***
Ханбёль сегодня вновь не спалось. Она в принципе забыла, когда в последний раз нормально высыпалась. Наверное, когда засыпала дома в спокойствии и безмятежности. Тогда, уставшая после долгих тренировок в танцевальном зале, Бёль зачастую проваливалась в сон почти сразу же, как голова ее касалась подушки. Девушка скучала по тем временам. Не только потому, что хотела вновь уснуть в уюте и безопасности как тогда. Ханбёль скучала по тренировкам, по компании, да и в принципе — по тому времени, когда она жила, не зная правды. Прошло не так много дней, даже не месяц, но у Бёль складывалось такое впечатление, будто она находится в заточении в стенах этого дома вот уже несколько лет. Девушка с радостью бы отдала все, ради того, чтобы вернуться в прошлое и вновь оказаться в родном доме с отцом и Юнхо, снова увидеть улыбающуюся Луну и даже послушать ворчания вечно недовольного Ёсана. Иногда в неведении действительно живется легче, ведь чем больше ты знаешь, тем больше опасностей поджидает тебя на пути. И теперь Бёль на самом деле начала побаиваться за свою жизнь. С тех пор, как Ханбёль попала в дом Чхве Сана, ее начала мучить бессонница. Поначалу девушка просто боялась сомкнуть веки, страшась, что ее могут просто-напросто убить во сне. В какой-то момент Бёль поняла, что скорее ее собственная паранойя доведет ее, но было уже поздно — сон будто бы напрочь отказался посещать девушку, поэтому каждую ночь она мучала себя размышлениями; удавалось задремать только под утро, да и то — не всегда. Вот и сегодняшняя ночь не стала исключением. Бёль пыталась заставить себя отключиться, не думать ни о чем, но в конце концов сдалась: навязчивые мысли полностью захватили ее уставший разум. Вдобавок, ближе к двум часам погода окончательно испортилась, и за окном полил сильный дождь. Бёль пару раз даже слышала отдаленные раскаты грома. Поняв, что если останется в комнате, то точно сойдет с ума, девушка решила прогуляться по дому. Благо, это было не запрещено. Поместье пустовало. Везде был выключен свет — только ночники горели кое-где, не позволяя дому погрузиться в кромешную тьму. Ни прислуги, ни охраны — все как будто сквозь землю провалились. Создавалось впечатление, будто здесь и вовсе никто не живет. Пока Бёль ходила по коридорам, она чувствовала себя заблудшим призраком, застрявшем в этом месте навсегда. И от этой мысли табун мурашек пробегался по коже. Дождь, льющий снаружи, редкие раскаты грома и периодические отблески молнии, сверкающей за окнами, добавляли атмосфере мрачности и напряженности, так что в какой-то момент Ханбёль даже пожалела о том, что вообще вышла из комнаты. Изредка порывы ветра трепали занавески на открытых окнах. Бёль поежилась, чувствуя, насколько прохладно здесь — вне ее комнаты. Еще несколько минут бессмысленного хождения, и девушка свернула в знакомый коридор. Одна из дверей в конце коридора была слегка приоткрыта. Ханбёль прекрасно помнила, что именно эта дверь вела в кабинет Чхве Сана. Любопытство, как всегда, не позволило девушке остаться в стороне, и она осторожно двинулась вперед. Практически на цыпочках подойдя к двери, Бёль бесшумно заглянула в образовавшуюся щель. В кабинете, так же, как и во всем доме, царила полутьма — горела только лампа, стоящая на письменном столе. Никакого движения вроде бы не наблюдалось, поэтому Ханбёль уже более уверенно, но все так же, не издавая лишних звуков, приоткрыла дверь и скользнула внутрь комнаты. Оба больших окна на противоположной стене были приоткрыты. Прикрывающий окна легкий тюль колыхался на пронизывающем холодом ветру, порывами проникающем внутрь кабинета. Бёль огляделась. Взгляд ее скользнул по массивному столу, стоящему перед большим книжным шкафом справа. Блеснула очередная молния, и девушка чуть не вскрикнула от неожиданности, заметив в ее свете сидящую в кресле за столом фигуру. Чхве Сан дремал, скрестив руки на столе и положив на них голову. На появление Ханбёль так же, как и на отвратную погоду снаружи, он никак не реагировал. Убедившись, что Сан не замечает ее присутствия, Бёль прошла вглубь кабинета и закрыла распахнувшиеся от ветра окна. Шум дождя снаружи стал гораздо тише. Девушка выдохнула, наконец, успокоившись. В прошлый раз, когда она ненароком забрела в этот кабинет и приняла важное для себя решение, Ханбёль не удалось толком осмотреться здесь. Теперь же ей никто не мешал, и девушка принялась ходить по просторному кабинету, стараясь в царящей здесь полутьме разглядеть каждую деталь. Интерьер этой комнаты напрочь отличался от убранства остальной части дома. Это место будто было отголоском прошлого. Сан говорил, что и сам дом довольно старый, но его давно уже привели в надлежащий вид, преобразили и теперь он ничем не отличался от любого другого пентхауса в округе Сеула. Но складывалось такое впечатление, будто преобразилось все, кроме этой комнаты. Кабинет казался темнее остальных комнат дома ни столько за счет отсутствия освещения, сколько за счет преобладающей в интерьере отделки из темного дерева. Из него же был сделан и рабочий стол, и книжный шкаф в потолок позади него, и пару тумб, стоящих здесь. Все эти вещи, как и книги, которыми был уставлен шкаф, казались какими-то старыми — не из этого века. Их будто собрал коллекционер, ценитель когда-то давно ушедшей эпохи. Диван и кресла из темной кожи, расположенные по центру, прямо перед столом, дополняли интерьер и прекрасно вписывались в атмосферу старины, царящую в этом месте. Ханбёль прошлась вдоль стены, на которой висела пара профессионально написанных пейзажей. В углу каждой из картин чернела подпись «Чхве Чонхо». Что-то знакомое, подумала Бёль, должно быть, какой-то известный художник. На тумбе под одной из картин тоже были сложены книги и стояла покрытая пылью изящная статуэтка кисэн — танцовщицы из древнего государства Корё. С интересом разглядывая все это убранство, Ханбёль постепенно вернулась к столу. Сан все еще не подавал признаков бодрствования. Он все так же мирно спал, даже не сдвинувшись с места, и казался таким беззащитным в этот момент. Даже уязвимым. Бёль впервые удалось увидеть его в таком свете, когда он предстал перед ней не расчетливым убийцей, от чьего внимания не может ускользнуть никто, а обычным человеком со своими слабостями. А ведь захоти, Ханбёль может прямо сейчас вонзить нож ему в спину, но только вот что ей это даст? Она уже сделала свой выбор в пользу Сана, глупо было бы отступать сейчас. Ненароком Бёль заметила стоящую на столе фотографию в рамке. Взяв ее в руки, девушка увидела смотрящих на нее мужчину и женщину средних лет. Женщина была довольно хороша собой: правильные черты лица, длинные темные волосы, красивая фигура. И выглядела она очень и очень знакомо. «Он так похож на свою мать», — пронеслось в мыслях у Бёль. Взгляд ее на секунду скользнул по Сану, будто она боялась, что он может услышать ее мысли, и тут же вернулся к фотографии. Мужчина, стоящий рядом с матерью Сана, отличался резкими чертами лица, в особенности острой линией челюсти, но тоже был весьма не дурен собой. «Но взгляд, как у отца», — добавила про себя Ханбёль. Действительно, мужчина с фотографии — Бёль уже не сомневалась в том, что на ней были запечатлены именно родители Сана, — смотрел пронзительно, будто заглядывая в саму ее суть, от длительного зрительного контакта с таким человеком становилось не по себе. Даже по фотографии было ясно, что в руках этого мужчины сосредоточена огромная власть, что он имеет большое влияние на людей. Чхве Сан явно перенял все эти качества от своего отца, и проявлялись они в нем в наилучшем свете. Поставив фотографию обратно на стол, Ханбёль посмотрела на Сана. Видимо, ему приходится много работать, раз он не доходит до своей спальни и засыпает прямо в кабинете. На столе, помимо фотографии, лежали какие-то бумаги, документы, досье, нашлись даже куски салфеток, на которых что-то было наспех начеркано. Бёль не впервой приходилось видеть подобное. Ее отец тоже частенько забывался и просиживал в своем кабинете до утра, утром отправляясь прямиком в прокуратуру. Ханбёль всегда жалела его и думала о том, сколько ему приходится работать. Но знала бы девушка, как именно он выполняет свою работу и с кем работает, она бы точно пересмотрела свое отношение. За окном вновь громыхнуло, но Бёль, уже привыкшая к этим внезапным звукам, даже не вздрогнула. Заметив висящий на спинке кресла пиджак, девушка, обойдя стол, сняла его и аккуратно накрыла им спящего Сана. Бёль не смогла объяснить этот порыв, но и сдерживать его тоже не хотела. Да, это казалось ненормальным, но какое-то странное тепло разливалось по телу при виде такого Сана. Бёль понятия не имела, чем вызваны подобные мысли — возможно, ее недавним решением или осознанием того, что они с Саном теперь в одной лодке, — но прежней ненависти к этому человеку девушка уже не ощущала, как бы ни старалась это отрицать. В последний раз взглянув на мужчину, Ханбёль собиралась было уходить, но тут почувствовала крепкую хватку на своем запястье. Вздрогнув от неожиданности и резко обернувшись, девушка шокированным взглядом уставилась на держащего ее Сана. Мужчина открыл глаза и медленно принял сидячее положение. Осторожно размяв шею и все так же не отпуская Бёль, Сан посмотрел на удивленную девушку. — Второй раз входишь без стука, звездочка моя. Будь осторожна, а то подобное быстро входит в привычку, — сказал он чуть охрипшим ото сна голосом. — Я думала, ты сторонник вредных привычек, — Ханбёль постаралась сделать свой тон как можно более уверенным и кивнула на полную окурков пепельницу, стоящую на столе. Сан хитро прищурился. — Мне нравится эта дерзость, — чуть подумав, ответил он. — Но впредь запомни: не стоит заходить на мою территорию без разрешения, — мужчина одним рывком дернул на себя Бёль так, что она развернулась и в следующую секунду оказалась сидящей у него на коленях. — Не думай, что спущу это тебе с рук. Бёль застыла на несколько секунд. Его лицо было близко, непозволительно близко. В полутьме, разбавляемой лишь слабым светом ночника, недобро блеснули его хитрые глаза. Девушка почувствовала, как рука Сана легла на ее талию, и это в мгновение ока отрезвило ее. В следующую секунду девушка вскочила на ноги и уставилась на мужчину укоряющим взглядом. — Я… пожалуй, пойду, — ей с трудом удалось сдержаться, дабы не выругаться, — слишком уж она была возмущена подобной наглостью. Бёль собиралась было развернуться и пойти к выходу, но властный голос Сана вновь заставил ее остановиться. — Ты ведь только пришла. Невежливо будет уходить так скоро, — сказал мужчина и полез в нижний ящик стола, доставая оттуда бутылку с коричневой жидкостью и пару стаканов. — Выпей со мной. Ханбёль хотела было отказаться, но почти сразу передумала. Последние остатки сна уже давно как рукой сняло, да и уходить она особо не желала. Девушка молча наблюдала за тем, как Сан разлил дорогой коньяк по бокалам и протянул один ей. Поколебавшись еще немного, Бёль, все же, приняла бокал. — Ты услышал, как я вошла? С самого начала знал? — решилась спросить Ханбёль. Сан отпил немного алкоголя и посмотрел на девушку. — Нет, но у меня чуткий сон. И хорошее чутье. В том числе и на алкоголь, — он кивнул на бокал в руках Бёль, тем самым намекая на то, чтобы она попробовала его содержимое. Выдохнув, девушка, все же, решилась пригубить напиток и, сделав небольшой глоток, тут же сморщилась от горького вкуса. Сан усмехнулся, наблюдая за ее реакцией. — Мерзость, — вынесла свой вердикт девушка, ставя бокал обратно на стол. Сан хмыкнул, продолжая попивать коньяк. — Мне вот интересно… — спустя несколько долгих секунд молчания, заговорил мужчина, — ты действительно настолько жаждешь справедливости, что готова пойти против своего отца, в виновность которого ты до последнего не верила? Бёль пришлось подумать прежде, чем ответить. — Возможно, я бы закрыла глаза на все, если бы это не коснулось моей подруги, — начала девушка. — Луна… она мне как младшая сестра. И если страдает она, страдаю и я, — Бёль взглянула на Сана с упреком, но он никак не отреагировал. — Уён занимается действительно грязными делами. Он собирался продать Луну и других девушек каким-то богачам из-за границы. И если мой отец его в этом поддерживает, ему стоит задуматься над правильностью своего решения, — Ханбёль замолчала, но ненадолго. Через пару секунд она добавила: — Но как бы то ни было, я повторюсь — он до сих пор мой отец, и если ты собираешься хоть как-то навредить ему… Сан поднял палец руки, которой сжимал стакан, призывая Бёль остановиться. — Он мне еще нужен, поэтому тебе не о чем волноваться, звездочка. По крайней мере, пока. Бёль хотела было ответить, но не стала лезть на рожон, молча наблюдая, как Сан потягивает остатки своего коньяка. Взгляд девушки вновь скользнул на фотографию на столе. — Помнишь… в тот день, когда я пыталась сбежать, — заговорила Ханбёль, привлекая внимание Сана, — ты спросил, теряла ли я близких мне людей? — подумав, мужчина утвердительно кивнул в ответ. — Моя мать погибла при пожаре. Офис, где она работала, загорелся, и она задохнулась вместе с родителями Юнхо. С тех пор он живет с нами. — Я знаю, — ответил Сан. Его слова ничуть не удивили Бёль. Логично, что он знал подробности ее жизни. Наверняка ему известно почти все. — Когда Чоны захватили власть в городе, много людей погибло. Должен был умереть и я, если бы не семья Хонджуна. Его отец вытащил меня из города ценой своей жизни, а Хонджун практически воспитал меня. Он мне как старший брат. Теперь он и есть — моя семья. Сан замолчал. Молчала и Бёль. Разговор будто не шел, но заканчивать его девушке вовсе не хотелось. Напротив — она желала получше узнать Сана, возможно, даже заглянуть к нему в душу, ведь теперь он казался ей совершенно другим человеком. Она была уверена, что за личиной бесстрастного и расчетливого преступника скрывается нечто большее, чем просто жажда власти. Каждому его слову, каждому действию и решению существовало логическое объяснение — теперь Ханбёль ясно видела это. Этот человек многое пережил, чтобы стать тем, кем он является сейчас. Чхве еще долго молчал, уставившись в никуда и словно на какое-то время забыв о том, что в кабинете не один. Ханбёль же не смела его тревожить, терпеливо ожидая момента, когда он сам решит заговорить. К счастью, такой момент вскоре настал, и Сан, развернувшись на кресле к Бёль, стоящей рядом, вновь подал голос: — Ты ведь уверена в том, что я такой же, как Уён, да? — спросил он. Девушка не ответила. Если раньше она действительно думала именно так, то теперь совершенно не была уверена в своих доводах. — Возможно, мы в чем-то и схожи… — размышлял Сан, так и не дождавшись ответа, — но разница в том, что ему все досталось на блюдечке с золотой каемкой в то время, пока я зубами выгрызал себе путь к власти. Чон Уён сейчас имеет такие возможности только потому, что его дорогой папочка когда-то решил, будто в одиночку может контролировать целый город, и снес все на своем пути, убил до черта людей, уничтожил целые семьи, оставил меня без ничего, унизил, заставил обратиться в бегство, — Бёль заметила, как рука Сана в какой-то момент сжалась в кулак с такой силой, что костяшки пальцев на ней побелели. Мужчина говорил отстраненно, будто обращался вовсе не к Ханбёль, но она слушала. И слушала внимательно, стараясь не пропустить ни единого слова. — Никто понятия не имеет, что мне пришлось вынести ради того, чтобы я смог вернуться, — продолжал Сан. — Когда я сбежал из города много лет назад, мне приходилось укрываться в подвалах, жить на сухарях и воде и все время перемещаться, чтобы меня не смогли нагнать. Я смог вздохнуть спокойно только, когда оказался в Намхэ, там меня не могли достать, — Бёль удивленно вскинула брови, услышав название провинции. Насколько далеко ему пришлось уйти от Сеула, чтобы погоня прекратилась? — Именно там я и скрывался все эти годы, — теперь Бёль поняла, почему в разговоре Сана иногда проскакивает южный диалект. Это было практически незаметно, но так как девушка всю жизнь прожила в Сеуле, ей легко удавалось уловить инородную речь. — С тринадцати лет я взял в руки оружие. Хонджун заставлял меня стрелять каждый день, он научил меня обращаться с ножом, драться и убивать, — от последнего слова Бёль передернуло, но она никак не выдала своего ужаса. — Каждый день я возвращался в свой новый дом в синяках и побоях, а на следующий день получал новые. Было сложно, почти невозможно, но я терпел, цеплялся за жизнь, потому что знал, что рано или поздно вернусь и отомщу за отца. Сан остановился, и Ханбёль, воспользовавшись паузой в разговоре, выдохнув, тихо спросила: — Зачем ты рассказываешь мне это все? Мужчина вдруг посмотрел на Бёль каким-то странным взглядом исподлобья, затем в мгновение ока поднялся с места и шагнул к девушке. Та инстинктивно попятилась назад, но тут же уперлась спиной в книжный шкаф, стоящий у стены. — Чтобы ты убедилась, что сделала правильный выбор, — его властный тон разрезал тишину, а затем последовал еще один шаг, и лицо Сана оказалось буквально в нескольких сантиметрах от лица девушки. — С самого детства я понимал, что в руках моей семьи сосредоточена большая власть, я знал, что когда-то и я унаследую эту власть, я был готов к этому, хоть и не до конца понимал, что это значит. А затем какая-то крыса, возомнившая себя не пойми кем, решила украсть мое законное право на трон. Но крыса всегда остается крысой, в отличие от хищника. И поддержка других крыс ей совершенно не поможет, — Сан прищурился, явно намекая на Ким Джиука. — Не переоценивай свою силу, — вдруг в Бёль проснулась необычайная смелость, и она заговорила уверенно, заглянув Сану прям в его темные бездны глаз. — Стая крыс может завалить даже хищника. Губы Сана тронула еле заметная ухмылка, во взгляде его мелькнуло одобрение. — Теперь понимаешь, зачем мне нужна ты? Даже у крыс есть слабость. И эта слабость — ты, Ханбёль, — девушка едва не вздрогнула от звука своего имени. Сан несколько секунд неподвижно стоял, смотря Бёль в глаза, а затем добавил: — И я очень рад, что ты поняла, на чьей стороне ты должна быть. Бёль издевательски усмехнулась, заставляя Сана непонимающе нахмуриться. — Ты мало чем отличаешься от моего отца, — сказала Ханбёль. — Вы оба ищете во мне только выгоду. Думаешь, я не догадалась? — Сан вопросительно выгибает бровь, не совсем понимая вопрос. — Ты был обходителен со мной, сдержан, рассказал мне правду и даже выделил целую комнату в своем доме, чтобы я ни в чем не нуждалась. Ты делал это все только ради того, чтобы я перешла на твою сторону, чтобы стала твоей марионеткой, с помощью которой ты мог бы заставить моего отца испытать ту боль, что он доставил тебе много лет назад. И Луну ты наверняка не отпускаешь только ради того, чтобы иметь надо мной хоть какую-то власть. И в конце концов ты добился того, что я согласилась с тобой и приняла твою сторону, — закончила Бёль, все еще не отрывая взгляда от Сана. — Ты все продумал. Сан помолчал немного, на губах его играла все та же довольная, но еле заметная ухмылка. — А ты не глупа, звездочка, совсем не глупа… — выдал он, лениво потягивая слова. — Только это не совсем то, чего я добивался. Ханбёль казалась озадаченной. — Что ты имеешь в виду? — нахмурилась она, но ответа не последовало. Вместо того, чтобы ответить, Сан наклонился к Бёль. Девушка инстинктивно дернулась назад, но только слегка приложилась головой о полку в шкафу. Прежде, чем Ханбёль успела что-то поняла, она почувствовала, как губы мужчины коснулись ее губ. Девушка застыла, забыв, как дышать, но отбиваться и сопротивляться пока не торопилась. Она с замершим от волнения и неожиданности сердцем ожидала, что же Сан предпримет дальше, но он не двигался, так и накрыв губами губы Бёль в подобие поцелуя. Еще пара секунд — и Сан медленно отстранился, посмотрев на шокированную Ханбёль. Она удивленно хлопала глазами, пытаясь понять, что сейчас произошло. Сан лишь усмехнулся, наблюдая за реакцией девушки. — Это, — сказал он, как ни в чем не бывало отвечая на ранее заданный девушкой вопрос. — Что ты… Зачем… Ты… ну нет! — Бёль не была даже способно составить простое предложение. Мысли перемешались, сердце гулко ухало и билось о грудную клетку, и девушка совершенно не понимала, почему так бурно реагирует на подобную мелочь. Да, мелочь — это мягко сказано, но Ханбёль была уверена, что Сан не способен вызвать в ней такие эмоции. Вплоть до этого момента. — Ты забыла кое о чем, — продолжал Сан, взглядом прожигая в Бёль дыру. — Ты мне нравишься. И я тебе наверняка тоже. Уже нравлюсь. Как самоуверенно с его стороны было заявлять об этом. Ханбёль собиралась было возмутиться, но что-то остановило ее. А вдруг Сан прав? Бёль готова была ударить себя за подобные мысли, но раз они имели место быть, значит стоило задуматься, так ведь? Да, Чхве Сан — совершенно не тот тип мужчин, который, казалось бы, мог понравиться Ханбёль. Бесстрастный, загадочный, холодный, жестокий — он так спокойно распоряжается судьбами людей и может оборвать любую жизнь буквально по щелчку пальцев. В том числе и жизнь Ханбёль. Нет, он не может ей нравиться. Но почему тогда ее так тянет к нему? Иногда Бёль казалось, будто отныне они связаны невидимой нитью, которая не позволит девушке покинуть Сана, как бы она ни хотела. Будто теперь она зависима от него и будет зависима всегда. Эти мысли пугали, но не настолько, чтобы Ханбёль пыталась что-то с этим сделать. — Ты ошибаешься, — собрав всю волю в кулак, ответила девушка. Взгляд она все-таки отвела, мельком глянув в окно, за которым все еще шел дождь. — Мне не может нравиться человек, который разрушил жизнь моей подруги и держит меня в заложниках. — Скажи это, глядя мне в глаза, — раздался в повисшей тишине властный голос Сана. — Ты как-то говорила о том, что ничто не заставит тебя пойти против собственного отца, но вот буквально вчера ты решительно заявила, что готова проучить его. У тебя ужасная привычка делать громкие заявления и не отвечать за свои слова, звездочка моя, — на губах Сана вновь заиграла язвительная усмешка. — Поэтому не думай, что я поверю тебе в этот раз. Сан и сам с трудом понимал, что говорит. Он вроде бы пытался придерживаться своего плана, но одновременно чувствовал, как этот самый план неумолимо катится к чертям. Сан так мастерски врал Бёль, что пропустил тот момент, когда начал врать сам себе. Дорога, по которой он пошел, изначально была сколькой, но Сан, все же, надеялся, что сможет контролировать ситуацию. Но каждый раз, когда он видел Ким Ханбёль, ему это удавалось все с большим трудом. Бёль была слабостью для своего отца, может, для Уёна, она была нужна Сану как залог его успеха, но он никогда бы не подумал, что она может стать слабостью и для него самого. У него не было слабостей. С тех самых пор, как погибла его семья, у него не осталось ничего, что бы он боялся потерять. За исключением лучшего друга. Но теперь… Теперь он был совершенно в этом не уверен. Бёль смотрела на Сана и понятия не имела, как реагировать на его слова. Эта ситуация завела девушку в тупик. Он так прямо говорил о какой-то мифической симпатии, так убежденно… Ведь минуту назад Ханбёль была уверена в том, что он лжет, но теперь она не уверена ни в чем, даже в себе самой. Девушка вернула взгляд к так и оставшемуся стоять в шаге от нее Сану и задумчиво закусила губу. Она все еще чувствовала прикосновение его губ. К тому же, в комнате стоял его запах, который, кажется, уже успел въесться в ее кожу. У нее не было ни сил, ни желания противиться Чхве Сану. Разум кричал ей остановиться, но сердце все подталкивало к действию. — К черту! — ругнулась Бёль. Она шагнула к мужчине. Не оставив ему времени на размышления и прежде, чем он успеет что-то предпринять, Ханбёль поцеловала Сана, и он явно не ожидала от нее подобных действий и был действительно шокирован. Но еще больше своим поведением была шокирована сама девушка. Она совершенно не понимала, что ей руководило в данный момент, но ей это определенно нравилось. Нравилось целовать его, нравилось и то, как он сначала неуверенно, а затем уже властно отвечает на ее поцелуй. В какой-то момент Сан развернул Ханбёль и, не разрывая поцелуй, резким движением посадил девушку на стол. Она промычала что-то невнятное ему в губы, но останавливать мужчину пока не собиралась. Бёль почувствовала, как Сан обхватил ее лицо ладонями, и отметила про себя, что с его стороны достаточно благородным был тот факт, что он не распускает руки и не позволяет себе ничего лишнего. Если, конечно, не учитывать то, что поцелуй уже был чем-то лишним. На секунду девушка задумалась о том, что этот поцелуй был каким-то… другим. Необычным, даже странным. Не смотря на весь свой пыл, Сан целовал ее осторожно, будто боялся навредить, целовал ее так, словно она была чем-то совершенно для него драгоценным. Это чувствовалось в его прикосновениях, его сбивчивом дыхании, во всех его действиях — Ханбёль не могла объяснить: она просто словно ощущала эмоции, исходящие от него. Возможно, она ошибалась, напридумывала себе всякого, но в этот момент ей почему-то хотелось думать именно так. Но это не могло продолжаться вечно, поэтому в один момент Бёль, будто очнувшись от наваждения, отстранилась, тем самым прерывая поцелуй. Девушка посмотрела на Сана круглыми от удивления глазами так, словно это он был инициатором произошедшего только что. Мужчина и сам был, мягко говоря, удивлен поведением Ханбёль, но озвучивать свои мысли не стал, лишь неотрывно выжидающе смотря на девушку. — Ну и что это было, Ким Ханбёль? — Сан едва сдержал ухмылку, чувствуя, как уголки губ медленно поползли вверх. — Я… — Бёль, еще не успевшая толком отдышаться, попыталась отвести взгляд, надеясь, что Сан не разглядит румянец, вмиг покрывший ее щеки. — Я просто проверяла, — выпалила девушка первое, что пришло в голову. — Ну и как проверка? — уже не сдерживая ухмылки, спрашивает Сан, заставляя Ханбёль покраснеть еще больше. Бёль помолчала несколько секунд, затем спрыгнула со стола и сказала самым уверенным тоном, на который была способна в этот момент: — Как я и предполагала: ты мне не интересен, — и торопливыми шагами покинула кабинет прежде, чем Сан успел что-либо сказать. — Я же говорил, что ты сама этого захочешь., — хмыкнул мужчина себе под нос, слушая, как закрывается за Бёль дверь. Тем временем дождь за окном уже почти закончился.***
Этой ночью Хьянсу не сомкнула глаз. Девушка не могла уснуть, как бы ни старалась. Не помогало даже снотворное, которое она периодически принимала, дабы не видеть странных снов каждую ночь. Раньше это работало, но явно не теперь. Перед глазами до сих пор стояла та сцена на площади императорского дворца, Хьянсу все никак не могла забыть то, как кровь брызнула на брусчатку прямо перед ней. Она видела, как убили человека. Не просто человека — она наблюдала, как казнили Ким Хонджуна. Хьянсу была настолько поражена увиденным на тот момент и совсем не заметила, что рядом с ней тогда был еще кто-то. Да и император, сидящий на троне и отдавший этот страшный приказ, показался ей смутно знакомым. Но все это было невозможно. Хьянсу все еще пыталась отрицать происходящее, несмотря на то, что все, что она видит, давно вышло за рамки нормального и уже совсем не походило на шутку. Девушку будто заставляли поверить в то, что она видит, заставляли признать реальность видений, реальность чужой смерти. Хьянсу думала, что сойдет с ума от размышлений. Голова раскалывалась, бессонница взяла свое, но, несмотря на отвратительное самочувствие, утром девушка, выпив большую чашку кофе, кое-как собралась и с затуманенным разумом отправилась на работу. Погода была скверной — такой же, как и настроение Хьянсу. Первую половину рабочего дня девушка провела словно в трансе: она не соображала, что делает, лениво перебирая документы и думая лишь о вчерашнем происшествии. Телефон оповестил о паре пропущенных звонков от Хонджуна и нескольких сообщениях от него же, но Хьянсу не решалась на них отвечать. Ей нужно было все обдумать. Ей нужно было разобраться во всем. Юнхо не появлялся до самого обеда, а Хьянсу была слишком занята размышлениями для того, чтобы позвонить и узнать, где он ходит. Казалось, девушка вовсе забыла о том, что они, кроме всего происходящего, вообще-то пытаются раскрыть дело о пропаже Луны. Да и до этого ли ей сейчас было? Увиденное слишком сильно повлияло на Хьянсу для того, чтобы она сейчас думала о чем-то, кроме своих видений, кроме прошлого, которое она в них наблюдала. Спустя какое-то время, Хьянсу пришла к заключению, что видела именно прошлое. Свое, чужое — неважно, но это явно произошло когда-то очень давно. Хьянсу чувствовала это. Именно теперь все ощущение, что накопились внутри нее за эти годы, все мысли и эмоции, связанные со снами о Хонджуне и недавними видениями, остро били по ней, так что Хьянсу была уверена: не разгадай она все эти загадки в ближайшее время — точно сойдет с ума. Как только время подошло к обеденному перерыву, Хьянсу, бросив все незаконченные дела в офисе, рванула в кафе к Кан Ёсану. А делала она это, потому что у нее больше не осталось выбора. Ли Хьянсу никогда в жизни не стала бы доверять симпатичному мужчине со шрамом на лице и странноватым поведением, но теперь именно он стал единственной ее надеждой на разгадку. Только Ёсан понимал, что происходит с Хьянсу, и уже ни раз успел намекнуть ей об этом. Да, девушка не доверяла ему, но мучаться от догадок дальше она просто не могла. Юнхо тоже заявил о себе как раз к обеденному перерыву, ограничившись коротким сообщением: «Встретимся у Ёсана». День обещал быть как нельзя насыщенным, и Хьянсу уже предвкушала то, что хубэ собирался поведать ей. — Нужно поговорить. Ёсан застыл с чашкой в руке и уставился на Хьянсу, удивленный ее внезапным порывов. Оглядев девушку сверху вниз, он удрученно нахмурился, не узнавая ту, кого привык видеть при полном параде — в костюме, с аккуратно уложенными волосами и с непоколебимым видом. Сейчас же Хьянсу больше напоминала растрепанную школьницу, сбежавшую с урока физкультуры. Выражение лица прокурора было как никогда растерянным, а во взгляде отчетливо читалась самая настоящая мольба о помощи, так что Ёсан сразу догадался: произошло что-то не очень хорошее. Отложив чашку с недопитым кофе, мужчина пригласил Хьянсу за стоящий в углу стол — туда, где любопытные уши не смогли бы услышать их разговор. Убедившись, что их действительно никто не слышит, а все посетители заняты своими делами, Ёсан выжидающе посмотрел на девушку. — Что случилось, прокурор Ли? Выглядите вы, мягко говоря, не очень… — сказал он, даже не стараясь скрыть того, что он прекрасно видел, в каком состоянии пребывала Хьянсу. Девушка глубоко вдохнула, будто собиралась нырять в воду, помолчала несколько секунд, пытаясь привести мысли в порядок. Ёсан терпеливо ждал, пока она заговорит, и в конце концов его терпение окупило себя. — Я знаю, вы, наверно, подумаете, что я сумасшедшая, но… — осторожно начала Хьянсу, изо всех сил стараясь звучать более-менее логично, но, беря во внимание все произошедшее, логичный рассказ здесь явно не намечался. — Не то, чтобы я верила во что-то необычное, но… В общем, мне показалось, что вы — единственный, кто сможет меня понять, потому что вы знаете о нашей с Ким Хонджуном связи… Услышав знакомое имя, Ёсан на секунду напрягся, но ничем себя не выдал — лишь кивнул Хьянсу, побуждая продолжать. И тогда прокурор рассказала ему все, как было: про странные сны, преследующие ее на протяжении половины жизни, про встречу с Хонджуном, даже про картину и вчерашнее видение, от которого ей до сих пор не по себе. Ёсан слушал внимательно, не перебивая, давая Хьянсу возможность выговориться, ведь она слишком долго держала все это в себе. Но с каждым сказанным прокурором предложением Ёсан становился все мрачнее и задумчивее. Когда девушка закончила, ей действительно стало легче, но всего на минуту, затем она вновь напряглась, заметив, насколько Ёсан ушел в свои мысли. По началу ей даже показалось, что он не верит ни единому ее слову, что он сейчас рассмеется прямо ей в лицо. Хьянсу уже успела пожалеть о том, что вообще решила рассказать обо всем практически незнакомому человеку. Она молчала, будто ожидая решающего удара, который окончательно выбьет ее из колеи и наверняка обеспечит путевку в психиатрическое отделение, но какого же было ее удивление, когда Ёсан вместо того, чтобы посмеяться над ее рассказом, поднял на нее все тот же задумчивый взгляд и, скрестив пальцы у подбородка, наконец, заговорил: — Вы уже почти у цели, Хьянсу-ши. Осталось совсем немного — и вы все вспомните, я вас уверяю. Хьянсу с недоумением нахмурилась. — Что вы имеете в виду? Что вспомню? Ёсан помолчал еще несколько секунд, задумчиво оглядывая Хьянсу так, будто она была загадкой, которую он неустанно пытался разгадать. Затем мужчина подался вперед и, понизив тон, продолжил: — Я не могу рассказать тебе всего. Ты сама должна все вспомнить, Хьянсу, — его внезапный неформальный тон удивил девушку, но возмущаться такому повороту событий она пока не спешила. — Ты видела достаточно, даже более чем, а значит практически все вы встретили друг друга. Должно быть, и Ханбёль уже рядом с Саном… — Ким Ханбёль? — встрепенулась Хьянсу. — Вы знаете, где она? И кто такой Сан?.. — девушка не могла объяснить это чувство, но она будто слышала это имя, хотя могла поклясться, что никогда в жизни у нее не было знакомых по имени Сан. Ёсан будто бы и не слышал ее вопросов, продолжая рассуждать вслух. — Если Хонджун здесь, то и Чхве Сан наверняка рядом с ним, и Ханбёль, иначе видения не были бы такими четкими… — Хьянсу, уже окончательно запутавшаяся в том, что говорил Ёсан, не решалась более его прерывать. И тут мужчина, будто вспомнив о том, что не один, посмотрел на девушку пристальным взглядом и обратился уже напрямую к ней: — Послушай, Хьянсу. Я, правда, не могу объяснить, что происходит, да и это не имеет смысла. Все равно скоро ты поймешь все сама. Единственное, что я скажу, — не пытайся противиться воспоминаниям, напротив — постарайся пойти им навстречу, впустить их в свой разум, — Хьянсу окончательно растеряла суть слов Ёсана и с каждым его словом непонимание все отчетливее читалось на ее лице. — И еще, — все тем же заговорщицким тоном добавил мужчина. — Тот… император, который отдал приказ убить Хонджуна. Начни с него — и все станет ясным. Ты знаешь его. — Знаю? Я не… — Знаешь. Он единственный, кто совершенно не изменился, — Ёсан не дал Хьянсу возможности возразить, да и прежде, чем она успела сказать что-то еще, за ее спиной послышались торопливые шаги, а затем на стол перед ней упал знакомый портфель. Хьянсу подняла растерянный взгляд на запыхавшегося Юнхо, опершегося на стул и пытающегося восстановить дыхание. Видимо, он очень торопился, пока добирался сюда. Молодой прокурор выглядел не менее потрепанным, чем сама Хьянсу. Когда ему наконец удалось более-менее прийти в себя, он посмотрел на преспокойного Ёсана, затем перевел взгляд на взволнованную Хьянсу и сказал: — Сонбэ… кажется, я вышел на след Луны.