужден был держать свой гнев при себе. Пока. Но наступит момент, и этот гнев обрушится на головы его недругов. И тогда многие пожалеют, что, вообще, родились на этот свет. Хонджун же думал совершенно о другом. Он думал о девушке, что встретил сегодня в прокуратуре. О девушке, что снилась ему на протяжении долгих лет. Он не понимал, кто она, не знал, откуда появилась в его памяти, и даже не надеялся встретить когда-либо. Но вдруг она оказалась прямо перед ним. Она стояла буквально в метре от него, а он даже не знал, что ему сказать или сделать. Хонджун еще никогда не испытывал таких противоречивых эмоций. Так странно, что ты знаешь человека, у тебя столько вопросов к нему и столько хочется сказать, но ты не можешь, потому что уверен, что как только ты откроешь рот, этот человек сочтет тебя за сумасшедшего. И ты просто стоишь и смотришь, не говоря ни слова, до тех пор, пока ее не затолкнут в лифт, и его двери не закроются прямо у тебя перед носом. Хонджун вздыхает и обращает свой взор к Сану. — На самом деле произошло кое-что еще, — неуверенно начинает мужчина. Сан отвлекается от собственных мыслей и смотрит на него вопросительным взглядом. — Я встретил ее. Ту девушку из снов. Я видел ее сегодня. Сан нахмурился, удивившись словам друга. Он точно не ожидал услышать это от него прямо сейчас. Когда Хонджуна только начали посещать подобные сновидения, он не решался рассказать о них другу. Но когда эти сны стали для него обычным явлением, он, все же, поведал о них Сану. Сначала мужчина отмахнулся, списав все на усталость и богатое воображение друга, но когда Хонджун продолжил говорить о загадочной девушке, посещающей его во снах чуть ли не каждую ночь, Сану не оставалось ничего, кроме как поверить ему. Хонджун не был одержим ей — нет. Она была всего лишь туманным образом, запечатленным у него в памяти — ничем более. Да, его тянуло к ней, порой он сгорал от желания узнать о ней больше, но все, что он имел, — это набор странных картинок: море, острова, какие-то люди и корабль. Но что бы ему ни виделось, в каждом из этих видений была она. Словно бестелесный призрак она сопровождала его на протяжении достаточно долгого периода жизни. И он настолько привык к ней, что, наверно, сошел бы с ума, если бы вдруг в один момент перестал видеть ее во сне. — Почему ты сразу не сказал? — Сана явно заинтересовали слова друга. — Кто она? Вы говорили? — Нет, — Хонджун вздыхает и качает головой. — Момент был неподходящий. Я столкнулся с ней в прокуратуре — слишком много лишних глаз… — Ты уверен, что это она? — с подозрением спросил Сан. — Я знаю, что она снится тебе довольно давно, но вдруг это просто похожая девушка? — Я ни с кем ее не спутаю, Сан, — в голосе Хонджуна вдруг проступила грусть. — К тому же, я знаю ее имя. Имя из снов. На ее бейджике было именно оно, — Хонджун немного подумал, вспоминая образ девушки, что он встретил в прокуратуре. — Прокурор Ли Хьянсу. Это имя будто было выгравировано на задворках его памяти. Такое ощущение, будто он всегда знал его. Хонджун мог ее найти. Мог, но не стал искать. Поначалу он просто боялся. Боялся самого себя, боялся того, что совсем свихнулся — не хватало ему еще гоняться за воображаемым образом какой-то девицы. Затем дела просто завалили его с головой. Да, он мог найти время, мог попытаться ее отыскать, если бы не был так не уверен в своих снах. Все было слишком туманно. И вопрос «кто она и почему снится мне?» так и остался без ответа. Но, кажется, совсем скоро этот ответ обещает быть найденным. Отчасти Сан был удивлен, что сны друга, все же, оказались правдой. Конечно, он сомневался в их правдивости, но теперь они подтвердились, и кто знает, что из этого выйдет. — Прокурор? — переспросил Сан. — Не знаю, что ты собираешься делать дальше, но будь с ней осторожнее, хён. Лишние проблемы нам сейчас не нужны. Хонджун не ответил. Он и сам это прекрасно понимал и никогда бы не посмел подвести друга. Но разобраться в себе ему тоже было необходимо. Всю жизнь он прожил в неизвестности, так и не встретив ту, кто запала бы ему в душу так же, как это сделала Ли Хьянсу. Хонджун не знал, виной ли этому его сны или просто он сам надумал себе, но с этого момента мужчина твердо решил, что должен поговорить с этой девушкой, ведь он видел ее взгляд. Она смотрела на него так, будто знала всю жизнь.***
Бёль с трудом сдерживала себя. Когда ее вновь схватили и кинули в эту уже успевшую осточертеть ей камеру, она готова была взорваться от злости и ненависти к этим людям. Ей столько всего хотелось высказать им, но был ли в этом смысл? Они лишь посмеются над ее словами, ведь для них ее слова — не больше, чем писк загнанного в угол котенка. Что бы она ни сказала или ни сделала, в этом месте все ее старания выбраться или добиться справедливости бессмысленны. Чего уж мелочиться — Чхве Сан чуть не убил ее, хотя даже не прилагал к этому особых усилий. Что же он может сделать с ней, если постарается? Бёль в пот бросало, когда она думала о могуществе этого человека и о сетях, в которые она попала. Есть ли отсюда вообще выход или ей уже пора начать терять надежду на спасение? Ханбёль не знала, сколько еще просидела в холодной камере, — может, день, а, может, неделю. Она все думала о Сане, Луне и Уёне. Все происходящее казалось ей каким-то сном, выдумкой. Ее единственная подруга, такая беззащитная, наверняка сейчас в каком-то грязном борделе, одна, и ей некому помочь. А Уён? Ханбёль ведь только начала привыкать к нему, он показался ей неплохим парнем, и девушка уже было задумалась о том, что у них с ним может что-то получиться, но он оказался совсем не тем, за кого себя выдавал. Но стоит ли верить словам Чхве Сана? Можно ли верить хоть чему-то в ее положении? Бёль запуталась. Когда в двери снова заковыряли ключом, а затем она открылась и внутрь вошел один из охранников, Ханбёль подумала, что дождалась своих последних минут жизни. На этот раз ее точно убьют. Видимо, Сан решил не церемониться и не переводить еду и воду на какую-то девчонку, пусть даже и дочь прокурора. Как же она ненавидела его в этот момент! Ее просто распирало от злости, но с другой стороны ей все еще было интересно узнать, кто же этот Чхве Сан такой. Хотя, кажется, было слишком поздно. За ней ведь уже пришли. Но, к сожалению или к счастью, надежды Ханбёль не оправдались. Она ожидала, что ее пристрелят или просто перережут горло, но ничего из этого пока не произошло. Вместо этого охранник всего лишь посмотрел на измученную девушку тяжелым взглядом. — Вставай, — приказным тоном сказал он. Бёль подумала, что ей послышалось. Никто не собирался ее хватать и тащить силой, никакого насилия и грубости. Не веря своим глазам, девушка зависла на несколько секунд, так что охранник раздраженно вздохнул и повторил: — Оглохла, что ли? Вставай, говорю! Бёль решила не рисковать собственной жизнью, испытывая терпение мужчины, и все-таки поднялась на ноги. Охранник мотнул головой, указывая на дверь. — Только без глупостей, — сказал он, видимо, приглашая девушку выйти. Ханбёль снова повиновалась, все еще продолжая удивляться происходящему. Осторожно ступая и с подозрением поглядывая на мужчину, девушка вышла в коридор. Охранник больше ничего не говорил. Он повел ее по коридору в том же направлении, в котором прошлый раз бежала сама Бёль. Они поднялись по той же лестнице и вышли в ту же гостиную комнату с большими окнами. Девушка не решалась задавать вопросы, наверняка зная, что навряд ли получит на них хоть один вразумительный ответ. В холле Ханбёль и охранника встретила незнакомая девушка. Судя по униформе, она работала здесь горничной. — Здравствуйте, госпожа Ким, — обратилась она к Бёль, когда та остановилась напротив нее. — Меня зовут Суджин, и я помогу вам обустроиться здесь, — она кивнула охраннику, и тот без лишних слов удалился, оставляя Ханбёль наедине с горничной. Суджин оглядела Бёль с головы до ног внимательным взглядом. Она явно была недовольна внешним видом девушки. Оно и было понятно, почему: после нескольких дней в сыром подвале Бёль выглядела ужасно. Лицо ее осунулось и побледнело, под глазами залегли тени, волосы спутаны, а одежда безнадежно испачкана. Суджин покачала головой и недовольно цокнула языком. — Мне жаль, что вам пришлось пережить подобное. Пойдемте, я покажу вам вашу комнату, — сказала девушка и пошла в неизвестном для Бёль направлении, жестом приглашая следовать за собой. С каждой секундой девушка удивлялась все больше. С чего вдруг к ней проявляют такое уважение? Называют госпожой, выделили комнату? Разве она не была простой пленницей всего несколько минут назад? Чего от нее хотят? Столько вопросов, но опять же ни одного ответа. Бёль не знала, как реагировать — возмущаться или радоваться? Но чему? Она ведь понятия не имела, чего ожидать от них. Вчера она пленница, сегодня госпожа, а что дальше? Завтра она вполне может оказаться мертвой. Поэтому девушка просто промолчала, последовав за Суджин и выжидая подходящего момента, чтобы наконец заговорить. Горничная повела ее по лестнице на второй этаж, который выглядел не менее дорогим, чем первый. Темные тона, картины на стенах, все те же большие окна — от этого, казалось бы, современного дома отчего-то веяло стариной, и Бёль все больше убеждалась в том, что это строение, скорее всего, не раз перестраивали. Когда Суджин с Ханбёль поднялись на второй этаж, горничная провела девушку по коридору и остановилась у одной из дверей. Отперев ее ключом, Суджин открыла дверь, и перед Бёль предстала просторная спальня. Казалось бы, здесь было все для лучшей жизни. Ханбёль сама выросла в хороших условиях и всегда жила в достатке, но эта комната выглядела гораздо просторнее ее собственной в доме ее отца, поэтому Бёль не смогла сдержать удивления. В отличие от всего дома, эта спальня была оформлена в светлых тонах, отчего казалась еще вместительнее, чем была на самом деле. Большая двуспальная кровать с кучей подушек занимала большую часть комнаты. На полу был постелен мягкий на вид ковер, а панорамное окно, завешанное тюлем и шторами, открывало вид на сад и лес, окружающий дом. Суджин прошла в комнату и направилась к одной из двух дверей справа от кровати. Когда девушка открыла ее, Бёль увидела длинный гардероб с множеством вешалок и ящиков. — Здесь гардероб, — констатировала Суджин. — Ванная следующая, — она указала на другую дверь. — Можете пользоваться без ограничений, а если понадобится моя помощь, я всегда к вашим услугам, — Суджин указала на тумбу возле кровати. Бёль сначала не поняла, но затем увидела лежащую на тумбе кнопку, какие часто можно встретить в гостиницах или даже дорогих ресторанах. — Позовите меня в любой момент. — Зачем все это? — наконец, спросила Ханбёль. — Что все это значит? Я ведь пленница здесь, почему мне вдруг выделили комнату? Суджин напряглась, ее мягкий взгляд стал внимательным. Прочистив горло, девушка ответила: — Я лишь выполняю приказы, госпожа. Я не имею право интересоваться побуждениями господина Чхве. Бёль нахмурилась, задумываясь над словами Суджин. Насколько знала Ханбёль, служанки обычно много болтают и не теряют шанса посплетничать про своего же босса. Но Суджин вовсе не создавала впечатления той, кто любит чесать языком. Это надо же было так запугать своих подопечных, чтобы они даже думать боялись о том, чтобы обмолвиться лишним словом! А в глазах Суджин Бёль видела именно страх. Страх сделать что-то не так или сказать что-то не то. Видимо, Сан действительно сурово наказывал тех, кто не подчиняется ему. — Госпожа Ким, — позвала Суджин, заставляя Бёль отвлечься от размышлений и разглядывания комнаты, — господин Чхве пожелал поужинать сегодня с вами. В семь я зайду, чтобы сопроводить вас к нему. Надеюсь, вы будете готовы, потому что господин не терпит опозданий. — Я так понимаю, права отказаться у меня нет? — спросила Ханбёль, скептически выгнув бровь. Суджин выдавила из себя грустную улыбку, сразу дающую понять, что отказы не принимаются. Откланявшись и еще раз напомнив про ужин, Суджин вышла из комнаты, оставляя Бёль наедине со своими мыслями. Девушка была полностью растеряна. Она опустилась на мягкую кровать, отчаянно пытаясь разобраться в собственных мыслях. Но думать о том, что происходит сейчас, было бесполезно, ведь ответы на множество своих вопросов она получит разве что от самого Сана. Но конкретно в данный момент, опираясь на свои догадки, Ханбёль подумала о том, что Чхве от нее явно что-то нужно. Оно и ясно, иначе он бы давно убил ее. Но только вот что? С какой целью ее держат в его доме? И как во всем этом замешан Уён? Бёль вновь невольно вспомнила о Луне. Где она? Жива ли? Грустные мысли так и норовили пробраться в голову, но девушка не поддавалась. Она все еще была не настолько разбита для того, чтобы заливаться слезами. Да, порой действительно хотелось сесть и зареветь от безысходности и от собственной беспомощности, но разве этим делу поможешь? Бёль должна оставаться сильной. Только так она сможет найти способ выбраться отсюда и спасти себя и Луну, где бы она ни была. Теплый душ вернул Ханбёль к жизни. Она будто заново родилась, отмыв с себя грязь и пыль из подвала. Целый час она просидела под струями воды. Мысли ее вновь и вновь возвращались к Чхве Сану. С одной стороны он казался девушке одним из тех напыщенных индюков, которые вечно крутились вокруг ее отца и которые думают, будто все в этом мире должно происходить лишь по их велению. Но с другой — было в нем что-то загадочное, что-то, скрытое глубоко внутри, что можно увидеть, только посмотрев человеку в глаза. Помимо его хищного взгляда Бёль все еще ощущала его крепкую хватку на своем горле. Так близка она была к смерти, что дрожь проходила по коже. Можно ли надеяться на то, что в следующий раз он будет так же великодушен и не убьет ее? Бёль не знала, но была уверена лишь в том, что не должна показывать свой страх перед ним. Насколько бы сильно она ни боялась, она должна сдерживать себя, ведь такие люди чувствую превосходство над слабыми. Они играют на твоих эмоциях, буквально манипулируют тобой. А Бёль не могла позволить себе стать игрушкой в чьих-то руках. И как бы она ни злилась на Сана за все, что он делал и кем являлся, вопреки желанию сдать его в руки правосудия хотя бы за то, что он сделал с Луной, она должна была молчать. После долгого душа Бёль обернулась в полотенце и вернулась в комнату. Девушка настолько морально и физически вымоталась, что, как только ее голова коснулась подушки, Бёль уснула. Проснулась она, когда за окном уже темнело. Протерев глаза, Ханбёль взглянула на часы на прикроватной тумбе. Начало седьмого. Что там говорила Суджин? «Господин терпеть не может опоздания»? Бёль ужасно хотелось опоздать назло ему, но у нее складывалось такое впечатление, что если к семи она не будет готова, то ее приволокут к нему за волосы прямо в том полотенце, в котором она заснула. А девушке совсем не хотелось представать перед ним в таком виде. Поэтому Ханбёль пришлось встать и пойти в гардероб, чтобы выбрать себе хоть что-то приличнее куска ткани. Долго церемониться девушка не стала. Покопавшись в куче вещей, которой был забит гардероб, Бёль нашла в ней свободные джинсы и легкий свитер. В конце концов наряжаться для Чхве Сана она тоже не собиралась. Высушив и причесав волосы, Бёль стала ждать. Суджин пришла ровно без пяти семь. Скептически оглядев Ханбёль, но резонно промолчав, девушка попросила следовать за ней. Бёль уже начинало порядком раздражать то, что в этом доме ей указывают, что делать, как делать и куда идти. Но с этим приходилось мириться — она все-таки все еще пленница, и условия, в которых она находится, совсем не лишают ее этого статуса. Суджин привела девушку в ту самую просторную гостиную. Здесь ничего не изменилось с утра — разве что стол теперь был накрыт, а за ним, собственно, и сидел хозяин дома. Сан просматривал что-то в телефоне и не сразу заметил Суджин с Ханбёль, появившихся в гостиной. Зато Бёль успела рассмотреть мужчину, пока они шли к столу. Сан снова был в своем черном костюме, но на этот раз без пиджака. У Ханбёль создавалось такое впечатление, будто он и не носит ничего, кроме деловых костюмов. В принципе, как и Юнхо с ее отцом. Сан поднял взгляд на Бёль только, когда она подошла к столу. Он внимательно оглядел девушку так, что той стало не по себе, затем кивнул Суджин, и та, поклонившись, удалилась, оставляя Ханбёль на растерзание своему господину. Сан отложил телефон и, выпрямившись, принялся закатывать рукава на рубашке. Взгляд Бёль невольно скользнул по его рукам и выпирающим на них венам, но, казалось, будто она пытается смотреть куда угодно, лишь бы не ему в глаза. — Присаживайтесь, Ханбёль-ши, — раздался его голос в повисшей тишине. Бёль вздрогнула и, чуть помедлив, все же неуверенно опустилась на стул напротив него. — Чем обязана такой чести? — Бёль решает не медлить и взять инициативу в свои руки, начав диалог. Сан, видимо, впечатлен ее смелостью, но особой реакции с его стороны не последовало. — С чего вы вдруг решили поужинать со мной? — А разве на то должна быть причина? — Сан вопросительно выгибает бровь и подается вперед, опираясь локтями о стол. — Неужели я не могу поужинать с красивой интересной девушкой? Бёль нервно усмехается, с трудом сдерживаясь, чтобы не прыснуть со смеху. — То есть те несколько дней, что вы держали меня в подвале, поужинать со мной у вас желания не возникало? — Не стоит акцентировать внимание на плохом, Ханбёль-ши. Сейчас вас в подвале ведь никто не держит. Для вас созданы все условия, так что можете чувствовать себя как дома. И даже лучше, — Сан чуть прищуривается, и легкая ухмылка появляется на его губах. У Бёль внезапно возникает желание вмазать по его смазливой физиономии, но она сдержалась, сжав кулаки под столом. Чувствовать себя как дома? Нет, это уж вряд ли. Точно не рядом с ним. — Что вам от меня надо? — сквозь зубы процедила девушка, не отрывая взгляда смотря на Сана. Тот вопросительно вскинул брови. — То есть сразу к делу? Может, сначала поужинаем? — У меня нет аппетита, — все так же, с трудом сохраняя самообладание и не переставая удивляться его спокойствию, ответила Ханбёль. — Вы столько дней провели без нормальной еды. Странно, что теперь у вас нет аппетита, — Сана, кажется, не особо волновало отсутствие аппетита у Бёль, поэтому он, не дожидаясь девушку, взял палочки и потянулся к ближайшей тарелке с закусками. — Вы хорошо себя чувствуете? — А как вы думаете? — Бёль уже не пыталась сдерживать своего раздражения. Она до сих пор сохраняет хладнокровность, но злость на этого человека растет с каждой секундой. — Вы похитили меня, столько времени держали в ужасных условиях без солнечного света и воздуха. А когда я попыталась поговорить с вами, чуть не убили. Да я чувствую себя просто отлично! — Не утрируйте. У меня не было намерения убивать вас, Ханбёль-ши. Я лишь показал, что вам стоит действовать осторожно, если не хотите разозлить меня, — спокойно сказал Сан, уже принявшись за еду. — А насчет остального — уж извините — издержки профессии. Ханбёль с подозрением прищурилась. — Кровь на полу в подвале и десяток головорезов по периметру дома — тоже издержки профессии? — Они самые, — Сан отпил из бокала. Девушка не могла знать наверняка, но, кажется, это было вино. Скорее всего, именно оно. — Да кто вы, черт возьми, такой? — хмурится Бёль. Дабы смочить горло, она делает глоток воды из стакана, стоящего рядом с ее тарелкой. Сан внимательно наблюдает за каждым ее действием. — Наркодилер? Глава местного мафиозного клана? — В точку, — Сан ткнул в девушку палочками, будто подмечая правильность ее предположения. — Пока, к сожалению, не местного, но очень скоро я верну себе это звание. Иначе зачем я, по-вашему, здесь? Конечно, Бёль предполагала подобный исход, но все равно была немного поражена. Все-таки «глава мафиозного клана» звучит как-то чересчур громко и пафосно, что даже не верится. В конце концов ее отец всю жизнь провел, гоняясь за такими подонками, как Чхве Сан, а теперь она — дочь окружного прокурора — сидит с ним за одним столом. Немыслимо! — Я все еще не понимаю, каким образом я и моя подруга связаны с вашими грязными делами, — немного отойдя от шока, сказала Бёль. Сан отложил палочки на какое-то время и, прочистив горло, сказал: — Вы — никаким. Скорее, это Чон Уён связан с моими делами. Именно он стоит у меня на пути. Вы ведь про него спрашивали в прошлый раз? Про вашего жениха, я так понимаю? — Бёль с трудом находит в себе силы кивнуть. — Так вот, пришло время пролить свет на кое-какие детали, звездочка моя. Ваш жених — не такой уж невинный, как вам могло показаться на первый взгляд. Так же, как и ваш дорогой отец. — Мой отец? — Бёль мгновенно напрягается, когда слышит об отце. — Причем тут он? Сан ухмыляется, явно довольный тем, что смог заинтересовать девушку и откидывается на спинку стула, расслабившись. — Не все сразу, Ханбёль-ши. Сначала о вашем женихе, который, кстати говоря, и устраивал все эти похищения девушек, чтобы потом продавать их в бордели или заграницу богатым клиентам. К сожалению, ему под руку, как ни кстати, попалась ваша подруга, и ее должна была постигнуть та же участь, но, как видите, я предотвратил это. — Только для того, чтобы самому отправить ее в бордель, — перебила Бёль. Она все еще с трудом верила в слова Сана, но другого логического объяснения пока все равно не видела, поэтому приходилось слушать то, что говорит он. Но легче от этого не становилось. — Я и не говорил, что я безгрешен, — пожимает плечами Сан с таким видом, будто для него распоряжаться жизнями людей — вполне обычное дело. — Чем, по-вашему, занимается мафия? — даже прекрасно зная ответ, Бёль не собиралась отвечать, лишь молча сверля Сана внимательным взглядом. — Чон Уён занял место, которое принадлежит мне по праву, а Ким Джиук ему в этом помог и содействует до сих пор. — О чем вы говорите? — не понимает Бёль. — Вы ведь не сами согласились выйти за Уёна, Ханбёль-ши, — Сан подается вперед, будто стараясь быть ближе к девушке. — Вас наверняка вынудил ваш отец, представив его как выгодную для вас партию. Но на самом деле он преследовал лишь свои цели. Отец Уёна давно передал власть в городе в руки своего сына. Этот подонок Чон Уён думает, что может творить здесь все, что хочет лишь потому, что Ким Джиук прикрывает его задницу. Верхи и клан Уёна давно состоят в негласном сотрудничестве, а вы оказались всего лишь игрушкой в руках у собственного отца. — Ложь, — качает головой Бёль. — Это все — наглая ложь! Мой отец — окружной прокурор, о какой мафии идет речь? — Вы думаете, такие, как ваш отец, борются с преступниками? — Сана, кажется, веселит эта мысль. — На самом деле они заключают взаимовыгодный союз с этими самыми преступниками. Это общество слишком коррумпировано, Ханбёль-ши, в нем не осталось честных людей. Политики, депутаты, юристы, — все они получают свои посты только потому, что кое-кто никому не известный позволяет им их получать. Тот, кому служит ваш отец. Ведь если бы он не служил клану Уёна, думаете, он бы получил свою должность? Стал бы главой прокуратуры Центрального округа? — Хватит! — не выдерживает Ханбёль, ударив кулаком по столу. — С какой стати я должна верить вам? Думаете, я совсем ничего не соображаю? Вы просто пытаетесь оклеветать моего отца ради своей выгоды! — Можете мне не верить, — Сан вздыхает и, отвлекшись от Бёль, вновь возвращается к еде, беря палочки. — Я лишь пытаюсь открыть вам глаза на грязные делишки Уёна и участие в них вашего отца. Пора снимать розовые очки, Ханбёль-ши. Мир совсем не такой, каким он вам кажется. А ваш отец — всего лишь марионетка, — Сан смотрит на Бёль совершенно безразличным взглядом так, будто только что рассказал ей сказку на ночь. — И передайте, пожалуйста, соль, — он кивает на солонку, стоящую недалеко от девушки, и тогда Бёль не выдерживает. Злость на этого человека распирает ее изнутри, и Ханбёль, схватив солонку, замахивается и бросает ее в Сана. Тот лишь отклоняется слегка в сторону, и солонка пролетает в нескольких сантиметрах от его плеча. Слышится звук разбившегося стекла — солонка прилетела прямо в стену за спиной Сана. Мужчина никак не отреагировал — лишь вздохнул, даже не обернувшись посмотреть. — Немного промахнулись, но в целом неплохо. Я почти удивился, — все тем же спокойным тоном говорит Сан, возвращая взгляд к Ханбёль, чуть ли не покрасневшей от злости. — Я не желаю слышать подобное про своего отца. Чего бы вы от меня ни хотели, я не собираюсь потакать вам и играть в ваши игры, — Бёль не кричит и даже не повышает тона, но в словах ее чувствуются все те эмоции, что она испытывает в данный момент — гнев, безысходность, отчаяние. — Меня оскорбить вы всегда можете, но имя моего отца я порочить не позволю. — Звездочка моя, — Сан тяжело вздыхает. Кажется, и его терпению тоже приходит конец, так как тон его становится уж слишком серьезным, — я бы даже не упомянул Ким Джиука, если бы у меня с ним не было личных счетов. Дело в том, что много лет назад, когда мы с вами еще пешком под стол ходили, ваш отец, тогда работавший вместе с моим, предал его и выбрал сторону клана Уёна. А предательство я не прощаю, — Бёль заметила, как на его скулах заиграли желваки. Девушка хотела было ответить, но ей не позволила вернувшаяся в гостиную Суджин. Она оглядела стол и комнату обеспокоенным взглядом и перевела его на Сана. — Господин, я слышала шум. Что-нибудь случилось? Я могу как-то помочь? Сан какое-то время не отвечал, молча играя с Бёль в гляделки, а затем резким движением отодвинул стул и поднялся с места. — Проводи госпожу Ким в ее комнату. На сегодня, думаю, с нее достаточно, — и с этими словами Чхве Сан быстрым шагом покинул гостиную.