Практически всю дорогу Хьянсу с Хонджуном ехали в молчании. Девушке было неловко за свою рассеянность: они с Юнхо так замотались — она и думать забыла про то, что обещала Хонджуну встречу. Хьянсу не хотела показаться безответственной, но и оправдываться не спешила — все-таки, как бы то ни было, работа для нее пока что была на первом месте, тем более, когда они с Юнхо практически вышли на след похитителей Луны и Бёль.
Хонджун же сосредоточенно вел машину в неизвестном для девушки направлении. Хьянсу не решилась сразу уточнить, куда именно он ее везет. Огни ночного города мелькали за окном, словно светлячки в ночной мгле. Девушка немного нервничала из-за неосведомленности о пункте назначения, но волнения своего не показывала. Да, Хонджун вполне мог оказаться потенциальным убийцей или насильником, но для нее он не выглядел настолько угрожающе, да и Хьянсу в любом случае могла за себя постоять. По крайней мере, была в этом уверена до определенного момента.
— Куда мы едем? — наконец, решилась спросить девушка, стараясь сделать свой тон как можно более непринужденным.
Но Хонджун будто нутром почувствовал ее волнение, и Хьянсу заметила, как он усмехнулся уголком губ.
— Вам должно понравиться, — загадочным тоном сказал он. Больше вопросов Хьянсу задавать не решилась.
Постепенно волнение отступило на второй план. Девушка замолчала и погрузилась в собственные мысли, наблюдая за тем, как улицы за окном сменяют друг друга. Хонджун тоже не спешил продолжить диалог, видимо, приберегая разговоры на потом. Но это молчание совершенно не напрягало Хьянсу. Такое ощущение, будто с этим человеком в принципе невозможно было испытывать неловкость, даже несмотря на то, что они знакомы всего ничего. Хьянсу не знала, сны ли так действуют на нее или это всего лишь самовнушение, но ей казалось, будто она знает Хонджуна уже целую вечность. Возможно, ей просто хотелось так думать, но эти мысли вовсе не тревожили ее. Напротив — благодаря им ее тянуло к Хонджуну еще больше.
В конце концов машина затормозила возле примечательного здания, расположившегося на перекрестке. По сравнению с соседними строениями здание было невысоким и выбивалось из общей застройки квартала, отличаясь своим светлым цветом и округлой формой.
Засмотревшись на строение, Хьянсу даже не заметила, как Хонджун вышел из машины и, обойдя ее, галантно открыл перед девушкой дверь, приглашая ту последовать за ним. Непривыкшая к подобным манерам, Хьянсу на секунду замерла в замешательстве, а затем, все же, поспешила принять приглашение. Оказавшись снаружи, девушка еще раз с интересом оглядела достаточно ярко освещенное здание, ко входу которого вела неширокая аллея.
— Что это? — спросила Хьянсу, обернувшись к Хонджуну.
— Частная галерея, — он указал на надпись над входом, которую поначалу девушка не заметила. Галерея называлась в честь какого-то неизвестного ей деятеля искусств, что ввело Хьянсу в еще большее заблуждение. — Вы же упоминали, что увлекаетесь искусством, так ведь, Хьянсу-ши? — добавил Хонджун, видя замешательство девушки.
— А… точно, — чуть помедлив, ответила Хьянсу. — Но это всего лишь интерес. В основном я занята работой и нечасто бываю в таких местах.
— Поэтому я и привез вас сюда, — улыбнулся Хонджун. — Один мой хороший знакомый художник устраивает сегодня выставку своих работ. Он пригласил меня, и я бы хотел, чтобы вы составили мне компанию. Но если вы против, мы можем прямо сейчас уехать…
— Нет, что вы! — запротестовала Хьянсу. — Я очень даже «за», — и, не дожидаясь Хонджуна, с энтузиазмом направилась в сторону входа.
Мужчина ухмыльнулся и неспеша пошел следом за Хьянсу.
Хьянсу действительно редко бывала в подобных местах, поэтому внутреннее убранство галереи поразило ее даже больше, чем ее внешний вид. Хорошо освещенный светлый холл плавно перетекал в основной выставочный зал, где, судя по тому, что люди направлялись именно сюда, и проходила сегодняшняя выставка. Хонджун поравнялся с Хьянсу, и девушка решила, что не стоит отходить от него, дабы не затеряться в незнакомом месте.
— Если бы я знала, куда мы идем, оделась бы поприличнее, — вздохнув, сказала Хьянсу после того, как словила на себе пару оценивающих взглядов элегантно одетых дам, проходящих мимо. Девушка оглядела свой мешковатый свитер и потрепанные джинсы и перевела взгляд на Хонджуна, как обычно одетого в костюм, в очередной раз проклиная себя за свою забывчивость.
Но Хонджун в ответ лишь ободряюще улыбнулся, и от этой улыбки на душе вдруг стало невообразимо легко.
— Вам не стоит волноваться о подобном, Хьянсу-ши, — мягко сказал он. — Вы и без этого маскарада выглядите куда лучше всех здесь присутствующих.
Хоть его слова и звучали больше как успокоение, нежели как комплимент, но Хьянсу все равно едва не покраснела как школьница, когда Хонджун одарил ее пронзительным взглядом своих теплых карих глаз. Рядом с этим человеком она чувствовала себя совершенно иначе, и прямо сейчас Хьянсу было плевать на то, что именно явилось причиной подобного чувства, — их непонятная связь или минутное наваждение, — хоть раз в жизни, ей совершенно не хотелось докапываться до истины, постоянно вороша собственные мысли и путаясь в догадках.
Следующие полчаса Хонджун с Хьянсу провели, медленно прогуливаясь вдоль стендов и стен, увешанных картинами. Девушка завороженно осматривала эти картины, останавливаясь практически у каждой из них. Хьянсу никогда не причисляла себя к разбирающимся в искусстве людям, ведь то, что она немного увлекалась живописью и черкала портреты Хонджуна в блокноте, еще ни о чем не говорило, но она была уверена, что работы, которые она видит сейчас, наверняка считались достойными даже по мнению знатоков искусства.
Хонджун периодически здоровался с какими-то совершенно не знакомыми Хьянсу людьми. Девушка чувствовала себя не в своей тарелке, и мужчина, видимо, прекрасно это понимал, поэтому старался как можно быстрее закончить разговор со своими собеседниками и вернуться к Хьянсу. А девушка в свою очередь была приятно удивлена тем, как Хонджун обходителен и внимателен по отношению к ней.
Он рассказывал Хьянсу про картины, описывая каждую так тщательно, будто сам является их автором и понимает смысл нарисованного как никто другой. Художник в основном писал пейзажи, и Хонджун прекрасно знал практически каждое место, где была написана та или иная картина. Пейзажи поистине завораживали и были настолько хорошо прописаны, что, если долго смотреть на них, создавалось такое впечатление, будто действительно находишься на природе.
— Это очень красиво, — выдохнула Хьянсу, останавливаясь у очередной картины. — У автора действительно талант.
— С этим не поспоришь, — усмехается Хонджун. — Но, все же, у него есть картина, которая нравится мне гораздо больше всех остальных, — мужчина прошел дальше, поманив Хьянсу за собой.
В конце зала, на самом видном месте, висела картина, совершенно отличающаяся от остальных работ художника. На ней было изображено море, освещенное последними лучами закатного солнца. Над морем пролетали десятки чаек, устремленных прямо к горизонту. Теплые тона затянутого облаками неба придавали картине некой загадочности и сказочности. Но не это было самой важной деталью на том прекрасном полотне.
Внимание Хьянсу сразу же захватил корабль, спокойно рассекающий морскую гладь, плывущий прямиком к виднеющемуся на заднем плане городу. Насколько знала девушка, такие корабли использовались еще во времена Корё — настолько древними они были. Борт корабля был украшен изящными фигурами драконов, на корме его виднелась надпись, но Хьянсу так и не удалось разглядеть, что она гласила. Потрепанные паруса корабля сияли алым пятном прямо по центру полотна, прекрасно сочетаясь с оранжевыми оттенками заката.
В целом картина казалась очень необычной и в то же время — совершенно реалистичной. Этот корабль… он словно был срисован со страниц какой-то детской сказки. От картины так и веяло неким волшебством, но при этом Хьянсу этот корабль времен эпохи Корё казался невообразимо знакомым. Странное чувство дежавю захватило девушку с головой. Она точно знала это судно. Причем настолько хорошо, будто сама когда-то плавала на нем, являлась частью его команды и даже была знакома с его капитаном…
Чем больше Хьянсу вглядывалась в изображение загадочного корабля, тем сильнее у нее начинала болеть голова. Мысли вдруг начали путаться, и девушка не могла сосредоточиться хотя бы на одной из них. Перед глазами вдруг все поплыло, голова закружилась, и Хьянсу едва не потеряла равновесие. Она хотела отвести взгляд и посмотреть на Хонджуна, но не могла даже двинуться с места, не могла отвлечься от картины ни на секунду.
Вдруг она провалилась в кромешную тьму, но всего на миг. Закрыв и открыв глаза, Хьянсу опешила, не понимая, что происходит. Первым, кого она увидела, был Хонджун, стоящий рядом с ней. Только выглядел он совершенно иначе, нежели пару секунд назад. На нем были какие-то странные одежды, да и волосы совершенно другого цвета и короче, чем сейчас. Кожа его была темнее, черты лица — более грубыми, а взгляд — уставшим, но сосредоточенным. Хьянсу поспешила оглядеться. Они находились в помещении, напоминающем каюту старого корабля. Капитанскую каюту. Такие Хьянсу видела в фильмах про пиратов или вроде того. Но что она здесь делает? Ей кажется? Она упала в обморок и ей это сниться? Что, вообще, происходит и почему Хонджун выглядит совершенно не так, как должен выглядеть?
—
«Великие свершения требуют великого риска и почти всегда — великих потерь», — голос Хонджуна заставил Хьянсу отвлечься от мыслей. Он явно обращался к ней, ведь кроме них двоих в каюте никого не было. — Ёсан сказал это утром. И я согласен с ним. Ведь невозможно достичь вершин, не потеряв при этом чего-то важного. Но… — он запнулся, задумавшись, — я не хочу, чтобы этим «важным» оказалась ты. Я не хочу терять тебя, Хьянсу.
Хьянсу лишилась дара речи. Она открыла было рот, чтобы что-то сказать, но слова застряли в горле. Казалось, она физически не могла говорить. Будто была немой. Девушка бросила взгляд вниз, оглядывая то, во что она одета, — и это были далеко не свитер с джинсами. В голове проскользнула сумасшедшая мысль: она, что, попала в прошлое? Но как? Разве это возможно?
— Капитан…
Это ее голос! Это точно говорила Хьянсу, но она ведь даже рта не открывала! Как ее действия могут настолько расходиться с ее мыслями? Ситуация начинала все больше пугать девушку. Это словно была она, но не она в одно и то же время. Хьянсу находилась в своем теле, но совершенно не отдавала отчет тому, что делала или говорила. И это по-настоящему ужасало.
— Я знаю, что ты чувствуешь. Мы ведь связаны. Я знаю, насколько важен для тебя, и ты мне тоже важна, — продолжал Хонджун. — Сколько бы я ни пытался убедить себя в обратном, я не могу…
Он говорит с ней. Какие-то обрывки фраз, которые Хьянсу не в состоянии понять. Связаны? Как это — связаны? Это все из-за странных снов, да? Хьянсу всегда знала, что в какой-то момент они точно сведут ее с ума. И, кажется, этот момент настал прямо сейчас.
— Вы мне ничего не должны, — Хьянсу накрывает его ладонь своей и смотрит мужчине прямо в глаза. Хотя совершенно не планирует этого делать! — Я защищала вас, потому что люблю.
Улыбка с лица Хонджуна пропала, и он вмиг стал каким-то задумчивым. Он молчал, будто раздумывая над чем-то важным, а затем вновь заговорил так, что Хьянсу с трудом удалось сдержать слезы.
— Я понял кое-что за последнее время. То, что отличает меня от Сонхва. Он одержим желанием власти. Он хочет подчинить себе весь мир. Мне же не нужен этот мир, если в нем не будет тебя…
Голову вновь пронзила острая боль. Хьянсу зажмурилась, опять погружаясь в кромешную тьму и пытаясь унять внезапно накатившую на нее мигрень. Через несколько секунд она услышала голос. Кто-то звал ее, но она не могла понять, кто именно. Девушка чувствовала себя так, будто находилась в огромном вакууме, куда не способен был проникнуть ни единый звук. Но в конце концов это ощущение прошло, и Хьянсу, распахнув глаза, вновь оказалась в знакомом помещении. Перед ней все так же стоял Хонджун, но теперь он выглядел гораздо привычнее. Прическа, костюм, внешний вид — да, это явно был Хонджун, которого она знала. Мужчина казался взволнованным. Он оглядывал девушку растерянным взглядом, пытаясь понять причину ее странного поведения. Хьянсу, почувствовав, что боль постепенно отступила, уже начала было продумывать правдоподобные варианты ответов, но все они вдруг вылетели из головы, как только Хонджун сказал:
— Ты тоже это видела?
Хьянсу вытаращила на него глаза, пытаясь совладать с охватившим ее удивлением.
— Я… Я не понимаю…
Хонджун хотел было что-то ответить, но его прервал голос, позвавший его по имени. Через пару секунд рядом с Хьянсу и Хонджуном возник не знакомый девушке парень. Он выглядел не менее официально, чем все остальные присутствующие, — одет с иголочки с аккуратно уложенными темными волосами. Ростом незнакомец был чуть выше Хонджуна да и выглядел покрупнее. Оглядев Хонджуна внимательным взглядом, он улыбнулся и сказал:
— Рад, что ты все-таки пришел, хён. Я уж и не надеялся тебя увидеть.
— Привет, Чонхо, — Хонджун нервно одернул пиджак и вновь принял непроницаемое выражение лица. Он пожал парню руку и чуть приобнял его, похлопав по спине в знак приветствия. — Ну как я мог пропустить такое событие? Все-таки ты не часто устраиваешь подобные мероприятия…
Чонхо тепло улыбнулся и взглянул на все еще не до конца пришедшую в себя Хьянсу, стоящую рядом.
— Надо же, ты еще и не один? — Чонхо удивленно вскинул брови. — Познакомишь со своей спутницей?
Хонджун бросил беглый взгляд на Хьянсу и, прочистив горло, вновь заговорил:
— Конечно, Хьянсу-ши, знакомьтесь, — Чхве Чонхо, автор всех этих картин и виновник мероприятия. Чонхо — прокурор Ли Хьянсу.
— Очень приятно, — Хьянсу постаралась не думать о постороннем и сосредоточиться на знакомстве. Она протянула Чонхо руку, и тот пожал ее в ответ. Парень казался приятным на вид да и вел себя не менее галантно, чем Хонджун, что помогло девушке отвлечься от ненужных переживаний.
— Прокурор? — Чонхо казался озадаченным. — Не знал, что ты водишь знакомства с прокурорами.
Хьянсу вдруг стало неловко из-за его слов, но Хонджун поспешил разрядить обстановку.
— Чонхо, госпожа Ли в первую очередь женщина, а не прокурор.
Чонхо загадочно улыбнулся и понимающе кивнул, не взявшись возражать. Хьянсу помолчала немного, а затем, дабы молчание не затянулось, сказала:
— Вы очень талантливы. У вас прекрасные картины, — будто в подтверждение своих слов, Хьянсу бросила мимолетный взгляд на полотно с кораблем. Но даже за эту секунду, что она успела посмотреть на картину, ее вновь передернуло, будто от несильного удара током.
Чонхо кивнул в знак благодарности.
— Я считаю, это моя лучшая работа, — он посмотрел на картину. — Кстати говоря, ее идеей я обязан именно Хонджуну. Он вам не говорил? — он вопросительно посмотрел на Хьянсу. Та с удивленным видом покачала головой. Тогда Чонхо перевел взгляд на молчавшего Хонджуна. — Ну чего ты скромничаешь, хён? — усмехнулся Чхве, вновь обернувшись к Хьянсу. — Он сказал, что увидел этот корабль во сне, сделал набросок и прислал мне. Я обычно рисую с натуры, но в этот раз мне так понравилась эта идея, что я решил попробовать для себя что-то новое и немного пофантазировать.
— У вас получилось весьма… реалистично, — подобрав нужное слово, сказала пораженная Хьянсу. — Даже чересчур… — чуть тише добавила она, с опаской поглядывая на картину, так и манившую ее к себе.
— С этим не поспоришь, — вступился Хонджун. Он выглядел каким-то отстраненным, будто мыслями он был совершенно не здесь. — Такое ощущение, будто Чонхо видел сон вместо меня, потому что именно так я себе все и представлял…
Они с Чонхо перемолвились еще парой слов, а затем художника окликнул кто-то из гостей, и тому пришлось отлучиться. Хонджун и Хьянсу вновь остались наедине.
— Вы в порядке, Хьянсу-ши? — спустя пару минут молчания спросил Хонджун, обеспокоенно оглядывая побледневшее лицо Хьянсу. — Вы ведь что-то видели, да? Это был я?
Хьянсу хотела была ответить да не успела. Взгляд ее вновь скользнул по картине, и виски снова пронзила резкая боль. Девушка схватилась за голову, кусая губу и стараясь не потерять равновесие. На этот раз Хонджун не остался в стороне. Он торопливо шагнул к Хьянсу и придержал ее за плечи, дабы та не оступилась. После этого Хьянсу стало только хуже. В следующую секунду она опять провалилась в темноту. Снова замелькали какие-то мутные картины: просторная площадь, дворец, какие-то люди в облачении воинов, человек, сидящий на троне. Она стояла на коленях перед ним. Рядом — Хонджун и еще кто-то. Хьянсу не знала его. Или думала, что не знала.
— Хьянсу, я… — Хонджун стиснул челюсти. Было видно, что ему сложно говорить, но он старался изо всех сил. — Я же просил не жертвовать собой ради меня.
Она вздрогнула от звука его голоса, раздавшегося совсем рядом. Хьянсу хотела было дернуться, но ее собственное тело не слушалось ее. Ужас, произошедший несколько минут назад, повторился вновь.
— Да, но вы забыли, что если дело касается вашей жизни, то я не могу подчиняться даже вам.
Ее голос. Хьянсу стало по-настоящему страшно. Она окончательно потеряла связь с реальностью и понимание происходящего, и более того — понятия не имела, что делать.
— Хьянсу, — позвал Хонджун, но девушка не позволила ему договорить.
— Я обещаю, что мы еще встретимся, капитан. Вот увидите, мы еще сможем быть счастливы.
Хонджун недоуменно нахмурился, не совсем понимая слов девушки, но переспрашивать было уже поздно. На площади вдруг повисла неестественная тишина. На императорский дворец опустились сумерки. Вся дворцовая площадь будто замерла в предвкушении. В языках пламени, пляшущих в факелах, угрожающе сверкнула сталь.
Хьянсу замерла, предвкушая что-то очень и очень плохое. Что-то неотвратимое, способное перевернуть ее мир с ног на голову за считанные секунды. Противное давящее чувство поселилось в грудной клетке, а в следующий миг девушка увидела, как в свете последних лучей солнца скользнуло лезвие меча. Раздался неприятный хруст, и на лицо ей брызнуло что-то вязкое. Принюхавшись, Хьянсу почувствовала запах металла. Девушка медленно опустила взгляд. Ее затошнило.
— Хьянсу! Хьянсу, ты слышишь меня?
Резкий толчок заставил Хьянсу вернуться в реальность. Она снова увидела перед собой лицо Хонджуна, но тошнота никуда не делась. Бросив на мужчину совершенно потерянный взгляд, Хьянсу оттолкнула его руку и рванула в сторону выхода.
Не видя никого на своем пути, девушка выбежала на улицу и остановилась чуть поодаль от входа. Опершись спиной о стену, Хьянсу вдохнула и выдохнула несколько раз, пытаясь унять дрожь, охватившую все тело. Свежий прохладный воздух помог прийти в себя, но девушка так и не смогла избавиться от ужасающей картины, стоящей перед глазами. Никогда она не видела подобного кошмара — отсеченная голова Хонджуна и его тело, утопающее в крови. При одной только мысли об этом Хьянсу затошнило с новой силой.
— Хьянсу! — в следующее мгновение Хонджун уже стоял возле нее. Она подняла на мужчину растерянный взгляд. Девушка окончательно потерялась в происходящем: только что она видела его мертвым, а теперь он стоит перед ней совершенно живой и здоровый. Неужели Хьянсу сошла с ума? — Что произошло? Что с тобой? — обычно беспристрастный и холодный Хонджун теперь казался ни на шутку взволнованным. В любой другой ситуации она бы удивилась его поведению, но сейчас ей было самой до себя. — Хьянсу, ты слышишь меня? — он помахал перед ее лицом. — Ты… плачешь?
Действительно. Девушка и не заметила, как несколько горячих слезинок скатилось по ее щекам. Хьянсу даже не была способна контролировать собственные эмоции — настолько недавние видения выбили ее из колеи.
— Хьянсу, посмотри на меня, — мягко, но требовательно сказал Хонджун, заставляя девушку обратить на себя внимание. — Что ты видела? Скажи мне.
— Смерть, — выдохнула Хьянсу, сама не ожидая от себя такой прямолинейности. — Кто-то умер… Кровь. Это был ты… — она подняла на Хонджуна взгляд. — Твоя кровь.
— Успокойся, — Хонджун сжал ладони девушки в своих руках, пытаясь унять ее дрожь. Его прикосновения были для девушки словно удары тока. — Это всего лишь видения.
Хьянсу заглянула в темные глаза Хонджуна, и поняла, что он сам не верит в то, что говорит. Это не видения. Это что-то гораздо более значимое и серьезное. Он пытается успокоить ее, но сам волнуется не меньше. Хьянсу практически физически чувствует его тревогу. И из-за этого ей становится еще хуже, чем прежде.
— Отвези меня домой, — Хьянсу осторожно высвобождается из хватки Хонджуна, пытаясь принять более-менее уверенный вид. — Мне нужно отдохнуть.
— Ты уверена, что не хочешь поговорить? — спрашивает мужчина. Он хочет сказать что-то еще, но звонок телефона отвлекает его.
Хонджун, явно раздраженный тем, что его внезапно прервали, неохотно лезет в карман пиджака. Но, как только мужчина смотрит на экран телефона, выражение его лица меняется на напряженное.
— Да, слушаю, — бросает Хонджун, сосредоточенно уставившись себе под ноги. — Что ты сказал?.. Ты в этом уверен?.. — он помолчал несколько секунд, слушая собеседника. — Я понял. Сейчас же поеду к нему, — сбросив вызов, он посмотрел на Хьянсу. Ту явно не интересовало содержание его разговора с незнакомцем. Девушка поежилась, приобнимая себя, и выжидающе посмотрела на мужчину. Тот не стал больше задавать лишних вопросов, бросил лишь: — Хорошо. Поехали, — и пошел в сторону машины.
***
Знаете, какое чувство можно назвать самым ужасным из всех существующих чувств? Нет, это вовсе не ненависть, не злость и не жажда мести. И даже не зависть. Самое ужасное чувство — это чувство безысходности. Когда ты буквально сгораешь от желания что-то сделать, как-то исправить ситуацию, внутри тебя бушует ураган из эмоций, который ты не в силах успокоить, но при всем при этом ты ничего, абсолютно ничего не можешь предпринять для того, чтобы спасти самого себя. Ты понимаешь, что никто не может помочь тебе в этот момент, кроме тебя самого, и ты изо всех сил хочешь помочь себе, но не можешь. Тебя будто сковали невидимыми цепями, которые с каждой минутой все сильнее сжимают твои запястья, ноги и шею, не оставляя ни единого пути к отступлению. И это только часть того, как можно описать безысходность.
И именно это чувство сейчас испытывала Луна.
Не успела она смириться с тем фактом, что ее насильно отправили в бордель и повесили на нее ярлык проститутки, как бедной девушке заявляют о том, что ее невинность собираются продать какому-то старому извращенцу, заплатившему до черта денег лишь для того, чтобы порезвиться с совсем еще молоденькой девушкой. Луна не знала, какое из чувств она ощущала острее в тот момент, — ненависть, злость или тошноту. Возможно, она не могла различить их из-за того, что все чувства смешались, образовывая один большой мешающий девушке спокойно дышать ком внутри нее. Но не это было главным. Никто не спросил ее мнения, никто не поинтересовался ее состоянием, никто не позаботился об ее чувствах: с ней просто обращались как с игрушкой, она была всего лишь товаром — и не более. И должна была делать все, что ей скажут.
Эти мысли убивали Луну. Она не знала, что и думать, не понимала, как жить дальше. Девушка, которая всегда во всем старалась видеть хорошее, которая всегда поддерживала окружающих и буквально излучала положительную энергию, сейчас постепенно угасала прямо на глазах. Луна впервые испытала это чувство безысходности и настоящий страх. Страх перед неизвестным, страх за свою жизнь и за состояние своей психики, потому что девушка была почти наверняка уверена, что не выдержит того, что ей уготовила судьба, которая явно шутила над ней злую шутку.
Луна думала, что сойдет с ума. Она не хотела слушать Джехён, которая пыталась ввести ее в курс дела чуть ли не силой. Девушка не собиралась запоминать, где находится столовая, сауна и в какой части следует обслуживать клиентов. Возможно, не желая запоминать все это, Луна подсознательно надеялась, что ей эта информация не пригодится, ведь она скоро уйдет отсюда. Она ведь не задержится тут на всю оставшуюся жизнь, так ведь? Девушка не желала даже думать о подобном исходе событий.
Но все обстоятельства указывали совершенно на обратное.
И если бы не внезапный звонок от Бёль, Луна бы точно всерьёз начала задумываться о суициде. Она готова была даже на это, лишь бы не ложиться под какого-то старика с извращенными наклонностями. Но, услышав голос подруги, Луна немного успокоилась и вновь смогла мыслить трезво. Поняв, что в запасе у нее есть еще пара лишних дней до того момента, когда ее лишат последнего достоинства, девушка вспомнила про подругу и теперь задумалась уже о ее судьбе. Кто знает, что этот Сан делает с Ханбёль, как он с ней обращается и через что приходится проходить ее подруге. В конце концов, если у Луны есть, хоть и совсем крохотная, надежда на побег, у Бёль на свободу наверняка нет ни единого шанса, поэтому Луна — ее единственная надежда и спасение.
Девушка была удивлена внезапному решению перенести самую ужасную ночь в ее жизни на пару дней вперёд, и не могла не предположить, что подобный поворот событий, должно быть, точно как-то связан с Ханбёль. Только вот как именно девушке удалось переубедить их и чего ей это стоило — Луна могла лишь догадываться о причинах и последствиях, ожидающих ее подругу.
В любом случае голос Ханбёль помог Луне более-менее прийти в себя. Девушка поняла, что сдалась слишком рано. Ведь она все еще хочет помочь Бёль, вырваться на свободу, встретиться с Ёсаном и остальными своими знакомыми, и в конце концов снова увидеть Юнхо… Луна не может просто взять и бросить все лишь потому, что не видит выхода из ситуации. Ведь если она его не видит, это не значит, что его совсем нет, так?
Как ни странно, доводы Луны оказались правдивы и выход в конце концов нашёлся сам собой.
— Йа, не кисни ты так, — когда Луна завтракали все в той же успевшей осточертеть ей столовой, к ней подсела одна из куртизанок, с которой девушка уже сумела кое-как найти общий язык. — Выглядишь отвратительно. Джехён снова разорется, когда увидит тебя в таком виде.
На ее реплику Луна, полностью погруженная в себя, лишь с безучастным видом пожала плечами.
— Слушай, если тебя мучает бессонница, могу одолжить хорошее снотворное, — девушка нагнулась ближе к Луне, осторожно оглядываясь по сторонам. — Только, если что, я тебе ничего не говорила, у нас такие штуки запрещены. Если примешь слишком много, можешь вообще откинуться, так что это я на всякий случай, если совсем уж все плохо и никак уснуть не можешь…
Луна подняла на девушку взгляд, в котором мелькнул еле заметный интерес.
— Откуда это у тебя, если подобное запрещено? — с подозрением прищурилась девушка.
— У меня свои источники. Но это неважно, — отмахнулась ее собеседница. — Просто вижу, что тебе совсем хреново, поэтому решила предложить. Если что обращайся. Много, конечно, не дам, но хороший сон обеспечу, — сказав это, девушка подмигнула Луне и вернулась за свой стол, вновь оставляя Ким в одиночестве.
Поначалу Луна не придала этому разговору никакого значения. Она была слишком занята оплакиванием выпавшей на ее долю жестокой судьбы.
Еще день девушка провела словно безвольная кукла. Ей что-то объясняли, показывали, говорили, но она не слушала, бесцельно блуждая по коридорам борделя.
Вечером стало еще хуже. Луна нормально не спала вот уже несколько суток, и ей действительно не помешал бы хороший отдых, потому что выглядела она больше как ходячий мертвец, нежели как привлекательная девушка, что приводило Джехён в бешенство. Поняв, что если не поспит еще одну ночь, то точно сойдет с ума, Луна вспомнила про предложение куртизанки. Она знала, в какой комнате живет эта девушка, поэтому, еще немного поразмыслив, направилась прямиком к ее двери.
Луна остановилась, собираясь было постучать, но так и замерла с занесенным над дверью кулаком. Из комнаты доносились приглушённые голоса, и любопытство девушки не позволило ей прервать развернувшийся диалог.
-… с ума сошла? — возмущался уже знакомый Луне голос той самой куртизанки. — Я не могу дать тебе больше! Ты в курсе, что, если принять слишком много, ты вообще не проснешься?!
— А, может, я этого и добиваюсь? — раздался тихий голос ее собеседницы. — Может, я не хочу просыпаться?
— Ага, а потом, когда все раскроется, всю вину скинут на меня, а я еще пожить хочу, знаешь ли, — фыркнула девушка. — Лучше не попадайся мне на глаза, — резко бросила она. Другая попыталась как-то ее уговорить, но первая была непреклонна.
Луна едва успела отпрыгнуть в сторону, когда дверь перед ее лицом резко распахнулась. Девушка, что требовала снотворное, окинула Луну безразличным взглядом и, ничего не сказав, двинулась по коридору.
— А, это ты? — увидев Луну, застывшую в дверях, хозяйка комнаты жестом показала девушке войти. — Все так же не можешь уснуть? — войдя в комнату, Луна окинула девушку растерянным взглядом и неуверенно кивнула. — Так уж и быть, одолжу тебе немного.
Сказав это, она полезла куда-то под подушку. Луна сделала вид, что рассматривает ничем не примечательную обстановку комнаты, хотя сама краем глаза следила за тем, как девушка сунула руку в наволочку и достала оттуда что-то совсем мелкое. Встав с кровати, она протянула Луне пару маленьких таблеток.
— А правда, что от них можно не проснуться? — рискнула спросить Луна, принимая протянутое лекарство. Девушка напряжённо нахмурилась, но все же кивнула.
— Да, но, этого, конечно, недостаточно для такого эффекта, — она кивнула на таблетки. — И не смей мешать их с алкоголем. Потом пожалеешь, — она помолчала пару секунд, наблюдая, как Луна смотрит на лекарство, а затем осторожно убирает его в карман. — Учти, первый раз одолжу бесплатно, потом на милость не рассчитывай.
Луна не ответила — лишь молча кивнула, давая понять, что лишних разъяснений не требовалось. Все, что ей было нужно, она уже узнала.
***
— У тебя правда есть план?
Хонджун сделал глоток виски, который Сан разлил по бокалам минуту назад, и посмотрел на друга внимательным взглядом. Даже если Чхве волновался или нервничал, он никогда бы не показал этого, но насколько бы он ни старался скрывать своих истинных эмоций, Хонджун видел друга насквозь. И прямо сейчас Сан явно был напряжен.
— У меня всегда есть план, — ровным тоном констатировал Сан, тоже отпивая из бокала.
— И какой же? Неужели та уёновская крыса, которую я поймал сегодня утром, прокололась, и ты узнал что-то важное? — Хонджун прищурился, надеясь услышать хорошую новость, но Сан лишь покачал головой.
— К сожалению, нет. Даже несмотря на то, что я собственнолично допрашивал эту крысу буквально только что… — он опустил взгляд, брезгливо оглядывая оставшиеся после допроса капли чужой крови на своей рубашке. — Скорее всего, паренек ничего не знал о планах своего босса. Ранг не позволяет.
Хонджун допил остатки виски и с раздраженным видом поставил бокал на стол. Тот приглушенно звякнул о деревянную поверхность.
— Тогда что, черт возьми, делать? Если Уёну удастся окончательно переманить якудзу на свою сторону, — считай, что он победил.
— Он никогда не победит, — Сан стрельнул в сторону Хонджуна предупреждающим взглядом и полез в карман за сигаретами.
— Но, все же, это странно, — задумался Хонджун, наблюдая за тем, как закуривает его друг. — Уён стал слишком осведомленным в последнее время. Он будто чувствует, что именно ты собираешься предпринять, и с кем пытаешься вести переговоры и всеми способами мешает тебе завести союзников, — Сан промолчал, выпуская очередной клуб дыма и задумчиво глядя в окно своего кабинета, выходящее на сад. — Ты говорил с Сунхи? У ее отца хорошие связи с японцами, возможно, он знает, как можно исправить ситуацию…
— Не думаю, что Сунхи захочет со мной разговаривать, — выдохнул Сан. — Сегодня вечером мы расстались на весьма плохой ноте.
— Чхве Сан, что ты творишь? — качает головой Хонджун. — Ты ведь сам прекрасно знаешь, насколько нам важны ее связи, так какого черта портишь с ней отношения? — Сан опять молчит. Но Хонджуну и не нужен ответ. Не дожидаясь объяснений друга, он продолжает: — Все дело в девчонке, да? Госпожа Кан не желает делить тебя с ней, я прав? А я ведь предупреждал, Сан-а, говорил, что это плохая идея — поселять ее здесь…
— То есть хочешь сказать, что влияние семьи Кан больше, чем влияние отца Ханбёль? — вдруг спрашивает Сан, выгнув бровь смотря на Хонджуна.
Хонджуна вопрос ставит в ступор, но всего на несколько секунд. Чуть подумав, мужчина отвечает:
— Я не уверен, но неужели ты собираешься отказаться от старых связей в пользу девчонки?
— Девчонки, которая может изменить ход событий, — исправляет друга Сан. — Иногда приходится выбирать, хён. Как говорится — за двумя зайцами не угонишься.
— Так это она — и есть твой план? — догадывается Хонджун. — Изначально была и теперь тоже? Ты собираешься переубедить японцев с ее помощью?
Удовлетворенный Сан кивает в ответ.
— Уверен, они передумают, когда увидят мой козырь и поймут, что стоит мне надавить в нужный момент — и Джиук будет слушаться только меня, а не этого сопляка Уёна.
— Весомо, но как ты себе это представляешь? — спрашивает Хонджун. — Ты ведь явно не хочешь представлять Ханбёль как заложницу. Ты хочешь, чтобы они, как и Джиук, думали, что она добровольно перешла на твою сторону, что она готова идти против отца по своей воле. Ты все-таки решил последовать моему совету? — Хонджун выгнул бровь.
— Бинго! — Сан подмигивает другу и, обойдя стол, опускается в свое кресло. — Именно этого я и хочу и изначально добивался.
— И ты уверен, что она согласится тебе содействовать прямо сейчас? — пренебрежительно хмыкает Хонджун так, будто считает очевидным ответ на этот вопрос. — Еще слишком рано. Она сделает это разве что под дулом пистолета…
— Быть может, вам стоит спросить у меня?
Оба мужчины моментально поворачиваются в сторону двери. Та открывается, и в кабинет входит Ханбёль. Остановившись при входе, девушка смотрит на Сана с Хонджуном внимательным взглядом. На самом деле ей с трудом удается не стушеваться под пронзительными взглядами двух внушительного вида мужчин, но Бёль держится на удивление уверенно.
— Да, я подслушала. Не волнуйтесь — не все. Но вам стоит лучше закрывать дверь, — Бёль постаралась придать своему тону некой беспечности, но суровый вид Хонджуна не позволил ей даже подумать о том, чтобы расслабиться.
— А тебе стоит спать по ночам, не думаешь? — довольно резко выдает он.
— Как и нам, хён, — тут же вступает Сан, не позволяя Хонджуну продолжить. Затем он оборачивается к Бёль и одаривает ее своей привычной ухмылкой. — Так что ты там сказала, звездочка моя?
Хонджун закатил глаза в ответ на высказывание друга, но возражать не стал, тоже вернув свой взор к Ханбёль.
— Кажется, ты хочешь, чтобы я помогла тебе убедить кого-то в том, что ты могущественнее и надежнее Чон Уёна, я правильно поняла? — осторожно начала Бёль, покосившись на недовольного Хонджуна.
— Все именно так. Но я не собираюсь тебя ни к чему принуждать, — отметил Сан, делая акцент на последнем предложении.
— Этого и не потребуется, — тут же парировала девушка. — Я согласна и без принуждений, — она с опаской покосилась на темные пятна, которыми была покрыта рубашка Сана. Бёль вдруг стало совершенно не по себе.
Сан с Хонджуном удивленно переглянулись. Затем Ким прочистил горло и вновь заговорил:
— Позволь спросить, что сподвигло тебя на подобное решение?
Бёль помолчала какое-то время, медленно переводя взгляд с Хонджуна на Сана и в конце концов остановившись на последнем, ответила:
— Желание восстановить справедливость. Но не для вас, — тут же добавила она. — Для себя. Мой отец явно не хотел, чтобы я знала и тем более — вмешивалась в его грязные дела, но тем не менее собирался отдать меня в жены своему партнеру, словно я какая-то вещь, — чем больше Бёль говорила, тем увереннее становился ее тон и тем отчетливее в ее голосе проступала злость. — Он должен был защищать права людей и быть на стороне народа, но в итоге связался с теми, кого обязан был сажать за решетку. Я же должна была быть примерной дочерью своего отца и делать все, что он скажет. Но как он не оправдал ожидания людей, мои ожидания, так и я не собираюсь оправдывать его. Пусть побудет на моем месте, посмотрит на то, как его дочь перешла на сторону его врага. Возможно, тогда он поймет, что в глазах людей он выглядит точно так же, как я сейчас, — предателем.
На несколько секунд в кабинете воцарилась мертвая тишина, нарушаемая лишь тиканием настенных часов, но затем вдруг раздался негромкий смех Сана. Бёль с Хонджуном с недоумением посмотрели на мужчину, которого явно от души порадовали слова Ханбёль.
— Какая умная девочка! — сказал Сан, оглядывая девушку своим хитрым взглядом. — Мне даже толком ничего сделать не пришлось, а ты уже приняла верное решение, — Сан вдруг поднялся со своего места и медленным шагом направился к Ханбёль. — Но я хочу, чтобы ты не забывала кое о чем: тут нет хороших и плохих парней. Мне не хочется, чтобы ты думала, будто я способен по доброте душевной пощадить твоего отца или, быть может, ты думаешь, будто я действую не из сугубо своих личных интересов? Надеешься, что в душе я совсем не такой, каким кажусь? — он остановился прямо напротив девушки, так что она смогла вновь почувствовать тот самый аромат табака, морского бриза и слабый запах железа, исходящий от чужой крови на его рубашке…
— Не волнуйся, — прочистив горло, сказала Бёль, — я не собираюсь заблуждаться. Для меня и ты, и Уён — вы оба те еще отморозки. Это не тот случай, когда выбирают между добром и злом. Прямо сейчас я выбираю меньшее из зол.
Сан вновь усмехнулся, заглядывая прямо в глаза девушке.
— О нет, звездочка моя. Я — как раз таки большее из зол.
Бёль прищурилась, всеми силами стараясь не отвести взгляд и не сдаться перед ним.
— Мне плевать. Главное, что пока я с тобой, я могу хоть как-то повлиять на судьбу своего отца и своей подруги.
— Я ценю твое стремление сохранить их жизни, но не могу дать никаких гарантий, — честно отвечает Сан. Наверно, эта самая честность, эта его прямолинейность и нравится Бёль в нем. Этот человек не кривит душой. А даже если и кривит, то очень профессионально, так что хочется ему верить. — Хён! — Сан, наконец, оторвался от Ханбёль и обернулся к молчавшему все это время другу. — Нам срочно нужно встретиться с якудзей, чтобы я смог представить им эту красоту, — он бросил довольный взгляд на Бёль, но всего на секунду.
— Мы можем навестить их завтра же вечером, — тут же приободрился Хонджун. — Давненько мы не играли в покер, да, Сан-а?
Бёль заметила, как глаза Сана сверкнули озорным блеском словно у ребенка, увидевшего новую игрушку.
— Казино, значит? Что ж, совмещаем полезное с приятным, — ухмыльнулся он. — Надеюсь, это казино готово потерять как минимум несколько сотен тысяч прежде, чем я заключу договор, который заставит Уёна, наконец, признать свое поражение…
***
Два дня назад
Как бы Уён ни стремился к своей цели, как бы ни хотел насолить Сану и угодить отцу, даже у него случались моменты, когда хотелось все бросить к чертям и заняться чем-то, что никак не связано с кровавой резней на почве войны за власть. И сейчас был один из таких моментов.
Уён сидел в своем кабинете в компании отца и пытался абстрагироваться, отвлечься, но мысли, как ни крути, все равно возвращались к внезапно вломившемуся в город и качающему здесь свои права Чхве Сану. Уён терпеть не мог этого типа, но больше него он ненавидел только своего собственного отца с его маниакальным желанием заставить сына играть по своим правилам. Порой Уёну очень хотелось наплевать на то, что он говорит, и бросить все свои дела, но он не мог. Он бы чувствовал себя предателем, брось он все прямо сейчас. К тому же, Чон привык всегда добиваться своих целей. Да, возможно, он и не выглядел чересчур целеустремленным, но парень зачастую доводил дело до конца. Поэтому он и не мог отступить прямо сейчас, а ведь иногда очень хотелось это сделать. Хоть последний диалог с отцом и дался Чону тяжелее, чем могло показаться, он, все же, продолжал терпеть, даже несмотря на то, что он ненавидел, когда отец начинал на него давить.
Чхве Сан опережал Уёна как минимум на целый шаг. Он явно подготовился к своему возвращению и набирал себе все больше и больше мощных союзников. Чего стоит одна только семья Кан? Если так продолжится дальше, то Уён точно проиграет, а такого позора он точно допустить не мог. Иначе отец убьет его голыми руками. Нужно было что-то делать, но решения так и не было. Поэтому оставалось думать. До тех пор, пока Уёна не отвлек голос вошедшего охранника.
— Господин Чон, к вам посетитель.
— Кто там? — устало протерев глаза, спросил Уён, откидываясь на спинку кресла.
— Ничего не говорит. Заявляет, что будет разговаривать только с вами, — пожал плечами охранник.
Уён помолчал немного, затем с недовольным видом махнул рукой.
— Ладно, впускай. Посмотрим, кого там принесло.
