Высший Лорд

— О мой, учитель, принцесса Селестия, мудрый правитель, которым я восхищаюсь, уж она то точно не будет игнорировать надвигающуюся опасность! — не очень точная цитата, Твайлайт Спаркл восхищаеися мудростью Селестии. — Моя верная ученица, иди на... Поезжай в... Понивиль, проследи за приготовоением к празднику и найди друзей, — принцесса Селестия показывает отсутствие мудрости, многолетнего опыта, интеллекта, девственности... *** Шёл дождь, мы стояли на берегу реки, глядя на то, как течёт мутная вода. Зелёная трава была высока, нам по колено, в ней больше не мельтешило множество мелких гадов, но менее противной она от этого не становилась, угрожая намочить нас капельками воды от дождя. Через несколько сантиметров перед нами был резкий обрыв, который в основании заканчивался каменнистым берегом. Противоположный берег был песчанным и более пологим, и около него вода была намного мельче, чем у нас, и если бы хотели искупаться в реке не рискуя утонуть, то делали бы это на другом берегу. Я прикрыл глаза, наслаждаясь, как капли воды стекают по моему телу, даруя ему покой после дневного зноя. — Мальчик, который чудо, я правильно понял, ты хочешь стать королём? — спросил я, открыв глаза. — Да, мне было явлено откровение. Как и отца твоего отца, моего отца убил брат. Это убийство, эта жестокость, она поразила меня. — А меня нет. Не удивительно, это закон выживания. Естественный внутривидовой отбор. Брат убивает брата из-за близкого набора генов, из-за конкуренции между ними за место под благами. Люди не любят то, что слишком похоже на них, и то что слишком чуждо для них, но похоже отдалённо. Если бы твой отец и брат твоего отца, твой дядя, последовали бы зову любопытства к моменту становления мужами, и упорхнули из их гнезда, нашего города, этого братоубийства не было бы. — Я тебя понял, но это не отменяет моё откровение. В тот момент я осознал одну вещь, откровение. В тот момент, когда я полный мести убил своего дядю. — И что же это за откровение, что ты решил стать королём? — спросил я. — Эта жестокость, она может привести человечество к краху. Человечество может уничтожить само себя из ненависти к самому себе. Цепь ненависти уже запущена. Наш мирный род пастухов, охотников и собирателей, превратился в род воинов, что может уничтожить самого себя. И я решил спасти человечество. — Став его королём? Став тираном, который ограничит человечество? Ты не думаешь, что это приведёт человечество к краху? Любопытство/жажда, самая жестокая черта человечества, именно оно сделало наш род воином, именно из него проистекает вся жестокость человечества, именно оно толкает его к краху, но также оно его может возвысить. Ты обрежешь крылья человечеству, контролируя его, оно не взлетит, оно погрязнет в болоте в которое превратится твоя сторона под твоим правлением. — Моя цель не тирания. Тирания лишь способ возвысить человечество. И разве ты не замечаешь это откровение? Это влияние? Я обязан защитить человечество. Кровь пролилась и он рождён. — Ты о ярости? О той, жажде крови, что витает и сделало наше племя воинами? Я заметил, — ответил я, и правда чувствуя то самое. — И знаю о том откровении для всего человечество, о котором ты говоришь. — Если ты знаешь, если ты понимаешь, то почему? Почему не разделяешь со мной одну цель? Мёртвые души, они становятся этим под влиянием этого откровения. Я не понимаю тебя, не понимаю, как это может даровать человечеству возвышение? Я с насмешкой посмотрел на мальчика, что хотел пасти человечество. Разве это не ясно? Я ведь вижу, всё вижу, многое вижу. Здесь на берегу реки Сакарья. Он познал это и это появилось в его сердце, засев там. — Ты. Ты тоже изменился. Ты мальчик, ты просто жил, но в один миг, здесь, на берегу этой реки, ты познал его и принял в себя. И это подтолкнуло тебя к возвышению. К желанию стать королём. У всего есть антипод. У всего есть лучшая сторона. В любой тьме есть искра. И ещё кое-что. — Я слушаю. — Двух королей не может быть. Король должен быть один. Кто-то из нас, должен стать лошадкой для короля. Насладимся же этим откровением. Или ты всё же хочешь союза? — Ты прав, двух королей не может быть, — ответил он мне. Его мозолистые руки покрылись золотыми молниями. Тысячи вариантов будущего, где погибаю я. Тысячи вариантов будущего где погибает он. Я усмехнулся, почувствовав нарастающую жажду битвы. Как это чувство резонансом отозвалось по всему миру. — Нет, — ответил мальчик, который чудо, и опустил руки. Молнии исчезли. — Нет. Вот он резко пробивает мне свой рукой грудь, а через миг, я появляюсь позади него и пронзаю его своей атакой, желая из-за всех сил уничтожить его душу. Ещё один вариант развития будущего. Огромное количество вариантов будущего, где мы сражаемся, предвидя каждый шаг друг-друга. — Но я не позволю этому властвовать над душами людей после смерти, — сказал мальчик, который чудо. — Я создам систему. Систему, что не даст им угрожать человечеству. Я взял череп моего деда и посмотрел ему в пустые глазницы. В этом черепе, таилась душа моего деда. Пока есть череп, душа деда защищена от жестокости, которой пропитан этот мир. Когда-то, давным давно, наши предки, начали убивать друг-друга, а ещё они не желали умирать, они привязывались к этому миру. Будучи не отрезанные от него, они пожирали самих себя и других, становясь жуткими тварями. Эта жестокость в мире остатков энергии, перекинулась на живых, начала влиять на них. Наш мир был проклят! И был он проклят нами самими. Шаманы поняли это, они почувствовали это проклятие, и пока проклятие слабо, они решили действовать. Каждый решал проблему по своему, в каждой культуре появился свой... Мир загробный и система очищения. Я сломал череп своего деда, наблюдая, как его душа выходит из черепа. Тела нет, жизненной силы нет, душа истощена. И вот душа начинает в поиске силы для существования, под влиянием проклятия, пожирать сама себя, превращаясь в голодное чудовище. Голодный дух, алчущий силы, что будет питать его, проклятье изменило его, превратив в это странное существо. — Гуо-о-о! — протяжно взвыл монстр, чувствуя в нас силу и жаждущий её поглотить. — Ты видишь это? — спросил меня мальчик, который чудо. — Оно жаждет крови. — Отвратительное зрелище, — сказал я, выплёскивая энергию и очищая проклятие. — Благодарю, — улыбнулся мой приёмный дед и его душа впиталась в меня. Мальчик, который чудо, повернулся и заговорил со мной. — Люди будут верить и их вера будет создавать им хорошее посмертие. У каждого народа он будет свой. Но рано или поздно вера падёт, а созданные верой боги будут поглощены проклятием. И ни одна вера не будет длится вечно. Человечество обречено. — Приступай, а я посмотрю, — ответил я. — Создавай короля. Короля душ. А я посмотрю, что из этого выйдет. У каждого народа был свой загробный мир. А также представление о месте, именуемое адом. Суть в том, что ад был один и он был проклят, а загробные миры были в нём островками спокойствия.